Тут вошли, не спрашивая разрешения, три министра иностранных дел – Польши, Германии и Франции. Все трое они целовали ручку Нудельман, она почему-то в это время пыталась массировать живот и кисло улыбалась.
– Этот три министр подпишут соглашение, в нем гарантия твоя безопасность, но ти отводишь войска, распускаешь подразделения "Беркут", а представитель оппозиция Кролык, Тянивяму, Клочка плюс Вальман празднуют маленький победа. Ти понял Янукачич?
– Янукович, Янукович, госпожа Нула или Ноль, прошу не искажать мою казацкую фамилию. А так…, я виноват. Я отдам свои полномочия ради спокойствия в стране. Когда вы это хотите сделать, прямо сейчас сию минуту?
– Прямо сейчас, – предложил Тянивяму.
– Уже вчера надо было сделать. Если вы это сделаете, я дам согласие возглавить правительство. Вы мне предлагали это сделать не так давно, но я согласия не дал по совету госпожи Нулы, а теперь, когда вы готовы отказаться…, я возглавлю правительство. Такого премьера вы не найдете ни в Америке, ни в Евросоюзе. Как вы смотрите на это, госпожа Нула? – допытывался Яйценюх.
– Ти пока молчать Яйца-нюхать. Я должен согласовать с Бардак, Бардак составит план, план, поставит в конгресс и получит согласий, потом согласовать твой кандидатура Яйценюх. Потом я позвонить посол на Украина Пейетт. Но это будет неделя на три позже. Ти, Виктор, солдат не вооружать…, ти ждать, ждать, ждать. Только не плакать, не вешаться и ничего не делать.
– Так они наших перестреляют, – плача произнес президент. – Уже десять моих бойцов застрелили снайперы. И это вы называете демократией? Это же переворот.
– Ти, Витя, молчать!
– Это наших перестреляют, – произнес Яйценюх. – Это ты вооружил своих стражей порядка, это ты выдал винтовки с оптическим прицелом. Тебя будут судить! Правильно, Нула?
– Сами решать, сами решать. Виктор, армия не применять, пиф-паф не делать. Стоять, поднять подбородок и когда получайт коктейль, кричать: слава Украине!
– Я не одобряю, – произнес Янукович и подумал, что бабе Нудельман надо бы присвоить звание генерала или полковника.
– Три час ночи, надо спать. Послы не уезжать до подписания протокола. Витя, не стрелять!
39
Американский президент Бардак Обмана поверил в свое могущество, свою исключительность разу же после того, как выиграл президентскую гонку. В исключительность Америки верили и его предшественники, а что касается своей личной исключительности, были несколько поскромнее. Все дело в том, что в истории Америки не было чернокожего президента. Бардак стал первым. А раз нация выбрала его, а не белого, значит, он обладает какой-то тайной исключительной силой. И для Америки он должен сделать что-то такое небывалое – исключительное. Его должны помнить в течение тысячелетий.
Америка богатая страна, она руководит почти всем миром. Но это не весь мир. И его, президента, долг состоит в том, чтобы Америка руководила всеми в любом уголке планеты Земля. Он еще ничего не сделал для Америки, а ему уже присудили Нобелевскую премию мира…авансом.
– Вот Сноуден…, да как они смеют? Тут, как говорят, и сон в руку. Эдварда Сноудена, этого предателя надо было повесить, а президент России приютил его у себя, создал для него комфортные условия, а потом отказался выдать его Америке. Но это еще не все. Русские замахнулись на Крым, где я планировал разместить военные базы, да и дачку не мешало бы там, скажем, в Севастополе, построить. Надо их кусать, кусать и еще раз кусать. Россия дорого должна заплатить за Крым. Крым оккупирован. Референдум – ерунда. США – вот референдум и это признают все страны мира. Подумаешь, 97 % населения за присоединение к России. А кто им дал такое право? На каком основании?
Бардак попробовал вырвать один волосок от злости на голове, но это оказалось так больно, что пришлось заплакать от беспомощности. Кто-то постучал в косяк входной двери. Он даже не услышал этого стука, он только увидел голову Нудельман.
– Вы хорошо выглядите, Бардак, – произнесла Виктория, широко улыбаясь. – Со мной представитель МИДа маленькой Литвы…
Представитель МИД Литвы Линас Линкявичюс, когда-то работавший на стройках коммунизма, подходил к каждому швабу с просьбой включить в повестку дня положение дел на Украине.
– Народ вам будет благодарен, а это сорок миллионов человек, они не могут успокоиться после того, как их президент, ставленник Москвы, отказался подписать благородный пакт об ассоциации с нами, европейцами. Бедные люди пешком добираются до Киева, чтобы присоединиться к протестующим. А это три тысячи километров, – наобум называл цифры худощавый литовец.
Швабы и прочие клерки кивали головами, а кто на американский манер произносил волшебное окей, окей, радовали до того Линаса, что он хватал руку клерка и целовал каждый пальчик.
– О, мудрый Римский сенатор! Я благодарю вас от имени многомиллионного народа Литвы и его президента Давайки Грибаускакайте! Вся Украина и вся Европа не забудут вашего старания, – пел Линас, ползая на четвереньках перед Бардаком. – Брюссель я уже уговорил, Брюссель сдался. На заседании совета министров, министры иностранных дел стали поносить Россию за бандитские вылазки в Киеве. Так посоветовала Америка. Если у вашего далекого соседа горит сарай, значит, виноваты вы по той причине, что кто-то да должен быть виноват. Не хозяин же, допустивший неосторожность, ибо такой неосторожности он допустить не мог, а если и допустил, то он этого не хотел. Какой смысл его обвинять?
Тут выиграла не только Украина, но и маленькая Литва, и особенно ее министр иностранных дел.
В Литве его уже ждал орден содружества всех прибалтийцев за проявленную находчивость и мужество.
Это Бардаку понравилось: еще не получив указания, Евросоюз самостоятельно решил обсудить проблему восстания украинского народа против существования опасного врага России. Госдепартамент устами Псаки Суки, не то Суки Псаки выразил благодарность Литве и только потом Евросоюзу за инициативу.
– Вот как надо работать, – произнесла наш мудрый президент Грибаускакайте, восседая в большем кресле на совещании министров Литвы. – Учитесь. Как говорил наш враг Ленин: учиться, учиться и еще раз учиться.
Так зерно, брошенное Литвой, по замыслу великого стратега Бардака, стало давать всходы. Европарламент всякий раз, когда собирался, обсуждал положение на Украине и возлагал всю вину на северного соседа. Американцы работали хорошо. Во всех столицах всех континентов, исключая разве что Китай и Индию, собирались представители украинской диаспоры с флагами перед зданием посольств России и кричали: руки прочь от Украины. Им вторили бандеровцы в Киеве и на Западной Украине. Зерна ненависти между двумя близкими народами ушли в землю. Они непременно взойдут, прорастут и мы, славяне, на смех всяким швабам и американским янки, будем враждовать, а возможно и рвать чубы друг другу на протяжении столетий.
Не зря говорят: русский народ терпелив. И это действительно так. Несправедливые упреки, что во всем виноваты москали, начались со времени правления Кравчука, вылились в поголовное шельмование русских случайно оказавшихся на Украине. Народ терпел, президент Потин (его тоже поносят) тоже терпит. Мало того, снабжает, теперь уже заклятого открытого и непримиримого врага бесплатным газом и баснословными кредитами.
А вот президент Украины Янукович оказался не столь крепким и терпеливым. Швабы довольно быстро взяли его измором. Даже ребенку было ясно, что они подставляют его, ждут удобного момента, чтобы выпихнуть из кресла и посадить в его золотое кресло того, кто будет послушным у янки. Кто будет, если его бьют по левой щеке, благодарить и подставлять правую.
Обычно, якобы с добрыми намерениями, приезжала Кэтрин Эштон, высокая, статная дама, с белыми неровными зубами как у откормленного тигра, награждала президента улыбкой и заверяла, что у митингующих добрые, конструктивные намерения. Но когда раздавался звонок из Вашингтона, и на проводе была Виктория Нудельман, Эштон умолкала, либо панически объясняла, что ее оппонент поддается уговору, что он добр, доверчив и на него можно положиться.
Но однажды, этот разговор услышала и тихонько стала переводить переводчица, Виктор Федорович позволил себе немного возмутиться и произнести: нет, как Нудельман, обидевшись, положила трубку. Но через два дня она уже была в Киеве. Теперь без пирожков. Она расхаживала по Майдану как инспектор и вдруг стала звонить послу США в Киеве Пейтету Джефри.
– Я на Майдане, – изрекла она командирским голосом. – Что тут делала эта кривоногая Эштон у Януковича, кто ей позволял вести какие-то переговоры?
– Так она же комиссар…
– Пошли ее куда подальше. И не пускай больше, она дура.
– По-моему старой власти и президенту тоже приходит конец. Надо формировать правительство. Кого вы выдвигаете. Что там говорит Госсекретарь?
– Этот вопрос решаю я, понял? Госсекретарь делает то, что ему поручает Бардак… Так вот, я думаю…главным на Украину надо поставить Яйценюха. А потом избрать президентом Вальцманенко. Но это в будущем. А пока я подберу команду из трех министров… для подписания меморандума…
Благодаря современным средствам связи, этот разговор Нудельман с послом был записан на видео и показан сначала в России, а затем и на западе. Получился маленький конфуз, или недоразумение между Евросоюзом и Америкой. Но Америка стукнула кулаком по столу и Европа умолкла.
Эти кадры, безусловно, видел и Виктор Федорович, но не предал им особого значения, хотя ему оставалось немного времени. Кресло стало шататься.
Бандеровцы начали стрелять, появился даже снайпер, несколько снайперов, которые отстреливали и тех и других. Количество погибших начало увеличиваться.
В этих условиях президенту пришлось пойти на уступки и дать согласие на то, чтоб бойцов "Беркута" вооружили.
В первом же бою бандеровцы потерпели сокрушительное поражение, очистили улицу Грушевского и сосредоточились на Майдане, стали сооружать баррикады. Это были мешки, набитые снегом, горы брусчатки, спиленные деревья и старые домашние кровати.
Президент мог бы обрадоваться такому повороту событий, но длинные, бессонные ночи, гибель безоружных солдат, психологическое давление Запада надломили его решение не сдаваться. Он стал понимать, что согласится на все, лишь бы установился мир в государстве. Может, эти ребята не такие уж и бандиты, может, лидеры западных стран действительно желают ему добра и его стране мира, а его помощники, многочисленные советники жаждут крови. Виктор Федорович вместо хорошего обеда и ужина стал потягивать коньяк и пить крепкий кофе. Это активизировало мозг, но лишь на короткое время, а потом начинались головные боли, тяжесть в левом боку, а всякие посетители стали раздражать. Даже Лена стала мешать.
"У меня скопилось значительное имущество, есть деньги на счетах других стран, – думал он, сидя в мягком кресле, будучи в полузабытьи, – чего еще надо? Надо бросить этот пост, оставить это кресло, это поганое кресло, в котором нет покоя. Если явится оппозиция вместе со швабами, – уступлю. Пусть садится в мое кресло Яйценюх, коль ему так хочется. Все равно у меня нет друзей, некому защитить. Просил же этого Потина: помоги. Так он отказался. Видите ли, он готов приютить меня как беженца, если случится беда. Спасибо, старший брат".
40
Февральская погода в Киеве кардинально изменилась по сравнению с январем. Это создавало более благоприятные условия для майдановцев. В хорошо оборудованных палатках было тепло, светло и уютно. Бандиты заняли несколько многоэтажных зданий, где были уютные кабинеты, душевые, а кровати, матрасы и одеяла быстро скупили в близлежащих магазинах. Появилась возможность создавать логова для проституток и для тех, кто просто приехал подзаработать. Двести гривен в день, где такое найдешь? Теперь майдан как бы разделился на несколько частей. Стрелки, уборщицы, грузчики, каменщики жили в палатках, командиры отделений, взводов, отрядов, полков – в занятых зданиях киевской мэрии, в здании центральной почты и нескольких министерских зданиях.
Медицинское обслуживание было великолепным. На содержание революционеров уходил один миллион гривен, это порядка ста двадцати тысяч долларов в день. Но это так по отчетам. На деле гораздо больше. Клубничка оплачивалась отдельно. Была сыграна одна или две свадьбы. Революционеры, большинство которых были из Галичины, посылали по две-три тысячи домой ежемесячно.
Никто из революционеров не был заинтересован в заключении мира между властью и протестующими, а так называемый Правый сектор вообще заявил:
– Мы здесь надолго и никто из нас расходиться не собирается. По договоренности с нашими заокеанскими друзьями мы будем в Киеве и в других городах вечно, пока не победит наша бандеровская идея. Дядя Сэм сделал на нас ставку, поскольку у нас своя идеология. Мы должны завоевать Москву, восстановить древнюю Русь со столицей Киев, а москалей…стереть с лица земли.
Видно было, что Яруш и Музычко становятся королями Майдана, но пока открыто об этом не заявляют. Они проявляют только самостийность. Они не воспринимают Яйценюха, Клочка, а к Тягнивяму (Фротману) относятся снисходительно.
Вскоре майданутые заметили, что Правый сектор дерется лучше, имеет на вооружение новую технику, у них у первых появились скорострельные винтовки, эффективнее коктейлей Молотова. У них своя кухня. У каждого бойца пачка американских долларов, более дорогие палатки, они не так загружены, к ним прямо в палатки поступают проститутки, а в той палатке, где ночует Музычко, дамы так орут от удовольствия, что значит Музычко гигант не только внешне, но и в половом вопросе ему нет равных.
Яруш ведет себя более скромно, он все сидит у железного ящика, периодически открывает его и снова закрывает, оглядывая одним глазом пачки стодолларовых бумажек. Иногда он выпускает пар из штанов. Это он называет канонадой. В это время любой боец может заглянуть за перегородку и сделать глубокий вдох, чтоб насладиться ароматом.
Бойцы других подразделений, даже и тех, кто занял роскошную гостиницу и почивает в роскошных кроватях, все хотят сделать так, как у главнокомандующего Яруша: шоб остаться тут не только на весну, но и на все лето.
Где еще найдешь такую жизнь? Эх, молодцы американцы, не пожалели денег. Пять мульярдов, это тебе не хрен собачий. На эти мульярды можно устроить житуху в таких масштабах, как на Майдане.
Словом и те и другие блаженствовали. Никто, правда, не знал и не мог знать, что проявляют торопливость только заокеанские хозяева. Ведь тратится миллион ежедневно на содержание тех, кто в шлемах. Пять миллиардов это большая сумма, но ведь кроме Майдана надо содержать и Наливай-разливайченко и ему подобных, платить за транспорт, медицинское обслуживание по американским меркам. Не зря же майданутых лечат, кормят, а бойцов "Беркута" никто не лечит, никто не кормит, а Янукович бесконечно ведет переговоры в кабинете и дальше носа ничего не видит.
За ускорение смены власти в Киеве отвечает Нудельман, а у нее что-то не все гладко. А может российская разведка? Не зря же ее телефонный разговор с этим худосочным Пейеттом не только прослушали и записали, но и обратили в видео, чтоб никто не посмел сказать, что это не она, Виктория Нудельман и Пейетт.
Чтобы хоть на время избавиться от нервозного состояния, Виктория схватила за руку это страшилище Пейетта и потащила в баню, где они оба в костюме Адама и Евы принимали то горячий, то холодный душ. Но тут…Пейетт не проснулся, как мужчина, и опять же она, бедная, потерпела фиаско.
Тогда пришла единственная спасительная надежда обратиться к польскому агенту Квасневскому.
Квасневский не спал трое суток: ждал звонка Нудельман.
– Ты, пшек, старый-козел, звони Муркель и во Францию, забыла уж, как зовут этого осла, но все равно скажи им, пусть отправляют своих министров иностранных дел в Киев. А сам отправь своего Сикорского. Мне они очень нужны. Я передаю тебе приказ Бардака. Понял? То-то же! Американцы всегда ясно говорят.
– Дзянкуе бардзо, бардзо дзянкуе, – лепетал Квасневский, целуя заплеванный микрофон.
Звонки трезвонили сначала в Берлине, потом в Париже. Президенты этих стран без каких-либо вопросов вызвали своих министров и велели им собирать чемоданы, чтобы незамедлительно отправиться в бурлящий, такой знакомый и так надоевший Киев. Министру иностранных дел Польши Сикорскому пришлось добираться до Берлина на перекладных, чтобы в качестве нежеланного гостя сесть на самолет Штанмайера, белоголового, высокого человека с маленькими злыми глазами, потому что Польша не могла пойти на такие расходы. Она не могла выделить специальный самолет для одного человека в Киев по команде Нудельман. Сикорский все рылся в словаре, подыскивал слова, все хотел произнести краткую речь на немецком языке, но связать слова в предложение никак не получалось.
Два самолета с тремя дипломатами прилетели в Киев уже в восемь вечера. Два часа ушло на встречу с почетной дамой Викторией Нудельман. Была четкая инструкция, что и как надо делать, но вести запись речи Нудельман категорически воспрещалось. Министра иностранных дел Польши Сикорского подвел зевок. Он тут же решил себя наказать, пытался укусить себя за локоть. Не выходило. И попросить кого-то тоже не получалось, он не знал ни одного языка, кроме польского и немного русского. Француз подошел и дал ему в солнечное сплетение.
– Дзянкуе бардзо, – произнес поляк и окончательно проснулся.
У двух министров иностранных дел Франции и Германии были свои переводчики, а у Сикорского никого не было, кроме энтузиазма. Когда Нудельман спросила:
– Пан Синькорский, как у вас с английским?
Пан Синькорский встал и намеревался выйти, он понял, что его удаляют.
– Садитесь, садитесь. Вы понимаете, о чем я говорю?
– Окей, зер гут и пошла ты на задница, – ответил посол сразу на трех языках.
– Тогда садитесь и слушайте. Как вы знаете, мы вложили, мы, то есть Америка, крупную сумму в Украинскую революцию и видим, что повстанцам жизнь на Майдане нравится. Украина голодная, работы нет, а на Майдане платят от двадцати до пятидесяти долларов в день. Казна у такой великой и богатой страны, как Америка, тоже не бездонная. Нам нужно кончать с революцией в Киеве, а это значит, надо убрать Януковича, лишить его поста президента и водрузить на престол Яйценюха. Для этого завтра или послезавтра, с десяти утра вы – три министра европейских государств и три руководителя оппозиционных партий – Яйценюх, Клочка, Тянивяму, вместе с президентом должны добиться и подписать соглашение о перемирии. Президент соглашается на досрочные выборы, на возврат к старой конституции, когда у него будет мало полномочий и все полномочия перейдут к Верховной Раде, а значит, вся власть будет сосредоточена в руках Яйценюха, простите, премьера. Это с одной стороны. С другой стороны. Президент Янукович выводит все войска, распускает "Беркут", разоружает "Беркут", а оппозиция в лице Яйценюха, Клочка и Тянивяму обязуется разоружить своих последователей и зачистить Майдан. Есть ли вопросы?
Яйценюх поднял обе руки.
– А если мы подпишем и не выполним свои обязательства?
– Это дело вашей совести, – сказала Нудельман и моргнула Яйценюху.
– У революции нет совести.
– В какой-то степени так думает и Бардак.
– Тогда мы подписываем, – сказал Тянивяму.
– Это как-то нехорошо, – произнес Клочка на немецком языке. – Я хотел бы узнать мнение Штанмайера по этому вопросу. Штанмайер ответил уклончиво и неохотно.