- С ваших же слов задокументировано, что под тридцать.
- Это она выглядела под тридцать, а на самом деле ей, гарантию даю, все сорок.
- Хорошо, - плешивый не стал ничего править в ранее оттруженных записях. Вяло ему было перечеркивать зафиксированное прежде. - Вот вы все окаменели, Михаил Иваныч Васипов обмочил штаны. А дальше что?
- А я вам сейчас расскажу, что было дальше. Эта, как ни в чем не бывало, идет себе так важно между вольерами, терракотами шуршит, ларечница. Останавливается у вольера с ощенившейся неделю тому сукой Шасти - длинношерстная такса, пять зарубежных выставок, три медали - и тычет в отползшего слепого кутенка. И говорит так спокойно-спокойно, что мороз по коже еще крепче, будто тебя заперли в холодильнике: "Этот щеночек, эта самочка, - говорит она и глазами пуляет во все стороны. - Назовите ее Лаской. Когда подрастет, станет СУЧЬЕЙ КОРОЛЕВОЙ. Так что если не доглядите, чумка там, энтерит или олимпийка, всем вам будет тяжелая смерть!" У меня и сейчас в ушах стоит этот муторный голос!
- Так и сказала: "сучьей королевой"?
- Так и сказала. Я не могла спутать, я не могла забыть эти страшные слова! - дальше поджимать губы вдове оказалось некуда.
- Повторите услышанное дословно! - склонилась лысина над чернильницей…
Весь подслушанный эпизод являлся не более чем подслушанным эпизодом, и что там дальше - не важно. Гораздо интересней судьба того, чьи глаза и уши этому эпизоду внимали. Тем паче, что он оказался разменной фишкой в больших играх, только никак не мог с таким поворотом согласиться.
Усаженный за первый стол хозяин ночного рок-н-рольного клуба "Трясогузка" пытался по музону определить, кто играет за стеной, звук оставался отцежен, долетали лишь старания ритм-секции. Мало, но попытаться отгадать исполнителей можно. Не "Рогатые сковородки из мельхиора" с сомнительным пост-фанком, не "Пастеризованный портвейн", и не те, запамятовал название, которым русскоязычный "Роллинг Стоунз" посвящает в каждом номере информашки по пятьсот знаков, включая пробелы. То, что за кирпичной преградой ночной клуб, а не репетиционная площадка, Мартын Матвеевич не сомневался, как профессионал. И если повезет прочухать, что за группа изгаляется, он вычислит, какой там клубешник обитает, а значит, определит свое местоположение в городе. Ведь сюда его привезли с завязанными глазами, и есть подозрение, что наручники не одели только из-за травмы правой руки.
Если бы за стеной напрягались "Боевые цикады" с "пьесами из акустической бездны", где-там бы обитал клуб "Молоко". Если бы рубила драман бэйс группа "Пакова ить", к гадалке не ходи, что там поселился клуб "Манхеттен". Если бы лабали дум-металл "Вопящие демоны", то оставалось бы подозревать, что хозяина "Трясогузки" привезли на улицу Мира к клубу "Орланда".
За вторым столом плешивый велел черной вдове расписаться в протоколе и, уже убрав бумагу в кислотно-яркую канцелярскую папочку, полюбопытствовал:
- А про русалок ваша странная посетительница ничего не говорила?
- Про русалок? - растерялась вдова. - Нет, про русалок не говорила.
- Очень жаль, - оставил плешивый перо в чернильнице и повернулся к маячащему у единственного выхода мордовороту. - Свидетеля Куксенкову на замену памяти!!!
Удивительно проворно для своих габаритов мордоворот оказался рядом со столом номер два и под ручку уволок понурую гражданочку на выход.
Рука у хозяина кабака "Глаукома" опухла и ныла не хуже иного зуба. Кишки бурлили, будто поужинал мясом по-татарски, да и во рту привкус жирный никак не таял. И не смотря на такие пытки, его, как только что кикимору в черном платке, вынуждали под запись отвечать на нелепые вопросы.
- Ты знаешь, как моя фамилия?! - брызгал слюной сатрап напротив. Барашковые кучеряшки, прилившая к лицу кровь, глаза выцветшие и очки от "Виженс экспресс" на самом кончике носа. - Мое аукало - Воскобойников! От моей фамилии у вампиров на резцах эмаль желтеет!!! А ты тут решил дурачком-дарвинистом прикинуться? В несознаночку поиграть? Ну-ка, гражданин Курбатов, выкладывай как на духу, кто твои граальники?
- И не такие менты об меня обламывались, плавали, знаем, - брезгливо воротя нос, отвечал гражданин Курбатов Мартын Матвеевич, круглолицый, спокойный в этом бардаке, будто Будда, умеющий за себя постоять. В том, что против него работают именно менты, а не закрасившиеся под ментов урки, Мартын Матвеевич не сомневался, после инцидента в "Трясогузке" он законопослушно позвонил, и они приехали. Также Мартын Матвеевич не сомневался, что в данный момент эти товарищи служат не букве закона, а своим, пока не разгаданным корыстным интересам.
Перед Воскобойниковым лежал протокол, в котором были заполнены только обязательные места: ФИО, прописка, дальше нашла коса на камень, хозяин "Трясогузки" не проявил сознательность.
- Плавали, знаем. Если следователь начинает грубить и угрожать свидетелю, - возвестил с брезгливым прищуром наученный дорогими адвокатами Мартын Матвеевич, - то свидетель вправе требовать внесения всех этих некорректных речей в протокол на том основании, что если так будет продолжаться, то он, свидетель, вправе будет воздержаться от дачи показаний. И так как он несет за отказ юридическую ответственность, то для объективного и всестороннего рассмотрения дела в суде потребуется протокол, воспроизводящий обстановку допроса. - Хозяин "Трясогузки" позволил себе секундную саркастическую улыбку. - Если же у меня статус обвиняемого, то неужели я похож на идиота, готового свидетельствовать против себя?
За столом номер три дела не было до остальных, там морщинистый перец запенсионного возраста подчеркнуто вежливо калякал с парочкой старух крайне гнусного вида:
- Олежек был очень сильным, - меццо-сопрано заявила старичку карга, - а если вы учтете, что его тень стерегли двенадцать старейших ягинь во Второпрестольном городе, вы поймете, что он протянул слишком мало. Слишком! Мы-то уж думали, что ангел-хранитель вернется к нему: в древности такое случалось, хоть вы, райские, в это и не верите!.. Олежек тоже не верил, но это и не нужно. У него все равно были все шансы заполучить ангела обратно!
- Никогда о таком не слышал, милая сакра, - заинтересованно придвинулся ближе постпенсионный слушатель, при этом он не только ничего не записывал, он даже не потрудился приготовить бумагу для записи. - Я то считал, что бедняга прожил без присмотра ангела на удивление долго, а он, оказывается, хичкокнулся бессовестно рано!
- Никто не умирает слишком рано, все умирают вовремя. Кому-кому, а тебе, истый, надо бы знать такие вещи. Ты ведь смотришь в темноту… Но Олежек огреб бесплатно заупокойную свечку не по нашей вине.
- В этом я не сомневаюсь, сакра.
- Ты во всем сомневаешься, истый. Должность у тебя такая. Я могу сказать тебе одно, никто из призывавших ангела-хранителя ягинь не знает, почему нет больше с нами Олежки. А ведь должны знать, иначе какие же мы ягини!
- Пелагея знает, - вдруг подала голос горбатая товарка. - Поэтому она не откликнулась на твое приглашение, райский, но ее визит не обязателен. Лучшая из сакр, она мне многое рассказывала, - голос у этой старухи был вообще не подходящ для женского тела - этакий подсевший уксусный баритон…
То, о чем говорили за столом номер три, Мартыну Матвеевичу тоже было интересно, но оттуда долетали совсем уж обрывки, мешала музыка за кирпичной стеной. А может это "Ленинград" с новой программой? Жаль, Мартын Матвеевич еще не удосужился прокрутить последний альбом.
- И тут туман с залива дополз до автостоянки… - донеслось от третьего стола.
Мартын Курбатов перестал подслушивать и мыслями вернулся за свой стол. Он прекрасно понимал, что данное шоу старательно разыгрывается, чтобы его запугать, все эти подставные травильщики баек только на это и работают, очевидно, идет обкатка какой-то новой методики, менты на выдумки гаразды. "Плавали, знаем." Если бы не боль в руке, Курбатову было бы даже любопытно подразнить зарвавшегося ментяру. Вспомнить, например, про адвоката, или про отдел внутреннего контроля, где у Курбатова служил кое-кто. С другой стороны, пожелай хозяин "Трясогузки" пойти на чистосердечное сотрудничество с органами, он все едино не смог бы ничем помочь. В так заинтересовавший силовиков момент он, кажется, вздремнул, а когда продрал глаза, увидел двух улепетывавших из директорского кабинета мелких бандитиков, стыривших ствол. И еще непонятно, какого лешего дико болела рука. Потом Курбатов нашел вырубленного охранника и повара, и вызвал "ноль-два", про незарегистрированный ствол не распространялся. Какого черта к нему прицепились с какими-то русалками?!
Тут хозяин "Трясогузки" пожалел, что чересчур отвлекся на сопутствующее-посторонние разговоры и мысли. Презрение задержанного довело составителя протокола до крайнего каления, и доставальщик Воскобойников выдал коронный номер:
- Конечно, вы вправе запираться, сколько влезет, - вдруг присмиревшим голосом согласился Воскобойников. - И ведь бить подследственных нельзя. - Воскобойников как бы поделился мешающей показателям трудностью с сочувствующим приятелем, со значением придвинул по столу поближе внушительный, форматом напоминающий ведерко для льда и шампанского кубок "За дальность полета в астрале" и приценил, достаточно ли в нем Живой воды. Достаточно.
Благородную воду держали в кубке на всякий пожарный, в подвал попадали тленники при самом разном состоянии здоровья и духа. Правда, Воскобойников гораздо чаще использовал воду по иному назначению. Хозяин "Трясогузки" сонно смотрел на эти манипуляции - дешевая разводка, если бы не боль в руке, он бы сладко захрапел прямо здесь - приплюснув щекой протокол.
От третьего стола долетел обрывок:
- Ее гнобили в школе учителя, одноклассники доставали, знаете, как это бывает у подростков - с особым цинизмом! Да еще мамаша, поехавшая на католических стигматах!..
А взбешенный Воскобойников вдруг разверз хлебало и со всей дури тяпнул себя за ладонь - кожный покров со всеми своими эпилярами и волосками не смог препятствовать. Слабо сказано, неожиданно острыми зубами разъярившийся следак вырвал у себя из ладони серьезный кусок мяса, будто это какой шницель, и, не морщась, стал жевать. Чума полная, вы бы это видели. Тошнота зрителю прописана.
Кровь из бессердечно пожертвованной руки палача так и брызнула, вторая кровь приторно-какаовым зигзагом побежала из уголка губ по тщательно выбритой щеке следователя. Покалеченную руку Воскобойников между прочим опустил в кубок, дожевал свою плоть, как ни в чем не бывало гулко сглотнул, и, не вытирая с рдеющего лица потек, меланхолично спросил:
- Ну что, тленник, и дальше будем отпираться? - и не оставалось сомнений, что если господин хороший опять начнет лепетать, будто ничего не видел, вариант - ничего не слышал, Воскобойников продолжит каннибальский ужин.
Господину Курбатову Мартыну Матвеевичу поплохело. Он перестал надеяться на счастливый финал сегодняшних приключений. Его алгебраический ум подсказал, что на простой ментовский наезд, пусть и с обкаткой новомодых технологий допроса, происходящее не тянет. Очевидно, по какой-то причине очень нужен этим странным людям хозяин "Трясогузки", и они готовы играть за последним шлагбаумом. Теперь этот следак Воскобойников запросто запишет телесные повреждения на Мартына Матвеевича, дескать, проводил профилактическую беседу, а Мартын Матвеевич начал отчаянно кусаться, будто дегустатор мясокомбината "Микояновский". И упекут под справку о неадекватности Мартына Матвеевича в дурку. И новый человек сядет в директорское кресло "Трясогузки".
Вот зачем вся эта байда - отнять клуб! И еще эта странная фраза: "Свидетеля - на замену памяти!". Что бы это могло означать?
- Ладно, - стараясь не смотреть на опущенную в кубок руку следака, совсем другим тоном заговорил господин Курбатов. - Завтра в моем клубе должна состояться передача четырех килограммов героина. Понятно, я и мои работники к этому не имеют никакого отношения. Почему я до сих пор не обращался с данной информацией в следственные органы? Хотел убедиться в ее достоверности. - Это было откровенное вранье, и это был резервный аэродром для подбитого самолета Курбатова, разработанный совместно с дорогими адвокатами именно на случай прессовки в органах. Расчет на то, что менты, или кто там за ними стоит, позарятся на более смачный куш, чем собственно клуб. Расчет на то, что Курбатова выпустят на какой-то момент, и он успеет принять ответные меры (здесь и телефон службы внутреннего контроля, и телефон собственной, тоже весьма не слабой, крыши Курбатова, и еще парочка кастетных дуль в кармане).
- При чем тут в ауре героин?! - искренне возмутился де юре травмированный Воскобойников. - Уже битый час я от вас, гражданин Курбатов, пытаюсь получить внятный ответ, с какой целью вы намеревались строить на территории собственного клуба просторный плавательный бассейн?!
- Какой, нафиг к Изумрудному городу, бассейн?! - гражданин Курбатов забыл про боль в своей руке и отвесил челюсть на уровень золотой цепочки.
- Вот! - целой рукой следователь выудил из-под стола средней затертости кожанный портфельчик и швырнул поверх протокола. - Это обнаружено в вашем офисе. Здесь есть ВСЕ. Чертежи Финского залива с обозначением мест, потенциально благодатных для компактного проживания русалок! Секретные планы ИСАЯ по антирусалочному тралению залива - отдельный вопрос, как вам удалось их добыть! И после этого вы будете утверждать, что не собирались возводить на территории находящегося в вашей собственности клуба "Трясогузка" плавательный бассейн?!
Челюсть господина Курбатова отвисла гораздо ниже золотой цепочки, слюна горчила. От проскользнувшего на уровне подсознания сочувствия к тоже маявшемуся болью в длани следаку - стокгольмский синдром - остался пшик. А Воскобойников так и буравил допрашиваемого увеличенными очками "Вижен экспресс" бесцветными глазками. Так и буравил.
Немая сцена закончилась, когда вдруг затрещал притаившийся на краю стола телефон. Воскобойников снял трубку здоровой рукой:
- Воскобойников на проводе!
- Воскобойников, - продребезжала трубка так громко, что даже господину Курбатову удалось расслышать каждое слово. - Срочно в главк, за истое рвение ты получил внеочередное повышение воинского звания!
- Посиди тут, тобой займутся, - бросив трубку, промямлил мигом потерявший к Курбатову всяческий интерес следак. Его надкушенная рука вынырнула из кубка и (о, диво!) оказалась целехонька.
Уже этой, то ли исцеленной, то ли Курбатова поймали на фокусе, рукой Воскобойников выгреб из-под портфеля протокол, скомкал, вытер ним, будто носовым платком кровь со скулы и был таков. А что делать Курбатову? Поверить, типа до сих пор дрыхнет у себя в кабинете?
- Этого не выпускать! - на бегу кинул Воскобойников перекрывавшему единственный выход мордовороту…
Оставшийся за бесконечно длинным столом один Курбатов приосанился, чтоб не выдать, как ему худо. Забудем про обе потерпевшие руки (свою и чужую) и жирный тошнотворный налет на языке. Он не мог врубиться, что за фигня? Что происходит?? Что за ваще???
- Я так думаю, в яблочном пироге все дело и было, - прорвалось сквозь музыкальный гул от третьего стола. - Америкосы, что с них взять? Яблочный пирог для них очень важный символ семьи…
Интересная беседа с мерзкими старухами продолжалась и за вторым столом.
- Знаю, как уходит тень, - вздыхал запенсионный сотрудник. - Скажите, понтифийские сакры, неужели никто из вас кроме Пелагеи не почуял неладного? - Тут у старичка зазвонил телефон, ни кого не стесняясь, ветеран подпрыгнул на стуле. - Перов с группой отбыл на задержание?.. Наверное, Матиевну разбудят… Да, везите всех сюда, через полчасика зал освободиться.
- Все почуяли шумер, - усмехнулась первая старуха, выждав, пока телефонная трубка вернется на место. - Почуяли неладное и только! Никто из нас не проканонил, что это было такое. Нам это не по зубам. И твоей мандрагоре, истый, тоже не по зубам, хотя вы смотрите в темноту.
- Это тайна, райский, - запричитала подельница, - Просто чужая плохая тайна. Всем нам она не нравится, мы не любим о ней говорить, потому что нельзя говорить о том, чего не знаешь.
Место по ту сторону стола перед господином Курбатовым занял следующий персонаж.
- Добрый, вечер, моя фамилия - Шляев, надеюсь, мы с толком проведем ближайший час. - Новый вел себя бодро, деловито и внятно. - Ух, ты! А вот и мой портфельчик, а я гадал, где это я его забыл.
Если бы господин Курбатов сорок лет тому родился барышней, от навалившихся непоняток он бы сейчас с великим кайфом рухнул бы в обморок.
- Будет расстраиваться, уважаемый Мартын Матвеевич - угадал настроение хозяина "Трясогузки" новый следак. - Далеко не все в нашей конторе находят методы Воскобойникова правильными. Давайте считать, что ваше знакомство с ИСАЯ начинается с чистого листа. - В доказательство своих слов Шляев достал из портфеля свежий бланк протокола.
Опять протоколы? Курбатов пригорюнился в тысячный раз за вечер.
- Назовите свою фамилию, имя, отчество?
- Я же уже отвечал этому палачу-мазохисту-обжоре.
- Не притворяйтесь занудой, уважаемый, быстрее покончим с формальностями, быстрее поговорим о приятном. Итак, фамилия, имя, отчество?
- Курбатов Мартын Матвеевич.
- Когда и где вы родились?
- Шестнадцатого, ноль-пятого, шестьдесят второго, город Пушкин Ленинградской области.
- Ваши национальность и гражданство?
- Русский, российское.
- Привлекались ли вы ранее к уголовной ответственности?
- Не сподобился, - господину Курбатову показалось, что он, наконец, просек, какая группа лабает за кирпичной стеной. Украинский арт-фанк-поп-рок, название: "Мертвые груши". Но если Мартын прав, то тогда где-то там доит клиентов позвавший их на гастроли (Курбатов отслеживал - кто, где, куда) ночной клуб "Одеколон", который, как известно всем профикам, размещается не в Питере, а в Вологде. Везли же Курбатова сюда с завязанными глазами не более сорока минут. Наваждение.
- Попрошу отвечать "да" или "нет".
- Нет.
- Ваше место работы и занимаемая должность?
- Владелец и директор танцевального ночного клуба "Одеколон", тьфу, привязалось. Ночного клуба "Трясогузка". - Курбатов решил якобы обмолвкой проверить, а вдруг и правда Вологда.
Следак не попался на крючок - и бровью не повел:
- По какому адресу вы проживаете?
- Кораблестроителей сто четырнадцать, квартира пятьсот тридцать восемь.
- Что вы можете сообщить по существу дела?
- Плавали, знаем. Опять вы будете тянуть жилы о бассейне. Не собирался я делать в клубе бассейн. Не собирался!
- Спокойнее-спокойнее. Следствие интересует, каким образом попали к вам в руки и в дальнейшем оказались вами надеты солнцезащитные очки модели "Кошачий глаз".
- А вам-то что за дело?
- Не отвлекаемся.
- Будь по-вашему. Но, плавали, знаем, вы мне башню не запудрите. Вечерний посетитель схлынул, ночной еще не подошел, я вернулся из зала в кабинет передохнуть. Гляжу, на столе лежит журнал "Медведь", раскрытый на статье, как солидному мужчине выглядеть моложе. А рядом эти очки.
- Вам ничего не показалось странным?
- В каком смысле?
- В любом.
- Не понял вопрос.
- Тогда продолжайте рассказывать.