- Этого не может быть, дорогая.
- Лаура сказала, что бензин закончился.
- Лаура - старая ослица, - решительно произнёс Бинго. - В машине - море бензина. Скорее всего, цепные колёса выскочили из дифференциала. Так часто бывает. Я устраню неисправность в шесть секунд, но мне вовсе не хочется, чтобы ты мёрзла, пока я занимаюсь ремонтом. Почему бы тебе не постучаться вон в тот дом? Тебя наверняка пустят погреться на десять минут и, быть может, угостят стаканом чая.
С губ миссис Бинго сорвался стон, и я услышал, как она прошептала:
- Чай!
Мне пришлось разочаровать Бинго.
- Прости, старина, - сказал я, - но, боюсь, старое, доброе английское гостеприимство отсутствует в этом доме. В нём живёт самый настоящий бандит. Никогда не встречал таких неприветливых типов. Его жена ушла в гости, и ему совсем недавно удалось убаюкать ребёнка, так что он всё видит в чёрном цвете. Ты подвергнешь свою жизнь опасности, даже если слегка постучишь в дверь.
- Глупости, - заявил Бинго. - Пойдём.
Он решительно взялся за дверной молоток и добился немедленных результатов.
- Проклятье! - прошипел бандит, выскакивая из дома, как чёртик из коробочки.
- Послушайте, - сказал Бинго, - я тут ремонтирую машину, а моя жена замёрзла. Вы не возражаете, если она зайдёт к вам погреться минут на десять?
- Возражаю, - немедленно ответил бандит.
- Заодно можете угостить её чаем.
- Могу, но не угощу.
- Не угостите?
- Нет. И ради всего святого, говорите потише. Я знаю этого ребёнка.
Иногда от малейшего шёпота начинается такое…
- Давайте разберёмся, - предложил Бинго. - Значит, вы отказываетесь угостить мою жену чаем?
- Да.
- Вы в состоянии спокойно смотреть, как женщина умирает с голоду?
- Да.
- Ну, этот номер у вас не пройдёт, - сказал малыш. - Если вы немедленно не отправитесь на кухню, не поставите чайник и не начнёте намазывать хлеб маслом, я заору и разбужу ребёнка.
Лицо бандита стало пепельно-серым.
- Вы ведь этого не сделаете?
- Сделаю.
- Неужели у вас нет сердца?
- Нет.
- Разве можно быть таким бесчувственным?
- Можно.
Бандит повернулся к миссис Бинго. По всему было видно, что его дух сломлен.
- Ваши туфли скрипят? - смиренно спросил он.
- Нет.
- Тогда заходите.
- Благодарю вас, - сказала миссис Бинго.
Затем она повернулась к малышу и бросила на него взгляд. Таким взглядом, должно быть, попавшая в беду дева одаривала рыцаря, который небрежно поправлял кружевные манжеты, отходя от убитого им дракона. Лицо миссис Бинго выражало восхищение, обожание, бесконечное уважение. Короче, мужчины одобрительно относятся к жёнам, которые на них так смотрят.
- Дорогой! - воскликнула она.
- Дорогая! - воскликнул Бинго.
- Ангел мой! - воскликнула миссис Бинго.
- Сокровище моё! - воскликнул малыш. - Пойдём, Берти. Поможешь мне чинить машину.
Пока Бинго доставал канистру из-за куста, заливал бензин и прикручивал крышку бака, он не произнёс ни слова. Затем, с облегчением вздохнув, он сказал:
- Знаешь, Берти, мне стыдно в этом признаться, но за долгий период нашего знакомства были минуты, когда я терял веру в Дживза.
- Ну, знаешь! - Я был шокирован, дальше некуда.
- Да, Берти, такие минуты были. Иногда я колебался в своей вере. Я говорил себе: "Сохранил ли он свою форму, не растратил ли свой могучий ум?" Больше я никогда так не скажу. Я буду верить в него, как в бога. Идея Дживза блестяще подтвердилась, Берти. Он не сомневался, что две женщины переругаются в пух и прах, если, отправившись на чаепитие, внезапно увидят, образно говоря, как чашки с чаем уплывают у них из-под носа. Результат налицо.
- Но, будь я проклят, Дживз не мог знать, что проклятая железка сломается!
- Когда ты послал его за машиной, он вылил из бака почти весь бензин, оставив лишь немного горючего, чтобы вы отъехали подальше от шоссе и застряли где-нибудь в глуши. Он предвидел, что произойдёт. Говорю тебе, Берти, таких как Дживз больше нет.
- Точно.
- Он чудо.
- Единственный и неповторимый.
- Волшебник.
- Малый, что надо, - согласился я. - В нём полно растворимых в жирах витаминов.
- Именно это я имел в виду, - Бинго кивнул. - А теперь пойдём и доложим Рози, что мы починили автомобиль. Чем раньше мы попадём домой, тем скорее выпьем по кружечке эля.
- Только не эля, старина, - решительно возразил я. - Горячего виски с содовой и ломтиком лимона.
- Ты абсолютно прав, - сказал малыш. - В этих делах ты дока, Берти. Пусть будет горячий виски с содовой.
ГЛАВА 10. Бабье лето дяди Джорджа
Спросите кого угодно в "Трутне", и вам скажут, что надуть Бертрама Вустера - задача тяжёлая, дальше некуда. Глаз у меня намётанный. Я наблюдаю и делаю выводы. Я взвешиваю улики и прихожу к определённому мнению. И поэтому дядя Джордж не пробыл в моём обществе и двух минут, как я, так сказать, разгадал его секрет. Человеку с моим опытом это было раз плюнуть.
Само собой, ситуация сложилась, глупее не придумаешь. вспомните факты, если вы понимаете, что я имею в виду.
Я имею в виду, на протяжении многих лет, с тех самых пор, как я пошёл в школу, моего дядю Джорджа считали бельмом на глазу Лондона. Он и тогда был толстым, и день за днем жирел, как свинья, так что сейчас портные измеряют его вместо зарядки по утрам. Дядя Джордж принадлежит к числу людей, которых называют завсегдатаями лондонских клубов; он один из деятелей в обтягивающих фигуру визитках и серых цилиндрах, разгуливающих по утрам (естественно, если стоит хорошая погода) по Сент-Джеймс-стрит. Забросьте невод в любой из престижных клубов от Пикаддили до Пэлл-мэлл, и вы вытащите с дюжину дядей Джорджей.
Всё своё время он проводит в "Старых ребятах", где в промежутке между ленчем и обедом сидит в курительной комнате и рассказывает каждому, кто соглашается его слушать, подробности о своём желудке. Примерно два раза в год печень дяди Джорджа начинает протестовать против его образа жизни, и он отправляется в Хэрроугэйт или Карлсбад, чтобы немного её утихомирить.
Затем он возвращается и как ни в чём не бывало берётся за старое. Короче, о ком, о ком, а о дяде Джордже никак нельзя подумать, что он может стать жертвой божественной страсти. И тем не менее, хотите верьте, хотите нет, все признаки были налицо.
В то утро вредный старик ввалился в мою квартиру сразу после завтрака, как раз в тот момент, когда я собрался покурить в тишине и покое.
- Послушай, Берти, - сказал он.
- В чём дело?
- Где ты покупаешь галстук?
- У Блюхера, в арлингтонском Пассаже.
- Спасибо.
Он подошёл к зеркалу, остановился и начал внимательно себя разглядывать.
- Испачкал нос? - вежливо осведомился я. Внезапно до меня дошло, что он самодовольно ухмыляется, и, должен признаться, кровь заледенела у меня в жилах. Мой дядя Джордж не слывёт красавцем; попросту говоря, на него тошно смотреть, и самодовольная ухмылка придала его лицу какое-то жуткое выражение.
- Ха! - сказал он и, глубоко вздохнув, повернулся ко мне.
По-моему, он отошёл от зеркала вовремя. Ещё секунда, и оно не выдержало бы и покрылась бы трещинами.
- Я не так стар, - задумчиво произнёс он.
- Как кто?
- Здраво рассуждая, я в расцвете сил. Кроме того, молодой и неопытной девушке нужен зрелый мужчина, обладающий весом в обществе, чтобы она могла на него положиться. Могучий дуб, а не молодое деревце.
Именно в этот момент, как уже говорилось выше, я разгадал его секрет.
- Святые угодники и их тётушка, дядя Джордж! - вскричал я. - Надеюсь, ты не хочешь жениться?
- Это кто не хочет жениться? - осведомился он.
- Это ты не хочешь жениться.
- Нет, хочу. Что тут такого?
- Ну, видишь ли…
- Брак почётен.
- О, конечно.
- Брак сделает из тебя человека, Берти.
- Это кто сказал?
- Это я сказал. Вступив в священный союз, ты запросто сможешь превратиться из легкомысленного бездельника в… э-э-э… нелегкомысленного бездельника. Да, прах тебя побери, я хочу жениться, и если Агата попробует сунуть свой нос куда не следует, я… я… я знаю, что я с ней сделаю.
И с этими словами он величественно удалился, а я нажал на кнопку звонка, вызывая Дживза. Мне казалось, данную ситуацию необходимо обсудить как можно скорее.
- Дживз, - сказал я.
- Сэр?
- Ты знаешь моего дядю Джорджа?
- Его светлость знаком мне много лет.
- Я не о том тебя спрашиваю. Я имею в виду, знаешь ли ты, что надумал мой дядя Джордж?
- Его светлость собирается вступить в брачный союз, сэр.
- Боже великий! Он тебе сам сказал?
- Нет, сэр. Как ни странно, я совершенно случайно знаю невесту.
- Девушку?
- Да, сэр. Молодая особа живет со своей тётей, которая и сообщила мне о предложении, сделанном его светлостью.
- Кто она такая?
- Мисс Платт, сэр. Мисс Роза Платт. Проживает в меблированных комнатах Вистэрии Лодж, на Кичинер-роуд, в Восточном Дульвиче.
- Молоденькая?
- Да, сэр.
- Старый осёл.
- Да, сэр. Естественно, я никогда в жизни не позволил бы себе употребить это выражение, но, должен признаться, я считаю, что его светлость сделал неправильный выбор. Однако не следует забывать, что джентльмены, достигшие определённого возраста, нередко поддаются сентиментальным порывам. У них начинается период, который называют бабьим летом, когда они переживают свою вторую молодость. Данный феномен, как мне говорили, чаще всего можно наблюдать в Соединённых Штатах Америки среди самых богатых людей Питтсбурга. Печально известные факты повествуют о том, что рано или поздно, если их не остановить, они обязательно женятся на хористках. Почему так происходит, я не могу объяснить, но…
Я понял, что это надолго, и решительно перевёл разговор на нужные мне рельсы.
- Судя по высказываниям дяди Джорджа, Дживз, в особенности когда он говорил о тёте Агате, я сделал вывод, что невеста не из noblesse.
- Нет, сэр. Она работает официанткой в ресторане клуба его светлости.
- Боже великий! Пролетарка!
- Мещанка, сэр.
- Ну, с натяжкой можно и так её назвать. Тем не менее ты понимаешь, что я имею в виду.
- Да, сэр.
- Чудно, Дживз, - задумчиво произнёс я. - По правде говоря, я никак не могу понять, почему сейчас так модно жениться на официантках. Если помнишь, Бинго всё время пытался это сделать, пока не остепенился.
- Да, сэр.
- Странно.
- Да, сэр.
- Ну, с модой не поспоришь. Нам следует рассмотреть другой вопрос: как отнесётся к женитьбе дяди Джорджа тётя Агата? Ты ведь, знаешь её, Дживз. Она совсем на меня не похожа. Я человек широких взглядов. Если дядя Джордж хочет жениться на официантках, пускай себе женится. Я считаю, что чин - не более, чем марка за два пенса…
- Марка за гинею, сэр.
- Пусть будет за гинею. Хоть я и не верю, что марка может стоить так дорого. Лично я не видел ни одной дороже пяти шиллингов. Итак, возвращаясь к сказанному, я считаю, что чин - не более, чем марка за гинею, а девушка - небесное создание.
- "Созданье", сэр. Поэт Бернс писал на северо-британском диалекте.
- Ну, созданье, если тебе так больше нравится.
- Я не оказываю предпочтение тому или иному варианту, сэр. Но поэт Бернс…
- Поэт Бернс здесь ни при чём.
- Нет, сэр.
- Забудь о поэте Бернсе.
- Слушаюсь, сэр.
- Выкинь поэта Бернса из своей головы.
- Уже выкинул, сэр.
- Нам следует обсуждать не поэта Бернса, а мою тётю Агату. Она взбрыкнёт, Дживз.
- Вероятнее всего, сэр.
- И, что ещё хуже, она обязательно впутает меня в эту историю. У нас остается единственный выход, Дживз. Упакуй мою зубную щётку, и давай умотаем отсюда, пока не поздно.
- Слушаюсь, сэр.
В этот момент раздался звонок в дверь.
- Ха! - сказал я. - Кто-то пришёл.
- Да, сэр.
- Наверное, дядя Джордж решил вернуться. Я открою, Дживз, а ты иди укладывать чемоданы.
- Слушаюсь, сэр.
Я прошёл по коридору, беззаботно насвистывая, и, открыв дверь, увидел перед собой тётю Агату собственной персоной.
- Ох! - невольно вырвалось у меня. - Здравствуй.
Если б я сказал ей, что уехал из Лондона и вернусь через несколько недель, она всё равно мне не поверила бы, поэтому я не стал врать.
- Мне необходимо поговорить с тобой, Берти, - заявило Проклятье нашей семьи. - Я крайне обеспокоена.
Она проплыла в гостиную и спланировала в кресло. Я шёл за ней следом, с тоской думая о чемоданах, которые Дживз укладывал в спальне. Само собой, ни о каком отъезде теперь не приходилось и мечтать. Я знал, с чем ко мне пожаловала тётя Агата.
- Только что от меня ушёл дядя Джордж, - сообщил я, чтобы помочь ей начать разговор.
- Я его видела рано утром. - Тётя Агата передернула плечами, выражая своё возмущение. - Он поднял меня с постели, чтобы сообщить о своем намерении жениться на какой-то непристойной девице из Южного Норвуда.
- Я имею информацию от cognoscenti, что она из Восточного Дульвича.
- Пусть из Восточного Дульвича. Какая разница? А кто тебе сказал?
- Дживз.
- Откуда, скажи на милость, об этом знает Дживз?
- В нашем мире мало такого, чего не знает Дживз, - проникновенно произнёс я. - Он знаком с невестой.
- Кто она?
- Официантка в ресторане "Старые ребята".
Я не сомневался, что моё сообщение произведёт эффект, и, как выяснилось, оказался прав. Моя родственница взревела, как корнуэльский экспресс, входящий в тоннель.
- Как я понял, тётя Агата, - сказал я, когда в ушах у меня перестало звенеть, - ты не хочешь, чтобы этот брак состоялся.
- Естественно, он не должен состояться.
- Тогда я знаю, что делать. Необходимо позвать Дживза и спросить его совета.
Тётя Агата вздрогнула, поджала губы и приняла позу grande dame старого regime.
- Ты собираешься обсуждать интимные семейные дела с твоим слугой? Надеюсь, ты шутишь.
- Ничуть. Дживз найдёт выход из положения.
- Я всегда знала, что ты идиот, Берти, - сообщила мне моя плоть и кровь, и температура в комнате сразу упала до трёх градусов по Фаренгейту, - но я предполагала, что у тебя сохранилась капля гордости, капля собственного достоинства, капля чести. Я думала, ты осознаёшь своё положение в обществе.
- Ну, ты ведь помнишь, что сказал по этому поводу поэт Бернс.
Она бросила на меня свой знаменитый взгляд, и я прикусил язык.
- Совершенно очевидно, - заявила тётя Агата, - нам следует предложить этой девице деньги.
- Деньги?
- Безусловно. За твоего дядю не в первый раз приходится давать откупного.
Некоторое время мы сидели молча, предаваясь грустным размышлениям. В нашей семье всегда предаются грустным размышлениям, когда речь заходит о первой любви дяди Джорджа. Я тогда был слишком молод, чтобы принимать участие в семейном совете, но с тех пор я слышал эту романтическую историю много раз, в частности, от самого дяди Джорджа. Он очень любит рассказывать её в мельчайших подробностях, иногда дважды за вечер, когда выпьет лишнюю рюмку. Девушка была буфетчицей в "Крэйтерионе", а он тогда ещё не имел титула. Её звали Мод, и он был от неё без памяти, но семья и слышать не хотела о браке. Родитель запустил руку в чулок, и всё было кончено. Короче, душещипательная история, если вы понимаете, что я имею в виду.
План тёти Агаты мне не понравился.
- Делай, конечно, как знаешь, - сказал я, - но ты сильно рискуешь. Во всех романах и пьесах люди, которые предлагают в подобных ситуациях деньги, остаются в дураках. Она выпрямляется во весь рост и смотрит на них чистым, ясным взором. Симпатии зрителей всегда на стороне девушки. Был бы я на твоём месте, я бы не торопился. Природа возьмёт своё.
- Я тебя не понимаю.
- Сама подумай, как выглядит дядя Джордж? Он не Грета Гарбо, смею тебя уверить. Ну и пусть девушка смотрит на него, сколько ей вздумается. Я изучал человеческую натуру, тётя Агата, и, можешь не сомневаться, знаю, о чём говорю. Нет такой женщины в мире, которая, глядя каждый день на дядю Джорджа в облегающем фраке, не дала бы ему от ворот поворот. Кроме того, невеста каждый день видит его во время еды, а когда дядя Джордж с головой зарывается в тарелку…
- Если тебя не затруднит, Берти, будь так любезен, сделай милость, прекрати пороть чушь.
- Как скажешь, тётя Агата. Но всё равно я считаю, ты попадешь в ужасно неловкое положение, когда начнёшь предлагать девушке деньги.
- Я не попаду в неловкое положение. Деньги предлагать будешь ты.
- Я?!
- Естественно. Мне кажется, сто фунтов - достаточная сумма. Тем не менее я выдам тебе незаполненный чек, и, если потребуется, ты заплатишь ей больше. Сколько бы это ни стоило, твоего дядю необходимо спасти.
- Значит, ты решила впутать меня в эту историю?
- Тебе давно пора сделать хоть что-нибудь для нашей семьи.
- А когда девушка выпрямится во весь рост и посмотрит на меня чистым, ясным взором, что прикажешь мне делать?
- Я больше не желаю обсуждать этот вопрос. Ты сможешь доехать до Восточного Дульвича за полчаса. Поезда идут каждые пять минут. Я подожду тебя здесь. Когда вернёшься, доложишь мне о результате переговоров.
- Но, послушай!
- Берти, ты немедленно отправишься к этой девице.
- Да, но, прах побери!
- Берти!
Я выбросил полотенце.
- Ох, ну хорошо, будь по-твоему.
- Иначе и быть не может.
- Хорошо, хорошо, уже иду.