– А, так вот оно в чем дело. Тогда поехали. – И мотор тихо заработал, и скорость тут же сто. – Так бы сразу сказали. Но мой вам добрый совет: такую щедрую улыбку, когда рот до ушей и глаза навыкате, дарите только американцам, но не нашим украинским дебилам. Наши вас не поймут и начнут крутить пальцем у виска, а это будет обидно для такого мудрого человека, как вы. Правду я говорю Вальцман Петро?
– Какой я тебе Вальцман? ты что? я Вальцманенко, хошь покажу паспорт?
– Да это я так: свой – своему. Я же тоже не Петренко, а Петерманн Пихнус, но не Левонид. Так что, как говорится: где два еврея, там хохлу делать нечего.
– Я эту нацию, как только стану президентом, начну очищать от всякой моральной скверны. Они будут у меня работать, как рабы, воевать с русскими, как римские воины, а когда мы внедримся в Евросоюз, мы уже будем кристально чистыми, а Москва будет переименована в Вальцманоград.
– Ой, заговорил меня. Свет красный, народ валит, держи-и-ись, Вальцман.
Машина резко свернула на встречную полосу, согнув небольшого диаметра трубу, на которой был вывешен плакат "Москали геть!" Но к счастью, встречных машин не оказалось и дело обошлось.
На одной из площадок Вальцмана ждал народ. Это была его первая встреча с избирателями. Народу было немного, человек десять.
Вальцманенко взошел на сцену, широко расставив руки, словно живот разросся так, что мешал рукам, обнажив при этом зубы, рот до ушей, чересчур выпучив глаза. И этими выпученными глазами он уловил, что один избиратель поднес указательный палец к виску и покрутил несколько раз, как отверткой. Будто вкручивал и выкручивал шуруп.
Это и было подтверждением того, что сказал водитель Лева Петренко – Петерманн.
Он тут же нахмурился и сжал кулаки, а потом одним кулаком стукнул по столу. Это так понравилось толпе, что она тут же замерла, навострив уши.
– Я! завоюю, их мать! я москалей к ногтю! как только стану президентом великой страны. После завоевания Москвы уведу вас всех прямо у Брусоль.
– Бруссель! – выкрикнул кто-то из толпы.
– Какая разница? главное вы понимаете, куда. Вся Украина в Евросоюзе – уже завтра. Слава Украине!
– Слава Украине! Слава Степану Бандере!
Докладчик захлопал в ладоши. Толпа поддержала его.
– Я – украинец!
Каждый считал своим долгом произнести эту расхожую теперь фразу и награждался аплодисментами и криками ура.
Все было хорошо. Настолько хорошо, что кандидату показалось, что он среди американцев, и всех наградил улыбкой.
Дальше Вальцманенко не знал, что делать, но он был везучий человек. Тут же загремел телефон. Это звонила Нудельманн. Она требовала немедленной встречи с ним.
– Слава Нуле! – выпалил кандидат, не зная для чего, он стал спускаться к своей машине по ступенькам. Благодарные избиратели сопровождали его аплодисментами и криками ура.
Двадцать минут спустя он уже целовал Нудельманн туфли и широко улыбался. Это понравилось даме. Она стала спрашивать, чего бы он хотел, какие просьбы у него, чего он хочет от Америки.
Вальцман с трудом прекратил улыбаться, лицо его стало мрачным, невероятно серьезным.
– Оружия, матушка Нудельманн, побольше оружия. Украина будет защищать Европу от русского нашествия, мы, украинцы, будем преградой для зеленых человечков, оккупировавших Крым и нацеленных на Европу, а потом и на Америку, на Вашингтон, – вы понимаете это, наша защитница.
– Ты Вальцман, соображаешь. Америке такое сообщение нравится. Нам нужна Россия, мы ее должны поймать за жабры, дать по морде, и еще под зад. А насчет вооружения, подожди, я сейчас свяжу тебя с нашим военным ведомством, они тебе помогут, подскажут.
Не прошло и двадцати секунд, как в трубке раздался грубый мужской голос на английском языке. Благо, Вальцманенко понимал английский.
– Наше военное ведомство не понимает, как это кандидат в президенты, а выборы уже на носу, не знает, что в его стране оружия – девать некуда. Просмотри все склады, проверь все военные базы. После распада Советского Союза вам осталось полторы тысячи "буков". Это ракеты, которые могут уничтожить всю Россию. Куда они девались? Не проглотили же их ваши вороватые генералы и не продали их никому, ибо мы знали бы об этом. Так что, берись за дело президент, ты же главнокомандующий по штату.
– Я, я…, главнокомандующий…? Ну, теперь я покажу москалям. Где ты, Яйценюх? Почему ты разболтал на всех перекрестках, что у нас оружия нет, патронов нет, что у нас армия никудышная? Вот москали поэтому и затеяли войну с нами на Донбассе. Это они начали первые, а мы только стали обороняться.
Яйценюх вздрогнул. Действительно, такое было. Денег в казне нет, украсть нечего, армии нет, ничего нет, а вот, я, Яйценюх, возьмусь за дело, и, глядишь, уже через год все будет. Украина займет первое место в Европе по уровню жизни населения, а Россия станет провинцией Украины. Но как всякий еврей, Яйценюх, соображал быстро, а еще быстрее научился выходить сухим из воды.
– Я хотел усыпить их бдительность, и это мне удалось. Это огромный успех дипломатической миссии премьер – министра. Шалом, Вальцманенко.
– Шалом, Яйцекок.
71
Предыдущий министр обороны, сразу же уволенный Трупчиновым только потому, что ранее был назначен Януковичем, в знак протеста прихватил все, что мог, а автопарк ликвидировал. Значительную часть имущества распродал, часть раздарил, а оставшихся три Мерседеса увез к себе на дачу и хорошо замаскировал. Большие барыши достались ему от реализации заброшенных зданий военных городков. Он тоже на Кипре имел свои счета, пусть не такие, как у Ющенко или Юлии, но все – же имел, не обидел сам себя Генерал Киваль знал об этом, но сейчас, когда мог его хорошо поддеть, махнул рукой в надежде, что придет час, и его уволят, тогда он весь автопарк заберет себе и таким образом компенсирует сегодняшнюю потерю.
В этот раз генерал Киваль возвращался домой довольно поздно, ожидая засады в любом переулке. И действительно, не успел он пройти один переулок, как группа молодых людей преградила ему путь.
– Слава Украине, – произнес один мальчишка и обнажил нож, направив острие к горлу генерала.
– Слава Украине, – ответил министр обороны Украины, по своей недальновидности отказавшийся от машины, чтобы прогуляться пешком. – Мне такие ребята нужны на Донбассе. Плачу тысячу гривен в день, согласны?
– А ты кто будешь, дядя в золотых погонах? – спросил другой парень.
– Я – министр обороны Киваль.
– Ого, Жора, драпаем, живо! Заберут в армию, а там стреляют москали, еще не хватало погибать.
Так мальчишки смылись, а Василь Петрович подумал, что могло быть и хуже, и стал тянуть руку вверх, чтоб остановить такси. Машина вскоре остановилась, водитель спросил адрес и потребовал пятьдесят долларов.
Василь Петрович не торговался, хорошо зная, чем может кончиться его пешая прогулка. Дома он не только хорошо поужинал, но и хорошо выпил и рассказал жене, что с ним случилось.
Жена стала плакать и дала слово, что завтра его никуда не отпустит. Пусть присылают за ним машину, все же он не дворник, а министр обороны страны. Однако утром супруга Лера еще крепко спала, Василь Петрович покинул теплую мягкую постель, включил свет на кухне, попил кофе и надел новенький китель на худые плечи. Машина уже ждала его у подъезда, и водитель отвез на вокзал к поезду Киев – Днепропетровск.
В четыре часа пополудни его уже принимал губернатор Днепропетровской области Коломойша, один из богатейших рационализаторов войны на Донбассе.
– Я бы тоже не прочь получить звание генерала. Даю тысячу долларов.
– Я возражать не буду, только надо согласовать этот вопрос с президентом.
– С Вальцманенко? О, это свой человек. Брат по крови. Но выборы еще впереди. Ты знаешь, что один еврей – это так… ни два, ни полтора, а два еврея – уже сила. Правильно я говорю? Вальцманенко мне вчера звонил. Я как раз в это время с подружкой валялся. Итак, ты требуешь подкормки. А может силоса, а? У меня силоса полно, хватит этим тварям, они все равно плохо воюют.
– Губернатор Коломойша шутит, конечно. И если эти шутки не прекратятся, мне придется вернуться ни с чем.
– Ты, я вижу, не понимаешь шуток. Сто пятьдесят миллионов хватит?
– Долларов на первый случай хватит.
– Можно и доллары, только смотри, чтоб не разворовали.
– Ты мне деньги не давай наличными, а перечисли на счет, а там мы их будем делить, куда сколько. А вообще, на оснащение армии нужен миллиард долларов. А все, что вы предлагаете – копейки. У русских армия, так армия, а у нас…просто смешно. Три танка. Два в ремонте, они с трудом заводятся. Неудивительно, что кучка сепаратистов завоевала весь Донбасс.
– Дождемся выборов. Вальцманенко побеждает, я сразу выкладываю миллиард на перевооружение. Вальцманенко тоже не отстанет. Кроме того, обратимся к братьям в Израиле – помогут.
– В Израиле вас не очень любят. Нацисты, которых вы пригреваете, к которым испытываете симпатии, неизвестно по какой причине, не терпят не только русских, но и евреев. Так что, тут у вас прокол, Коломойша.
– Я с ними разберусь. Я от них откуплюсь, а пока бандеровцы будут составлять костяк украинской армии. Такова установка дяди Сэма, он делает ставку на нацистов, хорошо зная: только нацисты по-настоящему будут воевать с москалями. Так ведь, министр обороны? Восточные ребята, ребята из восточных областей не хотят стрелять в жен и детей на востоке, а мне надо, чтоб стреляли, чтоб убивали, я на этом делаю бизнес. Мне кажется…, нет, я уверен: Бардак заинтересован в том, чтоб погибало, как можно больше белых. Он уверен: черная и желтая расы должны прийти нам, белым, на смену. Ты иди, закупай продовольствие для солдат, корми их, лодырей и…расстреливай тех, кто отказывается воевать, они изменники родины.
Тут загремела громкая связь. Это жена Коломойши Белла.
– Коломойсе, а Коломойсе, у меня зайциха не мозет разродиться, присли мне ветеринара. И скорее, а то отдаст концы. Залко, понимаес, Коломойса, залко.
– Подожди до вечера, я сейчас занят, – сказал муж и ту же выключил устройство. Но звонок раздался снова. Снова захрипел голос: Коломойсе, девоцка ревет, не мозет остановиться, ей залко матку. Ну, давай зе сам приеззай и скорее.
Коломойша, как был в рубашке, так, не надевая пиджака, выскочил, сел за руль и помчался домой на другую сторону Днепра.
"Лучше бы в Израиль подался", – подумал Киваль, соображая, как добраться до зоны боевых действий в Донецкую область.
По пути в Донецк машина маршала была несколько раз остановлена с целью проверки документов. Маршал стал интересоваться, кто такие, на чьем содержании находятся, чьи приказы выполняют. Оказалось, что это бойцы Правого сектора, что их финансирует Коломойша, губернатор Днепропетровской области.
В Запорожье министр обороны встретился с Дмитрием Ярушем, был приглашен к обеду, приобщен к клубничке. Бандерки из западных областей были стройные, холодные, как старухи, неулыбчивы, с тупым и злобным выражением лица. Отдавались молча, бесстрастно и, выполнив свои обязанности, убегали в ванную и долго отмокали.
– Я скоро вытесню твоих солдат, – сказал Яруш. – Они не умеют и не хотят воевать. Это уже понимают в Вашингтоне и делают ставку на меня. Только я со своими вооруженными силами смогу пойти на Кремль. Не сейчас, конечно. Об этом не может быть и речи, а вот позже – да. Мою армию должны вооружить, снабдить новейшим оружием, новейшей техникой, включая и приборы ночного видения. Псаки Суки уже в курсе, она мне иногда позванивает по ночам и ведет со мной разговоры на щекотливую тему. У нее там свербит. Я весь дрожу, когда она певучим голосом произносит: хелоу, май френд!
– Ты будешь убивать безоружных стариков, женщин, детей? У тебя рука не дрогнет, ты фашист?
– Хуже, я нацист, и горжусь этим. Давай выпьем за нашу победу! За истребление русских, восточных, донецких в первую очередь. Я постараюсь из кожи делать дамские сапоги.
– Мне, пожалуй, пора.
– У меня уже сформированы три дивизии – "Донецк–1" и "Донецк–2." И "Азов". Я приду к тебе на помощь. Кстати, тебе следует назначить командующего. Что за министр обороны, который все время сидит на передовой?
– Я изучаю обстановку.
– Какая там обстановка? Надо брать ножи, топоры, автоматы, идти в толпу, резать, стрелять, пускать дурную кровь, а трупы оставлять на улице, пусть все видят и боятся.
– Ты Киев завоевал?
– Полностью. Теперь готовлюсь завоевать Одессу. Мы сейчас там такое планируем – мир содрогнется. Пусть все знают и, в первую очередь Россия, что бандеры не лыком шиты и пусть считаются с нашим мнением. Страх порождает уважение. Как было в Советском Союзе? Люди жили в страхе и боготворили своих головорезов. Эту философию Степан Бандера взял у Сталина, хорошо, правда?
– Наплел ты, черт знает что? Сколько процентов ты набрал в президентской гонке?
– Мало. Но мой авторитет повышается с каждым днем. Следующая президентская гонка – моя.
72
То, что в Киеве произошел переворот, то, что власть захватила хунта, было воспринято украинцами, как само собой разумеющееся благо. Ведь этот переворот – это значит Евросоюз, а Евросоюз – это мечта всех украинцев, они эту мечту лелеют с подросткового возраста, они ею бредят, многие находятся на гране помешательства, остальная часть населения на гране риска: хоть в бездну, лишь бы эта бездна называлась Евросоюзом.
Ведь цэ европейская мебель, шикарные дачи с бассейнами, цэ Мерседесы и даже самолеты, в конце концов, цэ стол, накрытый так, что ножки под ним гнутся, почему бы украинцу не посидеть за этим столом, не побаловаться заморскими яствами, не попробовать сказочно вкусных блюд и вин? Если кто присматривался, какое выражение лица у экс-президента Кравчука при упоминании Евросоюза, тот должен был увидеть, как у него светятся рыбьи глаза, как он ерзает, как у него раскрываются ладони, и он готов сложить их, и трижды поклониться. Но тут же извиняется по тому случаю, что ему на секунду необходимо отлучиться, а потом бежит в туалет, выкатив глаза. Что тогда можно говорить о простом обывателе? Правда, при этом никто из украинцев, простых и непростых, претендующих на высокое звание всенародного любимца, не задавался вопросом, откуда же этот роскошный стол берется? Он, что, с неба падает? Да, западная Европа на этот период утопает в роскоши, но кто создавал эту роскошь? Да она так им достается, чего там балакать?
Мы, россияне, со стороны постоянно задавали младшему брату один и тот же вопрос: а примут ли вас в этот Евросоюз, хорошо ли рваться к чужому сытому столу просто так, только потому, что хочется? Но нас никто не хотел слушать. А тот, кто все же услышал, назвал это провокацией. У младших братьев доминирует один недостаток – хочу и все тут. Хоть кол на голове теши. А хорошо это или дурно, не имеет значения. Это психология капризного пятилетнего ребенка в единственном числе, научившегося мотать нервы родителям.
– Хунта, черт с ней, как ее называть, – в своем кругу говорил адвокат Левицкий, давно состоящий в партии Тянивяму, хотя родился и вырос в Киеве. – Хунта сразу начала действовать, а народ рукоплещет, значит, народ на стороне хунты. И я на стороне хунты. Хунта это – во! Да здравствует хунта! Золотые ребята.
– Во всех областях меняют глав администраций из числа наиболее преданных бандеровцев. Депутатский корпус, как в Верховной Раде, так и в стране в целом, чьи полномочия еще не кончились по срокам, практически разогнан, и это очень хорошо, – произнес его коллега Храпченко, – а те, кто остался, а остались, в основном, предатели, прилипли к идеологии фашистских молодчиков. Эта волна пошла сверху донизу, причем молниеносно, без каких-либо раскачек. Любому здравомыслящему человеку может показаться, что в том молчаливом поведении жителей нашей столицы, а так же в областях, в маленьких провинциальных городках этот начинающийся новый порядок воспринимается, как благо, ниспосланное высшими силами. Ведь за этим новым миром – Евросоюз – гигантская сказочная страна, где люди живут, как у Христа за пазухой. Вдобавок, руку протягивает Америка, страна земного рая. И этому раю препятствует старший брат, он не пускает младших братьев в этот рай. Ату его, этого брата. Какое он имеет право указывать, кому, куда двигаться? Это ведь порабощение. Надо брать вилы в руки, вспарывать им животы, а из автоматов и пулеметов дырявить головы. Слава Украине!
– Вот, Юлечка, вышла из тюряги и уже заявила: сжечь Москву напалмом. Молодец. Именно так и надо сделать. Москва – это Азия, а мы – Европа, мы – центр Европы. Украина – цэ Европа. А Яруш!? Еще лучше, у него целая идеология нашего, пусть галичанского, но все-же украинского Степана Бандеры. Ура Степке, который косил москалей! А Тянивяму!? Три лидера, они сделают Украину богатой, – добавил адвокат Левицкий, наливая бокал пива.
– Областные города кипят страстью, глядя на Киев, все подражают Киеву: Слава Украине, – произнес третий адвокат на всю контору. – Я предлагаю громить сельские советы, городские и областные управления – милиции, суда, прокуратуры, административные здания.
– Айда на коммунистов! – бросил клич Левицкий.
Двадцать боевиков, вооруженных уже не только коктейлями Молотова, но и автоматами Калашникова, бросились громить офис компартии в Киеве. Сотрудники, кто как мог, через окна спасались, а генеральный секретарь Симоненко отсиделся в подвале. Внутри здания все было перебито – компьютеры, телевизоры, сканеры и другая техника, а так же окна, стулья, столы. Затем принесли канистру с бензином, все облили и подожгли.
Компартия долго горела, даже вечно живой Ильич не устоял, и никто за это никак не ответил. Новая власть сделала вид, что ничего не произошло.
Законодательный орган тоже не остался в стороне.
Дав волю своей разнузданности, депутаты приняли закон о запрете русского языка в школах, учебных заведениях, в делопроизводстве, несмотря на то, что в стране проживало свыше десяти миллионов русских. Этот закон был принят при помощи кулаков и палок, точнее при использовании интенсивного мордобития. Наиболее рьяные нацисты, которые до прихода хунты к власти, еще колебались, куда податься, а теперь определились и, не находя места на поле боя, стали воспитывать колеблющихся жен и детей старше шестнадцати лет, куда лучше податься. Наиболее убедительным аргументом всегда был кулак, разбитые губы, синие круги под глазами. Украинцы в подавляющем большинстве переселились в 17-й год, когда россияне так-же восторженно встречали картавого, плюгавого вождя, который ненавидел их всеми фибрами своей мелкой душонки.
– Как жалко, что ентот Яндукович удрал, а то бы я яво разодрала, – говорила какая-нибудь старушка, которой Янукович все повышал, сколько мог, размер пенсии.