- Семён, погиб русский человек и его будут хоронить в понедельник. Надо десять мужчин на похороны.
- Зачем? У русских нет такого обычая.
- Ну не русский, а еврей из России.
- А кто?
- Да я не запомнил фамилию. Там узнаешь. Получишь за это тридцать дойче марок.
- В котором часу?
- В три.
- Я подъеду с работы, а деньги мне за это не нужны. Вот если бы я работал, ну выкопал могилу, а так нет. За то, что присутствовать на похоронах своего соплеменника я денег не возьму.
- Как знаешь. Но ты будешь?
- Да.
В течении следующего дня Семён так закрутился на работе, что совершенно забыл о своём обещании Эфрони приехать на похороны, и только за двадцать минут до назначенного времени, вспомнил, посмотрев на часы. Он даже не успел сказать своей бригаде, что уезжает. Ровно в три он подъехал к еврейскому кладбищу. Оно занимало несколько гектаров в самом конце общегородского кладбища, имело отдельный помпезный вход с надписью на иврит, большое ритуальное помещение и контору. Собственно, это была только часть еврейского кладбища, захоронения на котором начались в первой половине двадцатого столетия. А боле старое, основанное в XVIII веке, находилось с другой стороны и на нём находились могилы всех франкфуртских Ротшильдов. Могилы их представляют подобие древних саркофагов, но выполненных в стиле барокко. На нём же возведены множество других богатых памятников, и само кладбище является памятником истории и архитектуры федерального значения.
На современном кладбище нет богатых памятников и отличаются они друг от друга дороговизной, красотой и площадью полированного гранита и надписями, выполненными от простой краски до сусального золота. Ни скульптур, ни выбитых на камне фотографий нет, так как изображение человека по иудейским правилам не допускается, хотя во многих частях света, в том числе и на крупнейшем кладбище в Нью-Йорке, такие изображения есть. Во Франкфурте много могил символических, где написано место гибели: Освенцим, Рига, Треблинка, Вильнюс и другие лагеря смерти, разбросанные по всей Европе. На многих могилах тридцатых годов ХХ века где похоронены пожилые люди, только одна половина памятника с надписью. Другая, чистая, оставленная одним из супругов для себя так и осталась безымянной. Её владельца лишили права лежать вместе со своим близким человеком, пришедшие к власти фашисты, и прах его вылетел в трубу крематория, а пепел шуршит под ногами под набат колоколов, поминающих жертвы Второй мировой войны.
Передний кладбищенский двор, в который зашёл Семён, был устлан брусчаткой и внутри его росли четыре туи, постриженные под куб размером граней в полтора метра. Посреди двора стояли несколько мужчин из дома, где жил Семён. Он подошёл к ним и спросил как фамилия покойника и что случилось.
- Разбился на машине, а фамилия не то Соловьёв, не то Скворцов.
На эс начинается.
Семён посмотрел направо в сторону конторы и увидел сидящую на скамейке Галку-давалку и рядом с ней женщину, закрывшую лицо руками.
Семён всё понял и даже вздрогнул.
- Может, Соколов?
- Да, да - Соколов!
Семён подошёл к сидящим женщинам, Галя кивнула ему головой, а Фаина, подняв глаза, не сразу узнала Семёна, а когда узнала, запричитала.
- Ой Сенечка, Сенечка! Зачем же такое горе свалилось на нашу голову? Ведь Фимочка был такой добрый, такой светлый, такой красивый. Он же никому зла не делал, а с ним злая сила вот так расправилась.
Она ещё что-то говорила почти бессвязно и Галя её стала успокаивать и показала Семёну рукой, чтобы он отошёл, потому что пока он будет стоять, Фаина будет причитать. Семён отошёл в сторону и задумался. У него не возникло никаких противоречий в сказанном Фаиной. Он жалел её и погибшего Фиму, своего ровесника, соседа, соученика. Никакой мстительной злости против него у Семёна не было.
В этот момент Семён даже не подумал, сколько неприятностей тот ему причинил.
Открылись двери ритуального малого зала, все стоявшие во дворе вошли внутрь и сели на длинные скамьи со спинками. Впереди стояла небольшая чёрная трибуна, горели две толстые полутораметровые свечи.
Выкатили из соседней большой залы гроб из строганных досок, поставили его между свечами, за трибуну стал ребе в чёрной одежде и запел высоким голосом тягучую жалобную мелодию. Сидящие в зале несколько раз вставали, а Семён думал. Думал и не мог понять, как могло случиться, что они, ребята с одинаковым детством, безотцовщиной и бедностью были такими разными и так вначале одинаково, а позже по-разному складывались их судьбы. Ответить на этот вопрос Семён так и не смог.
А кто может ответить на этот вопрос? Философы от самой древности пытаются установить закономерность человеческого поведения. Отчего оно зависит? От воспитания? Так почему двое братьев, получивших одинаковое воспитание, становятся совершенно разными людьми?
Современная наука пытается объяснить, что всё зависит он генов, переданных нам родителями. В печати возникают сообщения, что нашли ген радости, ген роста, ген долголетия. А есть ли ген подлости, ген доброты, ген сострадания и ген безразличия? Может когда-то учёные и найдут такие гены и станут ими управлять. Но вряд ли от этого жизнь станет интересней. Пока только всё многообразие жизни может делать нас счастливыми или несчастными.
После отпевания в зале было ещё отпевание у могилы. Затем рабочие засыпали могилу землёй и в мире стало одним человеком меньше.
Семён отвёз Фаину домой и пообещал ей, что в дальнейшем поможет установить памятник и поможет решать сложные вопросы.
Через месяц Марине позвонил шеф.
- Здравствуй, это я.
- Здравствуй, я уже заждалась, ожидая результата твоей операции.
Как ты?
- Вроде нормально, учитывая её сложность. Скажи, пожалуйста, когда бы ты могла приехать ко мне в Bad-Nauheim?
- В воскресенье.
- Я буду ожидать тебя на площади Пресли.
- Пресли?
- Чего ты удивилась?
- Так он же американский певец.
- Приедешь, узнаешь. В три часа тебя устроит?
- Да, конечно.
- До встречи, - в трубке раздались гудки.
В воскресенье Марина в назначенное время приехала в Bad-Nauheim.
Это был небольшой курортный город, в котором располагалось многого санаториев, в том числе и кардиореабилитационный. Марина приехала на площадь имени Элвиса Пресли, нашла место для парковки и когда вышла из машины, увидела шефа, сидящим на скамейке с краю небольшой площади. Он жестом подозвал Марину и пригласил сесть рядом. Они поздоровались.
- Как твоё здоровье? - спросила Марина.
- Могло бы быть лучше, но врачи говорят, что всё нормально.
Говорят, что нужно увеличивать нагрузки, вот я и хожу целый день.
Внизу под нами громадный парк, там есть небольшое озерцо, так его искусственно расширяют. И что интересно, чтобы экономить воду, всё дно, а это пару гектар, закрыли плёнкой, уложили сверху ещё какую-то изоляцию.
- Где они на всё это деньги берут?
- Это и простой, и сложный вопрос, не доходящий до нашего понимания. Во-первых, они работают, причём работают так, что делают работу один раз. Что такое делать некачественно, им неведомо. Я видел, как во Франкфурте при ремонте трамвайного пути между брусчаткой, уложенной в междурельсовое пространство, из чайника, да, да, из чайника, заливали битум. Туда не попадёт вода, и зимой брусчатка будет лежать как и летом. И не тебе рассказывать, как в Одессе ремонтируют дороги. Сколько ты наездила на своей машине?
- Тысяч семьдесят.
- А меняла что-то по ходовой?
- Нет.
- А у нас бы пришлось менять и резину, и амортизаторы, и сайленблоки, и… - всего не перечислишь. Во-вторых, ты видела, чтобы у них в подъездах горел постоянно свет? Они на всём экономят.
Воруют ли у них? Воруют, и взятки берут, но во много раз меньше, чем у нас. Я думаю, что на Украине воруют сопоставимо с бюджетом Бельгии, а в России с бюджетом Германии. И самое главное: раньше СССР, а теперь Россию окружают враги, и затраты на милитаризацию такие, что им и не снится.
- А чего эта площадь носит имя Пресли?
- Всё очень просто. Американская армия хотела заполучить популярного певца для поднятия престижа. Призвали его в армию, когда он уже снялся в нескольких фильмах. И отправили служить в западную Германию.
- И он здесь служил?
- Это тоже интересно. Всё сделано было чисто по-американски.
Предвидя твой вопрос, я нашёл в интернете эту тему и отпечатал на принтере. На почитай, - и шеф дал Марине два листа бумаги с текстом.
- Ты, что, заходил в интернет - кафе?
- Зачем? Мне поставили его в моём номере, пардон, двухкомнатной палате.
Марина взяла листочки и прочитала: Раньше Бад-Наухайм был курортным местом для высших слоев общества. Здесь бывали Бисмарк, Кайзер Вильгельм I и многие члены царской фамилии России
Юный Франклин Рузвельт (Franklin D. Roosevelt) посещал здесь школу. Но что значит будущий американский президент против короля рок-н-ролла? Здесь с 1958 по 60 годы жил Элвис Пресли, проходивший воинскую службу в американской армии. Собственно, его воинская часть была в Фридберге (Friedberg), но жил он в Бад-Наухайме, для которого пребывание здесь знаменитых гостей было привычным. Сегодня в Бад-Наухайме есть клуб поклонников Элвиса, ему установлен памятный знак, перед которым всегда горят свечи, и лежат свежие цветы. Есть также площадь им. Элвиса Пресли и бульвар Элвиса Пресли. На фасаде построенного в 1888 году отеля Груневальд (Grunewald) установлена памятная доска: "Здесь жил Элвис Пресли".
Это действительно так: в то время 23-летний Пресли жил в комнате N10 в отеле, построенном в стиле модерн, с башенкой, с кружевными занавесками и округлыми лестничными перилами, с розами в каменных вазах, примыкавшем к курортному парку. Кто хочет ощутить атмосферу 1959 года, должен войти в этот тёмный, но приятный отель. На потолке висят роскошные хрустальные люстры, кресла в комнатах отдыха имеют фигурные резные подлокотники и полосатую обивку. Дорогие ковры здесь лежат на паркете с давних времён. Все пышет стариной и богатством. *"Мы знали его, как никто другой"* **"Тогда мы посмотрели друг другу глубоко глаза в глаза, этого было достаточно", говорит Рита Иссбернер-Халдане (Rita Issberner-Haldane), хозяйка гостиницы, приятная пожилая дама. Она уже тогда была здесь, в отеле, когда Элвис здесь ночевал, ежедневно уезжал в казарму во Фридберг, читал газету на диване или играл с пуделем Черри. Диван все ещё стоит в комнате отдыха. "Мы знали его, как никто другой", говорит Иссбернер-Халдане с мечтательным взглядом. Тогда она была молода. "Он был таким скромным человеком. И как он передвигался - живая музыка".
Комната Пресли полностью сохранена, проживающие в гостинице могут использовать его комнату с отдельным туалетом, пить из его стакана и лежать в его двуспальной кровати. Он ночевал здесь регулярно до февраля 1959, затем он должен был покинуть отель. Ещё примерно год он жил на частной квартире на Гётештрассе. Потом он вернулся в США.
Здесь Элвис оставил своего пуделя, массу поклонников и хит "Wooden Heart" со словами на немецком языке: "Muss i denn, muss i denn zum StДdtele hinaus, und du mein Schatz bleibst hier" (примерный перевод: Я должен покинуть этот город, и ты, моё счастье, остаёшься здесь). В Бад-Наухайм он никогда больше не вернулся.
Город Бад-Наухайм находится в земле Гессен, около 30 км на север от Франкфурта на Майне. Отель Груневальд находится на улице Террассенштрассе (Terrassenstr), 10. Один день проживания в комнате Элвиса Пресли стоит 200DM. Адрес частной квартиры, где жил Элвис - Гётештрасе, 14 (Goethestra?e 14). Координаты: 50(r)22 01 ' северной широты и 08(r)44 13 ' восточной долготы.
- Прочитала?
- Да, интересно.
- Интересно и то, что он выписал сюда своих друзей-музыкантов.
Они потом с ним работали, до его конца.
- А вообще, жаль парня, рано ушёл, - резюмировала Марина.
- Только там известно, сколько кому отведено, - и шеф откинул голову назад и посмотрел на небо.
- Ты что, верующий?
- Ага, ведь нет неверующих людей.
- Как это нет?
- А вот так. Одни верят, что бог есть, другие, что его нет. И те и другие верят, - засмеялся шеф доволен своим каламбуром.
- Ты, Юра, похудел очень.
- Я за десять дней после операции похудел на двенадцать килограмм. Я сейчас ем, но вес не набираю. Они кормят здесь некалорийной пищей, да и не люблю я немецкую кухню. Кстати, ты наверное, не обедала? - Марина кивнула головой, - вот и хорошо. Идём в ресторан, здесь рядом, я попью куриного бульончика, а ты поешь, что захочешь. Пойдём через парк, немного дальше, но гораздо приятней.
Дорожка пошла круто вниз и перешла в лестницу. Рыжие белки перебегали дорогу, останавливались и подбегали к ним.
- Их люди балуют, вот они и попрошайничают. Забыл тебе сказать, что ты дважды вдова.
- Как, почему? - Марина остановилась.
- Неделю, или чуть больше, Соколов ехал из аэропорта, врезался в столб, и автобус в лепёшку.
- Как ты узнал?
- Я привык, что ты не задаёшь вопросов, но сейчас отвечу - в газете прочитал, там не указали фамилию, но я почувствовал, что это он, и послал своего коллегу узнать, и моя догадка подтвердилась.
- Он же не пил за рулём. Я точно знаю.
- Зачем ему было пить? У него своя дурь лилась через край.
- Странно всё это, - сказала Марина и спохватилась, что сказала лишнее.
Шеф посмотрел на неё длинным взглядом и ничего не сказал. А что ему было говорить. Рассказать Марине, что это он организовал "странную" смерть Соколова? Вернее не он, а Костя. Заплатили хорошо Жанне, а дальше всё пошло по сценарию. Очень многого не мог говорить ей шеф. Он ещё раз убедился в уме и проницательности Марины, но то, что она сказала, говорило и о том, что он, профессионал, натолкнул её на эту мысль, совсем не профессионально.
Марина тоже не знала, зачем он это сказал. Чтобы запугать её? Ему этого не нужно, он и так знает, что она понимает, что движением пальца он может её уничтожить. Но она нужна ему. Да, пока нужна. Они шли молча, понимая ход мыслей друг друга. Вышли к минеральному источнику, ограждённому камнем и внутри превращённому в фонтан. По бокам стояли длинные сооружения с ванными комнатами и процедурными кабинетами. На большом щите на немецком и английском языках написали историю источника и фонтана, послужившим образованию здесь города и курорта. Перешли дорогу и Марина обратила внимание на вывеску, бросившуюся в глаза, на которой красовалась неоновая надпись:
"Restaurant Odessa".
- Вот здесь можно и поесть. Ресторан держит внук моряка, сбежавшего от большевиков с Врангелем.
Ресторан оказался небольшим и уютным. В вестибюле висела увеличенная фотография красавца в морской форме Российского императорского флота капитан-лейтенанта Шлезвинга Андрея Андреевича, датированная 1912 годом, а на противоположной стене так же увеличенная фотография его же, но уже с погонами капитана первого ранга и снятая через 9 лет. Если на первой фотографии изображался молодцеватый, бравый офицер, то со второй на посетителей ресторана смотрел уставший, убелённый сединами, но по-прежнему красивый мужчина. Стены самого ресторана украшали фотографии видов Одессы и Севастополя. На отдельном стенде висели фотографии знаменитых посетителей. Кого здесь только не было! Шахматист Алёхин и писатель Куприн, премьер-министр временного российского правительства Керенский и композитор Рахманинов, певец Шаляпин и шахматист Каспаров, и многие другие россияне, для которых маленький ресторан в центре Европы заменял ненадолго родину. Здесь всё напоминало о ней: и меню, и посуда, и одежда официантов и, кажется, сам воздух был русским.
Рассмотрев эти реликвии, достойные любого исторического музея, Марина и шеф сели в углу противоположном наружной стене.
- Я всегда здесь сажусь, чтобы не видеть в окнах проезжающие автомобили, - сказал шеф.
- Чувствуешь себя в Одессе? - засмеялась Марина.
- Мы действительно в Одессе.
Подошёл официант, положил два меню в кожаных тиснёных переплётах.
- Заказывай себе, что желаешь, а мне пожалуйста, как всегда - куриный бульон.
Марина стала рассматривать меню, написанное на русском и немецком языках.
- Глаза разбегаются, не знаю что заказать. Что Вы посоветуете? - спросила она у официанта.
- На первое украинский борщ с пампушками, а на второе бефстроганов с жаренной картошкой.
- Полборща и вот - вареники с вишнями, а запить - компот из чернослива.
Официант ушёл.
- Кто тебя оперировал?
- Тебе его имя ничего не скажет. Профессор Циплер.
- Почему, я слышала о нём, что это один из лучших кардиохирургов.
- Он еврей. Интересно, что та клиника принадлежит евангелической церкви, а лечатся в ней и работают люди разных национальностей и вероисповеданий. Расскажу тебе забавный случай. После реанимации перевели меня в палату. Я уже с трудом, но мог сидеть на кровати.
Чувствовал себя ужасно, ничего в состоянии покоя не болело, но было какое-то безразличие. Так вот, сижу я на кровати и подходит ко мне сестричка-блондиночка с прибором для измерения кровяного давления, берёт меня за руку и меряет давление. Я наклонил голову, закрыл глаза, и так сижу в полудрёме. Потом открываю глаза и вижу вместо неё чёрную - пречерную индианку. Я не понял, как мгновенно могла почернеть блондинка. По моему взгляду она, наверное, определила удивление и проговорила, успокаивая: "Vampir hat angekommen (Вампир пришёл)" - и улыбается. Я выразил ещё большее удивление, и она мне показала инструмент для взятия крови из вены. Я пришёл в себя и начал смеяться так, что боль в распиленной груди говорила о том, что своим смехом могу свести на нет результат операции. Так что, видишь, случаются чудеса и наяву.
Марина понимала, что шеф пригласил её не для рассказов о чудесах и не для ознакомления с достопримечательностями Бад-Наухайма, но спрашивать не хотела, считая такой вопрос бестактным. Посетить больного человека всегда считается выражением уважения. Уважала ли Марина шефа? Она ему была благодарна за то, что он помог ей вылечить дочь, хотя также понимала, что он ей обязан прибавлением к своим капиталам значительной суммы денег. Не могла Марина пока знать, что эта сумма составляла лишь каплю из того потока, который лился на его счета, и не только его. Но Марина и боялась этого человека. Вот и сегодня он ей напомнил о том, что смерть, будь она проклята, ходит где-то рядом и в любую секунду может махнуть косой. Марина вздохнула, и шеф опять посмотрел на неё испытывающим взглядом, как будто понимая ход её мыслей. Они поели, рассчитались с официантом и вышли в парк.
- Давай посидим, ты ведь понимаешь, что я пригласил тебя не затем, чтобы поболтать, - и доказывая ей, что он действительно знает, о чём она думает, продолжил, - хотя ты и сама, наверное, думала посетить болезного, но без приглашения не могла, - съязвил шеф.
- Какой ответ ты от меня ждёшь? Ты знаешь, что я не люблю лицемерить с людьми так или иначе понимающими, ну как это сказать… с умными людьми. А тебя я дураком не считаю.
- Спасибо и за это. Итак, ближе к делу. Хотя и здесь я понимаю, что ты хотела бы от моих дел держаться подальше. Я прав?
Марина промолчала.