- Если хочешь знать моё мнение, тётя Делия, - сказал я, - Анжеле сильно повезло. Этот Глоссоп придурок, каких мало. Во всем Лондоне таких раз-два и обчёлся. Я только что пытался рассказать тебе, как он поступил со мной однажды вечером в "Трутне". Поставив мне бутылку самого лучшего вина, он подождал, пока во мне пробудится спортивный дух, и предложил заключить пари, что я не смогу перебраться через бассейн по кольцам, свисавшим с потолка. Само собой, я с ним поспорил (ведь для меня такая задача - пара пустяков) и заскользил по воздуху, словно птица, когда вдруг обнаружил, что подлый обманщик убрал последнее кольцо, зацепив его за крюк в стене. Мне ничего не оставалось, как броситься в воду и поплыть к берегу в полном вечернем облачении.
- Да ну?
- Вот именно. С тех пор прошло несколько месяцев, но когда я надеваю по вечерам фрак, мне всё ещё кажется, что он мокрый. Ведь не хочешь же ты, чтобы твоя дочка вышла замуж за человека, способного на такой поступок?
- Напротив, твой рассказ восстановил мою веру в юного щенка. Оказывается, не так уж он и плох. Берти, я хочу, чтобы мистер Глоссоп перестал сумасбродничать и порвал с Беллинджер. Займись этим.
- Да, но как?
- Как хочешь. Детали меня не интересуют.
- Что же мне сделать?
- Только не вздумай что-нибудь делать, Берти. Объясни ситуацию Дживзу. Дживз найдёт выход. Один из самых толковых малых, которых я когда-либо встречала. Расскажи Дживзу всё без утайки и попроси его как следует пошевелить мозгами.
- Это мысль, тётя Делия, - задумчиво произнёс я.
- Естественно. Такую пустячную проблему Дживз решит, и глазом не моргнув. Пускай поднапряжётся, а я зайду завтра, чтобы узнать результат.
Она распрощалась и ушла, а я призвал к себе Дживза.
- Дживз, - спросил я, - ты всё слышал?
- Да, сэр.
- Так я и думал. У моей тёти Делии, мягко говоря, командирский голос. Тебе никогда не приходило в голову, что, если она когда-нибудь разорится, ей удастся зарабатывать неплохие деньги, подавая сигналы путникам, заблудившимся в пустыне?
- Я об этом не задумывался, сэр, но, вне всяких сомнений, вы правы.
- Ну, что скажешь? Как твое мнение? Мне кажется, мы должны сделать всё возможное, чтобы ей помочь.
- Да, сэр.
- Я прекрасно отношусь к моей тёте Делии, Дживз. Более того, я прекрасно отношусь к моей кузине Анжеле. Одним словом, я прекрасно отношусь к ним обеим. Но мне непонятно, Дживз, что бедная дурочка нашла в Тяпе, и тебе наверняка это тоже непонятно. Однако не вызывает сомнений, что она его любит, - хотя у меня до сих пор в голове не укладывается, как можно любить Тяпу, - и чахнет по нему, и ждёт его, как… э-э-э…
- Воплощённое терпение, сэр.
- Вот именно, Дживз. Воплощённое, как ты справедливо заметил, терпение. А поэтому мы не можем остаться в стороне. Напряги свой мозг, Дживз, и брось все усилия на решение данной проблемы.
* * *
На следующий день тётя Делия зашла, как обещала, и я нажал на кнопку звонка, призывал Дживза. Хотите верьте, хотите нет, когда он вошёл в гостиную, лицо его светилось разумом, и я сразу понял, что гигантский мозг Дживза работал без устали всю ночь.
- Говори, Дживз, - сказал я.
- Слушаюсь, сэр.
- Ты размышлял над решением проблемы?
- Да, сэр.
- Успешно?
- У меня появился план, сэр, который, мне кажется, поможет добиться желаемого результата.
- Нельзя ли поконкретнее, - попросила тётя Делия.
- В делах такого рода, мадам, прежде всего необходимо изучить психологию индивида.
- Чего изучить у индивида?
- Психологию, мадам.
- Он имеет в виду психологию, - пояснил я. - А под психологией, Дживз, ты подразумеваешь?…
- Характер и нрав лиц, участвующих в деле, сэр.
- То есть кого они из себя представляют?
- Совершенно верно, сэр.
- Послушай, Берти, когда вы остаетесь вдвоём, он тоже так с тобой разговаривает? - спросила тётя Делия.
- Иногда. Не часто. В общем, по-всякому бывает. Продолжай, Дживз.
- Не взыщите, сэр, наблюдая за мисс Беллинджер, мне сразу бросилось в глаза, что у неё крутой нрав и нетерпимый характер. Я могу представить себе, как мисс Беллинджер аплодирует человеку, добившемуся успеха, но не вижу её в роли женщины, сочувствующей неудачнику. Возможно, вы помните, сэр, как она отреагировала, когда мистер Глоссоп попытался дать ей прикурить сигарету от своей зажигалки? Мне показалось, она не скрыла нетерпения, когда зажигалка несколько раз не сработала.
- Верно, Дживз. Она обдала Типу презрением.
- Именно так, сэр.
- Я бы хотела кое-что уточнить, - вмешалась тётя Делия, растерянно переводя взгляд с меня на Дживза и обратно. - Вы имеете в виду, если она всё время будет прикуривать от его зажигалки, рано или поздно ей это надоест и она укажет ему на дверь? Я правильно поняла?
- Я просто упомянул данный эпизод, мадам, чтобы подчеркнуть безжалостный характер мисс Беллинджер.
- Безжалостный - лучше слова не придумаешь, - согласился я. - Эта Беллинджер - прожженная бестия. Одни её глаза чего стоят. И подбородок. Короче говоря, безжалостность у неё на лбу написана. Железная женщина.
- Совершенно справедливо, сэр. Таким образом, мне кажется, если мисс Беллинджер станет свидетельницей публичного позора мистера Глоссопа, она потеряет к нему всякий интерес. Например, в том случае, если зрители неодобрительно отнесутся к его выступлению во вторник…
Я прозрел.
- Клянусь своими поджилками, Дживз! Ты хочешь сказать, если он с треском провалится на концерте, она порвёт с ним всякие отношения?
- Я сильно удивлюсь, если этого не произойдёт, сэр.
Я покачал головой.
- Мы не можем рассчитывать только на случай, Дживз. Само собой, Тяпа, поющий "Солнечного мальчика", это - конец света, но… ты сам должен понимать, что нам может просто не повезти.
- Я и не рассчитываю на везение, сэр. Я хочу предложить, чтобы вы обратились к своему другу, мистеру Бингхэму, и сообщили ему, что готовы принять участие в концерте. Нетрудно будет организовать дело таким образом, что вы выступите непосредственно перед мистером Глоссопом. Я думаю, сэр, если мистер Глоссоп споёт "Солнечного мальчика" сразу после того, как вы исполните ту же песню, аудитория отреагирует определённым образом. Мне кажется, когда мистер Глоссоп начнёт петь, страсти накалятся до предела.
- Дживз! - воскликнула тётя Делия. - Ты просто чудо!
- Благодарю вас, мадам.
- Дживз! - воскликнул я. - Ты просто осёл!
- С какой стати ты называешь его ослом? - вспылила тётя Делия. - Самый шикарный план, который можно было придумать!
- Чтобы я спел "Солнечного мальчика" на концерте, который устраивает Говядина Бингхэм? Не смешите меня.
- Вы поёте эту песню каждый день, принимая ванну, сэр. У мистера Вустера, - тут Дживз повернулся к тёте Делии, - очень приятный баритон.
- Я никогда в этом не сомневалась, - проворковала тётя Делия.
- Одно дело петь в ванной, Дживз, и совсем другое - перед торговцами и лавочниками.
- Берти! - угрожающе сказала тётя Делия. - Ты выступишь, как миленький!
- И не подумаю.
- Берти!
- Ничто не заставит меня…
- Берти, ты споёшь "Солнечного мальчика" во вторник, где полагается, и будешь петь, как жаворонок, или проклятье твоей тётушки…
- Я не буду петь!
- Подумай об Анжеле!
- Прах побери Анжелу!
- Берти!
- Нет, разрази меня гром, ни за что!
- Не будешь?
- Не буду.
- Это твое последнее слово?
- Окончательное. Раз и навсегда, тётя Делия, ничто не заставит меня спеть на этом концерте ни одной ноты.
И поэтому, примерно в полдень, я послал телеграмму Говядине Бингхэму, предложив ему свои услуги, и к вечеру дело решилось положительно. Я выступал вторым после перерыва, непосредственно перед Тяпой, а сразу после него на сцене должна была появиться мисс Кора Беллинджер - известное колоратурное сопрано.
- Дживз, - сказал я в тот вечер, и, можете мне поверить, тон у меня был ледяной, - будь любезен, сходи в нотный магазин и купи мне ноты "Солнечного мальчика". Теперь я вынужден буду выучить не только куплеты, но и припев. О том, сколько нервов мне придётся потратить, я не хочу даже говорить.
- Слушаюсь, сэр.
- Тем не менее я хочу сказать…
- Если я немедленно не уйду, сэр, нотный магазин может закрыться.
- Ха! - воскликнул я, и, можете мне поверить, тон у меня был иронический,
* * *
Хотя я заранее подготовился к предстоящему испытанию и находился в состоянии ледяного спокойствия, которое помогает человеку совершать героические поступки с небрежной улыбкой на устах, должен признаться, что в тот момент, когда я вошёл в концертный зал на Бэрмонди-ист и бросил взгляд на ищущую развлечений публику, мне потребовалось призвать на помощь всё мужество и бульдожье упрямство Вустеров, чтобы пулей не выскочить на улицу и не отправиться на первом попавшемся такси обратно в лоно цивилизации. Когда я приехал, концерт был в полном разгаре, и деятель, напоминавший местного гробовщика, с увлечением декламировал "Дом, который построил Джек", а зрители, хоть и не топали ногами в буквальном смысле слова, хмурились и, вообще, выглядели довольно угрожающе, что мне крайне не понравилось. Глядя на них, я, должно быть, испытывал те же чувства, что грешники, перед тем как войти в геенну огненную.
Внимательно осмотрев зрительный зал, я пришёл к выводу, что публика временно отсрочила исполнение приговора. Вам никогда не приходилось стучать в дверь одного из увеселительных мест в Нью-Йорке? Сначала в этой двери открывается окошко, и в нём появляется Лицо. Секунду, длящуюся вечность, Оно смотрит вам прямо в глаза, и вы неожиданно вспоминаете всю свою жизнь. Затем вы говорите о своем друге Зинзинхаймере, который прислал вас сюда и обещал, что при упоминании его имени с вами будут обращаться надлежащим образом, после чего обстановка разряжается. Так вот, торговцы овощами и владельцы мясных лавок очень сильно напомнили мне это Лицо. "Попробуй, выкинь какой-нибудь номер, - казалось, говорили они, - и тогда узнаешь, почём фунт лиха". А я никак не мог отделаться от ощущения, что, когда я начну петь "Солнечного мальчика", они решат, что я выкинул тот самый номер.
- Полный зал, сэр, свободных мест нет, - послышался голос у моего локтя. Дживз материализовался рядом со мной и стоял, снисходительно наблюдая за представлением.
- Ты здесь, Дживз? - холодно спросил я.
- Да, сэр. Я присутствую на концерте с самого начала.
- Вот как? Несчастные случаи были?
- Сэр?
- Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Кого-нибудь уже освистали?
- О нет, сэр.
- Думаешь, я буду первым?
- У меня нет причин полагать, что вы провалитесь, сэр. Я не сомневаюсь, что вас хорошо примут.
Внезапно мне в голову пришла одна мысль.
- Значит, ты уверен, что всё пойдёт по плану? - спросил я.
- Да, сэр.
- А я в этом не уверен. И сейчас я объясню тебе, почему. В твоем мерзком плане есть изъян.
- Изъян, сэр?
- Да. Неужели ты считаешь, что мистер Глоссоп, услышав, как я пою эту дурацкую песню, выйдет через минуту после меня и тоже её споёт? Пораскинь мозгами, Дживз. Он поймёт, что стоит на краю пропасти, и вовремя остановится. Скорее всего он просто не станет выступать.
- Мистер Глоссоп не услышит, как вы поёте, сэр. По моему совету он зашёл в "Кувшин и бутылку" на другой стороне улицы и собирается остаться там до тех пор, пока его не пригласят на сцену.
- Вот как? - сказал я.
- Неподалеку отсюда, сэр, находится ещё одно заведение - "Козёл и виноград". Мне кажется, вы поступили бы разумно…
- …если бы дал трактирщику заработать?
- Это снимет с вас нервное напряжение, сэр, и поможет незаметно провести время до вашего выступления.
По правде говоря, я был крайне недоволен Дживзом, который втравил меня в эту свинскую историю, но, услышав от него дельный совет, я несколько смягчился. На сей раз Дживз попал в самую точку - видимо, он недаром изучал психологию индивида. Я чувствовал, что мой нрав и характер просто мечтали спокойно провести минут десять в "Козле и винограде". Добраться до свободного столика и опрокинуть несколько стаканчиков виски с содовой было для Бертрама Вустера делом нескольких секунд.
Мне стало легче, как по волшебству. Не знаю, что они добавляли в напиток, кроме серной кислоты, но мои взгляды на жизнь резко переменились. Я больше не чувствовал странного комка в горле. У меня прошло ощущение слабости в коленях. Мои руки и ноги перестали дрожать, язык начал нормально ворочаться, а позвоночник приобрёл былую твёрдость. Задержавшись на мгновение, чтобы пропустить ещё один стаканчик той же жидкости, я весело пожелал официантке доброй ночи, приветливо кивнул двум-трём посетителям за стойкой, которые пришлись мне по душе, и вприпрыжку отправился обратно в концертный зал, ни капельки не волнуясь.
Вскоре я стоял на сцене, а на меня уставился миллион выпученных глаз. В ушах у меня как-то чудно звенело, а затем сквозь этот звон послышались далёкие звуки фортепиано, и, вверив Господу свою душу, я набрал полную грудь воздуха и ринулся в бой.
* * *
Должен вам сказать, я висел на волоске. По правде говоря, я не слишком хорошо помню своё выступление, но, по-моему, в зале зашептались, когда я запел припев. Помнится, я в то время подумал, что публика пытается петь вместе со мной хором, и меня это сильно воодушевило. Я напряг голосовые связки, взял высокую ноту и благополучно добрался до концовки. Я не стал выходить на сцену, чтобы ещё раз поклониться. Потихоньку выбравшись из-за кулис, я занял своё место в зале рядом с Дживзом, который стоял в задних рядах.
- Ну, Дживз, - сказал я, вытирая со своего чела честно заработанный пот, - по крайней мере они не сделали из меня отбивную.
- Нет, сэр.
- Но ты можешь сообщить всем и каждому, что я пел перед публикой в последний раз. Моя лебединая песня, Дживз. Если теперь кому-нибудь захочется меня послушать, пусть приходит к дверям ванной и прикладывает ухо к замочной скважине. Может, я ошибаюсь, но мне показалось, что к концу моего выступления они заволновались. Я чувствовал, что проваливаюсь. По моему, я даже слышал треск.
- Аудитория, сэр, была действительно несколько возбуждена. Видимо, зрители слегка устали от этой мелодии, сэр.
- А?
- Я должен был сообщить вам раньше, сэр, что эту песню исполняли дважды до вашего выступления.
- Что?!
- Да, сэр. Одна леди и один джентльмен. Это очень популярная песня, сэр.
У меня отвалилась нижняя челюсть. Мысль о том, что Дживз, заранее зная об опасности, спокойно отправил своего молодого господина на верную смерть, парализовала мой мозг. Значит, в нём совсем не осталось старого феодального духа. Я только собрался высказать ему всё, что о нём думаю, как на сцене, невесть откуда, появился Тяпа.
По Тяпе сразу было заметно, что он только что посетил "Кувшин и бутылку". Услышав приветственные выкрики из зала - видимо, кричали его партнеры по триктраку, считавшие, что дружба превыше всего, - он улыбнулся так широко, что уголки его губ, казалось, дотянулись до мочек ушей. Не вызывало сомнений, что Тяпа накачался до горла и перестал пить только для того, чтобы впоследствии устоять на ногах. Милостиво помахав рукой своим сторонникам, он величественно поклонился публике, - такой поклон отвешивает какой-нибудь восточный монарх, принимающий восхваления толпы.
Девица за фортепиано ударила по клавишам, заиграв вступление к "Солнечному мальчику", и Тяпа раздулся, как воздушный шар, молитвенно сложил руки на груди, закатил глаза таким образом, чтобы никто не сомневался в наличии у него Души, и начал петь.