- Я полистал журнал, пробежал статью. Там утверждалось, что очки скашивают лет пять, типа я в них буду тянуть еле-еле на тридцать пять.
- Как вы считаете, кто вам мог подложить журнал и очки?
- Сначала я решил, что Галька, это у меня барменша. Три года работает, собрался увольнять. Потом подумал, что Тамара, это новенькая официантка, и решил примерить.
- Обе имеют право доступа в ваш кабинет?
- Да, - кивнул господин хороший и почему-то покраснел, хотя последний раз краснел три года назад, находясь с вышеупомянутой Галиной на нудистском пляже. Он тогда обнаружил, что пора заняться раздавшимся пузом всерьез.
- А дальше?
- А дальше я, наверное, вздремнул. Открываю глаза - в кабинете два отморозка…
- А вы знаете, что ни в последнем номере, ни в предыдущих номерах журнала "Медведь" описываемой вами статьи не публиковалось?
- Не понял?
- Это так, к сведению. Теперь перечислим всех, кто имел право доступа или мог несанкционированно оказаться в вашем кабинете, когда вас там не было. Хотя надежда, будто в провокации участвовал кто-то из персонала, крайне мала.
Хозяин "Трясогузки" стал покорно перечислять охранников, повара, арт-директора, музыкантов…
- А не известен вам некий Храпунов Максим Максимович? Нет? Ладно, это к делу не относится. Так вы говорите, что знакомы с лидером группы "Звери"? У меня дочь на нем свихнулась. Еще кто у вас бывает?..
- Представляете, - возмутились за третьим столом. - Почтальон взял, да и запинал цепную собаку каблуками до смерти. Конечно, письмо в почтовый ящик он в этот день опустить не решился… - хозяин ночника "Трясогузка" подумал, что о собаках в этих странных стенах он уже сегодня слыхал.
- Осталась маленькая формальность, уважаемый, подмахните протокольчик, и все забудем.
Хозяин "Трясогузки" красноречиво предъявил распухшую руку.
- Что ж вы молчали, уважаемый, нельзя же так мучится! - сочувственно затоковал Шляев и подвинул господину хорошему спортивный кубок. - Опустите болезную сюда, не пожалеете.
Господин Курбатов опустил и не пожалел. Вместо ноющей боли в травмированные мышцы и сухожилия пришла блаженная прохлада. Следователь из мусорного ведра вытащил старый, в разводах засохшей крови протокол, и подождал, пока Курбатов не вытрет исцеленную длань насухо.
Под запротоколированные скудные показания легла красивая подпись Курбатова.
- Последний вопрос уже не для протокола, - убирая документ, спохватился следак. - Что бы вы могли добровольно сообщить следствию о проживающих в акватории Невы русалках?
- Опять двадцать пять, - зло выдохнул Курбатов, еле сдержавшись, чтоб не ляпнуть что-нибудь трехэтажное. - Ни сном, ни духом о русалках не знаю ничего!
- А почему тогда неоднократно утверждали: "Плавали, знаем"?
Курбатов подавился очередной порцией мата.
- Лады, я просто обязан был спросить на всякий случай. Вижу, хватит с вас впечатлений, пройдемте, гражданин, на процедуры. "Перезагрузка памяти" - это не больно, а даже приятно.
Пока под надсмотром Шляева хозяин "Трясогузки" следовал на выход, от третьего стола донеслось:
- Симпатичный такой набор игрушечных солдатиков, только в некоторые комплекты входит ядерная минибоеголовка…
В подвал господина Курбатова Мартына Матвеевича прямо к столу доставили в повязке на глазах, и теперь он озирался с интересом. За дверью обнаружился коридор из такого же древнего щербатого кирпича, только не задрапированный полиэтиленом. В нише был оборудован буфет, именно не барная стойка, а буфетная. И за ней дежурил разбитной буфетчик, как полагается, с зализанными назад волосами, в белом переднике. Выше него вздымалась конструкция, скопированная из полузабытых киосков газированной воды. На револьверной станине шесть прозрачных стеклянных конусов вверх тормашками, в каждом сироп яркого колера: изумрудный, оранжевый, малиновый…
- Что желаем? - обратился буфетчик не к Курбатову, а к Шляеву.
- Арсен, голубчик, у потерпевшего травма руки. Первая помощь оказана, но…
- Понимаем. - Арсен нацедил на донышко граненого стакана розовой жидкости.
- Его телом гнусно воспользовался Богдухан.
- Исправим, - Арсен подплеснул вишневой цикуты.
- Три часа он отсутствует на рабочем месте, якобы увезенный ДПС для дачи свидетельских показаний.
- Учтем, - Арсен добавил фиолетового и залил пустоту змеино шипящей газировкой. - Пей, родной, все как рукой снимет. - Протянул буфетчик стакан господину хорошему, и столько властности оказалось в последних словах, что вымотанный господин Мартын не посмел ослушаться.
С последним глотком волшебного напитка он отключился, при этом остался на ногах.
- Значит так, барыга, - жарко зашептал на ухо утонувшему в трансе Курбатову Шляев, - Когда Богдухан пребывал в твоем теле, ты что-нибудь запомнил? Пароли, явки?
Курбатов сонно и равнодушно отрицательно помотал головой, при этом пустил безвольную струйку слюны на обшлаг.
- Тогда вникай хорошенько, барыга. Твой танцевальный гадюшник посетили разбойнички-гастролеры, приковали тебя наручниками к батарее и стали пытать, где заначка. Но ты - парень крутой, вывернулся и нажал тревожную кнопку. Подробности сам нафантазируешь. А в ментуре тебя вербовали, но ты ушел в глухой отказ, так своей крыше и доложишь. Проваливай.
- А могобыть нам самим ему маячок стукаческий насакралить? - потянулся Арсений под прилавок.
- Пустые хлопоты. Богдухан дважды в одно тело не ходит, - скрипнул зубами Шляев.
* * *
…Глядя на Эдуарда, было трудно предположить, что ему птица Гамаюн счастье напела, мокрый Перов стоял перед грозной, как валькирия, начальницей и почтительно протягивал диктофон. В спадающих ручьями волосах пострадавшего сохли остатки не вычесанной горчицы, ошпаренные уши и щеки пухли и пылали, скоро начнут шелушиться.
Диктофон перекочевал из руки в руку.
- На обследуемом объекте прибор зарегистрировал силу полтергейстного возмущения уровнем три балла по шкале Адамсов. Помещение кухни носит астральные следы пребывания двух человеческих особей, по знакам - Стрельца и Овна. Аура привлеченных к палтергейстной атаке предметов имеет характерный цвет желтого металла, - скармливала последние штрихи к протоколу в диктофон начальница.
Перов нагнулся и ловко прихватил с пола зажигалку "Зиппо":
- Здесь был Храпунов! - радостно отрапортовал он командирше. - Теперь этот дезертир от нас никуда не денется, поворожу, и приползет на коленках.
- Сын мой, тебе что - мало? - свысока поморщилась Матиевна, - У тебя на руках и ряса евоная, и домашний архив, а ты зажигалки тыришь!
- Ряса и архив не фурычат. Он будто готовился - над личным барахлом обряд отстранения исполнил, - привычно проглатывая обиду, насупился выездной дежурный. Уголки его губ крепче загнулись вниз.
- Фигня. У Максика по гороскопу вечер следующего дня - лучше сразу повеситься. Тут мы его и сграбастаем, - мечтательно почти пропела Матиевна, невольно задержала взгляд на ошпаренных щеках Эдуарда и добавила, - тепленького…
* * *
К клубу "Трясогузка" подкатила "Бээмвуха" чтобы высадить очередного полуночника. Это оказался пожилой, лет пятидесяти с гаком, человек, очень похожий на один из всюду развешенных плакатных портретов кандидатов в губернаторы, а может быть, и сам кандидат. Только полуночник ступил в освещенный неоном радиус, из тени к нему скользнула женщина, лет двадцати пяти - двадцати восьми, вполне привлекательная, но чем-то крепко встревоженная.
Узнали? Это пару часов тому изменившая мужу секретарша выполняла последнее на сегодня поручение Богдухана.
Она что-то шепнула скороговоркой. А сквозь фрамуги на волю рвалась песня:
…Oh, Moody blue
Tell me am I gettin' through
I keep hangin' on
Try to learn the song
But I never do…
Не мешкая, мужчина забрался обратно на заднее сидение авто, и машина газанула с места.
Под шумок исчезла и женщина.
И только ночной ветер творил с опавшими листьями перед окнами клуба, что хотел, под Элвиса Пресли:
…Oh, Moody blue,
Tell me who I'm talkin' to
You're like the night and day
And it's hard to say
Which one is you.
* * *
…Составление протокола к всеобщей радости завершилось: дурная квартира надоела всем, словно чтение многотомного собрания сочинений Кастаньеды, и, слава Богу, внушительных потерь ИСАЯ здесь не понесло. Дина Матиевна, Перов и двое ранее отправленных на пост именно в эту комнату бойцов собирались покинуть последнюю осмотренную площадку - спальню Валериного жилища. Увы, обследованное в последнюю очередь помещение вдруг преподнесло сюрприз.
Надо было только дождаться, когда прибудет спецмедслужба и выковыряет из угла то, что осталось от воняющей пережеванным чесноком пожилой неряшливо одетой женщины.
Будто раздвинутые взрывной волной тахта и шкаф, тем не менее, ощутимо не пострадали: из шкафа выпало несколько прошлогодних журналов, на тахте лишь свернуло по законам оригами простыни. А вот на неряшливую гражданку, казалось, несколько раз уронили многопудовый сейф, а потом для пущего эффекта тело неоднократно оприходовали кувалдой. Рядом с трупом гражданки валялась в дулю завитая вязальная спица, допотопная авоська с напрочь зачерствевшей буханкой хлеба и грязная фетровая шляпа, почему-то мужская.
- Старуха-то из Богдухановской орды, - присмотревшись, сообщил один из бойцов, - мирской ликвидаторшей у него трудилась. Из идейных сатанисток, на ней по нашему ведомству четыре мученика висят.
- Но полтергейст корректировался с крыши дома напротив! А старуха - так, народное ополчение, типа, авось, и она на что-то сгодится, хотя бы для рассеивания внимания, - второму бойцу не понравилось, как напарник прогибается перед начальницей, не худо бы посадить в лужу.
- Старуха - идеальный засадный полк, под шумок полтергейста должна была вынырнуть из тени и всадить Храпунову спицу в почку, - гнул свое первый воин, - да где-то облажалась.
- Есть подозрение, Храпунов остался жив, - чересчур близко принял к сердцу открытие Перов.
- Естественно. Единственный обнаруженный на месте происшествия труп-то женского пола, - кивнув на мученицу, с сарказмом прошипела Матиевна. - Тупой ты, Перов. Из-за таких, как ты, нас "угодниками" прозвали!
У Перова скопились две версии о причинах присутствия отстраненного игумена Невского райотдела Максима Максимыча Храпунова в этой квартире. Во-первых, проклятый по системе "Пешка-Ферзь" Храпунов, прекрасно знакомый с принципами оперативно-розыскной деятельности ИСАЯ, мог умышленно устроить тарарам, чтобы из-за угла убить прибывшую на место преступления Матиевну, однако, тут его черным замыслам невольно помешали участковый и пожарный инспектор. Или лучше - рассудительные действия дежурного офицера Эдуарда Перова. Возможно такое? А почему бы и нет? Во-вторых, мишенью Храпунова мог планироваться сам Эдик, как особо уполномоченный вести розыск сбежавшего. Мало ли, в своих дознаниях Эдуард случайно задел, только пока сам этого не заметил, ниточку, от которой Храпунову не отвязаться.
У Перова еще в запасе имелись и три версии, почему параллельно с ИСАЯ на Храпунова охотится Богдухан. Во-первых, могло оказаться, что на самом деле Максим - уже давно внедренный в святая святых шпион инферналов (витали смутные кулуарные слухи про ликантропию Максима), и теперь, списанный в тираж, он стал не нужен прежним работодателям. Кроме того, слишком много знает… Во-вторых, помнится, в прошлом году Максим повязал призрака Михайловского замка, и ходили слухи, что на допросах призрак раскололся, где спрятан клад. Тем не менее, в протоколах допросов о кладе молчок. Может теперь, когда Максим лишился исаявской крыши, Богдухан вознамерился добраться до этого злата-серебра. Третья версия самая интересная… Однако, ни одну из пяти версий Эдуард не стал высказывать слух, он обиделся на Матиевну за "угодника" при подчиненных.
В комнату, по-военному печатая шаг, вошел боец из тех, что переминались в коридоре:
- Дина Матиевна, разрешите доложить? - навощенные черные шнурованные боты воина мерцали, как театральный рояль.
- Валяй, сын мой.
- Получена информация из ПИБа. В данной квартире уже месяц как прописан некто Валерий Иванович Ползунов 66-го года рождения. Однако при проверке указанного номера паспорта выяснилось, что данный паспорт в природе не существует. Мистика какая-то.
- Я вижу, кто убил старуху, - закатив глаза, спонтанно начал вещать штатный прорицатель Эдуард. - Я вижу его! Вижу! - Мешки под глазами вещего Эдика стали пульсировать нервным тиком, - Он тот, кто ставит ногу на всю ступню! Он тот, у кого большие кисти рук и длинные пальцы! Он тот, у кого кошачьи глаза и кошачьи усы!..
* * *
Рассвет грозился скоро быть, по пока еще царил мрак. Светофоры сонно мигали желтками. Завороженный водила гундел и гундел втемяшенные фразы, навевая шершавую скуку:
- На Суздальском проспекте машину остановили двое неизвестных в форме сотрудников ГИБДД. Под предлогом проверки документов на груз они заставили выйти из машины… - глазные яблоки на выкате, подбородок строго вперед по курсу, шея задеревенела, мозоли прикипели к баранке, ногти на коротких пальцах от напряжения покрылись испариной, будто завороженный шибко дрейфил забыть текст. Впрочем, так и было, не знал водила сейчас ничего страшнее, чем запамятовать роль.
С прямыми обязанностями - управлением груженой телевизорами фурой - он справлялся кое-как, по остаточному принципу. Раскачивающийся рядом в пропахшей кирзачами кабине фуры Богдухан - в личине охранника Толика - лишь поскрипывал зубами. Самим же сочиненный бубнеж крепко доставал, мешал здраво прокачать варианты: Богдухана мытарило предчувствие опасности, но он никак не мог поймать за хвост посылы предчувствия.
Фура выкатила к Обводному каналу и потрусила дальше с дозволенной скоростью, подчеркнуто кланяясь всем светофорам и дорожным знакам, никому не нужны лишние проблемы. Днем забитая до отказа грузовыми конкурентами дорога была пуста, будто карман наркомана, за километр только и проявлений жизни - голосующая жопастая клофелинщица. Но лишь стоило Богдухану позволить себе чуток расслабиться, начались крутые неприятности.
Во-первых, два отморозка на "Мерсюках" избрали этот ночной час и эту пустынную дорогу, чтоб посоревноваться в лихости. Безбашенно сжигая резину и выжимая где-то за двести, они пронеслись мимо, словно фавориты тараканьих бегов, словно карты из сдаваемой шулером колоды, словно летучие мыши, только не бесшумно. В-ж-ж-ж-жик, по ушам проехался надрывный рев движков, и лихие ковбои растворились в приблизительности сумрака. А пока Богдухан сквозь солнцезащитные очки пытался что-то зачем-то впереди разглядеть, груженую фуру сбоку подрезал и заставил притормозить милицейский, конкретно крашенный в два цвета и заляпанный грозными эмблемами "Опель".
- На Суздальском проспекте машину остановили двое неизвестных в форме сотрудников ГИБДД… - интимным шепотом откомментировал ситуацию водила.
Еще не хватало, чтобы этот тленник выпалил белым стихом сию легенду важно выбирающимся из задней двери "Опеля" сержантам.
- Заткнись! - Богдухан взмахнул ладонью перед глазами шофера, наводя краткосрочное заклятие "Тормозок". Полностью инсталировать дубль-легенду не оставалось времени.
Вообще, расклад получался крайне паршивый, поневоле начнешь ожидать подстав по всем векторам - сорвалось рандеву с кандидатом, грохнули Хляста, непредугаданная проверка на дороге… короче, карма повернулась раком. Богдухан на секунду зажмурился, проверяя, как там дела с истинным телом, мало ли, и там причалил пароход с непрухой. Слава дьяволу, с телом было все в порядке, истинное тело благополучно возлежало в блаженном ступоре на панцирной койке и сопело в две дырочки. Богдухан мысленно пролистнул свой гороскоп на сегодня - здесь тоже все было ажурно, гороскоп сулил лишь карьерные хлопоты. Но когда Богдухан проверил гороскопы водилы и охранника Толика, понтифику поплохело - такие "кризисные дни" выпадают не чаще раза на пятилетку; при этом гороскопы недвусмысленно советовали смертным "зря не рыпаться, себе дороже".
- Выйдите из машины! - рыкул сержант, остановившийся со стороны шофера. - Быстрей, три раза говорить надо?!
- Приготовьте документы к проверке! - рявкнул тот, что выбрал позицию со стороны Богдухана. - Чего вошкаемся? Живенько шевелись, живенько!