- Верно, - согласился Иона. - Видите ли, Гидеон, ее целью было завлечь его для приватной беседы и убедить его присоединиться к нашему делу. У нее это получилось. Глядите: вот Слейтон парится в Пентагоне и пытается разобраться, кто да как предал его и его людей на Тайване. И вот он слышит про совершенное в Тайбэе убийство некоего американского софтверного магната. Убитый, сообщает оставленная на месте преступления анонимная записка, поплатился за то, что аморальным образом сколачивал состояние, пользуясь жутким законодательством о принудительном труде, которое ввел Китай на Тайване после воссоединения. Это вызвало интерес Слейтона - с его-то биографией! Но он оказался в тупике, ведь никаких улик не было. Китайская полиция долго не хотела сдаваться, но и их расследование не принесло результатов. Однако, как уже отметил Эли, Лариса в конце концов сама позволила полковнику найти себя, чтобы сделать ему деловое предложение.
В очередной раз мгновенно утратив интерес к теме, Иона принялся обследовать полки с оружием.
- Так, большая часть всего этого вам вряд ли когда-нибудь понадобится… улучшенные противотанковые и противовоздушные артиллерийские орудия, вы их уже видели… мини-устройства с ядерным зарядом…
- Иона, - начал я, - если можно, еще пару слов о… что?!! - Я приблизился к полке с невзрачными штуками, похожими на баллоны со сжатым воздухом. - Ядерные устройства? Какого черта они здесь?!
- Это все Слейтон, - ответил Эли. - Когда Лариса и Малкольм окончательно убедили его дезертировать, он прихватил из Пентагона все, что не было приколочено гвоздями. У него был допуск высшего ранга, так как он…
- …Был одним из высших чинов в отделе исследований и разработок оружия, - закончил я за него, припомнив слова Малкольма. - Так все же, отчего он согласился перейти на вашу сторону?
- Ну, все мы раздумывали над этим, - ответил Эли. Он улыбнулся, заметив, с какой опаской я приближаю лицо к ядерным устройствам.
- Ох, да полно тебе, Гидеон, - он взял один из них и бросил мне. Вскрикнув от ужаса, я поймал его, поднял на Эли глаза и узрел его расплывающимся в улыбке. - Конечно, они не заряжены, - со смехом сказал он. - Думаешь, мы совсем ненормальные? - Я глянул на него с сомнением, и он кивнул. - Вопрос понятен. Но они не опасны.
- Ладно. Тогда сами с ними и играйте, - ответил я, перекидывая обратно пустой баллон. - Вы говорили про то, чем тут занимается Слейтон.
Эли рассмеялся. Рассказ продолжил Иона.
- Он работал в одном из наиболее приоритетных проектов в американской военной истории - слышали когда-нибудь о "технологии влияния"?
- Нет, - ответил я. - Звучит это, однако, весьма жутко.
- В привычном смысле - вовсе нет, - возразил Иона. - Это в основном развитие технологий контроля за населением - поиск способов заставлять население верить в то, что нужно Пентагону. Вам известно, что раз в несколько лет большая часть населения Феникса начинает заявлять о вторжении НЛО? Это работа отдела Слейтона: эскадрильи воздушных войск летят предельно синхронизированно, в тесном боевом порядке, и самолеты оборудованы новейшими бортовыми огнями.
- То есть, по-вашему, после Тайваня он был сыт по горло работой на правительство, - сказал я, - а затем в ходе работы над "технологией влияния", начал задумываться над возможностью нейтрализации массовых обманов - и именно поэтому решил присоединиться к вам?
- Ну, примерно так, насколько мы можем судить, - ответил Иона. - Он никогда не отличался откровенностью, наш полковник. В любом случае, именно от него мы получили чертежи большинства представленных здесь образцов оружия, а также тех, что вы увидите позднее. Американцы отказались от большинства из них в силу либо провала опытного образца, либо чересчур высокой стоимости производства. Но для Малкольма все это не представляло проблемы.
Я еще раз сделал глубокий вдох, оглядывая лежащее вокруг "железо".
- И что было дальше? Я имею в виду вашу работу.
- А дальше дел у нас действительно стало по горло, - сказал Иона, поглядев на ближайшие часы. - Чтобы поведать вам все связанные с ней истории, у нас сейчас нет времени, но я полагаю, что раз уж мы ожидаем от вас доверия, то вам стоит услышать самые значительные из них.
- Да, - согласился я, - думаю, так и есть.
Они обменялись краткими, "говорящими" взглядами, которые так присущи близнецам, затем кивнули друг другу, и Эли сказал брату: "Тебе - Евангелие, мне - кости".
- Э-э… извините? - промямлил я.
Иона повернулся ко мне.
- Все верно. Вначале Малкольм полагал, что мы направим наши усилия на религию в целом, потому что люди принялись убивать друг друга из-за религиозных убеждений с невиданным со времен Крестовых походов энтузиазмом. И, поразмыслив о Крестовых походах и о прочем, он решил атаковать христианство как таковое. - К моему безмерному ужасу и возмущению, Иона подобрал с пола три ядерные канистры и принялся жонглировать ими. - Так что вышло еще одно задание для Леона и Жюльена - по работе с документами. Вы же наверняка слышали об этом - "Пятое Евангелие"?
Эти слова, прозвучавшие от человека, жонглирующего бомбами, заставили меня пошатнуться. "Пятое Евангелие" - текст, несколько лет назад обнаруженный в труднодоступной местности в Сирии, - было известно всему миру. Написанный якобы апостолом Павлом в середине первого столетия нашей эры, документ расписывал необходимость лжи о жизни Христа и сотворенных им чудесах с целью распространения веры, а также инструкции предводителям сект по устройству подобных мистификаций. Вряд ли нужно говорить далее о плодах такого "разоблачения": если "Конгресс дураков" и споры из-за Черчилля интересовали, по крайней мере, вначале, лишь политиков да историков, то битвы из-за "Пятого Евангелия" охватили и разделили весь мир на его противников и сторонников, и породили бесчисленное множество вебсайтов и онлайновых СМИ, посвященных этом спору.
- Так это были вы? - спросил я в ошеломлении. - Но это же самый научно апробированный документ в истории!
- Да уж, сработано неплохо, - отвечал Эли.
- Господи, - прошептал я, не замечая, что мои слова вызвали у братьев усмешку.
- Для следующего шага, - сказал Эли, - нам пришлось развернуться на 180 градусов. - Произнося это, он шагнул к брату и принялся перехватывать мелькающие в воздухе бомбы и швырять их назад. - Уверен, что вы, Гидеон, наслышаны о "'Homo inexpectatus".
Мой шок мгновенно обернулся полным недоверием.
- Ну вот это уж точно пиздеж, - сказал я, подняв палец. - Это не может быть делом ваших рук. Наука доказала его абсолютную подлинность!
- Ну конечно, - сказал Эли, чуть не уронив на пол одну из бомб. - Подлинность подтверждена наукой, потому что создавали его именно ученые. То есть мы. И, разумеется, Жюльен. Видите ли, Малкольм решил, что если уж религии нанесен удар, то будет лишь справедливо, если и науке достанется. Так что мы с Ионой состряпали несколько скелетов, чья анатомия соответствовала современной таким образом, что, будучи сравнительно малы, они, несомненно, принадлежали вполне взрослым особям - а Жюльен произвел маленькую манипуляцию на молекулярном уровне. Затем Иона и я подбросили его археологам во время раскопок в глухих местах…
- …Южной Африки, - закончил я и совершенно неожиданно для себя вновь оказался в подвешенном состоянии. Находка останков, о которых шла речь, стала причиной невиданного международного скандала, так как даже самые отъявленные скептики среди ученых не смогли представить ни единого довода в опровержение того, что этим скелетам пять миллионов лет. Иными словами, предполагаемое существование некого "недостающего звена" между человекообразными обезьянами и человеком было дискредитировано, как и теория эволюции в целом, ибо стало очевидным: человек, как две капли воды похожий на современного, существовал бок о бок с примитивными человекообразными. "Homo inexpectatus" сделал с наукой то же, что "Пятое Евангелие" с религией; менее чем за три года две самые незыблемые концепции мира были повергнуты в прах.
- Невероятно, - пробормотал я, смолчав, однако, о своем отчетливом ощущении, что Куперманы не договаривают всего до конца.
- Ну, вы пока что только услышали обо всем этом, - сказал Эли. - Подождите, пока вам не представится случай увидеть… - Он внезапно замолчал, бросив взгляд на часы. - Ух ты, уже поздно! Простите, Гидеон, но нам и в самом деле стоит отдохнуть хотя бы пару часов.
Иона кивнул.
- Поверьте, лишним это не будет. Мало ли как пойдут дела в Афганистане.
- Что вы имеете в виду? - осведомился я, немного обеспокоившись.
- Ничего, - уклончиво отвечал Эли, собирая бомбы и укладывая их на полку. - Увидите сами. Идемте, а по дороге можем поговорить о других наших проделках, если хотите.
- О других проделках? - повторил я, уже вконец сбитый с толку, но они уже выпихнули меня из арсенала и затем препроводили по коридорам наверх в мою каюту.
По дороге я выяснил, что под "другими проделками" подразумевались куда менее значимые свершения, которые, - как, к примеру, побег Куперманов из флоридской тюрьмы, - были попросту забавами для поддержания командного духа. Но итог всех сегодняшних откровений оставался прежним: Малкольм был прав, утверждая, что его группа с невероятной легкостью дирижирует современными представлениями о мире и ходом общественных дискуссий.
Мистифицируемое этими людьми общество увидело себя в совершенно новом эмпирическом контексте, подобно жертвам специалистов по "восстановлению памяти о прошлых жизнях" конца двадцатого века. Привычка полагаться на информационные технологии стала причиной того, что все - даже те, кто, вроде меня самого, воображал себя природным скептиком, - приняли на веру шокирующие новые "факты", порожденные этими системами, и спорили лишь о деталях, не подвергая сомнению источники этих фактов. И потому предъявленные Малкольмом обвинения нельзя было не признать абсолютно и безоговорочно правдивыми.
Осмысление всего этого помешало мне, крайне утомленному, быстро уснуть в небольшой, но роскошной кровати моей каюты. Однако глубокий и беспокойный сон, которым я забылся, не принес мне отдохновения: я был резко и грубо разбужен пульсирующим воем корабельной сирены.
Мы прибыли в Афганистан.
Глава 18
Некоторое время я пытался не обращать внимания на завывание корабельной сирены, но затем к нему добавился настойчивый стук в дверь моей каюты. Я заставил себя подняться на ноги и вскоре узрел широкое бородатое лицо Жюльена Фуше. Он был облачен в бронежилет и вооружен.
- Пора, доктор, - сказал он, протягивая мне мой комбинезон, ботинки и тот самый пистолет, что Иона показал мне в арсенале. - Американцы вскоре перейдут в наступление, но наши друзья-мусульмане пока не спешат проявлять сговорчивость. Сложилась достаточно деликатная ситуация и Малькольм полагает, что ваша помощь после приземления может быть весьма ценной.
- Моя помощь? - переспросил я, влезая в комбинезон. - Но почему?
- Их лидер - человек весьма неврастеничный и непредсказуемый. Похоже, он твердо вознамерился публично пожертвовать собой, и это было бы нам весьма на руку, если бы только он не собрался прихватить с собой своих жен и детей, пообещав им почетные места в раю. Малкольм полагает, что у вас, доктор, есть все шансы убедить его изменить решение. - Видя мою упорную борьбу с комбинезоном, Фуше нетерпеливо принялся помогать мне. - Tonnerre, Гидеон, можно подумать, вы никогда не одевались без посторонней помощи!
При попытке сосредоточиться мне в голову пришел вопрос.
- Знаете, Жюльен, я не могу понять одного. Президента Форрестер убили китайцы, а не афганцы, ведь так? И поэтому мы здесь. Но что заставило китайцев пойти на это?
- У вашей мадам Президент были точно такие же сомнения, - ответил Фуше, - хотя она хорошо их скрывала. После того как ей показали снимки резни, учиненной в 2018 году над членами культа Фалун Гонг, она сообщила своему правительству о том, что намерена вынести вопрос о торговом статусе Пекина на рассмотрение Конгресса.
- Правительству? Но как об этом узнали китайские спецслужбы?
- Гидеон, - проворчал Фуше, выталкивая меня в коридор, - вы и вправду так наивны? Уже в начале столетия китайцы взяли за правило иметь хотя бы одного своего человека в американском правительстве, - еще одно доказательство того, что даже увеличение торговли с внешним миром ничуть не повлияло на китайскую манеру вести дела. С другой стороны, если бы правда об убийстве Форрестер выплыла наружу, остановить международный кризис нельзя было бы никакими деньгами. А война между Америкой и Китаем стала бы…
- …Катастрофой, - кивнул я. - Так вот зачем Малькольм подделал ту пленку!
Фуше улыбнулся.
- Ему свойственно творить зло во благо.
Мы прошли в среднюю часть корабля, и Фуше, сдвинув в сторону одну из висящих на стене коридора картин в позолоченных рамах, извлек спрятанную за ней панель управления.
- Все уже ушли вперед, чтобы расчистить путь, а Лариса прикроет нас огнем.
Внезапно часть палубы подо мной начала подниматься, и под ней обнаружился люк с выдвигающейся изнутри лестницей, которая шла вниз и заканчивалась в нескольких футах над поверхностью земли. Из люка доносились голоса, звуки вертолетов и дизельных двигателей.
Но прежде всего я обратил внимание на исходящий от земли невероятный жар, и объяснить это явление я не мог.
- Да, - сказал Фуше, заметив мой испуг. - Аппарат запущен. У нас осталось меньше часа.
- Осталось до чего? - нервно осведомился я. Фуше тем временем начал спускаться вниз по ступеням.
- До того момента, когда любое человеческое существо, имевшее глупость остаться здесь, сгорит как бумага, - ответил Фуше, спрыгивая на землю и махая мне рукой. - Давайте сюда! Время поджимает!
Местность, окружавшая корабль, не слишком отличалась от большинства других стран "аналогового архипелага", безнадежно отставших в гонке цифровых технологий и отказавшихся от борьбы. Но хаос, охвативший долину Амударьи, всполошил даже одну из самых отсталых наций.
Из широких проходов-туннелей, укрепленных гигантскими деревянными балками и заложенных мешками с песком, появились толпы людей; некоторые в военной форме, остальные - в традиционном мусульманском одеянии, и все они торопливо направлялись к большому скоплению автобусов, вертолетов и джипов. Женщины несли на руках младенцев, многие их которых плакали, что было ничуть не удивительно: шум, жара и громадный силуэт трессальянова корабля ужаснули бы и более искушенных людей. Меня, к примеру. Глядя вперед, сквозь пыль, поднятую вращающимися лопастями вертолетов, я разглядел Слейтона, Тарбелла и Куперманов, рассыпавшихся веером с оружием наизготовку. Они направлялись к одному из входов в туннель, причем им пришлось применить парализаторы против человека, который порывался остановить их, приняв за американский спецназ. Когда мы с Фуше последовали в туннель вслед за ними, я окликнул его:
- Жюльен! А что это за "аппарат"?
- Весьма расплывчатое название, да? - со смехом отвечал Фуше. - Это оружие, над разработкой которого ВВС вашей страны трудились в конце двадцатого века, но им не удалось создать успешный образец. Полковник Слейтон обеспечил нас чертежами, Малкольм и Лариса довели их до ума - и вот вам филиал преисподней в нужном месте.
- Но как он функционирует? - осведомился я, ощутив, что температура воздуха растет с каждой минутой, хотя солнце лишь только что показалось на востоке.
- Полное уничтожение озонового слоя над ограниченным участком местности, - крикнул Фуше в ответ. - У американцев так и не получилось поддержать стабильность озоновой дыры или ликвидировать ее, когда отпадет надобность!
- А вы, значит, это все можете, - пораженно констатировал я. - Но где же эта чертова штука?
- Проектор - на острове в Северном море, принадлежащем Малкольму! Управляется через спутниковый комплекс Трессальяна!
Вдруг близко от нас послышались короткие звуки пистолетных выстрелов. Фуше подлетел ко мне, с поразительным проворством обхватил меня своими огромными руками и отработанным движением откатился под прикрытие ближайших скал. Посмотрев вверх, мы поняли, что стрелял один из пилотов, пытавшийся удержать людей, рвущихся в и без того перегруженный вертолет. Через несколько секунд его машина оторвалась от земли и полетела на северо-восток.
- Не поднимайтесь на ноги, - скомандовал мне Фуше, - пока мы не получим от полковника сигнал, что путь свободен.
Тяжело дыша и мотая головой, я глянул на своего спутника.
- Жюльен, - с трудом произнес я, - какого черта вы здесь вообще делаете?
Он снова улыбнулся.
- В данный момент - спасаю вашу шкуру, Гидеон.
- Да нет, ну вы же знаете, что я имею в виду, - сказал я. - Что вы делаете в этой тусовке? Вы же были одним из самых прославленных и уважаемых в своей области ученых!
- Да, - кивнул он, - и одним из самых несчастных. - Затем по сигналу полковника Слейтона он потянул меня вверх. Пока мы сквозь пыль и жару пробирались к нужному входу в туннель, его голос смягчался:
- Видите ли, Гидеон, моя жена стала одной из первых жертв эпидемии стафилококка. - Я попытался было выразить свое сочувствие, но он жестом прервал меня. - Многие миллионы людей разделили мою беду. Больше всего меня потрясло то, что за несколько лет до этого она сама предсказала причину своей собственной смерти. Понимаете, она была хирургом. И она неоднократно повторяла мне, что финансовый пресс вынуждал ее коллег и обслуживающий персонал делить свое внимание между таким числом пациентов, что, экономя драгоценные минуты, они стали игнорировать базовые правила - такие, например, как мытье рук. Известно ли вам, что единственной причиной эпидемии чумы 2006 года стало падение уровня больничной гигиены? А почему? Почему люди этой профессии, доктора и медсестры, от которых зависит множество жизней, испытали такое давление?
Он сплюнул. В голосе его слышались гнев и печаль:
- Да потому что в нашем мире священной целью стал успех, а не здоровье, гедонизм, а вовсе не умеренность. И ничто не послужило внедрению и пропаганде этой философии больше, чем Интернет и все, что с ним связано. Все это бессмысленное, бесконечное навязывание ненужных товаров тем, кто в них не нуждается и тем, кто не может себе их позволить - и в один прекрасный день человеческое участие оказалось полностью погребено под напором безумной алчности. Политиков, страховые компании, даже врачей и медсестер - всех их так сильно скрутила необоримая жажда наживы, что они забыли о том, что их первейший долг - служить и излечивать. Они пренебрегли всеми важнейшими принципами и практиками, - даже такими простыми, как мытье рук…
Вот оно что. Мотивы, по которым Фуше вступил в экипаж корабля, казались мне самыми неясными, потому что молекулярная биология не имеет отношения к изменению истории и к сражению с информационным обществом. Но оказалось, что причина его добровольного изгнания - личная, а не профессиональная.