В столовой наступила тишина. Изредка её нарушали звуки с кухни и капли дождя, барабанящие по крыши. Роман и Владимир смотрели вперёд, никто из них не хотел нарушить столь притягательную тишину. Притягательную тем, что им не нужно было объясняться друг перед другом, одному не надо было извиняться, другому не надо было объяснять ошибки первого. Но всё же притягательная тишина висела над ними, как топор палача перед секундой до падения на шею заключенного. Человек боится тишины, боится остаться с самим собой наедине. Владимир и Роман молчали, и если бы не страх перед тишиной, они бы молчали ещё долго. Но кто то из них должен был нарушить тишину, тот до кого страх доберётся быстрее. Роману сильно захотелось курить, но он не потянулся за сигаретами, испугался нарушить эту тишину, а потом слушать объяснения Владимира. Послышались шаги, идущего к ним Бармена. В руках он держал поднос, на котором стояли две тарелочки с кусочками торта.
– Устоять перед этим не сможете – произнес он, ставя тарелки перед своими гостями.
Роман радостный, что тишина нарушена, поспешил достать сигареты и закурить.
– Не порть вкус перед едой! – осёк его Бармен– вы ешьте пока, я вам расскажу кое что.
Владимир отломил немного торта и положил к себе в рот. Торт ему показался столь вкусным, что он даже не смог удержаться и произнес
– Непередаваемо вкусно.
– Спасибо – ответил Бармен, и начал свой рассказ – Обожаю дуэли, настоящие мужские дуэли. Не про какие вы читали, а именно настоящие. Когда соперники перед выстрелом смотрят дуг другу в глаза, а потом достают пистолеты и стреляют. Тут дело не в реакции, как все думают. Тут дело в игре глаз, кто боится тот и умрёт. В дуэли нет победителя. Есть два проигравших. Первый умирает, а второй мучается от его смерти. Так вот ребятки, я вам предлагаю дуэль между друг другом. Выйдете в поле, посмотрите друг другу в глаза и выстрелите…
– Но …– захотел сказать Роман, съевший кусок торта и выпивший всё кофе.
– Не перебивай меня! – оборвал Бармен, Романа – Так будет справедливо. Если выиграет Владимир, то уходит из дела. А если выиграешь ты, то выполнишь своё задание.
Владимиру понравилась идея Оружейника, у него появился шанс выжить. А Роман засомневался в справедливости этой затеи.
– А разве это честно? – сказал Роман – я то ведь никого не предал, но могу умереть.
– Предателей нет, запомни! – ответил Бармен – Каждый человек действует так, как считает нужным. И если его действия не совпадают с мнением большинства, это не значит, что он предатель. В этом вопросе всё субъективно.
– Ладно. А как же по поводу справедливости? – не унимался Роман.
– Ты боишься проиграть, иначе бы не ставил этот вопрос поверх всех. Но убить Владимира в дороге, мне кажется, точно будет несправедливым.
– Я не боюсь. Просто считаю не правильным это – сказал Роман, потом повернул голову к Владимиру – А ты как думаешь?
–Я думаю честно – ответил Владимир.
– Ну ещё бы ты, так не думал! –воскликнул Роман – Надо подумать– он, наконец закурил, вдохнул в себя едкий дым, а потом медленно выдохнул, смотря на дым, уходящий вверх к потолку, и произнёс – Мы много пережили вместе. Тебе стоит дать шанс.
– Ну вот и отлично – радостно крикнул Бармен – Запоминайте. Завтра с утра вернётесь чуть назад, съедите на проселочную дорогу, там поле будет, там и начинайте дуэль. Правила просты. У каждого будет в пистолете один патрон. Считаете в уме до десяти, а потом стреляете. Перезаряжайтесь и продолжайте до тех пор, пока кто ни будь из вас не умрет.
– Так посчитать можно по-разному. Можно быстро, а можно медленно – сказал Роман.
– В этом и весь смысл – ответил Бармен – Я повторюсь. Дуэль – это мужская игра. И слово мужская означает, игра чести. А честь…
– Не надо нам объяснять, что такое честь! – воскликнул Роман.
– А я думаю надо. Честь – это принципы, это правда, это мужское нерушимое слово. Поэтому в дуэли, вы считайте медленно и до десяти.
– А если я или он – сказал Владимир – выстрелим на восемь или шесть.
– Вот именно! – поддержал его Роман.
– Я не думал, что мужчины настолько обмельчали – сказал Бармен – Вы даёте мужское слово, что считаете медленно до десяти, а потом стреляете. Если вы выстрелите раньше, то вы нарушите слово. А в жизни всё возвращается.
– Хватит – сказал Роман – Надоело слушать про мужские игры и дуэли. Где мы будем спать?
– Наверху, в комнате – ответил Бармен.
– Я буду спать в машине, – произнёс Владимир.
– Так не пойдет – сказал Роман – Мало того, что я согласился на эту дуэль. Так ты ещё будешь в машине спать. А вдруг уедешь?
– Не уеду – утвердительно произнес Владимир – Можешь ключи забрать.
– А что толку? – крикнул Роман – соедини два провода и машина поедет.
– Чего ты завёлся? – сказал Бармен – Пусть спит.
– Я вообще не пойму, чего ты встал на его сторону? – крикнул Роман – Сначала про дуэль мозги запудрил, а теперь в машину его отправляешь.
– Не кричи на меня! – рявкнул Бармен – Я всё равно буду сидеть у окна, если машина тронется, то я выстрелю.
Роман от ответного крика немного успокоился. Посмотрел на Владимира, а потом на Оружейника.
– Знаешь, Оружейник, – произнес он – я тебя уважаю, но тут ты не прав. Я бы на его месте скрылся. Хотя нет. Сначала бы всех перестрелял, а потом бы скрылся.
– Я так не сделаю – сказал Владимир, вытаскивая свой пистолет и кладя его на стол – Я пошёл в машину.
– Погоди, мы ещё не решили – крикнул в след уходящему Владимиру, Роман.
– Я решил! – отрезал Владимир не останавливаясь. Его сердце бешено билось, он боялся что Роман выстрелит в след.
– Иди наверх спать, – произнёс Бармен, беря пистолет Владимира в руки.
– И всё таки ты не прав! – крикнул Роман, вставая из – за стола.
Владимир вышел на улицу. Дождь всё ещё лил, стало немного теплее. Он поднял голову вверх, на его лицо стали капать капли дождя. Сердце немного успокоилось, и он пошёл к машине. Сев в машину, Владимир опустил сидение, чтобы лечь и произнёс:
– Батюшка, Алексей я дал вам слово. И точно его не нарушу. Пора ответить за всё. Повезёт буду жить, а не повезёт умру. – Владимир лёг. Перспектива умереть очень пугала его. И тогда, чтобы успокоить себя он произнёс – Все ведь умирают – Но и эти слова ему показались слишком слабые для успокоения, и тогда он в первый раз в жизни произнёс – Господи. Дай мне ещё пожить немного. Пусть я завтра живой останусь, и я тогда сделаю всё что захочешь – Владимир неумело перекрестился и закрыл глаза. Дождь барабанил по крыше машины, убаюкивая всех водителей на стоянке. Он не мог убаюкать только Владимира, думающего что это его последний дождь в жизни…
ГЛАВА 11
Наступило раннее утро. На улице медленно стало выглядывать солнце, но ещё было темно. Михаил открыл глаза. У него болело всё, начиная от раны и заканчивая головой. Во рту чувствовался неприятный вкус, ко всему прочему его ещё немного подташнивала. Он приподнялся и осмотрелся. Андрей спал на диване, свернувшись клубком. Больше в комнате никого не было. Михаил встал сначала на карачки, а потом уже с большим трудом поднялся весь. Голова закружилась, резко захотелось вдохнуть свежего воздуха, как при задержки дыхания под водой. В потемках он нашёл дверь и вышел в сени. Там, не без особого труда, он нашёл свои вещи, оделся в них и вышел на улицу.
Прохладный воздух ударил ему в нос, просачиваясь до самых лёгких. Михаил стоял и жадно вдыхал его, пока наконец не насытился им. Он посмотрел на землю, приметил одну замерзшую лужу, и как в детстве, наступил на лёд. Лёд хрустнул, а под ним оказалась пустота. Михаил чувствовал волнение, какое-то беспокойство на душе. Он вспомнил о ружье старика. Эта мысль сама всплыла в голове, и он повинуясь мысли подошёл к гробу, стоящему на телеге. Открыв гроб и увидев ружье и патроны, он взял ружьё в руки и зарядил его, сам не понимая зачем это делает, он просто повиновался мысли. Зарядив, он положил ружьё обратно. Стукнул себя по карману в поисках сигарет, но не обнаружил их, что впрочем его и не расстроило.
Михаил поднял голову вверх, его взору открылось пока ещё звёздное небо. И он вспомнил как там на войне, они лежали втроём, он, Вовка и Серёга, и рассуждали о звёздах. Он настолько ярко представил эту картину, что даже произнёс вслух:
– Выжить стоит, только ради этих звёзд.
В ответ не услышав ничего, Михаил опомнился. Воспоминание навеяло ему мысль о всё ещё живущем друге. В глубине души он уже простил Владимира, но боялся признаться в этом даже самому себе. Михаил опасался смерти, зная, что она наступит, если он сложит оружие. А его единственное оружие на сегодняшний день было желание мести.
Ему стало немного прохладно. Михаил снова посмотрел на звёзды, съежился, а потом зашёл в дом.
– Прогулка перед завтраком, – с веселым выражением лица сказал Василий, когда Михаил появился в комнате.
–Захотелось подышать свежим воздухом, – ответил Михаил, смотря на стол, за которым уже сидел Андрей. Михаил подсел рядом с ним.
– А мы вчера с Андреем закончили о смысле жизни разговаривать – продолжил Василий – И он говорил, что сделает вывод. Сделал?
– Нет, что то в голову ничего не лезло – ответил Андрей.
– Жаль. Очень жаль, – произнёс хозяин – вы тут немного посидите, а я скоро приду.
Василий вышел из комнаты.
– Где Иван Николаевич? – спросил Михаил.
– Спит ещё – ответил Андрей.
–Что то мне не хорошо – произнёс Михаил.
– Рана болит или голова? Вот у меня страшно болит голова.
– Ничего не болит, просто на душе не хорошо очень.
– А о чём думаешь?
– Вот именно, что не о чём. Просто не хорошо – соврал Михаил, он думал о смерти.
Со второго этажа медленно спустился Иван Николаевич. Он дошёл до стола, постоял немного, потом сел и сказал:
– Ехать надо! Мне что-то неспокойно.
– И вам тоже? –удивленно произнёс Андрей.
– А кому ещё? – спросил старик.
– Мне, – ответил Михаил – Что-то тоже не спокойно. Как бы дорога нас не подвела.
– Да бросьте вы! – произнес Андрей – Это же всё ерунда.
– Не скажи – ответил старик – Когда один это ерунда, а вот когда двое – это уже плохо. Помню давно это было. Решили на охоту пойти. Я, Валька Икимов и Юрка Серебров. А у меня и у Вальки предчувствие было какое-то плохое. Но мы под это дело – он стукнул пальцем по шее – плюнули на предчувствия и пошли. Юрка на одну ветку залез, а Валька на соседнею, ну а я никуда не полез, с земли прицелился. Значит сидим, тишина, в озерце утки плавают. Мы значит стрельнули по ним, утки вверх взлетели и полетели в нашу сторону, как раз между деревьями, где Валька и Юрка сидели. То ли Валька забыл, то ли специально. Он взял и стрельнул в пролетающею мимо себя утку, как раз в сторону Юрки, а потом слез с дерева, и мы добычу стали собирать. А Юрка что то не слезает. Ну мы его звать стали, а тут бах! – старик ударил ладошкой по столу – Он с дерева падает на землю, пластом, мёртвый. Вот так вот и сходили на охоту. А послушались бы предчувствие, все бы целы остались.
– Я чего то не понял – сказал Андрей – предчувствие было у вас и Вальки, а умер Юрка. С такой логикой получается, что я скоро умру.
– Тогда нам бояться нечего! –воскликнул смеясь Михаил, хлопая Андрея по плечу.
– Это точно! – улыбнулся Иван Николаевич. Одного он утаил, не было на охоте никакого Вальки, был он и Юрка. И Юрку он всего лишь подстрелил в плечо. Сам не зная почему он приукрасил эту историю, как обычно делал Аркаша, его сосед. И в душе он даже обрадовался тому, как ловко её рассказал.
Открылась дверь, потом показалась большая сковородка, а за ней сам хозяин, который утвердительно произнёс:
– Так ничего не говорите. Сначала завтракаете, а потом едете.
Он поставил сковородку на стол, в которой ещё брызгалась жиром в разные стороны яичница из десяти яиц жаренных на сале.
– Андрей – произнёс хозяин – Вы очень интересно рассуждаете, но вашим мыслям не даёт выразиться, извините за прямоту, скудный словарный запас. Поэтому я разрешаю вам взять любую книгу с полки, какую захотите.
– Я вчера приметил у вас на полке Эмерсона, – проговорил, жуя, Андрей.
– Я в вас не сомневался! – усмехаясь проговорил Василий – стоящая книга – он дошёл до книжной полки, взял нужную книгу и принёс её, но в руки Андрею не дал – сначала поедите, а потом я вам её отдам.
– Знаете – проговорил Андрей – я понял кое что. Людям не нужно знать настоящий смысл жизни. Они всё равно в него не поверят. Так же как африканец не поверит, что земля круглая.
Василий задумался, а Михаил откидываясь на стуле сказал:
– Это твоя единственная здравая мысль за всё время пути.
Иван Николаевич встал из за стола:
– Спасибо за хлеб и соль. Но нам надо торопиться, ехать.
– Буду рад видеть вас ещё – сказал Василий, отдавая книгу Андрей – Пойдёмте, я вас провожу.
Михаил не смог встать с первого раза, очень сильно болела рана. Лишь со второй попытки, превозмогая адскую боль, он поднялся. Перед глазами всё поплыло. Сделав пару шагов вперёд, он почувствовал, что его ноги подкашиваются, он остановился и замер. Головокружение стало проходить, он продолжил путь за всеми, но рана болела очень сильно. Михаил понял, что вскоре умрёт. Первый раз с момента ранения он это понял, и эта мысль сильно его напугала.
На улице во всю грело осеннее солнце, стоял особенный запах времени года. У каждого времени года есть свой неописуемый запах, по которому все знают какое время года на дворе. Василий попрощался со своим гостями за руки, показал им дорогу моста. Телега тронулась с места, но она уже не скрипела привычно колесом…
Василий, проводив гостей, сел на скамейку во дворе. Посмотрел в голубое небо.
– Здоров! – услышал он голос соседа. Маленького мужичка, вечно курившего папиросы и ходившего в тулупе, в любое время года. – чего родственники твои?
– Здорово, Михалыч – ответил Василий – Просто люди хорошие, переночевали и уехали. А ты от куда путь держишь?
– С моста иду. Баба моя пришла с речки, говорит что под мостом то ли лешего, то ли ещё кого видела. Я ходил смотрел.
– Ну и как увидел?
– Ну их – сосед сплюнул – Я его ни разу не видел, а она как пойдёт, так сразу и видит. Сочиняет поди.
– Да кто их поймёт – сказал Василий – может ты не в то время ходишь?
– Может…А пойдём-ка сходим на рыбалку на речку, возле моста удочку закинем. Рыбу наловим, а может и этого лешего увидим.
– Пойдём только соберусь.
– Мне тоже надо – сказал Михалыч, переминулся с ноги на ногу, кинул папиросу на землю и рассуждая добавил – Люблю рыбалку! Сидишь в тишине, замер, а жизнь сквозь тебя идёт – он снял шапку – Погода сегодня разгулялась. Ну жди, я через минут десять готовый здесь прям стоять буду – он пальцем показал на место рядом с собой, а потом, закуривая новую папироску, поковылял к себе.
– Хорошо – улыбаясь ответил Василий.
Василий встал, вспомнил о словах Андрея, снова улыбнулся и пошёл собираться на рыбалку…
Единственный мост, проходящий через речку состоял из двух больших брусьев, перекинутых через овраг, по которому текла речка и из маленьких досок, набитых еле как с большим расстоянием друг от друга. Также от одного берега до другого с обоих сторон моста была натянута веревка, на высоте около метра от досок. Эти две верёвки были нужны, чтобы люди за них держались, пока шли по мосту.
Старик остановил лошадь и слез с телеги. Он подошёл к самому началу моста, пощупал рукой доски и почесал затылок. Затем он прошёл до середины моста, хорошо, что мост был не слишком длинным, и вернулся назад.
– Андрей, – сказал Иван Николаевич – Пойдёшь сзади телеги. Смотри чтобы колеса не съехали с досок вниз. Как покажется, что будут съезжать. Кричи громко.
– Хорошо –ответил Андрей, слезая с телеги.
– А ты, Михаил, ляг посередине телеги, или лучше сядь. И поглядывай, чтобы она шла за мной, не сворачивала.
– Может ещё чем помочь? – спросил Михаил.
– Пока этого хватит – ответил старик.
Иван Николаевич взял лошадь за поводья и медленно повел за собой. Андрей пошёл следом за телегой, смотря очень внимательно на колёса. Дойдя до начала моста, лошадь встала, как вкопанная и не захотела идти дальше.
– Родимая – принялся уговаривать её старик, гладя по голове – Ну пойдём мы же тут все вместе, если упадём то вместе. А вместе и умирать не страшно. Тем более я тебя аккуратно поведу – он отошёл от лошади, посмотрел на неё и направился вперёд по мосту – Ну пойдём.
Повинуясь уговорам, лошадь пошла по хлипкому мосту, за ней поехала телега, колеса которой то и дело проваливались в дырки между досок. От этих проваливаний телега подпрыгивала, и Михаил чувствовал себя как в поезде, идущем по рельсам. Андрей следил за колесами. Но они шли довольно ровно, и поэтому он стал больше осматривать природу. Природа выглядела очень красиво, особенно река, вода которой переливалась под лучами солнца. Андрею даже показалось, что он видит рыбу, плавающею в воде. Резко телега остановилась.
– Гляди-ка – крикнул Иван Николаевич.
Андрей залез на телегу, чтобы увидеть, отчего остановился старик. В самом концу моста, стоял человек, если можно было его таким назвать. Он был весь грязный, длинные нечёсаные волосы свисали практически до пояса, всё лицо было укутано такой же грязной бородой, ногти были длинные, лицо было желтое и глаза такого же цвета. Одет он был в лохмотья, толком не прикрывающее его тело. Человек смотрел на них в упор, потом погрозил пальцем, что то мыча, и резко побежал прямо на телегу, Михаил бросился отрывать гроб, чтобы достать ружьё. Иван Николаевич попятился назад, вместе с лошадью. А человек всё бежал на них, мыча что-то. Раздался выстрел, человек замер, отошёл чуть назад и упал. Лошадь от испуга бросилась вперед, Ивана Николаевича отбросило вправо, и только верёвки не дали ему упасть в реку. Андрей же выпал из телеги, и упал на мост. Пробежав до конца моста и ступив на землю, лошадь остановилась, словно вспомнив о хозяине.
Андрей встал, руки его тряслись от испуга, а спина болела от падения. Сначала он посмотрел на старика, который уже вовсю разглядывал странного человека, а потом осторожно подошёл к нему.
– Пошли – сказал Иван Николаевич.
– А он точно мёртв? – спросил всё ещё испуганный Андрей.
– Точно – ответил старик.
Иван Николаевич медленно стал обходить необычного человека, тоже немного опасаясь его. Андрей последовал его примеру. Наконец когда преграда была позади, старик и Андрей увеличили скорость шага, боясь что это не человек, а какой-нибудь призрак, который бросится им вслед. Добравшись до телеги, они залезли в неё. Иван Николаевич хлестнул лошадь, телега тронулась с места.
– Кто это был? – спросил Андрей, в котором до сих пор сидел страх.
– Человек. Сумасшедший какой-то – ответил Михаил – я читал про таких.
– Хорошо бы. Если человек – заключил Иван Николаевич, сильнее ударяя по лошади, чтобы телега набрала ход.
Каждый из трех путников думал об этом человеке, и каждый в уме выстроил своё предположение, которое вскоре успокоило всех. Телега сбавила скорость, Михаил лёг на спину, его рана сильно болела и он даже думал, что она кровоточит. Иван Николаевич задремал, а Андрей принялся читать книгу Василия.