* * *
Первые полосы воскресных газет пестрели возмущенными заголовками. Банион выдернул одну наугад из разбросанного перед ним вороха и прочел:
ВОЗМУЩЕНИЮ ТЕЛЕЗРИТЕЛЕЙ НЕТ ПРЕДЕЛА!
НА УТРЕННЕМ ШОУ БАНИОНА ДЕМОНСТРИРУЮТ ПОРНУХУ!
Банион взял себя в руки и в очередной раз перечел статью.
Федеральная комиссия по связи расследует многочисленные жалобы от зрителей нового шоу Джона О. Баниона. Поводом к расследованию послужил вчерашний выпуск программы, в котором были показаны отрывки из порнографического фильма "Космические куколки с планеты Похоть".
Банион и его продюсеры настаивают на том, что это произошло случайно. Во время эфира фильм шел по одному из кабельных каналов – на этом канале круглые сутки демонстрируют порнофильмы. Продюсеры "Субботы" так и не смогли объяснить, каким образом отрывки из этого фильма с голыми астронавтами, занимающимися любовью в состоянии невесомости, попали в их программу.
"Мы настаиваем на проведении собственного расследования, – заявил Джон О. Банион, – но уже сейчас очевидно – это саботаж, наглая попытка помешать мне заставить правительство обнародовать факты его причастности к массовым похищениям американских граждан инопланетянами".
Банион подумал, что подобное заявление выглядит как бред параноика. Единственное утешение – все это чистая правда. Наверняка кто-то попытался дискредитировать его шоу. Если нет, то… остается думать, что он в чем-то провинился перед Богом. Однако свыкнуться с подобной мыслью, ему, примерному христианину, было не так-то просто.
Вчерашний день должен был стать для него днем триумфа. Но обернулся кошмаром. Большую часть дня Банион провел, отвечая на возмущенные звонки из бесчисленных уфологических обществ. Энди Кроканелли забрали в больницу с "сердечным приступом", как объяснили врачи. Его истеричка-жена орала, что они нарочно пытались убить ее мужа, чтобы избавиться от него – от собственного спонсора. Если Энди умрет, она пригрозила "засадить за решетку всю эту банду сумасшедших ублюдков". Биммерман, продюсер, из кожи вон лез, стараясь выяснить, каким образом непотребные кадры затесались в их передачу. Менеджер спутниковой связи разводил руками. Никто не мог понять, как это случилось. Бюрократы из ФКС уперлись рогом, сосредоточившись на жалобах и не пытаясь понять причину.
Баниона снова осаждали репортеры – алчные стервятники, охочие до сенсаций. Его имя опять трепали все, кому не лень. Писаки из самых скандальных таблоидов расположились лагерем у его дома. Завтра, вне всякого сомнения, все газетные киоски страны будут набиты их опусами – с фотографиями Баниона на первой полосе. Просто не терпится увидеть. Вчера он вышел из студии, заслоняясь от телекамер, словно покидающий зал суда мафиозо, признанный виновным в убийстве собственного дяди у дверей итальянского ресторана. Какой позор!
У Джона О. Баниона разболелась голова.
Позвонила Роз. Последние несколько часов она отбивалась от репортеров, убеждая их, что произошедшее только укрепит дух АПП. Но Баниону она призналась, как это нелегко: журналисты сплетничают, отпускают двусмысленные шуточки. Ты ведь знаешь, как это бывает: стоит один раз угодить в пикантную ситуацию…
– Извини, – вздохнула она, – тебе, должно быть, еще тяжелей. Хочешь, я приеду, привезу тебе куриного супа или еще что-нибудь?
Да, он очень этого хотел. Но в то же время ему не хотелось, чтобы фотография симпатичного исполнительного директора, входящего в его дом, появилась на обложке какого-нибудь таблоида с заголовком вроде "ОДНА ИЗ ЗЕМНЫХ КУКОЛОК БАНИОНА". Банион мечтал о том, чтобы она пришла; не исключено, что она даже переспит с ним – ради того, чтобы его утешить.
– Лучше не надо, – вздохнул он.
* * *
Натан Скраббс учился монтировать панели из сухой штукатурки. Пока он уяснил одно: ему не хотелось бы заниматься этим в следующей жизни. Зато теперь его вряд ли нашли бы те, кто за ним охотился.
Человека, который спас его, звали Брэдли. Он жил у самой реки в Анакостии. В этот район белые предпочитали не заглядывать, тем не менее, именно здесь Скраббс чувствовал себя в безопасности. Брэдли был разведен и жил один. Скраббс спал на матрасе, постеленном ему на полу в свободной комнате. Не отель "Ритц", конечно, но в нынешних обстоятельствах выбирать не приходилось.
Брэдли, верный своему слову, разбудил его ровно в пять, и они отправились монтировать панели из сухой штукатурки. Дом, в котором они работали, был расположен в сомнительном районе, претендовавшем на респектабельность.
Скраббс был слегка озадачен, когда Брэдли представил его остальным членам бригады как беглеца.
Ребята из бригады сердечно поприветствовали оторопевшего Скраббса и пожали ему руку.
Улучив минутку, он отозвал Брэдли в сторону.
– Зачем ты им так сказал?
– Ты единственный белый парень в бригаде, верно?
– И что?
– А то. Ты ведь хочешь, чтобы тебя приняли?
– Что если они меня выдадут? Боже, я пропал.
Брэдли рассмеялся.
– Сомневаюсь, что кто-нибудь из них станет звонить в полицию. И не поминай имя Господа всуе. А теперь возвращайся к работе. Я скажу тебе, когда будет перерыв на кофе.
В конце первого дня, когда они вернулись домой, Брэдли протянул ему десятидолларовую бумажку.
– Десять баксов?! За то, что я весь день надрывал себе задницу? Да у меня спина разламывается! Я на эти деньги и аспирина не смогу купить!
– Разумеется, я вычел кое-какие расходы.
– Какие расходы?
– Пулевое отверстие в борту моей лодки – твои дружки постарались. Рыболовный крючок, который я загубил, вытаскивая из твоей ноги. Плюс плата за комнату. И еще кофе с булочкой этим утром.
– Да не оскудеет рука дающего, – язвительно процедил Скраббс.
– Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут; радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах, – важно отвечал Брэдли.
– Ладно, ладно. А я-то думал, рабство давно отменили.
– Да? Я что-то не заметил. Но если ты думаешь, что в "Макдональдсе" дела у тебя пойдут лучше, Бог в помощь. Когда будешь там работать, пожалуйста, принеси мне пару двойных гамбургеров, жареную картошку и большую "Колу".
* * *
– Вам звонит человек, который утверждает, что у него важная информация о спутниках связи, – сообщила Ренира, – но он не назвался.
За последние два дня на них обрушился шквал телефонных звонков. Неприятные звонки практически прекратились. Звонили, в основном, чтобы выразить сочувствие.
Доктор Фалопьян и полковник Мерфлетит сидели в офисе с каким-то отставным воякой, который в свое время занимался обеспечением безопасности спутниковой связи, и обсуждали детали трансляции следующей передачи – разумеется, если она вообще выйдет в эфир. Энди Кроканелли, похоже, оправился от сердечного приступа, но его жена была непреклонна – мужу нельзя волноваться, и если Банион будет продолжать призывать народ идти на Вашингтон, то потеряет в лице компании "Как по маслу" спонсора. Адвокат Баниона, Баретт Притиман, грозил миссис Кроканелли расторжением контракта. Некогда счастливый и дружный коллектив "Субботы" теперь стал похож на все прочие коллективы на свете, погрязшие в ссорах и мелких склоках.
Банион решил ответить на звонок.
– Я не могу выдать вам источник информации, – сказал ему звонивший, судя по голосу, интеллектуал лет сорока. С другой стороны, большинство чокнутых ублюдков, включая убийц президента, тоже интеллектуалы. – Если у вас есть определитель номера, вы наверняка успели заметить, что я звоню из телефона-автомата в Лос-Анджелесе. Это сужает круг поиска до трех с половиной миллионов человек. Так что лучше выслушайте то, что я вам скажу.
– Слушаю вас, – отозвался Банион, выводя на листке из блокнота три буквы – РОЗ.
– Я восхищаюсь вами, мистер Банион. Вы выполняете важную работу. Ради вас я, собственно, и получил специальное разрешение "Янки Уайт", чтобы сделать этот звонок. Ладно, хватит излияний. Перейду непосредственно к цели моего звонка. В прошлую субботу на спутник "Геостар", с которого транслируется ваша программа, был направлен блокирующий сигнал. Сигнал поступил с другого спутника под названием "Трастер-6". Он использует специальную высокочастотную систему. Но дело не в этом. "Трастер-6" заблокировал сигнал вашего шоу, заменив его на порнографический фильм. Не самый ужасный, должен вам заметить. Не подумайте ничего плохого. Несомненно, он не имеет никакого отношения к вашему шоу.
Банион навострил уши.
– А кто управляет спутником "Трастер-6"?
Голос снисходительно рассмеялся.
– А как, по-вашему, у кого достаточно полномочий, чтобы управлять спутником?
– Правительство?
– Не стоит расспрашивать меня о деталях. Я не уполномочен вас в них посвящать. Они пытаются заткнуть вам рот, мистер Банион. Они вас боятся. Но вы не должны сдаваться. Боритесь! У вас миллионы друзей во всех уголках страны. Мы с вами. Всего хорошего, сэр. Удачи!
За этим странным звонком последовали несколько часов горячих дебатов. Мнения разделились. Доктор Фалопьян утверждал, что это мошенник. По его мнению, сигналы со спутника могли заблокировать только инопланетяне. У них есть мотивация – помешать Баниону провести марш протеста. У них есть ноу-хау – для них это вообще плевое дело. И у них есть мозги, подытожил доктор, зловеще вскинув кустистые брови. Короче говоря, пришельцы в очередной раз показали, что им под силу манипулировать общественным мнением.
Полковник Мерфлетит не был столь категоричен. Более всего его заинтриговало упоминание о специальном разрешении "Янки-Уайт" – самом почетном в вооруженных силах; подобные разрешения выдают военным летчикам, пилотирующим президентские самолеты. Мог ли он, размышлял полковник, управлять одним из тех черных вертолетов, которые военные использовали для усиления контроля над гражданским населением?
Разумеется, у них нет достаточно веских оснований, чтобы заподозрить "черную бригаду" из Агентства национальной безопасности. И с их стороны было бы чистой воды безумием публично подать на АНБ в суд. Нет, необходимо изыскать более эффективные способы мщения.
Фалопьян и Мерфлетит взялись за дело с энтузиазмом средневековых алхимиков, бьющихся над загадкой философского камня. Банион слушал их, пока окончательно не запутался, а запутавшись, снова начал машинально выводить на листке блокнота три буквы: РОЗ. Из всего сказанного он заключил, что: а) ему позвонил какой-то человек; б) его шоу пытались дискредитировать; в) он бессилен что-либо предпринять, кроме как продолжать гнуть свою линию в надежде, что ТАМ еще не всем наплевать.
Фалопьян и Мерфлетит наконец-таки пришли к общему знаменателю: правительство в сообщничестве с инопланетянами организовало саботаж программы. Эти сообщники уже много лет работают вместе; и в критический момент они объединили свои усилия, это же очевидно!
И еще кое-что очевидно… Им был необходим свой человек в стане врага. Таким образом, доктор Фалопьян и полковник Мерфлетит недвусмысленно намекнули, что в их ряды затесался предатель.
Банион промолчал. Они намекают на Роз. В душе он усмехнулся. Их вывод едва ли можно было считать объективным. Оба невзлюбили ее с первого дня – с той встречи на уфологическом конгрессе в Остине; для них она была кем-то вроде межгалактической Йоко Оно, разрушительницей крепкой мужской дружбы. С самого начала от нее были только одни неприятности. Ее предположение, что их так называемые "великие русские" – обыкновенные жулики, – какая неслыханная наглость! К тому же, наверняка эти два космических ящера только и мечтают о том, чтобы с ней переспать. Нет, право, это просто смешно.
Банион прервал их дебаты, сказав, что у него разболелась голова и он отправляется домой. Он, подобно Скарлетт, подумает об этом завтра. Роз собиралась приготовить ему на ужин свое коронное блюдо – макароны с четырьмя сортами сыра.
– Джек! Он здесь! Джек!
Полчище саранчи, вооруженное камерами и микрофонами, поджидало Баниона на вымощенном красным кирпичом тротуаре у самых дверей в офис. Изобразив на лице беспечную улыбку, – один Бог знает, каких усилий ему это стоило! – Банион бесстрашно шагнул навстречу этой орде и небрежно оперся на свою знаменитую тросточку из ротанга.
– И чем же я могу сегодня вам помочь, джентльмены?
– Какие последние новости?
– Знаете, наш телефон просто раскалился – всем не терпится узнать, покажем ли мы оставшуюся часть "Космических куколок" в нашем следующем выпуске.
Папарацци обескураженно рассмеялись. Так-то вот. Что, прикусили языки? Впервые за долгое время он дал им достойный отпор. Банион стоял перед ними с высоко поднятой головой, а в их жалах не было достаточно яда, чтобы нанести ему смертельный укус.
– Спасибо всем, – Банион кивнул и удалился, зная, что они не осмелятся последовать за ним.
Он спокойненько шагал к своему новому дому на Думфиддл-стрит. Начал накрапывать мелкий дождик. Погруженный в нелегкие раздумья, Банион едва не пропустил нужный поворот. Он никак не мог отделаться от гнусной мысли, что Фалопьян и Мерфлетит подложили ему свинью. Неужели это возможно? Неужели его близкие друзья способны на предательство?
В конце концов ему удалось отыскать дорогу домой. Едва Банион вошел, его опьянили теплые вкусные сырные ароматы, и Роз, в белых леггинсах и легкой полупрозрачной блузке, сквозь которую соблазнительно просвечивала ее великолепная грудь, встретила его в прихожей. Банион почувствовал, что больше не в силах поддерживать с ней безукоризненно целомудренные отношения. Она поцеловала его мокрыми от вина губами, затем отступила на два шага назад и окинула внимательным взглядом.
– О, милый, ты так ужасно выглядишь…
Банион швырнул пиджак на вешалку.
– У меня был тяжелый день. После ланча я несколько часов просидел с Фалопьяном и Мерфлетитом, выслушивая разнообразные теории заговоров. Дай мне что-нибудь от головной боли. Аспирина, что ли…
– Могу себе представить. Эта парочка кого угодно сведет с ума. Мне очень жаль. Я знаю, что Фалопьян – специалист по ядерной физике, а полковник тридцать пять лет прослужил в армии и видел пришельцев в Росвелле, но… на мой взгляд, у них не все дома. Знаешь, Ренира со мной согласна. Она говорит, что они "безумны, как мартовские зайцы". В остроумии британцам не откажешь. Вот только кухня у них подкачала… Есть хочешь? Все уже почти готово, осталось только сунуть в микроволновку на двадцать минут.
– О, как хорошо, – протянул Банион, – помассируй чуть-чуть пониже…
– Здесь?
– Угу. Роз?
– Да, милый?
– Скажи, мы когда-нибудь будем… Ну, ты знаешь…
– Заниматься этим? – она лукаво улыбнулась.
– Да.
Ее пальцы продолжали массировать его виски, губы коснулись шеи.
– Так?
– Это только начало. Просто каждый раз, стоит нам начать, ты всегда говоришь "еще не время". Когда же, по-твоему, наступит время?
– Ты что, снова насмотрелся порнофильмов?
– Я серьезно.
– Куда нам торопиться?
– Послушай, я, конечно, не Леопольд Каприано…
– Кто-кто?
– Ну, этот… из фильма "Титаник".
– Лео Ди Каприо.
– Неважно. Конечно, я не девятнадцатилетняя кинозвезда…
– Нет. Ты старый занудный сухарь, помешанный на НЛО.
– Пожалуйста, не перебивай меня…
– Но все равно ты душка.
– Но почему… ладно, неважно. Я не собираюсь тебя упрашивать. В конце концов, это просто унизительно. Я только пытался сказать, что мне с тобой очень хорошо. Мне с тобой весело. Да и тебе, по-моему, мое общество временами бывает приятно; по крайней мере, у меня создалось такое впечатление…
– Обожаю, когда эти чопорные англосаксы пускаются во все тяжкие.
– Уверяю тебя, в постели я еще могу дать всем сто очков вперед.
– Ты говоришь, прямо как Джордж Буш во время инаугурации.
Банион со стыдом осознал, что его слова и впрямь являются парафразом инаугурационной речи Джорджа Буша в 1988 году перед Конгрессом. Да, любовник из него никудышный. Может быть, со временем… Он повернулся и заглянул ей в глаза. Боже, как она прекрасна. Роз лучезарно улыбалась.
– Я просто хотел сказать, что люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой.
Улыбка медленно сползла с ее лица.
– Вот это да.
– Учти, я делаю предложение всем женщинам, которые балуют меня макаронами с четырьмя сортами сыра. Так что? Как ты на это смотришь? Или ты сначала хочешь примерить обручальное кольцо от Тиффани? Сказать по правде, я его с собой не захватил. Все получилось слегка спонтанно…
Банион догадался, что Роз была потрясена, хотя в женщинах он разбирался не очень хорошо.
– Я… ты мне очень нравишься, Джек.
– А, значит, так отвечают чопорные англосаксы, вместо того, чтобы прямо сказать: "Замуж за тебя? Ты что, рехнулся?" Так, так… – он наклонился и целомудренно поцеловал ее в щеку. – Мне просто было необходимо выговориться. В спанье на кушетке тоже есть что-то сексуальное, если, конечно, не обращать внимания на боли в спине.
Роз снова поцеловала его, но теперь в ее поцелуе не было ничего целомудренного. Это был, как он осознал позже, самый длинный поцелуй в его жизни. К тому моменту, когда поцелуй закончился, и его, и ее очки валялись на полу, его волосы были взлохмачены, словно по ним пронесся ураган, губы занемели, а взор был слегка затуманен – возможно, из-за того, что он снял очки.
Они заглянули друг другу в глаза – пристально, пытливо, жадно, как это делают любовники после первых ласк. Наконец Роз решилась нарушить тишину.
– Что ж… По-моему, нам следует перейти в кухню. Я приготовлю тебе уж…
Слово "ужин" было прервано поцелуем – на этот раз еще более чувственным и уверенным. Когда они оторвались друг от друга, чтобы отдышаться, то обнаружили, что лежат на полу рядом с кушеткой.
– Сначала ужин, – она улыбнулась. – А потом… десерт.
Роз оправила блузку и, мягко ступая босыми ногами, удалилась на кухню. Банион, умиротворенный и расслабленный, остался на полу, допивая остатки ее вина. Из кухни доносились мягкие уютные звуки – позвякивание посуды, хлопанье дверцами. Эти звуки успокаивали его. В глубине души все мужчины хотят, чтобы женщины им готовили. Сначала, конечно, бизнес…
– Позже я ненадолго уйду, – крикнул он.
– С чего это вдруг?