- Чуть-чуть - подгоревшим хлебом.
Очередные закорючки.
- Подгоревшим хлебом. Ну, так. Думаю, пока достаточно.
Записи у девушки не заняли и блокнотной странички. Я испытал дурацкое желание произвести на нее впечатление.
- Скажите, который из этих сортов ваш? - спросил я торговца, указывая на кофейники.
- Который? - Линкер опять-таки, казалось, был изумлен моим вопросом. - Да все!
- А какой же вы собираетесь рекламировать?
- Рекламировать?
- Об этом, - сказал я, указывая на первый кофейник, - можно было бы сказать так… - Я приподнял чашечку. - "Изысканный букет, жемчужина колоний с божественным ароматом грецкого ореха".
Показалось мне, или секретарь в самом деле едва слышно насмешливо фыркнула и тотчас подавила смешок?
- Хотя, как я заметил, в рекламе обычно стремятся прежде всего подчеркнуть пользу для здоровья. Тогда, скажем: "Изысканный привкус грецкого ореха возбуждает здоровый дух".
- Дорогой Уоллис, - сказал Пинкер, - поверьте, рекламист из вас получился бы просто чудовищный.
- Я бы так не сказал…
- Людям надо, чтоб их кофе пахло кофе, а не грецким орехом.
- Мы бы объяснили им, как хороша эта компонента аромата.
- Суть рекламы, очевидно, состоит в том, - с нажимом произнес Пинкер, - чтобы скрыть истину и обнажить то, что нужно публике. А смысл кода, наоборот, состоит в том, чтобы истину определить исключительно в интересах меньшинства.
- Отлично сказано, - произнес я взволнованно. - Звучит прямо-таки как афоризм. Но… но о каком коде вы говорите?
- Молодой человек, - произнес Пинкер, ввинчиваясь в меня взглядом, - внимательно выслушайте, что я вам скажу. Я хочу сделать вам одно весьма важное предложение.
Глава пятая
- Мы живем с вами, мистер Уоллис, в Век Эволюционного Прогресса.
Пинкер вздохнул, вынул из жилетного кармана часы. Взглянул на них с некоторой досадой, словно эта вещь требовала больше времени, чем в данный момент он мог ей уделить.
- Взять хоть этот хронометр, - сказал он, приподняв часы за цепочку. - Он одновременно и более точен, чем любые часы, выпущенные за предыдущие десятилетия, и стоит дешевле. В будущем году часы станут еще дешевле и еще точнее. Знаете, сколько стоит "Ингерсол" последней модели?
Я признался, что несведущ в этом вопросе.
- Всего один доллар, - припечатал Пинкер. - И прикиньте, какова прибыль. Логичность - первейшее требование торговли. Есть сомнения? Чем больше точных хронометров, тем больше четко работающих железных дорог. Четко работают железные дороги - растет торговля. Растет торговля - растет число самых дешевых и точных хронометров. - Он взял со стола ручку. - Или возьмем эту вечную ручку. В ее корпус хитрым образом вмонтирована чернильница - видите? Значит, мои секретари могут работать быстрее, потому мы сможем дел проворачивать больше, и так далее, и так далее. Или… - Снова потянувшись к жилетному карману, Пинкер вытащил оттуда большим и указательным пальцами некий предмет. - Вот! - Он поднес к глазам крошечный болт с гайкой. - Смотрите, Уоллис, какая удивительная штука. Этот болт изготовлен… скажем, в Белфасте. Гайка, вероятно, в Ливерпуле. И при этом они идеально подходят друг к дружке. Резьба, как видите, откалибрована.
Ручка стенографистки запорхала по страничке блокнота - должно быть, секретарю было вменено в обязанность подробно фиксировать все экспромты своего хозяина; но, возможно, старалась она ради самообразования.
- Пару лет назад каждая мастерская и каждый швейный цех в стране изготавливали нитки по своему образцу. Царил хаос. Что было непрактично. Теперь благодаря влиянию Эволюционного Прогресса существует единый образец. Вы сторонник теории Дарвина?
Ошарашенный столь внезапной переменой темы и рискуя попасть впросак, - Дарвин, был тот самый предмет, который моих оксфордских наставников нервировал пуще всего, - я, поразмыслив, ответил, что, скорее всего, да.
Пинкер одобрительно кивнул:
- Дарвин как раз показывает нам, что Эволюционный Прогресс неизбежен. Разумеется, это относится к видам, хотя также и к странам, к народам, к отдельным личностям, даже к болтам с гайками. Так вот. Давайте подумаем, могут ли идеи Дарвина благотворно сказаться на торговле кофе и, если да, каким образом.
Я попытался было сделать вид, будто имею кое-какие дельные соображения на этот счет, но предпочитаю не высказываться из уважения к своему более мудрому собеседнику. Подобную мину мне уже не раз случалось изображать перед моими оксфордскими наставниками. Но в данный момент этого не потребовалось: Линкера уже понесло.
- Во-первых, приготовление кофе. Как можно усовершенствовать этот процесс? Я скажу вам как, мистер Уоллис! С помощью пара.
- Пара? Вы имеете в виду - фабрику?
- В определенном смысле. Представьте себе, в каждом кафе и каждом ресторане будет собственная паровая машина для варки кофе. Точно так же, как и при обработке хлопка или зерна мы сможем наблюдать здесь логичность. Логичность!
- Гм… но ведь тогда в кафе станет… жарковато, не правда ли?
- Машина, о которой идет речь, миниатюрна. Дженкс, Фостер! - выкрикнул Пинкер. - Прошу вас, принесите аппарат!
После короткой паузы оба секретаря мужского пола с нарастающим грохотом вкатили тележку, на которой был установлен диковинный механизм. Внешне он напоминал медный кипятильник, оснащенный целым рядом латунных трубок и трубочек, рычагов и циферблатов.
- Паровая кофейная машина синьора Тозелли, - с гордостью произнес Линкер. - Точно такая выставлялась на Парижской выставке. Выжимает с помощью пара по одной чашечке кофейного напитка, притом отличнейшего качества.
- Чем же она нагревается?
- Газом, хотя вскорости мы ожидаем электрический вариант. - Он помолчал. - Я заказал восемьдесят штук.
- Восемьдесят?! Зачем вам столько?
- Для "Безалкогольных баров Пинкера".
Он вскочил и принялся расхаживать взад-вперед по комнате. Позади Дженкс поджигал кипятильник; шипением и тихим посвистом аппарат сопровождал тираду хозяина.
- О, я предвижу ваши дальнейшие слова! Вам не терпится заметить, что в данный момент на земле нет ни единого безалкогольного бара Пинкера. Но они появятся, Уоллис, они появятся. Я намерен действовать по принципу вечной авторучки и хронометра Ингерсолла. Взгляните на Лондон. Питейное заведение на каждом углу! В большинстве господствует джин, из рабочего человека выжимаются средства, заработанные потом и кровью. Что пользы ему от этой отравы? Она отупляет его, побуждает колотить жену. Делает его настолько беспомощным, что он не способен даже дотащиться до дома и вынужден ночевать в какой-нибудь канаве, а назавтра лишиться своей работы. В то время как кофе - кофе! - подобными пагубными свойствами не обладает. Он не лишает человека сил: напротив, он наполняет его ими. Он не притупляет чувства, он обостряет их. Почему бы вместо пивных не открыть на каждой улице кофейни? Это был бы Эволюционный Прогресс, ведь так? Вы согласны? И если это Эволюционный Прогресс, следовательно, он должен произойти - и он произойдет. Этому учит нас Дарвин! И я буду тем, кто этот Эволюционный Прогресс осуществит.
Пинкер сел, утирая лоб рукавом.
- Вы упомянули о каком-то коде, - вставил я. - Я все еще не совсем понимаю…
- Да. Спрос и предложение, мистер Уоллис. Спрос и предложение.
Пинкер умолк, я ждал, изящная кисть секретаря застыла над блокнотом. Пальцы у нее были необыкновенно длинные, изысканно красивые. Легко было представить их на струнах скрипки или на клавишах фортепиано. Собственно, легко было представить их за любым родом занятий, также и сладостно непристойных…
- Мои планы, - пояснил Пинкер, - упираются в цену. Кофе - дорогостоящий продукт, куда более дорогой, чем, скажем, пиво или джин. Ну, это понятно, ведь его приходится завозить издалека. Заказываешь через посредника, который в свою очередь получает его от очередного посредника, - просто чудо, как он вообще к нам попадает. - Он взглянул на меня. - И потому мы задаемся вопросом… каким?
- Мы задаемся вопросом, - предположил я, снова переключая внимание на Пинкера, - как усовершенствовать доставку?
- Именно! - прищелкнул пальцами Пинкер. - Мы уже сделали первый шаг, основав Биржу. Вы слыхали про Биржу, я надеюсь?
О Бирже я не слыхал.
Пинкер опустил руку на купольный колпак, внутри которого продолжало тикать и потрескивать самопечатающее устройство, исторгая на пол бесконечную ленту печатных знаков.
- Лондонская кофейная биржа революционизирует ведение нашего дела. Подводный кабель обеспечивает соединение с Нью-Йорком и Амстердамом. Расценки будут стандартизированы по всему миру. Цена упадет - никуда ей не деться. - Он кинул на меня лукавый взгляд. - Улавливаете разницу?
Слегка поразмыслив, я предположил:
- Практически вы не знаете, что именно получите. Закупаете помногу, исходя из цены. Хотите для своих заведений подыскать хорошее качество, остальное пустить дальше. Таким образом, получаете прибыль от более низких цен, другим оставляя что похуже.
Откинувшись в кресле, Пинкер с улыбкой глядел на меня:
- Вы ухватили суть, сэр! Ухватили!
Внезапно аппарат зашелся хлюпающим хрипом. Дженкс потянул за какие-то рычаги, и с мало приятным бульканьем из нескольких трубок в миниатюрную чашечку вместе с паром полилась жидкость.
- Если бы вы владели неким кодом… хотя нет, "код" не совсем верное слово… если бы вы обладали торговым лексиконам, возможностью описать тот кофе, который вы с вашими посредниками заблаговременно для себя определили, то даже будь вы с ними в разных частях света…
- Вот именно! - Линкер подхватил болт, в другую руку взял гайку, свел их воедино. - Вот наш болт, и вот наша гайка. Нам надо их объединить.
Дженкс поставил перед Линкером и передо мной две крохотных чашечки. Я приподнял одну: густая черная жидкость массой с куриное яйцо. Поверхность покрыта сетчатой орехово-коричневой пенкой. Я покружил чашечкой: содержимое было густым и вязким, как масло. И поднес чашечку к губам.
Казалось, вся суть кофе воплотилась в этом глотке. Жженый янтарь, паленое дерево, тлеющие угли заиграли на языке, проникая в глубь гортани, оттуда разя стремительно ударить в голову… и при том ни капли едкости. Напиток растекался, подобно меду или патоке, оставляя легкий след бисквитной сладости, устойчивый, как привкус темного шоколада, как привкус табака. Я в два глотка осушил чашечку, но вкус кофе, словно настаиваясь, еще долго отдавался во рту.
Наблюдавший за мной Линкер кивнул:
- В вас есть чутье, мистер Уоллис! Еще незрелое, несколько недоразвитое, но в этой сфере вы способны себя проявить. И, что еще важней, у вас есть дар слова. Подыщите мне слова, которые ухватили бы, унифицировали бы неуловимый вкус кофе, так, чтобы двое разных людей в разных частях земного шара могли передавать друг другу по телеграфу описание, и при этом каждый мог четко представить себе его смысл. Пусть это будет убедительно, выразительно, а главное - точно. Вот вам ваша задача. Назовем это… - он слегка задумался, - …назовем это "Методом Пинкера-Уоллиса по выявлению и классификации различных ароматов кофе". Ну, как?
Он выжидающе уставился на меня.
- Звучит пленительно, - вежливо заметил я. - Но вряд ли я смогу выполнить эту задачу. Я литератор, я художник, не составитель фраз.
Господи, каким крепким оказался этот машинный кофе: от него сердце у меня бешено колотилось.
- Угум! Эмили именно такой ваш ответ и предрекала. - Линкер кивнул на секретаря, которая по-прежнему смиренно склонилась над блокнотом.
- По ее совету, я позволил себе разузнать адрес вашего отца и известить его телеграммой в связи с моим деловым предложением вам. Возможно, вам небезынтересно будет ознакомиться с ответом преподобного отца Уоллиса.
Линкер пододвинул мне через стол телеграмму. Я взял ее: телеграмма начиналась словами: Слава тебе, Господи!
- Похоже, ему не терпится освободиться от бремени содержать вас, - сухо заметил Линкер.
- Видимо…
- Сообщите ему: "Пособие отменяется. Тчк. Благоприятные возможности. Тчк. Благослови Вас Господь, сэр. Тчк".
- А…
- И, как попутно замечает ваш папаша, в виду вашего отчисления, путь к достижению духовного сана и даже к педагогике вам теперь, очевидно, заказан.
- Да… - выдохнул я.
В горле у меня пересохло. Дженкс поставил передо мной очередную чашечку кофе. Я влил ее себе в рот. Ароматный уголь и темный шоколад обволокли мозг.
- Вы обмолвились о фантастическом богатстве.
- Неужели?
- Вчера, в "Кафе Руайяль". Сказали, если я впишусь в вашу… схему, мы с вами оба станем фантастически богатыми людьми.
- Ах, да, да! - Пинкер призадумался. - Ну, это фигурально выражаясь. Я употребил… - Он кинул взгляд на секретаря: - Что я употребил?
- Гиперболу, - подсказала та.
Она заговорила впервые. Голос низкий. И вновь, как мне показалось, я уловил легкую иронию. Я взглянул на нее, но она по-прежнему сидела, склонив голову над блокнотом, продолжая записывать слово за словом своими дьявольскими каракулями.
- Вот именно! Я употребил гиперболу. Как персона литературная, вы, безусловно, это оцените, - сверкнул на меня глазами Пинкер. - Разумеется, в тот момент я не располагал сведениями о вашем несколько стесненном положении.
- Какое именно вознаграждение вы можете предложить?
- Присутствующая здесь Эмили проинформировала меня, что миссис Хамфри Уорд было заплачено за ее последний роман десять тысяч фунтов. Невзирая на тот факт, что она - известнейшая у нас писательница, а вы совершенно безвестный автор, я полагаю платить вам по той же шкале.
- Десять тысяч фунтов? - изумленно воскликнул я.
- Я сказал "по той же шкале", но не "ту же сумму". В очередной раз вынужден поставить вам на вид, как опасна неточность. - Пинтер улыбнулся, злодей забавлялся ситуацией. - Опус миссис Уорд вмещает приблизительно двести тысяч слов - иными словами, шесть шиллингов и три пенса за слово. Я буду платить вам шесть шиллингов и три пенса за каждое описание, пригодное для нашего кода. Это по-божески, не так ли?
Я провел рукой по лицу. Голова кружилась. Я выпил слишком много этого дьявольского кофе.
- Метод Уоллиса-Пинкера!
- Простите, что?
- Название должно звучать именно так. И никак иначе.
Пинкер нахмурился:
- Если автор идеи Пинкер, то и доля Линкера в этом деле должна быть, безусловно, значительней.
- Львиная доля работы выпадет мне как литератору.
- Позвольте вам заметить, Уоллис, вы все еще полностью не осознаете принципов, по которым строится бизнес. Если мне потребуется найти более сговорчивого служащего, я просто отправлюсь в "Кафе Руайяль", где его и отыщу. Вас я нашел за пять минут. Между тем, если вам захочется найти себе иного работодателя, то придется сильно потрудиться.
- Возможно, - сказал я. - Но автор автору рознь. Убеждены ли вы, что очередной претендент так же успешно справится с работой?
- Гм! - Пинкер задумался. - Ладно, будь по-вашему! - внезапно припечатал он. - Метод Уоллиса-Пинкера.
- И поскольку это литературный труд, мне потребуется аванс. Тридцать фунтов.
- Сумма весьма значительная.
- Общепринятая, - не уступал я.
К моему удивлению Пинкер развел руками:
- Что ж, тридцать так тридцать. Итак, договорились?
Я заколебался. Я хотел было сказать, что мне надо подумать, надо посоветоваться. Я уже представлял себе смешки своих приятелей Ханта и Моргана, едва я поведаю им о такой сделке. Но… не в силах совладать с собой, я взглянул на девушку. Глаза ее блестели, и она мне… не то чтобы улыбнулась, но подала некий сигнал: глазами еле заметно поманила на согласие. И тут я спасовал.
- Договорились, - ответил я.
- Отлично, - сказал коммерсант, вставая и подавая мне руку. - Начнем работать в этом помещении завтра же утром, сэр, ровно в десять. Эмили, будьте добры, проводите мистера Уоллиса.
Глава шестая
"Терпкость" - едко-кислое ощущение на языке.
Тед Лингл. "Справочник дегустатора кофе"
Я удержал ее, едва мы оказались на нижней ступеньке лестницы:
- Нельзя ли мне сейчас осмотреть склад? Любопытно узнать подробней о деле, к которому, по милости вашего мистера Пинкера, я должен приобщиться.
Если девушка и уловила мой ироничный тон в адрес ее патрона, то вида не подала.
- Да, конечно, - всего и сказала она, и повела меня на громадный склад, который я уже мимоходом обозрел.
Место это было прелюбопытное - несусветный жар исходил от выставленных в ряд по одну сторону жаровенных барабанов, пламя горелок ярко мерцало во мраке. Судно к этому времени уже разгрузили, и громадные, ведущие к молу двери были закрыты. Лишь единственный сочный луч солнца пробивался сквозь кривой просвет между ними. Высоко над полом располагались окна, но внутрь через них свет едва проникал. К тому же помещение наполняла какая-то странная мгла; как я вскоре определил - из-за пелены плывущих повсюду вокруг ватных на вид хлопьев. Я протянул руку: пальцы не уловили ничего, кроме воздуха.
- Кофейные чешуйки, - пояснила секретарь. - Частично бобы мы получаем в еще не смолотом виде.
Я ничего не понял, но, кивнув, спросил:
- И весь этот кофе принадлежит Линкеру?
- Мистер Линкер, - произнесла секретарь с легким нажимом, - владеет четырьмя складами, крупнейшие два для еще не прошедших таможню товаров. А вот это у нас чисто приемно-распределительное хранилище. - Она обвела рукой: - Кофе привозится на судах по реке. Затем он сортируется, взвешивается, мелется, обжаривается и помещается в соответствующее место в зависимости от страны, откуда привезен. На этом складе у нас кофе буквально со всего мира. Вон там - бразильский, здесь - цейлонский. За нами - индонезийский, его не так много: основной урожай скупают голландцы. Чистый "арабика" мы храним для большей сохранности вот там.
- Почему этому чистому "арабика" нужна большая сохранность, чем остальным сортам?
- Потому что он самый ценный. - Секретарь подошла к груде тучных джутовых мешков. Один был уже приоткрыт. - Взгляните!
Возглас прозвучал по-особому трепетно.
Я заглянул в мешок. Он был полон зерен - блестящих, с железным отливом, как будто каждое смазано маслом и отполировано. Она зачерпнула горсть, протянула мне. Зерна были маленькие, каждое с желобком, как земляной орех; они с шелестом, как дождь в листьях, сыпались у нее между пальцев.
- Мокка, - благоговейно проговорила секретарь. - Каждое зернышко на вес золота. - Запустив руку по самый локоть, она нежно, гипнотически, будто лаская, водила ею в глубине кругами, тотчас кверху потянулся тяжелый припаленный аромат.
- Мешок таких зерен все равно что мешок сокровищ.
- Вы позволите?