Сержант появился незаметно, бесшумно. Сергей даже слегка вздрогнул, когда перед ним возникла фигура в выцветшей, почти белой гимнастерке, фигура, будто сконденсировавшаяся из знойного и тягучего воздуха вездесущим призраком. Призрак этот имел вполне реальные очертания, был весом и зрим.
- Ну, Серега, привет, что ли?! - сказал сержант.
Но руки Реброву не протянул.
Когда все это было? И было ли вообще? Может, вся предыдущая жизнь - лишь прелюдией прозвучала или просто пригрезилась в коротком сне перед самым подъемом, в те считанные минуты, когда душераздирающий крик дневального еще не вырвался из его горла, но уже вот-вот готов вырваться? А почему бы и нет, ведь сны, как говорят сведущие люди, за доли секунды могут прокручивать в головах спящих целые жизни? Да, давно это было.
Ребров познакомился с Любой у нее в институте, на предновогоднем вечере. Он попал туда благодаря своему приятелю. Мишке Квасцову, студенту, лодырю и повесе, человеку крайне уверенному в себе и до подозрительности не уверенному в окружающих. Всех таковых Мишка не слишком-то уважал, и по большей части из-за того, что подозревал в недостаточном к его собственной персоне внимании и любви. Причем Сергей не был исключением. Но с кем-то надо было поддерживать дружеские отношения.
Вот Мишка их и поддерживал. Был он невысок и плотен, но какой-то сыроватой плотностью, словно из теста слепленный. Темные редкие волосы слегка вились, падая прядышками на лоб и уши, но не прикрывая последних, а лишь топорщась над ними. Широкое, плоское лицо ничем примечательным не отличалось, пожалуй, лишь два зеленовато-карих глаза, живых и подвижных, придавали лицу какое-то особое, настороженное выражение. Короче, был Мишка Квасцов самой заурядной личностью, каких на белом свете пруд пруди.
Перед тем как заявиться на вечер в институт, они основательно посидели в соседнем баре, задрипанном и совершенно не пользующемся популярностью у местной молодежи. Бар этот, когда-то бывший молодежным кафе, захирел постепенно и превратился в обычную распивочную точку, пристанище ханыг-алкашей и редких залетных прохожих, уже разгоряченных и желающих добавить. Но он был рядышком с институтом, и потому особого выбора приятелям делать не приходилось, да и, что там скрывать, ни Мишка Квасцов, ни сам Серега брезгливы не были, как не были и избалованы в отличие от некоторых своих сверстников распивочными, проходившими по интуристовскому ведомству.
Идти "на сухую" в институт им не хотелось - настроение было не ахти какое, тем более что в этот непродолжительный период своей послешкольной жизни бывших подружек порастеряли и теперь пребывали в одиночестве.
Для пущей коммуникабельности не хватало как раз дву-трех коктейлей, которые им и приготовил с видом огромного одолжения забулдыга-бармен, уже осоловелый, с набрякшим лицом самодовольного и пыжащегося перед окружающими неудачника.
Но Мишке с Сергеем было наплевать на такие мелочи.
Они принимали жизнь такой, какая она есть.
В предыдущий вечер Сергей с Мишкой бесцельно болтались по центру, искали развлечений. Но так ничего особого и не нашли. Популярные злачные места были забиты до отказа, не проскользнешь, а в большинство из них и вовсе не пускали по причине коренного происхождения выдать себя за малайцев или хотя бы финнов им не удавалось никак. Хотя множество шустряков именно таким образом проходили в престижные трактиры и увеселительные заведения для людей особого сорта, обладающих отнюдь не местной пропиской.
Но плевать на все это хотели и Мишка и Сергей. Очень нужно! Во дворике за Моссоветом они раздавили бутылочку красного крепкого, утерлись рукавами, посидели, покурили и уже в приподнятом настроении влились в толпу на Тверской - куда вынесет. Часа полтора их носило и крутило, не прибивая ни к какому берегу. Потом людская волна выбросила их прямо на магазинчик где-то у Солянки, и не магазинчик даже, а тесненькую винную лавчонку. Пришлось взять еще парочку бутылок, на этот раз вермута розового, но тоже крепкого - в девятнадцать градусов.
Не откладывая в долгий ящик важного дела, они пехом протопали две остановки и в "Шашлычной" у Яузских ворот выглушили содержимое бутылок под двойную порцию пельменей и один стакан компоту - бледненького, видно, прямо из-под крана налитого.
Не так часто Мишка с Сергеем встречались. И потому позволили себе в этот день немного расслабиться. В забегаловке было невероятно гразно. Но зато там было спокойно: местные блюстители знали, что персонал забегаловки живет не только с обвеса, но и с посуды, оставляемой посетителями, и потому никого не трогали, им, видно, тоже обламывалось кое-что.
И не стоило бы обо всем этом упоминать, если бы события предыдущего вечера не повлияли на день последующий. Причем самым определенным образом.
Друзья собирались просидеть в "Шашлычной" долго, может и до закрытия, - благо магазины рядом, всегда можно пополнить запасы выпивки. Но не понравились чем-то местным завсегдатаям или, кто знает, просто подвернулись под горячую руку.
Какой-то толстый и обрюзгший лицом малый в латаных варенках и расхлюстанной клеенчатой - под кожу куртенке подсел за их столик. Со своим стаканом подсел.
- Плесните, ребятки! - попросил он плаксиво. - Душа горит.
Мишка оттопырил нижнюю губу и сказал просто, без обиняков:
- Вали на хер отсюда!
Толстяк все понял и свалил. Но через две минуты он подсел снова. И уже не один. Два пропитых и явно уголовных типа приволокли свои стульчики и пристроились по бокам от толстяка. Оба выглядели близнецами: спутанные волосы, черные и сальные, красные глазки, щетина, наколки на руках. У обоих не хватало не меньше трети передних зубов. Короче, те еще ребятки.
- Ну что, суки?! - прямо в лоб спросил тот, что сидел левее.
Сергей сжал в кулаке ножку стула под собой, чтобы в случае надобности тут же его выдернуть и обрушить на визитеров, - ничего более серьезного под руками не было. Мишка полез в карман. Сергей знал, ничего у него там, кроме ключей, нету.
Но толстяк смягчил обстановку.
- Вы нам по стакашку налейте, ребят, и лады! - предложил он вполне миролюбиво.
Его дружки щербато заулыбались, закивали. Первый дополнил:
- По-божески, кореша, ну чего вы в натуре! Угостите инвалидов соцобщежития!
Лучше всего было разойтись спокойно, без потасовки.
И Сергей уже полез во внутренний карман за бутылкой.
Но Мишка все испортил.
- Хрен вам моржовый, а не по стакашку! - сказал он.
И неожиданно сильно и резко толкнул от себя стол.
Противоположным краем столешницы всех троих опрокинуло вместе со стульями назад. Грохот и крик, мат, ругань переполнили забегаловку.
- Валим! - выкрикнул Мишка.
Сергей вскочил на ноги и пару раз двинул ближнему к нему близнецу-блатарю ногой в бок. Мишка отделывал другого вымогателя тем же образом. Но длилось это долю секунды.
- А-а!!! - сиреной завопила с раздачи краснолицая тетка. - Убива-ю-ют!!! Милиция! Бандиты! Эй! На помощь! - И непонятно было, кого же она звала.
Многочисленные посетители с интересом наблюдали за происходящим. Но никто не приподнялся со своего места.
Правда, толстяк успел вскочить и загородил Мишке проход. Но тут же вновь полетел на пол - развоевавшийся Мишка пнул его пяткой в живот, а потом, уже падающему, навесил хорошенько по загривку.
- Фрайера! Суки! Порежу. - развопился один из блатарей.
Но было поздно, приятели выскочили из забегаловки. Сергей собирался рвануть прямо по улице, без оглядки.
Но более хитрый Мишка придержал его за локоть.
- Куда, осел?! Сразу накроют!
Они спрятались тут же за "стекляшкой", решили переждать хотя бы минутку, не высовываясь и не привлекая к себе внимания. Только когда два постовых неспешно прошли внутрь заведения, Мишка сказал тихо:
- Ну, теперь пошли! Только, Серый, спокойненько, отдышись, не дергайся!
Они не заметили, как сзади появился один из беззубых блатарей.
- Ну что, суки?! - прошепелявил он, загораживая проход к площади.
Глаза блатаря были безумными, то ли от пьянства, то ли от злобы. Он был весь в мусоре и объедках, так, видно, и не почистился, после того как на него опрокинулся стол.
- Ну, что? - повторил он. - Приехали, фраерочки?!
В руке у блатаря был зажат нож - настоящая финка, какие умеют выделывать лишь специалисты в зонах, тесак тесаком с хищно выгнутым острием.
- Ша! - выпучив глаза, прошипел Мишка. - Менты, кореш, сзади обходят. Шухер!
Блатарь лишь чуть скосил глаза в сторону. Но этого хватило. Сергей со всей силы ударил его ногой в пах так, что заболели пальцы. Мишка ударом в челюсть сбил "кореша" с ног, каблуком вдавив в землю руку, сжимавшую нож. Но нагибаться не стал. Для надежности они слегка попинали его по ребрам ногами. И ушли - потихоньку, стараясь сдерживать шаг, не суетиться. Что там творилось внутри забегаловки - им, по понятным причинам, выяснить не удалось.
На Ульяновской забрели в тихий уютный дворик с качелями. Отдышались. Сергей посокрушался спьяну:
- Зря мы их так, зря!
Мишка был настроен практичнее.
- Ничего, в следующий раз, когда тебя будут бить по левой стороне рожи, подставляй правую - сразу искупишь грешки! - проворчал он. - А вообще кончай. Серый! Ушли-и слава богу! Давай, распечатывай!
Тут же на качелях они допили розовый вермут, отвоеванный-таки у алкашей-блатарей, явно полубессильной и дошедшей до ручки братии, на которую и обижаться-то по их убогости не следовало. Если б только не нож…
- Все! Забыли!..
Мишка встал. Выйдя из-под арки, натолкнулись еще на один магазинчик-клетушку. Взяли алжирского крепкого.
Там же увидали и побитого толстяка - ушел, видно, от милиции, или отпустили. Толстяк скромно потупил набрякшие очи, предпочел не узнать.
Но Мишка ему шепнул на выходе с усмешечкой:
- Еще плеснуть?!
Толстяк вздрогнул и отвернулся.
Бутылку решили не распивать сразу, оставить. Поехали по Мишкиному предложению на "три бана" - в просторечье на трехвокзальную площадь, к Ленинградскому, Ярославскому и Казанскому. Там было проще всего подхватить парочку недорогих, а то и вовсе бесплатных девочек - но поприличнее, не шушеру привокзальную, рублевую и затасканную, а приезжих искательниц приключений и развлечений.
Чтобы не тратить понапрасну времени. Мишка сразу вытащил бутылку, зажал ее в одной руке, другой принялся накручивать на пальце ключом. Объяснений для смышленых девочек не требовалось. Но не каждая шла на ключик как на приманку, многие боялись чужих квартир и предпочитали подъезды, чердаки, стройки, подворотни или, в лучшем случае, собственные комнаты. Только Мишке, так же как и Сергею, надоело в этот день подзаборничать и отирать пыль на лавках. И потому Квасцов - не особо щедрый в трезвости, но купечески разгульный в подпитии решил привести компанию, если она состоится, к себе.
Состоялась!
- Стаканчик к бутылочке не нужен? - спросила девочка в черненькой шапочке, похожая на школьницу-активистку, но явно не малолетка - малолеток Мишка сторонился, закон есть закон.
- Вот именно стаканчика нам и не хватало! - умильно прошептал он. - А еще лучше, парочку!
Сергею девица не понравилась, но он тоже улыбался, пялил глаза. Второй "стаканчик" по мановению первого неспешно, покачивая бедрами, подрулил к стоявшим от газетного стенда.
- Отличненько! - заявил Мишка сиропным голосом и прихватил появившуюся блондиночку в мохеровом платочке за талию.
Та рассмеялась, кокетливо попыталась высвободиться - ну и, конечно, не получилось. На долю Сергея осталась "активисточка" с черными живенькими глазками, сочетающимися с ее шапочкой.
Разговора о деньгах не было, и Сергей отчетливо понял, что они имеют дело не с профессионалками, а с такими же искательницами приключений. Оно и к лучшему было - во времена-то сексуальной революции, совпавшей с эпохой СПИДа! Впрочем, о всех страстях после розовых и красных крепленых просто-напросто забывалось. Ну их, страсти-мордасти эти! Чай, не в Африке живем, где каждый первый сифилитик, а каждый второй - спидонос, и не в Индии даже, где проказа за насморк почитается! Так думалось не только Сергею, но и Мишке.
О чем думали девицы - вообще неизвестно, если и думали о чем-то, так это должно было проясниться позже.
Пришлось заехать по дороге в магазин и взять еще пару бутылок - на этот раз ничего, кроме кагора, не было. Но Мишка клялся, что у него в конуренке припрятана бутылочка пятизвездного коньяку. Ему не слишком-то верили. Но девицы были уже навеселе - так что должно всем хватить, ну, а не хватит, так и к таксистам недолго сбегать деньжата пока имелись.
- Посидеть бы для начала в ресторанчике, потанцевать! Или в баре?! - предложила блондиночка, которую звали Вика. Явно напрашивалась на дорогие развлечения.
Но Мишка сразу пресек эти притязания.
- Лапушки, щас не пробьешься, опоздали! - прошептал он на ушко. Но так прошептал, что вопросы отпали сами собой.
А Сергею подмигнул: ишь, мол, хитрюги, "мотористки"! Знаем эту породу - попить, поесть, погулять, за счет фраеров-лопухов, да и отчалить?! Не-е, так не пройдет, девочки! И те, видно, поняли это. Сразу спало еще присутствовавшее поначалу напряжение.
В троллейбусе Мишка посадил блондиночку на колени, запустил ей под курточку руку, выражая всем своим лицом неподдельный восторг от испытываемых ощущений.
Блондиночка таяла, млела, закатывала глазки и все время подставляла ушко под Мишкины губы. Тот ей шептал что-то приятное. Сергей не слышал. "Активисточка" черноглазая прижималась к нему, смотрела снизу вверх огромными глазищами. Чего-то ждала. Звали ее Светой. А может, и совсем иначе, ведь никто ни у кого паспортов не спрашивал - была нужда!
Сергей пытался себя распалить, дважды обнимал Свету за плечи, поглаживал по спине, пробовал шутить, рассказывать анекдоты… Но что-то не удавалось растормошиться.
Лишь когда они ввалились в Мишкину "конуренку", а по сути, вполне приличную и вместительную однокомнатную квартиру, и когда Света сняла свое пальтишко, он начал оживать. И еще бы - под пальтишком оказались такие формы - грудь, бедра, талия - все скульптурное, точеное, наполненное и притягивающее, что он закатил глаза и показал Мишке поднятый большой палец. Но тот не заметил, был увлечен Викой, бесстыдно поправляющей чуть приспустившиеся колготки, - жесты были явно рассчитанные, манерные, но это не меняло дела.
Через минуту они сидели за столом. Мишка не обманул насчет коньяка ~ запыленная порядком бутыль была выставлена в центре, посреди самого простецкого угощения - грубо нарезанного черного хлеба, капусты, двух неумело распотрошенных когда-то и уже подсохших селедок и трех или четырех сморщенных яблок. Зато аппаратура у Мишки была классная, японская, от папаши. И потому мягкая, обвораживающая музыка лилась, казалось, из самих стен.
- Ништяк! - выдохнула Вика из пухлых губок. - Мне тут нравится.
- То ли еще будет! - заверил Мишка и разлил для начала бутылку кагора.
Зелье оказалось не таким уж и плохим - в головы шибануло здорово. Видно, настаивали кагор не на монастырских травках, а как меньшее, на табаке или курином помете, да и потом щедро разводили на спирту. Сергей начинал косеть не на шутку, в глазах поплыло. Но усилием воли он вернулся в сознательное состояние. Привалился к Светочке, охватил ее пониже талии рукой, губами прильнул к шее - стало тепло и сладостно. Она положила ему руку на плечо, легонько поглаживала.
- Уф! Жарища! - пробасил Мишка и стянул через голову свитер.
В комнате и на самом деле было жарко, топили так, будто за окном Оймякон или Якутск, по меньшей мере.
Но форточка в этой квартире открывалась лишь в знойные летние денечки - Мишка смертельно боялся сквозняков, по этой части у него просто заскок был какой-то.
Сергей расстегнул ворот рубахи на две пуговицы. Нашептывания певца становились все интимнее, мелодия вкрадчивей.
Мишка снова оторвался от раскрасневшейся блондиночки.
- Не-е, не могу! - заявил он. - Если дамы не возражают. - Последовали взгляды в стороны "дам", и плотоядная улыбка свела его губы. - Если дамы не возражают, я разоблачусь немного.
Мишка стянул через голову рубаху и остался по пояс голый, немного грузноватый, но в меру, с сохранившимся еще с лета загарчиком.
- Представим, что мы на пляже в Сочах! - протянул он певуче и вновь приник к Вике. - Палит ласковое южное солнце, аромат магнолий щекочет ноздри, плещутся волны, набегают на желтый горячий песок.
Вика, расслабленная и безвольная, вдруг резко отшатнулась, вскочила на ноги. Глаза ее были туманны.
- Я тоже хочу в Сочи! - провозгласила она немного капризно, притопнув каблучком и свысока поглядела на улыбающегося Мишку. - Под магнолии, на песочек! Хочу-у!
Она расстегнула "молнию" на зелененькой бархатистой кофточке, аккуратно сняла ее и не менее аккуратно повесила на стул, стоявший у стены. Потом вернулась к Мишке.
Совсем узенький и полупрозрачный бюстгальтер почти не скрывал ее высоких и полных грудей.
Вика прислонилась к Мишке спиной, и он, простонав нечто неопределенное, изловчился и через плечо опустил ей руку на грудь, еле касаясь кожи и чуть перебирая длинными ухоженными пальцами.
- Солнышко припекает, - еле слышно пролепетала Вика и прикрыла глаза.
Света поглядела на Сергея. Но он, ощутиз вдруг непонятно почему кахую-то искусственность, надуманность ситуации, не стал следовать Мишкиному примеру, а прошептал ей на ухо.
- Потанцуем?
Света сразу же встала, протянула к нему руки. Они перебрались на свободное место, прильнули друг к другу. В этот миг из-за спины послышался томный громкий стон-подвыванье. Но это был уже не Мишка, это вытягивала рулады Вика.
Невнятный и нечленораздельный стон послужил будто сигналом для Светы. Она резко отстранилась от Сергея, отпихнула его обеими руками. Глаза сверкнули зло, она сразу перестала напоминать школьную комсомольскую активисточку и стала похожей на разгневанную, но ждущую чего-то женщину.
- И я хочу на пляж! - почти выкрикнула, с вызовом, упрямо.
Сергей пожал плечами и улыбнулся. Он заметил, что пальцы у нее подрагивают и лицо становится каким-то нервным, беспокойным.
- Ну так… - пробубнил он, глядя ей в глаза.
И этого оказалось достаточно. С каким-то непонятным вздохом облегчения Света дрожащими руками стянула с себя свитерок и небрежно бросила его на диван. Сергея снова повело - под свитером не было ничего, совсем ничего, кроме чистого белого женского тела: над плоским животом, переходящим в узкую и гибкую талию, чуть покачивались от резкого движения два неожиданно больших полушария грудей с темными влекущими сосками… Но она не дала ему времени рассматривать себя, снова привлекла, прижала. Они закачались в ритмах нехитрой и чарующей мелодии.
От прикосновения нежного и упругого женского тела Сергей на какое-то мгновение протрезвел. Он почувствовал, как она впилась ему пальцами в плечи - с силой, страстно и уверенно, будто требуя от него чего-то.
Но в это время Мишка крикнул от стола:
- Бокалы полны, товарищи отдыхающие! Просьба отольнуть от дам и прильнуть к ним.
Сергей почти на руках поднес ее к столу. Усадил себе на колени. Она по-прежнему вжималась в него, словно стыдясь наготы, не желая поворачиваться к Мишке, к Вике.