Сестра Алина вспомнила, как начальник сделал вид, что не заметил, когда сестра Рая отпросилась в библиотеку на два часа, а вернулась через два тридцать. Этому синему чулку позволительно опаздывать, а Алине нельзя?
- Тогда выбери такой образ жизни, чтобы никто не смог назвать тебя дурой, - пробегающая мимо Раиного рабочего места сестра Алина внахалку подмела патрончик туши, - Было бы из-за чего расстраиваться. Для меня что "понтифик", что "граальник". Лишь бы парень симпатичный, - договорила она уже из-за своего стола, склонившись над косметичкой и наспех увеличивая тушью объем ресниц. Движения ее были быстры и точны, как удары каратиста.
- Девушка опаздывает на свидание, - лениво откомментировала прекрасная сестра Лариса, вытянула руку с раскрытым каталогом на максимальное расстояние (так коллекционеры смотрят на китайские вазы, прежде чем вложить деньги), прищурившись, оглядела очередного кандидата и сделала вывод. - Давай останемся друзьями, - и шлепнула глянцевой обложкой по столу, будто убивала муху. - Ты уже с полчаса должна быть на месте, - как бы между прочим шпильнула она в спину Алину.
- Дашь потом полистать? - не устояв, кивнула суетящаяся Алина на каталог брачного агентства.
Сестра Рая собралась вписаться в разговор, но вспомнила, что с Ларисой второй день у них нет ничего общего. Рая презирала Ларису и за то, что сестра лихо вешается мужикам на шею, и за то, что наплевательски относится к служебным обязанностям, и за то, что два дня назад критически охарактеризовала покрой Раиной юбки.
- "Граальник"… "Граальник", - задумчиво повторила сестра Рая и затрепетала страницами словаря, - "Граальник - представитель круга посвященных, товарищ, соратник, подельник." Никогда я не вызубрю эту муру!
- Максик сам виноват! - чересчур бойко парировала Алина Ларисин выпад, - Он сегодня назначался в антирусалочий патруль, я в конторе слыхала. И вдруг объявляет общий сбор, как будто нам ночью больше нечего делать, и прется в какой-то занюханый магазин. Что ж я - мымрой должна выглядеть?
Сестра Алина вспомнила, как на прошлой неделе шеф без объяснения причин на полчаса раньше ушел с работы. Самому, значит, можно вытворять что заблагорассудится, а подчиненные должны быть как штык? Покончив с ресницами, Алина отстреляла каблучками к столу Раисы и честно вернула тушь. И вспомнила о долге.
- Кстати, как он там? - снова застрекотали каблучки, и вот крепко опаздывающая сестра Алина уже скрипела створками шкафа и доставала плащ. Вообще-то у нее на душе все больше скребли кошки, в сорок минут опоздания теперь никак не уложиться, и последует втык. А Максимычу так не идет, когда он ругается.
- Проник на объект. Пытается выдать себя за крупного заказчика… - зевнула сестра Лариса и вдруг подпрыгнула на месте, словно лилипут из племени Уа-о-уа угодил ей под ноготь отравленной иголкой из духовой трубки. Девушка брезгливо подхватила двумя пальчиками наушники и брякнула поверх каталога раструбами к аудитории, - Господи, помилуй, праведный! Слушайте!!! - пальцы перещелкнули тумблер и крутнули на максимум ручку громкости.
- Натали… - проникновенно во всю мощь динамика мурлыкнул певец Хулио Иглесиас и дальше закурлыкал неразборчиво по-ненашему.
Алина застряла в дверях, будто угодила в невидимую гигантскую паутину.
Сестры выслушали песню в едином порыве, забыв о внутренних разногласиях. А когда песня истекла, сестра Лариса уменьшила звук и вернула тумблер в исходное. И успела едко крикнуть в спину воюющей с замком Алины:
- Линка, не рыпайся, ты уже опоздала! Нашего командира убивают.
* * *
Человек, которого этой ночью убивали, теперь шел, слегка подволакивая левую ногу, по коридору.
В головной контре как два месяца тому начали ремонт, так на этом и остановились. Потолок щедро украшали протечки, схожие с тестами на дальтонизм. Со стен лущилась краска, и легко угадывались места, где раньше красовалась старорежимно-кондовая наглядная агитация. Большое прямоугольное невыцветшее пятно прежде принадлежало застекленной коллекции дипломов за всякую бестолковую пургу. За второе место на скорочтение "Отче наш", за первое место в состязаниях на дальность выхода в астрал по Северо-Западному региону, за экономию медитационных человеко-часов. Этот стенд еще был знаменит тем, что в нужный момент рухнул аккуратно на голову якутскому шаману, когда тот, отведя глаза конвою, начал запихивать в рот мухоморы из потайных карманов. Иначе говоря, рухнувший стенд сохранил вещдоки, по массе достаточные, чтобы впаять грибнику срок за наркоту.
Е-мое, стоило Максиму оказаться в данных стенах, как наваливалась сумрачная тоска, свежего воздуха здесь не хватало, что ли? Прямо хоть пару пива для поднятия тонуса перед каждым визитом опрокидывай. Но нельзя, дверной косяк на этот счет заговорен вышестоящим начальством и банально не пропустит.
Сейчас начнется заунывная мутотень: "Какого лешего проявил инициативу? Какого черта не обеспечил в соответствие с приказом "Буки-ять-восемьдесят семь" прикрытие? Какого дьявола ты, Храпунов Максим Максимыч, вообще ходишь по белу свету и раздражаешь меня уже одним своим независимым видом!?"
Начальница всего этого бардака Дина Матиевна любила, дабы подчиненные в кабинетах не запирались. Посему Максиму не приходилось стучаться, чтобы узнать, кто чем дышит.
- Кто взял мои ножницы?
- Проверь, у кого самые короткие ногти.
- Почему у вас котлетами пахнет?
- Отрыгнул.
Народ в конторе трудился не крепко умный и не заведомо дубовый, потихоньку рубил бабло надбавками, коптил до пенсии и не рыпался по сторонам, потому как вход в контору - рубль, а выход - мало не покажется. Если кто по молодости имел иллюзии, то разбазаривал их года за три и далее с циничной ухмылкой просто тянул лямку, по возможности забивая болт на службу, или становился записным карьеристом и лизал начальству, что причитается.
В одном кабинете пили кофе и гладили прямо на столе рясу пыхтящим и плюющимся утюгом. В другом перекладывали бумажки в поисках сгинувшего шеврона. Кто-то из сотрудников травил анекдоты, меланхолично начищая ядовито-зеленой пастой уставной амулет. Приближался осенний смотр формы одежды, но подхромавший к двери начальницы герой подозревал, что у него сейчас другие проблемы.
Секретарша на рабочем месте отсутствовала по уважительной причине: пребывала в оплачиваемом отпуске. Вот отпуска в конторе были славные - полтора календарных месяца плюс до трех дней на дорогу. Е-мое, как Храпунов сейчас завидовал секретарше. С каким кайфом бы Максик ноне оказался отсюда подальше, пусть в засаде посреди затянутых ряской Синявинских болот, что гордо именуется "антирусалочьим патрулем". Пусть внедренным агентом среди ковыряющих перемешанную с людскими костями грязь "черных следопытов". Даже пусть в команде диггеров, по канализационным стокам подбирающимся к вентиляционным шахтам метрополитена. Только бы не здесь…
От насквозь предугадываемого разговора с начальством заведомо воротило с души. Что ему могут сообщить-пожелать нового и интересного? Ну, влепят следующий выговор, ну, облают в последних выражениях, троекратно вытрут ноги и отправят на какой-нибудь особо богатый дерьмом участок героически затыкать брешь.
- Где этот Храпунов?! - раненой львицей возопила начальственная дверь.
Уже тянувшийся к двери Максим отдернул пальцы, словно с другой стороны в дверную ручку пырнули шокером. Впрочем, мера предосторожности не помогла. Пушечный удар изнутри распахнул дверь кабинета, и на пороге объявилась Сама собственной персоной.
Кто-то из сотрудников пролил кофе на рясу, кто-то рассыпал бумажки и нашел шеврон, кто-то подавился анекдотом. У Храпунова же распахнувшаяся дверь пронеслась электричкой в миллиметре от носа.
- Храни вас Бог, Дина Матиевна, - Максим прикинулся дурак дураком и сотворил на физиономии столь широкую улыбку, что чуть сусала со стыда не лопнули.
- Пройдите в мой кабинет, - шквальным блеском начальственных очей окатила затребованного на ковер Дина Матиевна, и, не оглядываясь, вернулась за командирский стол.
Максим с вселенской печалью отметил, что Матиевна не сказала ему обыденно-уставное "Сын мой" и фальшиво покорно след в след затопал за широкой начальственной спиной. Кабинет не поражал воображение: евростандарт плюс неизменный портрет Циолковского на стене.
Бегло взглянув на дорогой офисный костюм начальницы, герой подумал, что и доллары бывают категории "сэконд хэнд". Дину Матиевну дорогие шмотки не красили, впрочем, ей бы не к лицу оказались и блуза ткачихи, и передник доярки, ведь редкие зубы являлись отнюдь не главным недостатком ее внешности.
- Докладывайте, где вас черти носили этой ночью? - велела хозяйка кабинета, ниспав (как Ниагарский водопад, только чуточку быстрее) в не слишком новое, но и не слишком старое кресло.
- Под видом покупателя я посетил магазин "Кофе, чай - круглосуточно". Это настоящее гиблое место. Повсюду самых причудливых очертаний и форм похожие на сказочные "сущности" банки с чаем и кофе. Интерьер казался почти фантастическим, еще благодаря удивительным краскам. Тень подкрадывалась со всех сторон и меняла…
- Что вы делали в магазине "Кофе, чай - круглосуточно"?
- Под видом крупного заказчика я спросил, есть ли у них "Злаки Зодиака", - чуть выпятил лоб, пряча глаза, Максим и вдогонку соврал, - Наводку я получил через братьев Кожапаровых, но во избежание спонтанной утечки информации и в соответствие с параграфом Устава о необходимой доле непредсказуемости при выборе мотивации…
- И что было потом? - Внезапно на столе у Дины Матиевны не просто зазвонил, а даже запрыгал телефон. Она сняла трубку, словно схватила за шкирку шкодливого кота. Выслушав доклад, задумчиво повторила за звонившим. - …Приближается к ресторану "Камелот"? - пошевелила губами, будто пытается вместо пальцев ними сложить дулю.
Предоставленный сам себе Храпунов от скуки вспомнил единственное посещение ресторана "Камелот". Это была презентация кетчупов, случайно или преднамеренно торговая марка которых совпадала с проклятием на одном из тюркских языков, и Храпунов там крутился под видом журналиста. Шведский стол, вдоволь красного вина и фирменная фишка "Камелота" - восковый король Артур, в полный рост восседающий на троне и упирающий в основание трона сжимаемый обеими руками за рукоять меч.
Все было цивильно и манерно, Храпунов светски общался с редактором какой-то газеты и его супругой. Супруга проявила к мечу интерес, потрогала пальчиком, но, видимо, была не первая в этом смысле. Шишак с рукояти меча отвалился и юркнул в просторные хламиды гордо восседающего монарха-манекена. И от конфуза растерявшаяся дама сначала стала охлопывать легендарного короля в поисках пропажи, как мент рыночного хачика, а потом вообще полезла королю в штаны. Жаль, рядом не оказалось фотографа…
- Хорошо, продолжайте наблюдение! - Матиевна шваркнула трубку на место.
- Потом мне предложили поклясться на портрете Гребахи Чучина, - еще круче склонил повинную голову дождавшийся очереди Максим. Теперь он наблюдал лишь покрытый, будто дарами осени, важным и неважным мусором стол: конечно, в первую очередь табельные череп и хрустальный шар, дальше бумаги и бумажки, преимущественно с ятями, все в грифах секретности, фиолетовых печатях и пометках зелеными чернилами.
- И что было потом?
- Потом ничего хорошего уже не было, - совсем прилип виноватыми глазами к ковровой дорожке Максим. - Из того, что в магазине находился портрет Гребахи Чучина, я сделал вывод…
- Не было там портрета, вас дешево брали на эманации! - Дина Матиевна опять обошлась без "сын мой".
- Допустив, что в магазине есть портрет, я вынужден был допустить, что в любую минуту злодеям могут прийти на помощь резервные инфернальные силы. Пришлось прорываться с боем, еле оторвался.
…Кулак Хляста очертил дугу в воздухе, Максим выпрямился и перехватил торговца за бицепс, подонок же попытался садануть в лодыжку. Но положение для удара было не самым выгодным, зацепить Хляст мог не ребром, а только носком ботинка, который и соскользнул, не причинив урона. В этот момент хлюпающий расквашенным носом Чек покачнулся на нетвердых ногах, оглядел чайно-кофейный погром мутным взором и, дернувшись в сторону Максима, повис у того на руке…
- А где вы должны были быть этой ночью?
- Должен был патрулировать побережье Финского залива, - пусть дальше некуда, еще параболичней извернул шею Храпунов. И теперь он совершенно не наблюдал начальницу, а наблюдал только краешки разложенных у нее на столе бумажек.
С кривой внутренней улыбочкой он ждал предсказанного личным ангелом-хранителем-синоптиком урагана. Если ураган начнется в течение трех секунд, Максик позволит себе после сеанса пару кружек пива. Если Матиевна еще подопрашивает в спокойном тоне, пиво Максик сам себе проиграет.
- Прости меня, Господи, - прошептала Дина Матиевна, обращаясь к портрету Циолковского (Максим замер… решалась судьба двух кружек пива…), и взорвалась в манере парового котла, - Да какого ж ты беса поперся в "Чай, кофе - круглосуточно"?! Да какого ж ты василиска не патрулировал побережье?! Да какого ж ты гремлина сорвал операцию, которую не в пример тебе, олуху, готовили лучшие умы ИСАЯ?! Мы вокруг этого магазина три периметра скрытого наблюдения организовали, и тут появляешься ты… Трах-бах, все насмарку! - Хозяйка кабинета неожиданно взяла тайм-аут и углубилась в чтение разложенных по столу страниц.
Храпунов стоял весь такой покаянный-покаянный и равнодушно ждал, что будет дальше. Как там у классика: "Но, Боже мой, какая скука…". Два пива он уже у себя выиграл, теперь можно помечтать, с каким удовольствием он впаяет строгий выговор Алине… потом завалится дома на диван и воткнет в дивидюшник "Шматрицу"… В три периметра скрытого наблюдения он, мягко говоря, не верил, зело врала начальница из каких-то высоких соображений.
А дальше, через пару тягучих, липких, как ополовиненная банка с медом, минут Дина Матиевна оторвалась от бумаг и вкрадчиво спросила:
- Ты еще здесь?
- Храни вас Бог, Дина Матиевна. Я жду дальнейших распоряжений! - на самом деле слушать дальнейшие распоряжения Храпунову было так же скучно, как читать книгу, написанную праведником.
- Вон отсюда!!! - привстав и опершись кулаками о стол, затрубила боевым слоном Дина Матиевна, и от ее голоса завибрировали стены, а бумажки разметало по кабинету, - Амулет и табельное оружие на стол и во-о-он отсюда-а-а!!! Я тебя отстраняю от дел впредь до особого распоряжения!
Куда делась оскоминная скука? Скуки ни в одном глазу, наоборот "все стало вокруг голубым и зеленым", очень интересно, просто драйв какой-то, просто выброс адреналина из всех крупнокалиберных желез по всем лобным долям ковровым бомбометанием…
Тут у командирши вновь зарезвился телефон, и она совершенно спокойно повторила услышанное в трубке:
- Занял третий столик от входа?.. Хорошо, продолжайте наблюдение.
Коронный номер начальницы тянул не на пару кружек, а на целый кег. Столь кардинальной санкции Максим не ожидал, подумаешь, чуть превысил дозу самообороны, грохнул некоего Чека. Неужели было бы лучше, если бы грохнули Максима? Храпунов, вжав голову в плечи, спешно выудил из-за пояса пистолетик и брякнул перед начальницей. Также спешно содрал с шеи уставной амулет, но руки его тряслись, и медная блямба упала на пол. "Ой, как мы растерялись, ой, как необходимо, чтобы нас видели растоптанным в блин". Суетливо Храпунов нагнулся, подобрал и возложил медяшку рядом с "Макаровым", обойма которого хранила серебряные пули.
- Ты еще здесь?! - продолжала грифоном налегать на стол командирша.
Храпунов попятился, попятился к двери… и оказался вне начальственных апартаментов.
- Эй, Храпунов, а правда, что одна капля кофеина убивает мокошь? - тут же подначил кто-то.
Демонстративно гордо и уже совершенно не прихрамывая на левую ногу, Максим подошел к коферазливочному автомату, правой рукой засыпал монеты в паз и правой же нажал кнопку "капуччино". Автомат погудел и нагло выплеснул оплаченный Храпуновым кофе мимо стаканчика сквозь решетку в помои. Максим оглянулся, с коллег сталось бы поколдовать за спиной ради такой подначки. Но, нет, обыкновенная непруха.
Храпунов двинул прочь мимо разномастного выставленного с насиженного места по случаю ремонта хлама. В ушах продолжал колбаситься голос Матиевны, щеки горели, будто натертые красным перцем, и богатырских сил стоило не пустить на скулы победную улыбку.
- Когда я буду выбирать между гейшей и нашим знатоком чайной церемонии, ни на минуту не задумаюсь, - подсыпал стрептоциду еще кто-то. Здоровый исаявский юмор, причем тупой здоровый исаявский юмор.
- Зато мне не придется маршировать по плацу перед архиереем, - с подчеркнуто кислой рожей отмазался разжалованный, проходя под плешью на стене, где раньше висела стенгазета "Если выключить свет, чудовища будут не видны".
- Максик, тебя все равно выперли, можно, я твою рясу на смотр одену? - тут же с места заканючил штатный ясновидец Эдик Перов, про которого шептались, что во сне говорит с турецким акцентом, хотя никогда не был в Турции. Лицо - вытянутый по горизонтали овал. Уголки губ вниз, словно в детстве обидели раз и навсегда. Мешки не только под глазами, а и над, что делало глаза раскосыми. Оттопыренные уши, волосы в два ручья. И вдобавок, сколько не бреется, черная поросль на щеках.
- Потом обратно повесишь, - сделал барский жест рукой Максим и не сдержался, загадочно добавил, - Я намерен сюда вернуться.
В левой руке его был зажат умыкнутый комок бумаги - из сметенных порывом гнева со стола. Когда Максим виновато гнул шею, содержание этой бумажки его очень-очень-очень заинтриговало.