Круговорот машин постоянно сигналит и почти чиркает друг о друга. Водители что-то выкрикивают. Из коробочек рикш торчат руки, ноги, куски сари, мешки, коробки... на двухместное сиденье набивается человек шесть. Ни правил, ни полицейских не существует как класса, на перекрестках движутся по принципу "кто быстрее", встречная полоса совершенно условна.
В Москве мне перефразировали шутку, что кино бывает плохое, хорошее и индийское на тему дорог. Внутренне я была готова, что дороги бывают хорошими, бывают плохими, а бывают индийскими. Но не до такой же степени!
Западники ругаются, что на российских просторах распространены законы джунглей: кто больше, кто дороже, тот и прав. Ха-ха! Пусть съездят в Индию! Индийская дорога – это чистые джунгли. Вы бы видели, как по ней дефилирует трактор с прицепом.
Как правило, он везет в кабине толпу детей в школу или толпу женщин на работу. Сколько человек может утрамбоваться в кабину для двоих и в прицеп, сосчитать нельзя. Трактор никого не пропускает и по сторонам не смотрит. Он – король дороги. Больше его только грузовик. По отношению друг к другу они еще соблюдают какой-то политес, остальные в их понимании – лилипуты.
Сигналят все и всё время, есть даже поговорка о том, что единственная безупречно работающая часть индийской машины – это клаксон. Это правда! Техническое состояние автомобилей невероятно: у половины снесены зеркала, и обстановку сзади они представляют себе в основном по звукам клаксонов в спину; некоторые части машин прикручены проволокой или крепкой местной веревкой растительного происхождения.
Водители ездят "как в последний раз"... Не могу сказать, причина тому вера в перевоплощение, одурение от жары, постоянное жевание наркотического бетеля, надежда на защиту богов или невероятное мастерство. Первые часы на дороге западный человек много раз прощается с жизнью. Потом постепенно привыкает к тому, что в каждом безумии есть своя система, и в этом тоже.
Системой здесь является то, что аварий в Индии почти нет. Это вам не итальянские горячие трассы, где все машины полуразбиты и на каждом перекрестке происходит бурное разбивание носов. Южный индиец потом сказал мне про дорогу в Агру:
– Северяне такие медленные и сонные, у них можно уснуть на дороге. Поезжайте на юг Индии. Там люди поживей, повеселей!
В одном месте на дороге расслаблялась наглая обезьяна. Как и коровы, обезьяны на дорогах беспредельничают, зная, что все ревущее несущееся стадо будет их бережно объезжать. Оживляются они, как только появляется объект, у которого можно чем-то поживиться, и достигли в этой деятельности совершенства, не объясняемого наукой.
Любимое занятие большой обезьяны – подойти к туристу сзади, похлопать его по плечу и, пока он оборачивается или отходит, забрать у него все ценное и вспрыгнуть с этим на балкон или на дерево. Потом с этим ценным обезьяна идет на рынок и меняет на фрукты. То есть делает вполне успешный бизнес.
Возле местного строительного рыночка я заметила припаркованного слона. Кстати, по новым правилам слоны обязаны носить отражатели диаметром тринадцать сантиметров по обе стороны попы от хвоста. В Индии они заняты в туристическом сервисе и на уборке улиц от упавших деревьев. Уборка происходит ночью, и темная слоновья шкура сливается с плохо освещенной улицей. Это кончается авариями.
Известна странная история, когда над слонихой Лакшми, проживающей в индуистском храме в Бомбее, начали издеваться два подростка и прижигать ей сигаретами хобот. Слониха сначала терпела, а потом их затоптала. После чего толпа набросилась на Лакшми, покалечила ее и подала на нее в суд. Бомбейский суд постановил: изгнать слониху из города.
– Шумит, что за ерунда? – спрашиваю я.
– При всем нашем миролюбии в Индии некоторые вопросы решает разъяренная толпа, – кивает Шумит. – Однажды в Калькутте водитель сбил женщину с ребенком. Люди вышли на улицы, растерзали его, а потом перевернули и подожгли еще кучу машин.
– А в чем логика?
– В том же, в чем и логика беспорядков в центре Москвы после футбольного матча в 2002 году.
Пушкин говорил, что "русский бунт, безжалостный и беспощадный"... индийский отличается от него не принципиально.
Что касается суда над слонихой, то чем он особенно отличается от тюрьмы для обезьян или свадьбы с собакой? На востоке Индии у семилетней девочки верхние зубы прорезались раньше нижних, что по поверьям данного племени навлекало на весь род беду. Так что родители устроили девочке ритуальную свадьбу с собакой, символизирующую ликвидацию проклятия, и гуляли на этой свадьбе три дня.
Новости про слониху и собаку обошли все мировые информационные издания, но были совершенно незамеченными ни индийскими защитниками животных, ни индийскими правозащитниками. В индийской демократии разобраться так же трудно, как и в дорожном движении. Так что туристы, берущие там машины напрокат, – чистые камикадзе.
– Профессор Кумар, – в Индии людей редко называют по именам, или по семейной роли, или по фамилии, – как они едут на крышах автобуса? Это же настолько опасно!
– Когда я был молодой, я всегда ездил на крыше! – улыбнулся профессор Кумар, красавец мужчина без возраста, выучивший всю нынешнюю славистскую профессуру. – Это очень приятно делать ночью, когда тебя обдувает ветерок. Но днем тоже удобно – очень хороший обзор, и не так тесно, как внутри автобуса. Правда, можно получить солнечный удар.
Мы ехали в Агру, глаза слипались. По бокам дороги тянулись бескрайние пепельные километры свалки, на которых жили, копались и испражнялись, повернувшись смуглыми попами к дороге, неприкасаемые всех возрастов. По цвету и ауре это напоминало "зону" в "Сталкере" Тарковского.
– Профессор Кумар, – спрашивала я, – почему никто не занимается нищими?
– Было много кампаний. Одно время была кампания штрафовать тех, кто подает нищим, на сто рупий. И везде висели лозунги: "Вы сами их плодите!" Но это долгосрочная программа... они жили на помойках во многих поколениях, их не так легко научить работать...– отвечает профессор Кумар.
Жилища нищих выглядели невозможно: глиняные хижины с дырявой тростниковой крышей, в которые можно зайти только на корточках; шалаши из веток; картонные домики из ящиков; палатки; заплатанные шатры; навесы из материала на деревянных палках, под которыми был только лежак. На обочинах валялись ослы, свиньи, коровы, козы. В грязи играли дети.
Это сменялось полями, на которых работали красотки в ярких сари, – убейте меня, я не понимаю, как в сари можно работать в поле. Они же носили вдоль дорог на головах здоровенные кувшины и нагруженные корзины. По полям носилась новая уборочная техника. Возникали храмы, газоны с цветущей магнолией, заросли пальм, ресторанчики – о еде в которых было даже страшно подумать. И все это снова сменялось длинными километрами свалок...
Мы с профессором Кумаром рассуждали о либеральных ценностях, и, как всякий индиец, он доказывал, что по этим параметрам они впереди планеты всей. В ходе отношений с Шумитом я уже поняла, что индиец представляет себе мировую гармонию как правильную семью, нежно и терпеливо решающую проблемы всех своих членов, а не индивидуальную ответственность и неприкосновенность частного пространства, гарантированную законом и общественным стандартом.
Другой вопрос, что индиец никогда и нигде не видел такой семьи и не увидит, но это его смущает меньше, чем непонятная непатриархальная западная жизнь. Он личностно полностью утоплен в семье и боится освободить от ее участия любой кусок своего тела и своей души. Это понятно. Непонятно, почему при этом индиец в своем жестком иерархическом мире так любит в применении к себе слово "демократия".
– Звонила мама, рассказала курьезный случай. Сейчас идет расследование по поводу того, что в нашем штате люди "прописали" своих домашних питомцев, – рассказывает Шумит, – и получают от имени этих животных продукты по карточке по заниженным ценам. Большой коррупционный скандал в штате.
– Как это? – не понимаю я.
– Ну вот, например, твоя кошка Аграфена. А ты бы прописала ее как родственницу. Она была бы Аграфена Арбатова. И ты получала бы на нее продукты со скидкой.
– М-да... такое может быть только в вашей стране.
– А в вашей стране могут такого прописанного кота еще в армию призвать. Недавно же у вас годовалового ребенка призвали по ошибке, – вредничает Шумит.
– А что за карточки?
– По этим карточкам государство отпускает некоторые продукты, например, муку, рис, сахар, по заниженным ценам.
Карточки получают все – мы обычно отдавали эти карты прислуге. Качество продуктов не устраивало.
– А как же у вас прописывают, если у вас у большинства нет паспортов?
– Эти карточки и есть система учета. Нищие получают их бесплатно. Это эффективный способ заставить их голосовать.
В Индии недавно пошли по пути позитивной дискриминации: обязали вузы на льготных условиях принимать малоимущих – представителей низших каст и племен. Так понимается равный доступ к образованию, независимо от касты и статуса. Конечно, это даст возможность прорваться одиночкам, но в целом – капля в море индийского населения, 40% которого неграмотно. Особенно женщины из низших слоев.
Система социального обеспечения в Индии сложная. Если человек работает в частных компаниях, он копит пенсионные деньги в разных фондах и страховых компаниях. Выйдя на пенсию, получает сразу одну большую сумму, называемую "Золотым рукопожатием". Иногда после смерти вдова получает полную пенсию за мужа, иногда частичную. Страховые компании и пенсионные фонды никогда никого не кидали, так что индийцы со всего мира хранят свои деньги на родине, а не в швейцарских банках.
Если вы не работали или не работали на государство, пенсии у вас не будет. Тогда на склоне лет вам нужен сын, по возможности успешный и богатый. Общество предписывает именно ему ответственность за вас. Дочь уходит замуж в другую семью, да еще и с хорошим приданым. Если у вас нет денег на приданое, вы берете в долг и расплачиваетесь потом всю жизнь.
Безграмотность, безработица и высокая рождаемость мешают Индии развиваться. В год на тысячу человек рождается 22,32, а умирает 8,28. Вот и посчитайте, как растет население в год! Кроме того, по числу ранних браков Индия на первом месте в мире. Официально вступать в брак разрешено с 18 лет девушкам и с 21 года юношам.
Но в гробу их родители видали эти законы. Правозащитники считают, что 15 девушек из 100 выходят замуж до 14 лет. А в провинции девочек отдают замуж до 10 лет! Парламент, конечно, обещает ввести драконовы законы, но безграмотное население в глубинке не воспринимает его всерьез, а больше советуется со своими богами.
Выйдя замуж, бедные девочки начинают рожать как крольчихи. Недавно в северном штате Уттар-Прадеш учителям, медикам и старейшинам деревень было предписано пропагандировать стерилизацию под страхом увольнения. Ясное дело, что священники всех конфессий подняли бучу, это по-прежнему кажется им безбожием, а умирающие на дорогах по-прежнему кажутся им праведным делом.
Шумит говорит:
– Индия – это притча про трех слепых и слона. Ее невозможно ощупать всю, а только условно разделить на очень много частей, и каждый раз будут возникать новые картины.
Лично я люблю делить страны на те, где права человека защищены; те, которые пытаются их защитить; и те, в которых они всем по барабану. Индия кажется мне страной третьего типа, несмотря на наследие императора Ашоки.
Никто давно не заглядывал на столбы с высеченными указами Ашоки о религиозной терпимости, бесплатном здравоохранении и ветеринарии, разведении целебных трав на полях и приютах для путешественников. Никто не вспоминает, что Ашока построил хосписы в V веке до нашей эры. Кстати, у нас в России первый хоспис был построен только после девяносто первого года женой Анатолия Чубайса.
Сегодня в Индии внятное здравоохранение есть только у среднего класса, составляющего тридцать процентов общества. Остальные живут в медицинском каменном веке, в результате этого средний возраст сегодняшнего индийца 25 лет!
Понятие прав человека в Индии своеобразно. Особенно в племенах. Например, в штате Уттар Прадеш, на родине Индиры Ганди, женщина и двое ее сыновей арестованы за жертвоприношение третьего ребенка. Мамаша руководила убийством по совету уличного колдуна. Надо сказать, что ее брат сидел в это время в тюрьме тоже за человеческие жертвоприношения богам.
А в штате Ассам человек просидел в тюрьме без суда более 50 лет вместо полагающихся по суду десяти. А в штате Чхаттисгарх в рамках действующего закона пятилетний сын после смерти отца унаследовал его должность и теперь ходит на работу с зарплатой 57 долларов.
А еще в одном штате недавно прошла кампания по запрету поцелуев на улице. Женщины-полицейские перед телекамерами стыдили и избивали застигнутых парочек, а потом держали их в участке до прибытия родственников. Студенты ответили демонстрацией со сжиганием чучел полицейских. В протесте против вмешательства полиции в личную жизнь их поддержали женщины-сенаторы, но это не слишком защитило парочки.
Полиция все равно охотится за целующимися; а в мусульманских кварталах Индии тетки, создавшие женские "эскадроны нравственности", по-прежнему громят установленные по распоряжению правительства автоматы с презервативами.
Говорят, что сексуальную революцию страны, создавшей Камасутру, начал европейский музыкальный телеканал. Другой вопрос, что он начал ее только в обеспеченной части общества – у остальных стоят черно-белые телевизоры моего возраста и европейский канал не виден.
Интернет и телевидение очень медленно рассказывают индусам, как живет остальное человечество. Только с недавнего времени люди в больших городах стали позволять себе жить в гражданском браке.
С одной стороны – чистый феодализм. С другой – как можно верить в западный гуманитарный стандарт и подражать ему, если твои дедушки-бабушки, мамы-папы жили не просто при колониализме англичан, а при колониальном геноциде!
И после этого геноцида Великобритании не пришло в голову не то что компенсировать беды и смерти, не то что покаяться и переписать учебники... она даже не перестала хвастать этим как героической страницей своей истории!
Мы подъезжали к Агре... В Агре живет больше миллиона. Она считается центром кустарных промыслов. Там целые кварталы резчиков по камню, и улицы в надежде на туристов заставлены каменными богами, колоннами, скамейками, вазами, чашами фонтанов, столешницами, подносами...
В Агре много заводов. Но этим словом может называться все, что угодно. И поле штабелей с кирпичами разной степени готовности, с печкой на земле, дымящей огромной трубой и двумя полуголыми чумазыми парнями. И картонная коробка, в которой сидят две женщины и что-то прядут, шьют, плетут или вышивают.
С шестнадцатого по девятнадцатый век город был резиденцией Великих Моголов, оставивших уникальные архитектурные памятники, которые кормят Агру и по сей день. К сожалению, сам город вокруг памятников остается серым, грязным и унылым.
Нас выгрузили возле Сикандра, в котором император Акбар, величайший из Моголов, построил себе мавзолей, окруженный парком. Если вы сидите пять часов в джипе, даже с кондиционером, то вам кажется, что рай находится сразу за его дверями. Однако когда вы выходите на сорокаградусную жару, географический адрес рая мгновенно перемещается внутрь джипа.
Парк начинался за огромными узорчатыми брусничными воротами. Обещали толпы антилоп и обезьян, но они оказались умней нас и попрятались от жары. Мы поплелись по длинной аллее к мавзолею. Население соседнего джипа выглядело жизнерадостней, поскольку оказалось более пьющим. Лида Григорьева, как истинная поэтесса, даже еще могла махать руками и восхищаться пейзажами.
Ранжана нашла экскурсовода. Люди данной "профессии" рекрутируются в Индии из толпы, галдящей возле входа в достопримечательность. Обычно это студенты, аспиранты, бывшие учителя.
Возле раскаленного порога усыпальницы полагалось оставить обувь, чего я, конечно, не сделала. Экскурсовод осуждающе зыркнул глазами, но нарываться не стал. Его могли легко поменять на другого. Не могла же я ему объяснять, что в стране, где половина населения ходит без обуви, микрофлора на босых ногах ничем не отличается от микрофлоры на моих подошвах.
Или что мне в принципе не нравится, что в бережности к чужим ритуалам либеральный мир всегда с готовностью уступает патриархальному. Когда мы едем в страну третьего мира, нам говорят: ваши голые плечи и короткие юбки оскорбляют их представление о месте женщины. Но при этом, когда их женщины едут к нам, никто не объясняет, что их паранджи, платки и балахоны оскорбляют наше представление о месте женщины, и их стоит оставить дома.
Нам говорят: осторожнее общайтесь с мужчинами, не смотрите им в глаза при разговоре, любая улыбка может быть истолкована как приглашение к отношениям. Но при этом их мужчинам не дают памятки, что в цивилизованном мире нельзя раздевать женщину глазами, нельзя объяснять ей, что она живет неправильно относительно устоев твоей страны, нельзя тащить ее в кусты потому, что у нее накрашены глаза и короткая юбка.
Когда идешь по Индии даже в кофточке безнадежной старой девы и юбочке законченной монашки, но просто с расслабленным западным выражением лица, на тебя пялятся и сворачивают шеи. С мужчинами на улице лучше не встречаться глазами – там одно и то же: "Хочу секса с женщиной из более свободного мира".
У женщин в глазах напряжение, раздражение и машинальный вопрос: "Почему они так одеты и живут так?" Если улыбнешься – растопишь лед, получишь улыбку в ответ. Чувствуя себя принятой, она мгновенно простит тебе "существование другого мира". Но самые лучезарные глаза в Индии все-таки у стариков и детей.
...Собственную усыпальницу многоженец Акбар строил в глобалистской тематике, используя в архитектуре мотивы вероисповеданий всех своих жен. Ложе императора было веротерпимо, и он повелел вплести в орнаменты стен исламские, индуистские, буддийские, джайнские и христианские символы.
Мавзолей Акбара – огромнейший дворец, что в нем происходит – загадка. Могила Великого Могола находится в катакомбах под ним, а для туристического бизнеса сооружена ее символическая проекция в мрачном зале первого этажа. Экскурсоводу тут особенно нечего делать. Он может только сообщить, что на сфальсифицированной могиле инкрустированы 99 имен бога, и тыкать пальцем в узорчатые стены.
Мы поехали дальше, пробираясь сквозь стаи рикш, автобусов, телег и мотоциклов. То там, то здесь на дорогу выплывали тощие коровы, и дорожное движение почтительно замирало или объезжало их по сложнейшей траектории.
Коров подкармливает религиозное население. Оно бросает им мусор в пакетах, и коровы жуют его прямо с пакетами. У зазевавшихся торговцев зеленью коровы безнаказанно слизывают целые прилавки. Но никто не смеет тронуть их пальцем.
Недавно в Индии корова владельца ювелирной лавки слизнула с прилавка пакет с двумя тысячами мелких бриллиантов. Бедняга не решился резать священное животное и извлекать пропажу из желудка, а вместо этого подробно изучал навоз, выкапывая из него бриллианты.
Вивекананда писал, как во время страшного голода индусы умирали миллионами, но никто не тронул ни одной шатающейся по улицам коровы.