44.
Липкие люди чужой эстетики. Гагарин чувствует порыв, похожий на рвотный позыв – взять и отшить тетку, послав на три буквы. (24) Но он сдерживается. Зачем портить вечер досадным недоразумением? Потом он будет долго вспоминать культпоход в вип-заведение, перемалывать впечатления. Так зачем их портить, потерпим чуть-чуть. Даже забавно.
Приключение. Типа.
Гагарин включает первую скорость. Гагарин же любит наблюдать за людьми. А тут – такой богатый (гм-гм, во всех смыслах. Бабёнка недурна) материал. Бесплатное приложение. Бонус.
– Нет, вы не подумайте, – дама с горностаем продолжает тянуть одеяло внимания на себя, – я и правда обозналась.
Олег миролюбиво кивает. Продолжая молчать.
– Вы так похожи на моего сиятельного мужа… Я даже шабли поперхнулась. Настолько… Хотя, с другой стороны, откуда ему тут взяться? Ведь он же в больничке лежит, – пьяная разводит руками в недоумении.
Координация у неё нарушена. Пластилиновая ворона.
– В реанимации, – добавляет она со значением.
– Вот как? – Гагарин поднимает левую бровь.
Он знает, что у него это выразительно получается. Что это действует на собеседников безотказно. Хотя он же ничего не предлагает, да?
Но реанимация – такая родная тема… Мгновенно Гагарин переносится в кабинет, где всё ещё гудят-догуливают профессиональный праздник коллеги. Эх, жаль не видят они, в каком шоколаде сейчас находится
Олег Евгеньевич. Любитель красивой жизни. Самурай в прошлом воплощении. И просто душа-парень. Гагарин улыбается своему великодушию. Не видят и не видят. Их проблемы. Не очень-то и хотелось.
Дама с горностаем принимает улыбку Гагарина на свой счёт.
24.
Найдены точные географические координаты места, куда посылают на 3 буквы:
14 градусов 24 минуты северной широты, 71 градус 17 минут западной долготы. Так, сообразно русской традиции нецензурного написания мужского детородного органа, оказывается, называется озеро в Перу
45.
– Дана, – протягивает она холёную руку с ухоженными пальцами (хищный лак для ногтей, драгоценные цацки, множество драгоценных цацек).
– Ладно, – в тон красавице пытается пошутить Олег. Но та понимает его совершенно серьёзно. Она же представилась, вот и он, значит, тоже.
– Имя или фамилия? – переспрашивает она.
– Не понял? – Гагарин снова поднимает левую бровь.
– Ладно, – она переставляет ударение, – это твоя фамилия или имя?
– А мы разве на "ты"?
– А ты как хочешь? Только после брудершафта? Ну я готова…
И она показывает официанту: нужно ещё один бокал принести.
– А что ты пьёшь? – Дана изучает бутылку, стоящую на столе. – У, да у тебя хороший вкус… Прямо, как у моего… Гм, не будем его больше вспоминать, да? Гагарин молча кивает, улыбается. Ему весело. Слегка.
– Самая дорогущая… Дорогуша, – она поднимает на него плавающие во влаге глаза – давай, что ли, выпьем тогда за то, что у нас есть вкус, который позволяет нам выбирать всё только самое лучшее…
– О'кей, – Гагарин знает, что, когда он молчалив, он производит более сильное впечатление, оттого старается не проявлять инициативы.
Да этого и не нужно. Дану несет. Теоретик любви. Точнее, практик.
Практикантка. Складовская-Кюри.
46.
Гагарин ведь тоже не трезв. Мысль петляет, подобно горнолыжному слалому. Разговор не поспевает за мыслью. В стороны летят снежные брызги, осколки ассоциаций. Никакой цели. Никакой мотивации, просто уютно, с минимальными потерями, провести остаток дня. Разговаривают два совершенно посторонних человека. Поэтому можно не стараться понимать друг друга. Поэтому можно вообще не стараться. Ничем не рискуешь. Бла-бла-бла. Бла-бла-бла.
Дана напирает на то, что они люди одного круга. Круга, в котором так трудно встретить отзывчивую душу. Потому что деньги портят людей.
Люди же перерождаются. Гагарин застенчиво улыбается. Кончики его ушей краснеют – так всегда, когда он врёт. Но сейчас он не врёт. Он соответствует моменту. Ему приятно хоть немного, но побыть олигархом. Не каждый же день.
Тем более что это состояние отвечает его внутренним потребностям. Он любит красивую жизнь. Умеет ценить дорогие вещи. Не его вина, что он лишён того, к чему предназначен. Он не задумывается о том, что все люди легко подсаживаются на комфорт, на "упакованность". Олег считает себя особенным. Воевал – имеет право у тихой речки отдохнуть. Сколько можно ограничивать себя ИКЕЕЙ и ездить в Крым?
Тем более что у Олега сильно развито воображение. Он быстро думает.
Он мгновенно встраивается в любую ситуацию, превращается в того человека, которого от него ждут по ту сторону рампы. Театр одного актёра. Олег переменчив, как Протей, потому что суть его, самый центр, всегда остаётся неподвижным. Непроницаемым. А обстоятельства позволяют проживать ему жизни, которыми он никогда не будет жить.
Поэтому эксперимент. Оттого и увлечён. Подыгрывает.
47.
Ему интересно слушать взбалмошную богачку. В её путаной речи выплывают реалии, о которых приходится только мечтать. Вечеринка на
Лазурном берегу. Открытие сезона в "Метрополитен-Опера". Африканские сафари. Подруги с бриллиантами. Но, боже мой, какая скука, когда рядом нет настоящего человека. Адекватного. Вменяемого. Твёрдо стоящего на ногах (мысленно Гагарин смущается). Решает перевести разговор.
– Почему с деньгами такая штука происходит? Почему под их напором так люди меняются? – У Гагарина нет денег. Перерождение ему не грозит. Но он любит абстрактные, ни к чему не обязывающие разговоры.
– У русского человека нет привычки к большим суммам. – Для Даны всё давно, безнадёжно понятно.
– Хочешь сказать, мы все родом из совковой уравниловки?
– Типа того. Вот чукчам нельзя пить водку. У них нет иммунитета против огненной воды. Они быстро спиваются.
– А это тут при чём?
Олег не поспевает за аналогией, так как в мозгу мгновенно включаются северные воспоминания, занавеской отгораживают его от разговора. И нужно усилие, чтобы вернуться в канву беседы.
– Не приспособлен русский человек для больших сумм денег, вот я о чём.
– Ну, это как сказать, – говорит Гагарин, уже давно и безнадежно мечтающий о безмятежном финансовом существовании.
– Вот тебе сколько нужно для нормального существования?
Гагарин пожимает плечами. Он чувствует в вопросе подвох. Тревожность приливает к вискам. Усиливает сердцебиение.
48.
С этой дамочкой ухо нужно держать востро, решает Гагарин. Зачем востро? Почему востро? Непонятно. Сжатость до состояния пружины – естественное состояние Олега. Он уже и не замечает, что ему сложно расслабиться рядом с другими (чужими, своих-то нет) людьми. Словно бы боится Олег Евгеньевич показать себя настоящего. Словно бы знает
Гагарин, какой он на самом деле. И ведь не знает. Даже не догадывается. Редкие приступы ясности чередуются с глухой несознанкой душевного организма.
Оттого и нет на свете человека, который точно мог бы рассказать про то, каким Олег Евгеньевич Гагарин является. Мама не знала. Жена
Ирина тем более. А с кого ещё спросишь? Полтора десятка близких людей, накопленных на четыре неполных десятка жизни ("Скоро сорок",
– думает Гагарин и морщится, словно от зубной боли) заставали его на разных этапах и в разных состояниях. Он ведь со всеми по-разному себя ведёт. Точно следы запутывает. Неуловимый Джо.
А тут дамочка приятная во всех отношениях. Она же ему сразу понравилась. Хотя видно, что не его полёта. Возможно, оттого и понравилась – недоступностью своей, что ли. Невозможностью. Мнимой доступностью – ведь то, что сама подсела, ещё ничего не значит.
Потому и подсела, что чужие здесь не ходят. Ресторан топовый, элитный, публика сугубо своя, проверенная, как говорит профессор
Тарасов, "референтный круг". Гагарин залетел на один вечер.
– Ага, пролетая мимо кукушкиного гнезда, – мысленно ухмыляется Олег, давно смирившийся с ощущением тотального сиротства. Он пристально смотрит на Дану. Та не выдерживает его взгляда. Начинает блудить глазами по сторонам.
49.
Беседа продолжается. Кружится-вертится вокруг да около, пустые фразы, нечаянные обороты, марлезонский полёт ничего не значащих слов, которые вылетают из рта и лопаются невидимыми шариками. Потому что уже давно говорят не губы, а тела, телесная приязнь, вообще-то, чурающаяся слов. Тяготение тел, неизбежное, как закон всемирного тяготения. Плавное закручивание спирали, когда воздух вокруг начинает струиться, обволакивая тела и вибрировать, как в самолёте на большой скорости.
Всё просто, мужчина и женщина ("А я ещё ого-го", – думает Гагарин, которому уже давно не нравится собственное отражение в зеркале, хотя на самом деле ну конечно же оно ему нравится, нравится, ну ведь нравится же?) и начинает клониться вперёд всем мощным корпусом зрелого, достаточно пожившего человека.
Вот и Дана тоже точно попадает в эту незримую воронку, по центростремительным краям которой они сейчас сидят. Сидят, ничего не замечая вокруг, как если в ресторане никого нет больше. Ни расторопные официанты, ни ароматные свечи, ни новые порции пьянящих напитков – слова цепляются за слова, губы сохнут, глаза блестят и брови работают, как пловцы на финишной прямой: страсть вспыхивает сухим огнём, потрескивая в суставах старой виниловой пластинкой.
Время перестаёт течь плавно, теперь оно нарезается на слайды стоп-кадров: мысленные мысли не поспевают за развитием событий или же напротив, опережают их в фантазиях, романтических и не очень.
Дана высовывает острый язычок: лисичка-сестричка. Олег откидывается и закидывает ногу на ногу. Дана хищно берёт сигарету, зажимая фильтр зубами. Пристально смотрит на Олега. Гагарин снова поднимает одну бровь, отчего его острый нос начинает казаться ещё более острым.
Они не скрывают друг от друга, что вышли на охоту, что разумные основания отложены до пущих времён и что отныне в ход идут в основном инстинкты. Их тянет друг к другу, и этого просто невозможно скрыть.
50.
– Последний раз я чувствовал себя так хорошо на своём дне рождения,
– Олег неожиданно для себя хочет рассказать Дане о празднике, потом назначенном им самым счастливым днём своей жизни. Он не знает зачем, почему… Он хочет произвести на Дану впечатление эффектного и незаурядного человека. Гагарин самолюбив. На какой-то момент он забывает об участи Золушки, весь сияющий фасад которой должен бесследно раствориться с первыми ударами полуночных курантов. Когда
Гагарин начинает играть, он увлекается, заигрывается, забывая о реальности. Он рассказывает ей про самый счастливый день. Выходит сентиментально.
– Мужчины очень похожи на женщин. Только намного чувствительнее. -
Дана обнимает его мускулистые плечи чуть крепче, чем возможно при первом, невинном знакомстве.
Они танцуют. Накопилось невыносимое количество напряжения. И когда заиграла сентиментальная мелодия, слишком слащавая в иной ситуации,
Олег и Дана сорвались с места. Во-первых, разрядка, хороший выход.
Во-вторых, новый повод к сближению, будто бы случайная возможность стать ещё ближе. Почти буквальная близость, да?
Гагарин ловко кружит даму, подгулявший купчик, не знающий и тени сомнений. Словно всю жизнь только и делает, что ловеласничает.
Глава седьмая
Высокий недуг похмелья
51.
Похмелье не наступает, вот что прикольно, важно.
Обычно ещё глаза не открыл, а тяжесть наваливается на лоб изнутри, точно чугунную кепку надел. Точно внутри черепа переключатель скоростей, точно цельнометаллический Ванька-Встанька перекатывается.
Так включают свет в тёмной комнате – одно-единственное мгновение, раз, – и ты ощущаешь тело, запах во рту, забитую ноздрю со шрамом головной боли наперерез всех прочих чувств. Нудный надрыв, транспарантом перекрывающий все другие ощущения, в том числе обязательное чувство стыда. За то, что было. Ведь что-то обязательно было. Без этого никогда. Никуда.
Олег понимает, что просыпается не в своей кровати. По жажде своей понимает. По искусственности позы (обычно он спит иначе). По наличности посторонних звуков. Запахов. Боязливо приоткрывает один глаз. Осматривается.
– "Макак, ты всё ещё пьян" – между правым и левым зрачком бегло пробегает мысленный транспарант. Заслоняя другую, более важную мысль, которую Гагарин уже знает, но боится произнести вслух.
Точнее, произнести про себя, себе. Даже себе.
Всё случилось так, как должно было случиться. Всё было так, как могло бы быть. Ты у неё, а она здесь, здесь, гм, рядом.
52.
Нет, это не тошнота накатывает, это воспоминания, короткие, прерывистые, как кадры в клиповой нарезке. Олег вспоминает, как они с Даной танцуют. Губы её чувственные помнит и чувствует. Как поцеловал. Как взгляды встретились. Как скомкали остаток ресторанного вечера быстрыми сборами: точно шлюзы прорвало и можно уже не стесняться, не играть в игры с отвлечённым содержанием.
Следующие пара часов будут конкретными. Очень конкретными. Очень.
Олег пьян и почти все делает на автомате. Как машина. Немного боится за эрекцию, давно никого не было, да и пьян больше, чем нужно, но.
Но тут игривые чертики начинают бегать вокруг головы, заглядывать в налитые кровью глазницы, щекотать хвостами под носом. Апчхи, мысли и разлетаются вместе со слюной и соплями, как если ты нечаянно сморкаешься мозгом…
До кровати добрался, как говорят автолюбители, "на подсосе", не очень врубаясь в конкретику места. Еще на выходе решили, что "едем ко мне", то есть к ней. То есть к Дане. Ну да, а какие могут быть ещё варианты?! Тем более что муж объелся груш и уехал в командировку. В Мулен-Руж. Тем более что к себе, в прокуренное холостяцкое царство, Олег всё равно бы Дану не пустил.
Постеснявшись. Стеснение как трезвость: мгновенно приходишь в сознание.
53.
Музыкальный центр наигрывает "Take A Bow". На эту песню видеоклип ещё есть – про то, как Мадонна бежит с корриды по узкому коридору, царапая шершавые стены в пароксизме страсти, а потом отдаётся победителю быков, размазывая губную помаду по бесчувственному экрану. Гагарин заранее знает, что Дана упадёт на кровать спиной, широко раскинув руки. Словно замедленной съёмкой снятая (вид сверху)
– как Мадонна в клипе, где она отдаётся матадору. Там как раз есть такие кадры.
Вряд ли Гагарин представляет себя матадором. Он ведет себя как машина, самое важное для него не оплошать, суметь. Он не чувствует тела, работают только глаза, пожирающие распластавшуюся под ним, и член, куда усилием воли Олег посылает кровь и силу. Время от времени он забывает про Дану, полностью погрузившись в процесс перекачивания крови – вот она словно бы получает дополнительный импульс где-то в голове, видимо, около виска или во лбу, а уже оттуда, по проводам и трубам несётся вниз, где заводит моторчик страсти.
Олег перестает слушать, слышать музыку, он смотрит, но не видит
Даны. Его целиком захватил ритм, мерный и спокойный ритм, в котором он, кажется, может существовать часами. Гагарин движется как насос, член обживается в складках, погружается в них с головой, точно купальщик, ныряет и вновь оказывается на поверхности.
54.
Дану начинают сводить судороги, телесные молнии, разряжающиеся в кончиках пальцев. Дана стонет и воет, стремясь вырваться из тела, иногда это почти удаётся и она замирает на мгновение, потом откидывает голову на подушку и снова замирает. Она водит невидящими глазами, она тоже не видит Олега, погружённая в мёд ощущений, точно так же, как Олег не видит Дану. Сцепившись не на жизнь, а на смерть, они ослепли, превратившись в тела, исполненные ожогов, искры разлетаются от настойчивого трения и кажется, что с каждым новым движением они все глубже и глубже погружаются друг в друга. Хотя, казалось бы, куда уж глубже?
Вернувшись домой, Гагарин вспоминает эти движения, и плоть автоматически набухает. Его пошатывает, он всё ещё пьян. Шампанское на посошок. Долгий, прощальный поцелуй хищного вампира с ярко накрашенными губами. Медленная дорога обратно. Холод пустой прихожей. Бормотание радио. Несколько хаотичных передвижений по квартире: не знает, чем заняться. Да и нужно ли? Лучше спать.
У изголовья – блокнотик с опечаткой, ручка. Вываливает всё, что накопилось. Поток сознания. Чистый Джойс. Увлечённо стенографирует собственные мысли. Увлекается, кажется, что фразы выскальзывают из-под пера гениальные. Стихотворение в прозе, открывающее людям новые горизонты – как и зачем жить. После чего валится и мгновенно засыпает, не сняв носки. В носках. Проснувшись, читает то, что записал, смеётся: бред сивой кобылы. Хочет вырвать листочек, но в последний момент останавливается: пусть будет. (25) Документ всё-таки. Декларация независимости. Кредо реаниматолога, записанное в ночь после профессионального праздничка.
25.
хочу свить свое гнездо хватит съемных квартир, они затерты до дыр они затерли до дыр мойдодыр анечка свали на канатчикову дачку, доченька видеть тебя не хочу чупа-чуп чупа-чупс с пузом пупс не хочу больше видеть анечку лана сними маечку лана дай мне три корочки хлеба это победа хочу в роскошном отеле танцевать танго с женщиной своей мечты хочу чтобы при этом ты была одета как королева красоты и тэ дэ и тэ пэ денег тоже хочу очень много хочу чтобы было и ту ду и ту пу спать хочу врачу иногда тоже нужно спать оленёнок марш в кровать