Пять минут спустя гигантская рыба покачивалась на поднятой ее же плавниками волне у причала. Пасть ее была раскрыта, и верхняя челюсть нависала над головами сгрудившихся на пристани людей жутковатой аркой, усаженной широким ассортиментом зубов, зубищ и зубильников на любой вкус и каприз. Внутри нее что-то одышливо пыхтело и вздыхало, словно слон, взбежавший на двенадцатый этаж. Непередаваемый аромат подгорелого рыбьего жира, по сравнению с которым запах грабастиков казался изысканными духами, проворно заполнял подземелье.
Там, где челюсти смыкались, подсвеченный белесым сиянием, исходящим откуда-то из таинственных дебрей рыбьей утробы, стоял Люсьен, глупо – или нервно – улыбаясь во весь рот.
Из неглубоких, но длинных ран на плечах и груди его сочилась кровь, сквозь разорванные штаны сверкали исполосованные о зубы чудовища коленки, но если не обращать внимания на подобные мелочи, то для человека, только что проглоченного громадной рыбой, он выглядел неплохо.
– Добро пожаловать на борт моего корвета! – склонился он в полусерьезном поклоне перед застывшими в радостном изумлении спутниками.
Глаза его, недоверчиво, вопросительно, но как бы невзначай, скользнули по заплаканному лицу Изабеллы.
Ее высочество, несколько минут назад едва не прыгавшая в воду в истерике, сейчас стояла бесстрастная, точно при виде рыцаря все эмоции и чувства, обуревавшие ее, необъяснимым образом пропали, растаяли и испарились.
– Ты заставил нас поволноваться, шевалье, – ровным голосом королевской особы, дающей аудиенцию вассалу, проговорила она, и чародей снова подивился, да тот ли это человек, который только что вопил как сумасшедший, метался по берегу и волосы готов был рвать при виде неотвратимой гибели Люсьена.
Де Шене устремил на нее из-под опущенных ресниц осторожный выжидающий взгляд, но принцесса была холодна и спокойна, словно памятник. Точно устыдившись своих переживаний, или испугавшись вдруг их неожиданного накала, в тот самый момент, когда можно было сделать шаг вперед – и увидеть идущего навстречу любимого друга, она растерялась, как девчонка, стушевалась, оробела и спряталась, подобно улитке, в ставший привычным за долгие годы тесный, но надежный домик из невозмутимой сдержанности. И вместо того, чтобы восторженно завизжать и кинуться выжившему на шею, как просила изо всех сил ее смятенная, но счастливая душа, она стояла, обняв чуть дрожащими руками себя за плечи, прямая и неподвижная, как фонарный столб.
Сиявшее мгновенья назад лицо рыцаря потускнело, как целое поле одуванчиков перед дождем.
– Следующей твари, которая признает меня достаточно аппетитным, чтобы сожрать, я позволю это сделать сразу же, без сопротивления, дабы не заставлять прекрасных дам напрасно нервничать, – галантно, но официально склонил он еще ниже мокрую голову.
– Да что ты такое говоришь!!! – презрев звенящее тревожными боевыми нотами напряжение между спутниками, всплеснула руками Грета, рванулась было к шевалье – выплескивать накопившиеся эмоции за себя и за ту девчонку, но на самом краю пристани перед частоколом зубов невольно затормозила. Страх, отвращение и любопытство боролись на ее лице за господство, когда она осторожно наклонилась и одним пальчиком дотронулась до острия желтоватого кривого клыка размером с кинжал.
– Фу, какая гадость… страх небесный… – покоробило крестьянку, и пальцы ее поспешно отдернулись и боязливо сжались в кулак. – Люсьен, не стой там, выходи скорее, пока она не ожила или не утонула!
Де Шене улыбнулся ей тепло, но несколько вымученно, ступил было вперед… но передумал и остановился.
– Вообще-то, я и вправду за вами приплыл, – обвел он товарищей глазами, играющими шальными искорками дерзкой идеи. – Я не знаю, что Агафон или его магия сделала с этим… существом… но теперь оно не живое, а металлическое, как стиральное корыто.
В доказательство он постучал костяшками пальцев по желтому нёбу. Оно отозвалась раскатистым гулом медного купола с двойным дном.
– Тем более, выходи скорее, пока эта железяка не утонула! – взволнованно воскликнула герцогиня.
– Не утонула до сих пор, ваше сиятельство – не должна и сейчас, – спокойно и ободряюще проговорил шевалье. – Тем более что я нашел способ ей управлять.
– Управлять? Ей? – недоуменно нахмурилась дочка бондаря, будто только что не стала свидетелем прибытия "корвета" к причалу. – Но… она же дохлая! Вон, как воняет!
– Запах – это, конечно, то еще испытание… хотя я уже принюхался, откровенно говоря… Но дохлой я бы ее не назвал. Скорее, превращенной в подобие механической игрушки, – поправил ее шевалье.
– Или лодки, – с новым, изумленным, но все еще недоверчивым пониманием выдохнул маг.
– Корабля, тогда уж, судя по размерам, – уточнила принцесса с косоватой нервной улыбкой. – Корвет "Золотая рыбка".
– Ваше высочество абсолютно правы, – любезно склонил в ее сторону голову де Шене, тщательно избегая встречаться глазами. – И поэтому, пока наша золотая рыбка не передумала быть корветом и не пошла ко дну – милости прошу на борт.
– Чтобы, когда передумает и пойдет, мы оказались внутри нее? – крестьянка снова впилась опасливым взглядом в загородку из зубов.
– Н-нет… увольте, юноши… я лучше на матрасе… – неуютно поежилась и отступила на шаг герцогиня.
– А я на круге… или уж вплавь… как-нибудь… – передернула плечами и попятилась Грета.
Отступление женщин грозило стать массовым… если бы не наткнулось на стену. И имя ей было Изабелла.
– Тетушка Жаки, Грета, – непререкаемо проговорила она, строго сдвинув брови, вздернув подбородок и скрестив воинственно руки на груди. – Сожалею, но мы обсуждаем здесь не условия морского круиза. Шевалье де Шене прав: если она не потонула до сих пор, то не потонет и до тех пор, пока мы не найдем эту несчастную вторую пристань. В конце концов, это же рыба. И утонуть она не может по определению.
– Но… – встретив сопротивление там, где не ожидала, потерянно пискнула крестьянка.
– Но, вообще-то, я не поняла: чьего жениха мы собираемся вызволять? – ехидно напомнила ее высочество. – И время, кстати, идет!
Грету больше не надо было уговаривать. С таким видом, словно будь эта рыба всё еще живой – и это не остановило бы ее, крестьянка подобрала юбку и решительно перескочила через выставляющиеся над краем причала страшные зубы. Де Туазо, влекомая племянницей как буксиром, неохотно последовала за ней. Последним – с чувствами многими и смешанными, на борт "Золотой рыбки" вступил его премудрие. И сразу с видом ведущего эксперта Белого Света по управлению механическими рыбами устремился к шевалье.
– Ну и что ты делаешь, чтобы заставить мою рыбу плыть? – словно суровый экзаменатор, вопросил маг. Вместо ответа де Шене отступил с похожего на резиновый коврик языка под лобную кость и протянул руку туда, где у нормальных рыб находился бы мозг. Агафон, следуя взглядом за указующим перстом, задрал голову и присвистнул.
Над головами их, вместо ожидаемой гладкой – или не очень – меди, зияла низкими сводами озерной пещеры пустота: верхняя часть спины у рыбы отсутствовала, что делало ее и впрямь похожей на лодку. А там, где условно кончалась верхняя челюсть и начинался лоб, висело нечто, больше всего напоминающее поверхность рабочего стола из мастерской какого-нибудь эксцентричного мага. Светящиеся зеленым и красным крупные плоские пуговицы расположились в странном узоре, маленькие толстые железные колеса с четырьмя не менее упитанными спицами выросли тут и там как нелепые грибы, круглые окошечки, напоминающие циферблаты курантов – тоже с одной стрелкой, но циферок где-то больше, чем двенадцать, где-то меньше – таращились на их макушки немигающими стеклянными очами… Посреди столешницы из двух параллельных длинных прорезей торчала верхняя половина костыля.
Под каждым из предметов кем-то заботливым была прикреплена черная прямоугольная табличка с мелкими белыми буковками.
– И чего? – перевел требовательный взор с озадачивающего ассортимента на рыцаря студент.
– Гляди, маг, – торопливо заговорил шевалье, будто дожидался только этого вопроса, и руки его потянулись к причудливому потолку, – вот эта штука открывает и закрывает ее рот – тут написано… только вверх ногами… "опустить сходни" и "поднять сходни".
Деловито и спешно он закрутил по часовой стрелке диковинное колесо, оказавшееся способным вращаться, и пассажиры нервно подпрыгнули: в рыбьей утробе что-то вздохнуло печально, пристукнуло, причавкнуло, и клыкастая пасть стала быстро смыкаться.
Герцогиня испуганно айкнула – но было поздно: последние отблески далекого костра пропали из виду, и просторное помещение черепа освещалось теперь лишь загадочным бледным светом, исходившим от стен, да подмигивающими зелеными и красными пуговичками на потолке.
Сосредоточенно наморщив лоб, не опуская головы и иллюстрируя сказанное делом, Люсьен продолжал:
– А если потянуть костыль в ту сторону, где написано "полный назад"…
Словно иллюстрируя слова капитана, судно их дрогнуло, забурчало, застучало невидимыми из головы внутренностями, и попятилось, почти не качаясь на поднимаемых массивной тушей волнах.
– …покрутить это колесо, самое большое – будет поворачивать направо и налево… – продолжал шевалье священнодействовать над столешницей, и новоявленный корвет, бурча кишочками, послушно выполнял все его команды.
– Теперь "малый вперед"… – Люсьен чуть подвинул костыль, и остановившаяся было рыба неспешно двинулась вдоль скалистой стены озера. – Там еще много чего понаписано, но очень уж мелко… Да и ничего важного, наверное: ведь самое основное я уже выискал.
Грета подумала, стоит ли попросить рыцаря пустить корабль быстрее, решила, что тише едешь – дольше будешь, и вместо этого просто задрала голову и принялась наблюдать за перемигивающимися созвездиями из разноцветных пуговичек.
– Чудеса… – восхищенно протянула она.
– Ага! – довольно подтвердил де Шене и просительно глянул на крестьянку: – Ты не могла бы подойти к иллюминатору… левому… и говорить нам, что там? Темно, мне отсюда толком ничего не видно… Боюсь, мимо причала проплывем – и не заметим. Я решил по озеру не метаться, а идти вдоль берега. Когда-нибудь на эту пристань мы наткнемся обязательно.
Дочка бондаря с готовностью встала там, где смыкались челюсти, и старательно протерла рукавом мутноватое стекло иллюминатора.
– Главное – наткнуться на пристань, а не на стену, – высказала всеобщее опасение герцогиня.
– Да если даже и на стену наткнется – чего ей станется, железной-то, – небрежно отмахнулся студент, задрал голову, вытянул руку вверх и, тыкая указательным пальцем поочередно во все таблички, принялся изучать надписи под пуговицами, часами и колесами.
С напряженным нетерпением Грета прислонилась лбом к толстому выпуклому стеклу глаза, пытаясь рассмотреть при льющемся из-за ее спины слабом свете проплывающий мимо ландшафт. Пальцы ее автоматически сомкнулись на крайнем клыке и принялись нервно теребить его. Время от времени она выкликала "Правее!" или "Левее!", и тогда шевалье торопливо крутил рулевое колесо, задавая своему корвету новый курс. Герцогиня Жаки пристроилась наблюдателем у противоположного иллюминатора – так, на всякий случай: кто знает, где у этого Гавара может быть второй причал?… Розовые валенки, неуверенно потоптавшись в глотке, шаг за маленьким шажком направились на разведку в брюхо. Изабелла, подумав недолго, не присоединиться ли и ей к экспедиции, решила, что нет, и встала рядом с тетушкой.
– Всё равно не понимаю – как она не тонет… железная… – пробормотала крестьянка, не отрывая жадного ищущего взгляда от однообразно неровных серых стен во тьме за стеклом.
– В молодости… – прозвучал неожиданно под ухом Люсьена мечтательный голос герцогини, – я читала роман… про одного гениального человека… загадочного, бородатого и темноволосого, с печатью гнетущей тайны и суровых испытаний на смуглом челе… который сделал большую лодку в виде бочки – и из железа…
– Бочки? – сделала вид, что чрезвычайно заинтересована, и переместилась поближе к пульту управления принцесса.
– Из железа? – рассеянно подивилась крестьянка.
– Что за нелепая идея! – Агафон остановил палец над одной из пуговичек и повернул голову к очагу разгорающейся дискуссии. – Она же утонет в тот же миг, как окажется на воде! Если это была не волшебная лодка, конечно.
– Нет, абсолютно не волшебная, – одарила школяра укоризненным взором де Туазо.
– И она не затонула при спуске со стапелей? – удивился тот.
– Конечно, затонула! – торжествующе хмыкнула герцогиня. – У самого причала! И все стали смеяться над ним, а он гордо вскинул голову и сказал, что так и было задумано, потому что это – подводная лодка!
– Подводная? – тупо сморгнул школяр, но придумать иного аргумента против такой несуразной идеи, кроме как "она же нальется водой и снова утонет", больше не смог.
– Да, подводная, – горячо встала на защиту романтичного смуглого изобретателя герцогиня, словно это был ее родственник. – И потом он и его команда путешествовали на ней по морям…
– Под водой? – выказывая еще большую степень сообразительности, уточнил чародей.
– Ну естественно! – картинно закатила глаза тетушка Жаклин. – А как же еще? Они плотно залудили щели, чтобы вода не попадала, и плавали по дну.
– Как плавали?
– Веслами. Гребли, отталкивались от дна – и плыли.
– Ползли, вы хотите сказать, – скептически прищурился студент, презрительно отверг саму идею как ничему не сообразную и снова погрузился в чтение шильдиков.
– Какая разница! – возмущенно тряхнула остатками куафюра герцогиня. – Зато под водой! А когда попадали в попутное течение, то поднимали паруса – и неслись вперед как дельфин, меж развесистых кораллов и голотурий! Это было так восхитительно, прекрасно и романтично!.. Кстати, их корабль так и назывался – "Дельфин". Только не припомню, как звали капитана… Маг, ты читал эту книжку? Как его звали?
– Никак, – процедил через плечо его премудрие, недовольный тем, что его самообразование прервали, и палец его, на мгновение оставшись без контроля глаз, заходил, описывая круги, вокруг большой красной пуговицы.
– Точно! – просияла вдруг принцесса. – Я читала! Вспомнила теперь! Его звали капитан Никак! Или Нигде?… Или Незачем?…
– На кой пень, – на этот раз добровольно оторвался от кратких курсов кораблевождения и любезно подсказал волшебник.
– Думаешь? – с сомнением устремила на него взгляд Изабелла.
– Практически уверен, – торжествующе усмехнулся маг, – как и в том, что по своей воле я под воду на запаянной железяке не сунулся бы ни за какие коврижки. Если швы потекут, или весла сломаются об камень, или она наткнется на что-нибудь и получит пробоину, или просто застрянет, или… Да причин того, что такая подводная, с позволения сказать, лодка, в один прекрасный день под водой и останется – сотни, если не тысячи!
– И я тоже так думаю… – пробормотала Грета, нервно раскачивая рыбий зуб и не отрывая ни на мгновение взгляд от окна.
– Самоубийство чистой воды, – убежденно кивнул шевалье, не отрываясь от штурвала.
– Читать подобные выдумки, безусловно, интересно… – начала было Изабелла, но взволнованный выкрик крестьянки заглушил ее последние слова:
– Пристань!!! Пристань там!!! Впереди!!! Скорее!!!
Все, кроме Люсьена, кинулись к ее иллюминатору в предвкушении, страхе и возбуждении от совсем близкой встречи с Гаваром… И верно: метрах в семи и приближаясь, в черной неровности скальной стены вырисовалось еще более темное пятно хода.
– Причал!!!..
По команде шевалье рыба прибавила ход, и через минуту остановилась, легонько ткнувшись металлическим носом в тусклый камень у края прохода. Белесый свет из рыбьего ока озарил открывшуюся картину, и коллективный выдох разочарования и отчаяния вырвался из грудей мореходов.
От того, что когда-то, несомненно, было причалом, остался лишь узкий, с полметра, карниз, обрывающийся в воду осклизлыми бревнами подпорок. Остальное пространство надежно и бесповоротно поглотил обвал.
– Ка-абу-у-у-уча… – тоскливо простонал чародей, не находя иных слов для описания того, что явилось его растерянному взору и яростно боднул лбом медную стену их судна. – Кабу-у-у-уча-а-а-а…
– Но… может… где-нибудь есть еще один?… – тихо пискнула Грета, потрясенная мгновенным крушением всех упований и планов на спасение Лесли. Разобрать груду камней и земли, преграждающую тоннель на Бог знает сколько метров вглубь, не предложила даже она.
– Иногда в замках бывает больше одного подземного хода! – уцепился за последнюю хлипкую надежду Люсьен.
– Ну так чего же мы ждем? – нетерпеливо прикрикнула принцесса. – Веди свою рыбу скорей! И можно как-нибудь сделать свет поярче – чтобы наверняка не проскочить мимо?
– Думаю, да… – пробурчал студент и прикоснулся к большой красной пуговице с подходящей подписью. Кругляш, к его изумлению, плавно утонул в столешнице, и в ту же секунду свет в рубке-голове вспыхнул ярко, словно десять тонн фосфора.
– Замечательно! – с достоинством проговорила герцогиня и пристроилась рядом с крестьянкой у иллюминатора. – Теперь следующую пристань мы точно не пропустим!
– Тогда полный вперед! – азартно оглянулась на де Шене ее высочество, раздосадованная неудачей, словно личным оскорблением, недовольная, но не побежденная.
– Не расстраивайся, девочка. Новый причал обязательно окажется доступным, – де Туазо утешающе приобняла Грету за ссутулившиеся дрожащие плечи. – Мы непременно отыщем твоего жениха. Вот увидишь.
– С-спасибо… ваше сиятельство… – смущенно кивнула дочка бондаря, отерла невесть откуда навернувшиеся слезы, и впилась сердитым решительным взором в проплывающую мимо тьму. – Мы обязательно отыщем. Всё. И причал, и Леса.
Как и предсказывала герцогиня, следующий причал, встретившийся им почти через час неспешного придирчивого обхода озера по периметру, был открыт и доступен.
Единственным его недостатком, слишком хорошо заметным при свете недалекого розового костра, была загаженность пометом грабастиков.
Откуда отправились, туда и пришли…
"Золотая рыбка" со скрежетом и тяжелым вздохом перестала бить плавниками и остановилась, не доходя до берега. Команда ее поджала губы, нахмурилась и растерянно переглянулась.
– Куда теперь? – Люсьен первым озвучил крутившийся у всех на языках вопрос.
– По тоннелю – и к тому месту, где мы в этот проход провалились? – нерешительно предложила принцесса.