Он сделал один большой шаг назад, и, бормоча что-то вроде: "Ух тыыы!" - всего лишь наблюдал за бесчинствующим тигром.
- Бесит, тошнит, выводит из себя! Что еще за Карманный Тигр?! Совершенно, никого не интересуууууууууууууууует! Почему никто не понимаааааааает?!
Золотая луна, словно бы вызванная ревом тигра, показалась прямо над ребятами.
На холодном асфальте протянулась тень Айсаки, наносящей смертельные удары фонарному столбу. Также проступила тень Рюдзи, который, всего лишь наблюдая, тем не менее, снова сделал шаг вперед, чтобы сократить расстояние.
Хотя тени ребят наложились одна на другую, их тела в действительности все так же не соприкасались.
- Все, ну все... бесят меня...! Минорин - дура... почему она не слушает то, что ей говорят?! Китамура тоже хорош, почему он без труда поверил только в то, что заявила Минорин?! Почему никто меня не понимает?! Ни Минорин, ни Китамура, никто... никто-никто, ни мама, ни папа, никто, никого, меня... не могу этого простить! Ведь меня не понимают...! Никто меня не понимает!
Обхватив столб обеими руками, и нанося тяжелые удары коленями, Айсака выкрикивала это сдавленным голосом. Полагаю, у нее тоже бывают вечера, когда чувства вот так же натянуты и хочется плакать. Жар от подкатывающихся к горлу слез привел к тому, что ее дыхание сбилось, по-видимому, причиняя страдание, и тогда...
- У, уххх...!
- Ой! Остановись, дура!
...Откинувшись назад, Тайга была за шаг до того, чтобы... ударить в столб головой.
Ладонь Рюдзи, подскочившего из-за опасности возникшей ситуации, толчком остановила лоб Айсаки. Ведь даже ударом головы столб не одолеешь.
- И все равно, меня это бесиииииииит! - одновременно и крик, и плач.
Находящаяся рядом Тайга, продемонстрировав совершенную безыскусность, продолжала плакать в темноте весенней ночи. "Ничего тут не поделаешь, - Рюдзи принял решение. - ...Хотя нет смысла суметь сотворить нечто серьезное. Вместо того чтобы произносить фразы: "Я понимаю тебя", - которые, по-видимому, звучат легкомысленно, полагаю, это будет более действенным".
- ...Я тебе помогу, - заявил мальчик, после чего набрал в легкие побольше воздуха. Без перерыва выдохнул и...
- Меня это бесиииииииит!
...Тоже стал наносить непривычные удары ногами, и даже как-то выполнил несколько круговых ударов с разворота. Пошатываясь в ненадежном равновесии и изображая увиденное на турнирах К-1.
Хотя, действуя подобным образом, ребята, вероятно, демонстрировали малодушие, однако они вдвоем атаковали столб. "Ведь у меня существует враг. Я реально ощущаю существование неких препятствий, которые, подобно камням, были оставлены на моем жизненном пути. Полагаю, что и у Айсаки... тоже есть враг. Считаю, что существуют некие преграды, которые таким же образом закрывают жизненный путь Тайги. Этот враг наваливается всем своим весом именно в тот момент, когда ты в кого-нибудь влюбляешься и молишь о том, чтобы сблизиться с этим человеком. По-видимому, данный враг носит имя "комплексы". Вероятно, его называют также вот так: "судьба", или же "такое у него от самого рождения", или же "таковы обстоятельства". Похоже, у него также есть различные имена: "самосознание, присущее этапу полового созревания", или же "то, что я сам никак не могу сделать". Однако, как бы там ни было, для нас этот враг являет собой образ, который невозможно ударить рукой или ногой, значит, вероятно, в будущем мы все время, сплошь и рядом, должны будет продолжать сражаться с этим противником, не обладающим даже сущностью. И если мы не будем вот так избивать хотя бы фонарный столб, этот противник за всю жизнь до самой смерти не сможет исчезнуть. Также хорошо избивать стену или футон, однако... именно этому фонарному столбу выпала злая доля.
Именно поэтому я участвую в подобном действе. Хоть это и глупо, хоть это и по-идиотски, хоть это и нелепо, а мы вдвоем превращаемся в животных, завывающих в весенней ночи.
В частности враг Айсаки, по-видимому, как-то больше и тяжелее моего, - глядя на развевающиеся волосы по другую сторону, Рюдзи размышлял. - Вот как, чтобы противостоять врагу, которого невозможно разглядеть, ты превратилась в тигра. Ты всегда желала обладать силой, чтобы сражаться с противником, который гораздо больше, массивнее и крепче фонарного столба, и его тяжелее одолеть. Поэтому тебе пришлось стать тигром".
И что удивительно: короткие жизни этих двух ребят в некоторых отношениях наложились друг на друга, какими бы недолгими они ни были. Возможно, именно поэтому Рюдзи понимал Айсаку. По-видимому, он не мог бросить на произвол судьбы девочку, выражение лица у которой было жутко измученным, и которая была ужасно голодна.
Хотя она доставляла ему беспокойство, хотя он сердился на нее, вероятно, он был не в состоянии вполне серьезно выгнать ее прочь.
И для мальчика все эти проблемы отнюдь не являлись несчастьем или чем-либо подобным, а, скорее всего...
- Рюдзи, отойди!
- Чего это ты ни с того, ни с сего...? Ох!
Когда Тайга внезапно вскинула голову, он был потрясен выражением ее лица, и все мысли в его мозгу рассеялись подобно туману.
Айсака улыбалась. Это была безжалостная улыбка. Девочка, злобно сверкая пылающими глазами, и яростно моргая, со всей силой Карманного Тигра следовала за добычей...
- Прикончу!
...Такое было ощущение.
Отойдя к началу улицы, Тайга набрала достаточную дистанцию. И тогда она подобрала подол юбки:
- Подожди же, Китамура! Я признаюсь тебе обязательнооооооооооооооооо!
Поразительный разбег, который заставил зрительный зал (Рюдзи) воскликнуть от изумления. Могучий толчок, безупречно рассчитанный до секунды. Полет ее маленького тела после изящного прыжка. Ее глаза, отражающие лунный свет. И тогда ее правая нога пронзила воздух и со свистом врезалась в столб.
- ...!
От такого чересчур насыщенного зрелища мальчик невольно зажмурился. Раздался грубый удар, и он наконец-то взволнованно открыл глаза. И подбежал к Айсаке, упавшей на попку у основания столба.
- Д-дура! Твоя нога...
- ...Рюдзи, смотри!
- Куда?
Предмет, на который указывала Тайга, являл собой фонарный столб, тянущийся в небо. Когда мальчик обернулся, в его взгляде читалось: "И что с того?" - и тогда Айсака одарила его хмурой улыбкой:
- Ты не считаешь, что он наклонился?
- А?! Едва ли, полагаю, для этого нет причин! Ни при каких обстоятельствах наклониться из-за человеческих ударов ногой... - сравнив на глазок с оградой, находящейся позади столба, Рюдзи затаил дыхание. - ...Да ведь он накренился, разве нет?!
- Ты тоже так считаешь?!
В улыбке Айсаки читалось: "Наконец-то, я победила!" Разумеется, столб мог быть наклонен с самого начала, или забор позади него мог быть кривым. Эти версии выглядели более убедительными, чем предположение, что столб наклонился от одного удара Тайги.
Тем не менее, Рюдзи поверил.
Он поверил, что от удара Айсаки, нет, что от удара Карманного Тигра столб мог согнуться.
Ведь девочка улыбалась.
- ...А, это опасно. Там - это полицейский?
Вероятно, ребята расшумелись немного больше, чем допустимо... тем, кто приближался на велосипеде с другой стороны улицы, определенно был полицейский, одетый в служебную униформу. Рюдзи торопливо повернулся к Тайге...
- Худо дело, быстрее сматываемся! Проклятье... что такое?! Что случилось?!
...И впился взглядом в растяпу, которая все так же сидела, скривив лицо.
- Б-больно...
- Чтооо?!
Айсака, которая до сего момента, исполнившись энергии, должна была атаковать фонарный столб, сейчас сидела с разметавшейся по земле юбкой и потирала маленькой рукой голень на правой ноге. И тогда девочка подняла печальное лицо к Рюдзи...
- Место для удара было выбрано неправильно... А теперь болит.
...И ее губы искривились. "Ай-яй-яй!" - мальчик почесал затылок...
- Полагаю, так и должно было случиться! Ух тыы... по-видимому, распухло...
...Присел на корточки, осмотрел повреждение и безотчетно нахмурился. Даже при тусклом свете уличных фонарей было совершенно понятно, что участок кожи на белоснежной голени немного повыше тонкой лодыжки сильно вздулся от внутреннего кровотечения.
- ...Все-таки он твердый, этот столб... больно, ужасно больно...
- Не сомневаюсь, конечно же, он твердый! Вот незадача...
Рюдзи глубоко вздохнул, и с мыслью: "Ничего тут не поделаешь, - повернулся к скорчившейся Айсаке спиной. - Полагаю, такое и называют рыцарством .Это меня даже пьянит".
- Забирайся, ты действительно... сплошное невезение!
Мальчик рассчитывал, что она робко вскарабкается ему на закорки, однако... при всем том это был Карманный Тигр. Хотя Тайга утверждала, что у нее болит нога, она в могучем прыжке повисла у Рюдзи на спине. При этом сжала шею настолько сильно, что он, по-видимому, оказался на грани смерти.
- З-зады...хаюсь...
Отчаянно хлопая по рукам Айсаки, которые пережали ему и дыхательные пути, и кровеносные артерии, мальчик сообщал своей наезднице, что его жизнь - в критической ситуации, однако:
- О нет, Рюдзи! Там разве не полицейский? Если мы быстро не сбежим...
Несмотря на то, что я сообщил об этом с самого начала... Мальчик, шея которого была сжата, и он все так же не мог произнести ни единого слова, был вынужден торопливо броситься бежать.
Рюдзи свернул на безлюдную боковую дорогу (хотя это был окольный путь), и, сдерживая звуки шагов, и одновременно - в отчаянии - понесся по ночным улицам. Он проскользнул в совершенно темный проулок, где даже не было фонарей, и в причудливой тишине терялись все слова, тем не менее, полагаясь только на температуру тел друг друга, они оба могли и не произносить вслух: "Как же нам страшно".
Мальчик крепко удерживал на спине тело Айсаки.
Тайга слегка прижалась подбородком к основанию шеи Рюдзи, которое пульсировало в такт сердцу.
Без ненужных слов они только ставили своей целью огни главной дороги, которые виднелись в конце переулка...
- Ай!
Бам! Раздался глухой звук удара, и девочка вскрикнула.
- Что?! Что случилось?!
Рюдзи безотчетно остановился и оглянулся на Айсаку, которую нес на закорках. Во тьме их взгляды пересеклись, и оказалось: между ними было настолько маленькое расстояние, что он даже чувствовал ее дыхание.
- К-какая-то... вывеска появилась... и я стукнулась лбом!
- Чего?! Почему ты не уклонилась?!
- Слишком неожиданно! Тут темно, ничего не видно, и, к тому же, ведь ты не обращаешь на такое внимания, я права?! ...Больноо, ах, вот же, еще и подташнивает...
- Где ударилась? Здесь?
Рюдзи вытянул руку и потрогал слегка горячий лоб Айсаки... ведь здесь темно, и ничего не поймешь, если только посмотришь.
- ...Кровотечения нет. Даже шишка не появилась. ...Полагаю, что все в порядке, наверняка.
- Невезение-то какое.
- Никакого невезения тут нет, просто ты - раззява.
Мальчик снова крепко подхватил сидящую на спине Айсаку, которая громко сопела: "Что с того?" - и опять побежал вперед. Если они выйдут на главную дорогу, там и до дома - рукой подать.
- ...Хорошо, что ты не поранилась.
Вдали прозвучал автомобильный гудок. Поэтому едва слышный голос Рюдзи, вероятно, не достиг ушей пассажирки, которая повисла у него на спине.
- Хотя ты заявила, что завтра признаешься Китамуре, если бы ты получила рану на лице, возникла бы проблема. ...Действительно, хорошо, этого не произошло.
Девочка ничего не сказала.
Хорошо.
Только щека Тайги мягко прикасается к моему затылку, и я это ощущаю. Айсака не ранена, и плотно прижимается к моей спине. Хорошо. Одно это - уже замечательно.
Убеждаясь, что велосипед с полицейским их не нагоняет, ребята наконец-то выбрались из переулка. И направились домой по широкому тротуару, примыкающему к залитому ослепительным светом шоссе. Изредка они проходили мимо возвращающихся с работы служащих и старушек, которые выгуливали собак. Никто не бросал на Рюдзи и Айсаку излишних взглядов. У каждого из них в отдельности были свои проблемы. И у служащих-мужчин, и у офисных леди, и у стариков, и у старушек, - наверняка у каждого из них имеется враг с соответствующей давящей тяжестью. Полагаю, что у всех этих людей непременно есть даже ночь, когда на них нападает желание избить до полусмерти фонарный столб. Однако они не совершают этого, поскольку они - уже взрослые.
Неожиданно у Рюдзи в мозгу всплыла мысль, что проходящие мимо - это люди, которые приносят в жертву фонарные столбы, и мальчик тихонько засмеялся. Заметив это...
- Над чем ты смеешься?
...Айсака рывком придвинулась всем телом и задышала ему прямо в щеку.
- Ничего интересного. ...Всякий вздор.
- Чего?! Что это, ну, что это, что это? Рассказывай!
- Оох! - шея Рюдзи оказалась крепко сдавленной. - Слышишь, ты...
- А мне до смерти интересно. Эй, над чем ты смеешься?
- ...Ничего такого, поэтому не принимай близко к сердцу... т-тяжело дышать!
- Раз ты не хочешь говорить, я буду давить до таких пор, пока ты вообще не сможешь разговаривать.
- Ооооох!
"Аа, вот же... действительно, что же это за девица? - думал Рюдзи, сражаясь за то, чтобы освободить себе дыхательные пути. - Она - деспотичная, капризная и эгоистичная. Тигрица-деспот, которая даже не позволяет придаваться размышлениям. Из-за того, что я общался с ней, как много мучений я испытал? И в тот момент, и еще - тогда, и еще - в тот момент...
Я считал, что эта боль утихнет из-за того, что снова, опять и опять буду об этом думать. Я полагал: да никакое чувство не воспылает от тепла того тела, которое прижалось ко мне. Я думал: даже когда мы приблизимся к буржуйскому особняку, где проживает Айсака, моя душа не станет протестовать.
И все же, тем не менее..."
Внезапно Тайга ослабила руки, которые обвивали шею Рюдзи...
- Здесь - в самый раз.
...Прошептала такие слова и хлопнула мальчика по плечу.
Перед входом в особняк Айсака быстро спрыгнула на землю. Спина у Рюдзи внезапно стала совершенно пустой, тяжесть с нее пропала, а также исчезло тепло тела пассажирки. Полностью потерянный мальчик оглянулся и посмотрел на Тайгу, стоявшую перед стеклянной дверью.
И тогда пришло страдания от того, что у него сильно защемило сердце... до какой же степени?
- Вот и все, Рюдзи. Мы как раз вовремя. Смотри!
Подняв тонкое запястье своей руки вверх, она показала мальчику наручные часы. Две стрелки, двигающиеся по циферблату, как раз отмечали время 11:59.
- Ах-х, я так умаялась... и мы сумели благополучно вернуться домой. Сейчас и здесь это закончится. Как только нынешний день завершится, ты больше не будешь моим псом. Через тридцать секунд... эй, разве ты не собираешься что-нибудь сказать?
- ...Что-нибудь сказать... что именно?
- Ты не собираешься напоследок в качестве дворняги произнести что-нибудь своей хозяйке? Рюдзи!
- ...Ты так внезапно... это предлагаешь...
Сохраняя до него дистанцию около двух метров, Айсака еле заметно улыбалась. Выглядело так, словно она улыбается. Слегка склонив голову набок, она, по-видимому, ждала слов Рюдзи. И все равно, что-нибудь сказать... что-нибудь суметь произнести...
- ...Десять секунд... пять секунд...
Мальчик не сумел произнести что-либо.
Промчавшийся порыв ветра разделил двух ребят, и Айсака опустила руку, на которой находились часы. И тогда...
- Пока-пока.
- Угу. ...А, завтра! Завтра, постарайся!
...Только это и прозвучало.
- Пока-пока, Такасу.
Глава 6
Проспал.
Хотя я намеревался сварить рис, чтобы использовать его для приготовления завтрака и бэнто, однако забыл включить тумблер рисоварки.
Еще я забыл покормить малыша Инко и сменить ему воду.
Вдобавок я надел носки разного цвета из-за того, что впопыхах выскочил из дома.
- ...Действительно что-то неладное... - тихо бормоча себе под нос, Рюдзи невольно впился взглядом в свои ступни. Правый - черного цвета. Левый - темно-синего.
Это была прискорбная оплошность, которую он, добравшись до школы, впервые заметил перед обувным шкафчиком, когда намеревался переобуться из уличных мокасин в сменные туфли. Теперь уже ничего нельзя поделать, вдобавок это сильно бросается в глаза. Хотя оттенки явно отличаются, почему я такую ошибку...?
Однако времени на раздумья не было. Возле входных дверей для почти опоздавших стоял завуч и со словами: "Поторапливайтесь, поторапливайтесь", - продолжал подгонять вошедших учеников. Рюдзи, все так же слегка потупившись, чтобы не разгневать преподавателя, тоже продемонстрировал прыть и, поднимаясь по лестнице, направлялся в аудиторию. Тем не менее. На последней ступеньке мальчик изрядно оступился и очень сильно ударился голенью. Не в состоянии произнести ни звука, он был на грани потери сознания, и его грозные как у сумасшедшего глаза сузились, что заставило бессмысленно испугаться учеников младших классов, которым выпало несчастье проходить мимо.
Не имея возможности вздохнуть, он потирал рукой голень, и при этом ему в голову пришла одна-единственная мысль. Вероятно, причина нескладности моих действий заключается в том, что вчера ночью я расстался с Айсакой.
Когда Рюдзи избавился от утренней обязанности заходить за Тайгой (что, должно быть, являло собой несомненное беспокойство) и от необходимости готовить одну лишнюю порцию бэнто, его утренние часы должны были стать веселее. Мальчик должен был вернуться к достаточной вольготной жизни, которую он вел раньше. Тем не менее, такое затруднительное положение дел... вероятно, темп жизни, однажды приведенный в беспорядок, просто так не восстановишь. Когда он подумал: "Неужели жизнь в качестве пса до такой степени въелась в мое тело?" - сверх этого не появилось никаких печальных мыслей, однако тихое утро без всяких презрительных насмешек и восклицаний можно было с уверенностью назвать "на удивление расхлябанным".