- А ты привык командовать. - Она стояла и сверху вниз смотрела на Кирилла. - И чтобы слушались, тоже привык? - Кирилл сделал протестующий жест рукой, но Вера не заметила и продолжала: - Не перезвоню. Нет у меня телефона.
- Так я куплю тебе телефон, - быстро сказал Кирилл. Точно извинился.
- С чего бы это? - Вера смотрела на него недоверчиво.
- Понравилась.
- Всем, которые нравятся, покупаешь?
- Всем. - Кирилл обезоруживающе улыбнулся. - Мне давно еще одна женщина сказала, что нет ничего поганее жадного мужика.
- Она тебе правду сказала. Лежи. Завтрак тебе сюда принесут.
На тумбочке зазвонил телефон. Вера отдернула шторы, раскрыла окно, стала аккуратно перекладывать вещи из раскрытого чемодана Кирилла в шкаф.
Кирилл говорил по телефону и следил за каждым движением Веры.
- Да. Как-как? Вице-губернатор Кислюк? Давно в этой должности? Недавно? Ладно, разберусь по ходу. Я помню, что он приезжает через пять дней. - Разговаривая, Кирилл жестом показал Вере, что пиджак и брюки надо повесить на вешалку. А Вера жестом показала ему, что и сама догадалась. - Я думаю, успеют машину дня за четыре поставить на колеса. Если ночью выеду, я отсюда до Москвы часов за шесть доберусь. Пока. Не балуйтесь на работе без меня.
В коридоре послышались шаги и голоса.
- Главный идет. Сейчас консилиум будет. Хорошо, что я порядок успела навести. - Вера оглядела палату.
- А мне плевать на консилиум. Я спать хочу. - Кирилл натянул простыню до подбородка и закрыл глаза.
Дверь распахнулась. В палату в сопровождении Ларисы вошли пышных форм дама лет сорока и невысокий рыхлый мужчина в белом халате, накинутом поверх костюма, не слишком уместного и этой июльской жаре. Лицо у него было ничем не примечательным лицом пятидесятилетнего лысеющего мужчины, страдающего, сообразно возрасту и образу жизни, целым букетом хронических заболеваний. И выражение собственной значительности вперемешку с некоторой обеспокоенностью совсем это лицо не красило.
- Не просыпался? - Лариса вопросительно смотрела на Веру.
Та неопределенно пожала плечами и, выходя из палаты, успела на ходу шепнуть Ларисе, что больному, кажется, лучше.
Кирилл продолжал лежать с закрытыми глазами, а главврач стоял над ним, явно не зная, что предпринять. Видно было, что чувствует он себя и присутствии неопознанного москвича откровенно неуютно. Потоптавшись с минуту возле кровати, он вопросительно посмотрел на Ларису.
Кирилл наблюдал за ними из-под ресниц. Вдруг он сел и, не обращая внимания на остальных врачей, обратился к Ларисе:
- Ты почему на моем мобильнике нажала на четвертую клавишу, а не на вторую или третью?
Главврач вздрогнул и приосанился. Пышная дама-врачиха с интересом взглянула сначала на больного, а потом на Ларису. Но та и бровью не повела, а только поинтересовалась спокойно:
- Разве мы перешли на "ты"?
- Я перешел.
- Тогда и я перехожу. На все твои вопросы я отвечу после консилиума.
- Слова какие ученые - консилиум! - Кирилл перевел взгляд на главврача. Выдержал паузу, потом поинтересовался: - Кто этот толстый? Заходят, не представляются.
Главврач с максимальным достоинством заметил:
- Если вы обо мне, то я главный врач санатория. Кардиолог. Грачев. - И, ежась под неприязненным взглядом Кирилла, добавил уже менее уверенно: - Вячеслав Германович.
- Какой еще кардиолог? - Кирилл насмешливо смотрел на мужчину. - Курит "Яву", я чувствую по запаху В Америке к кардиологу, который курит, никто бы на прием не пришел.
- Но вы-то пришли! - В голосе мужчины слышались одновременно обида и плохо сдерживаемая язвительность.
- Я не пришел, меня привезли. А это кто? - Кирилл перевел взгляд на полную даму.
- А это мой зам. Нонна Викторовна.
Нонна Викторовна умостила свое большое тело на табуретке возле кровати. Посмотрела на пациента, опасливо отодвинулась и попросила:
- Кирилл Иванович, спустите, пожалуйста, ноги с кровати.
Кирилл послушно спустил ноги и оказался лицом к лицу с докторшей. Внимательно оглядел ее. Дал ударить себя молоточком по колену. Заметил отрешенно:
- Ничего тетеха. Толстовата, зато прическа нормальная, без лака и начеса. Сейчас заставит попасть пальцем по кончику носа, потом зажмурить глаза и вытянуть руки.
Врачиха мягко, но со значением улыбнулась:
- Вы знаете эти тесты? - И добавила: - Где вы лечились, какой диагноз?
Кирилл продолжал почти в упор рассматривать ее:
- Не скажу.
- Почему?
Врачиха говорила с ним, как с ребенком: ласково и чуть укоризненно.
- Потому что все сказанное может быть использовано против меня.
Главврач настороженно дернул плечом. Разносторонняя эрудиция пациента была ему явно не по душе.
- Вам придется отвечать. Иначе мы вас выпишем.
Кирилл рукой отодвинул докторшу и уставился на главного, точно впервые его увидел.
- Куда выпишете? Неоказание помощи медицинским работником пострадавшему - статья 139 Уголовного кодекса Российской Федерации, до трех лет лишения свободы. А если на меня что-то накатит? А если мне захочется кого-нибудь убить? Вы меня выписываете, а я убиваю.
- Кого? - быстро поинтересовалась Нонна Викторовна.
- Медсестру Веру!
- Только ее или еще кого-нибудь тоже хотите убить?
- Кого еще хочу? Всех медсестер хочу, - ответил Кирилл, не задумываясь. И добавил мечтательно: - Они все такие разные.
- Всех сестер или только тех, кого вы видели? - уточнила Нонна Викторовна.
- Пока только ночных сестер. Их трое, а у меня всего пять дней, а из-за вашей болтовни уже почти четыре. Я едва управлюсь с тремя, мне же нужна будет передышка хотя бы на день, я ведь не секс-машина.
Главврач поморщился с осторожным недовольством и попытался свернуть пациента со скользкой темы:
- Где вы работаете? Из вашей организации обещали позвонить. - Он сделал упор на слово "организация", давая деликатно понять, что именно организация, в которой работает Кирилл, весьма его интересует.
Кирилл перевел взгляд на Ларису и сообщил почти доверительно:
- Нет, не нравится мне твой главный. Кому из областного начальства подчиняется этот сраный санаторий? Наверное, вице-губернатору Кислюку. Надо звонить ему и снимать этого толстого главного врача. Если врач не может похудеть, он не может быть главным врачом и вообще врачом.
Главврач мгновенно покрылся испариной и втянул живот:
- Вам надо успокоиться. Мы посовещаемся и сообщим вам о нашем решении.
- Плевал я на ваши решения! Общий привет. А ты, рыжая, останься для уточнения.
Нонна Викторовна обиженно поджала губы:
- Выздоравливайте, больной.
Кирилл кивнул:
- Выздоровею, куда денусь. Спасибо за лечение.
Он подождал, пока за врачами закроется дверь, а потом указал Ларисе на табуретку рядом с собой.
Но Лариса осталась стоять и только спокойно попросила:
- Перестань валять дурака.
- Так почему четвертая клавиша?
- Потому что оператор на второй и третьей кнопке ответил, что абоненты вне зоны досягаемости. Отдыхай. Запишем тебя на томограф и свозим в областной центр.
- Мы с тобой знакомы?
- Я с тобой не знакома.
Кирилл откинулся на подушку. Взгляд его стал отрешенным.
- Рыжая… Высокая… Мы тогда с другом Пашкой поехали на Ленинградку. Меня в увольнительную пустили за полгода до дембеля. Рыжая. А кожа прямо светилась…
Лариса села на табуретку, усмехнулась:
- Это у тебя искры из глаз сыпались с отвычки. Вот все и светилось.
- С какой еще отвычки? Я в армию девственником уходил. Представляешь?
- Ничего, это пройдет, - ответила Лариса, имея в виду очередной приступ бреда у пациента.
- Тогда и прошло. - Кирилл продолжал говорить о своем. - С твоей помощью и прошло. Причем раз и навсегда.
Лариса засмеялась:
- Ты себе это внушаешь. Ничего. Сцепленные признаки исчезнут. Пока ни о чем не думай и отдыхай. Еду сегодня тебе принесут в палату.
- Я не внушаемый. А главврач ваш меня здорово разозлил. Изъясняется в лучших традициях мелкой советской номенклатуры.
- А ты, чтоб злость отпустила, пройди по палате и каждый шаг повторяй: "Козел! Козел!" Или другое какое ругательство, по вкусу. Кстати, сколько тут в твоей палате шагов от двери до окна?
Кирилл скинул простыню, прямо в трусах пошел считать шаги. И при этом крыл главврача на чем свет стоит.
От окна обернулся и уведомил:
- Восемь шагов.
- Ну вот. - Лариса улыбнулась. - А говорил, что не внушаемый.
Она помахала Кириллу рукой и вышла из палаты.
* * *
Ему снилась молодая, почти юная, красивая женщина. Она склонялась над ним, и ее рыжие волосы касались его лица. Он смеялся и прижимал ее к себе. Комната, в которой они находились, была холодной и обшарпанной. На потолке виднелись желтые подтеки, обои местами были порваны и свисали со стен. Но им, и ему, и той молодой женщине, было все равно хорошо. Он прижимал ее к себе, а она смеялась, вырывалась из его рук. А потом комната становилась вдруг необъятной и бесконечной, как ночное небо, и ветер подхватывал женщину, втягивал ее в темноту, точно в воронку. Ему становилось жутко, а женщина стремительно удалялась, ее рыжие волосы развевались, и она махала ему рукой и кричала: "До завтра! До завтра!"
- На завтрак! На завтрак! - кричала женщина.
Кирилл проснулся и несколько секунд смотрел в потолок, ничего не соображая. Сердце колотилось где-то в горле, и голова немного побаливала. Голос из его сна был совершенно не похож на тот истошный женский крик, который он теперь слышал въяве.
- На завтрак! На завтрак!
Кирилл зашел в ванную, попытался принять душ, но вода из крана текла еле-еле. Пришлось ограничиться умыванием.
Через пятнадцать минут в столовую санатория, пропахшую позабытыми запахами обычных советских столовок, вошел чисто выбритый, благоухающий нездешним парфюмом красивый мужчина в белоснежной сорочке, дорогом костюме и при галстуке.
Далее последовала немая сцена: бряцание ложек о тарелки прекратилось, стаканы с жидким чаем застыли в поднятых руках, точно бокалы с вином, и поэтому казалось, что сидящие за столами пациенты собираются провозгласить тост в честь вошедшего.
На фоне мужчин в футболках и спортивных шароварах с отвисшими коленками Кирилл выглядел так необычно, что даже у вечно полусонной и медлительной дежурной медсестры Раечки глаза сделались огромными.
Не отрывая сияющих, как стосвечовые лампочки, глаз от подошедшего к ней Кирилла и трепеща ресницами, Раечка не то пропела, не то спросила слабеющим голосом:
- Фамилия?
Кирилл, вполне насладившись эффектом, произведенным своим появлением, склонился к Раечке и негромко отрекомендовался:
- Шнек, Кирилл Иванович.
Раечка вздохнула всей своей полной грудью, точно хотела вдохнуть в себя целиком прекрасного незнакомца, и опять полупропела, сияя глазами и совсем теряя голову:
- А Шнек - это что-то от мясорубки?
Кирилл еще ниже склонился к Раечке. Сообщил доверительно:
- От швейной машинки…
Раечка издала что-то вроде всхлипа и принялась судорожно рыться в бумажках. Через минуту она проговорила чуть ли не со слезами в голосе:
- Вас нет в списке, - и тут же быстро поинтересовалась: - А вы на какой срок?
- Дней на пять, не больше. - И поскольку Раечка молчала и только зачарованно на него смотрела, задал наводящий вопрос: - Платить я должен вам?
Раечка опять затрепетала ресницами:
- Это к бухгалтеру. На второй этаж. Туда.
И Раечка махнула обеими руками сразу.
Несмотря на Раечкины противоречивые указания, Кирилл сразу нашел кабинет с полустершейся табличкой "Бухгалтер". Но дверь была заперта. Элегантный, в идеально чистых дорогих ботинках, он прохаживался по коридору возле двери, ловя на себе восхищенные и заинтересованные взгляды санаторской обслуги, состоящей почти сплошь из молодых симпатичных женщин. Почему-то в этот утренний час у всех оказалось дело именно на втором этаже. Женщины рассматривали Кирилла, а Кирилл рассматривал женщин. Все равно заняться ему больше было нечем.
Наконец появилась бухгалтерша, тоже вполне симпатичная женщина лет под тридцать. Даже если Кирилл своим видом и произвел на нее впечатление, виду она не подала: все же человек, постоянно имеющий дело с наличкой, безналом, платежными документами, финансовыми отчетами и налоговой инспекцией, должен обладать известной долей самообладания.
Бухгалтерша пропустила Кирилла в кабинет и закрыла дверь под завистливыми взглядами остального женского персонала.
- Вы опоздали на двадцать пять минут, - Кирилл выжидательно смотрел на бухгалтершу.
Лицо женщины порозовело от праведного гнева:
- А могла бы опоздать на час двадцать пять минут. И вообще могла бы работать всего час двадцать пять минут. Меня за это не уволят, потому что на такую зарплату другую идиотку не найдут.
Слова заученно отлетали от зубов бухгалтерши. Ясно было, что этот текст ей случается повторять вслух не один раз на дню.
Кирилл с интересом наблюдал за женщиной и вдруг спросил:
- А на сколько надо повысить зарплату, чтобы вы, дорогуша, приходили вовремя и хорошо работали?
Если бы перед ней стоял кто-то другой, а не этот прекрасно одетый мужчина с проницательными и немного насмешливыми глазами, она сочла бы вопрос пустым трепом, а ответ - простой тратой времени. Но это был другой случай.
- Примерно на треть. Столько получает бухгалтер на рембазе. - Она говорила так, точно не сомневалась, что Кириллу должно быть доподлинно известно, сколько получает бухгалтер на ремонтной базе. - Тогда бы я приходила даже на десять минут раньше, потому что сразу появилась бы конкуренция. На такие деньги сюда многие пошли бы, я бы боялась потерять место, где, помимо хорошей зарплаты, рядом врачи и лекарства, почти бесплатные, и питание по сниженным ценам.
Похоже было, что этот текст она тоже произносила неоднократно. По крайней мере, мысленно.
- Вы будете приходить вовремя, если я добьюсь повышения вам зарплаты?
- Прибегать буду! - Наверное, впервые за все годы работы в санатории глаза бухгалтерши горели настоящим служебным рвением.
Кирилл удовлетворенно кивнул, заплатил за талоны на питание и вышел. А бухгалтерша высунула голову в дверь и смотрела, как он идет по коридору.
* * *
Кирилл вышел из здания санатория, свернул к пруду. Пруд, конечно, был небольшой, но чистый. И для купания в жаркий день годился вполне. Потом пересек парк, по заброшенным аллейкам которого бродили старики и старушки, в основном - старушки парами, потому что большая часть мужского населения кучковалась возле облезлых садовых скамеек, играя или наблюдая за игрой в шашки и шахматы.
Охранник Степан даже с насиженного места привстал при виде Кирилла, признав в нем начальство из-за белой рубашки и галстука - редкого в этих местах аксессуара. Кирилл поздоровался со Степаном за руку и поинтересовался, в какой стороне находится поселок, где живут ночные сестры. Выслушав ответ и бросив на ходу растроганному чуть не до слез Степану: "Спасибо, отец!" - Кирилл вышел на дорогу и остановил первую же попутку. Впрочем, попутка остановилась, кажется, еще до того, как он поднял руку.
На боковых улочках поселка мальчишки играли в футбол, и только по центральной пылили в обе стороны грузовики и, реже, легковушки.
Увидев вошедшего во двор мастерской Кирилла в белой сорочке, при галстуке, с переброшенным через плечо пиджаком, Михаил не сразу признал в нем вчерашнего ночного потерпевшего. Он прищурился, оценивающе оглядел Кирилла, довольно сдвинул на затылок кепку и стал вытирать замасленной тряпкой руки.
Кирилл стоял посреди двора и смотрел на разбитые "жигули" и "нивы", среди которых его "мерседес" выглядел если не инопланетным, то уж точно иноземным пришельцем.
- Ну что, посчитаем? - Кирилл поздоровался с Мишкой за руку, достал мобильник и нажал на кнопку калькулятора.
- А чего ж не посчитать. - Мишка в свою очередь достал засаленный блокнот и принялся строчить со скоростью хорошо обученной стенографистки, записывая стоимость запчастей и ремонта. Судя по темпу, сложение и умножение были его любимыми математическими действиями.
Кирилл мельком глянул в протянутый блокнот.
- Лишних накрутил долларов на триста. Не пройдет.
Мишка всем своим видом постарался показать, что такое недоверие клиента его незаслуженно оскорбляет.
- Это же иномарка. А знаешь, какие цены на запчасти к иномаркам?!
Кирилл бросил пиджак на капот и стоял теперь перед Мишкой, сунув руки в карманы. Он смотрел в Мишкины честные бледно-голубые, глубоко посаженные глазки и спокойно улыбался.
- Знаю, потому что езжу только на иномарках. Считай снова.
Мишка написал в блокноте очередную цифру. Кирилл, едва глянув, цифру эту перечеркнул и написал свою.
Мишка с уважением посмотрел на Кирилла и согласился, пробурчав для порядка что-то про "обираловку".
Подхватив с капота пиджак, Кирилл поинтересовался:
- Ты когда в райцентре будешь?
- Сегодня поеду, - с готовностью отозвался Мишка.
- Купи мне сотовый телефон.
- У тебя же есть.
- Мне нужен дешевый, для местных переговоров.
Кирилл протянул Мишке деньги и прошелся к воротам. Остановился, с интересом посмотрел кругом и тут увидел в конце улицы Веру. Держа за руку худенького белобрысого мальчонку, она шла в сторону деревянного сельского магазина. Кирилл быстро оглянулся на Мишку, который, удивленно почесывая затылок, опять что-то считал в своем блокноте, крикнул ему: "Я отлучусь ненадолго!" - и быстро двинулся вслед за Верой.