– Вы все записали? – поинтересовалась Цянь Сяохун у секретарши, твердо решив смутить эту кучку дармоедов, а потом еле заметно улыбнулась Ляо Чжэнху, будто тот был ее секретным агентом.
Мягкий, как шелк, взгляд Ляо Чжэнху стал нежным, как перышко.
– Он помог мне отрегулировать воду, а потом потискал меня и так и сяк, вел себя грубо, словно хотел разорвать меня на кусочки. Вода с журчанием заполнила ванную, и Джимми Чэнь погрузил меня в воду. Он тоже залез в ванную. Вода полилась через край. Но он не торопился входить в меня, он целовал мою грудь намного дольше, чем губы, примерно минут пятнадцать, у меня аж грудь онемела от поцелуев. Потом он намазал гель для душа на все мое тело. Я хотела заняться любовью прямо в ванной, но Джимми Чэнь сказал, что ему нравится заниматься этим на кровати под одеялом. Примерно через сорок минут он вынес меня, завернутую в полотенце, и бросил на кровать с пружинным матрасом, так что я подпрыгнула, но все равно не торопился войти в меня, а лежал рядом обнаженный с сигаретой, пока я гладила и трогала его везде. Ему нравится прелюдия, и мне тоже, прошло не менее тридцати минут, прежде чем мы наконец слились в единое целое. Мы занимались любовью тридцать минут, пока не насытились. Вернее, это он насытился, а я вовсе нет. Отдохнув пятнадцать минут, мы начали по новой, второй раз был дольше первого, и он полностью удовлетворил меня. Мы полежали еще полчасика, потом Джимми Чэнь отвез меня в отель, сказал, что не оставляет у себя девушек на ночь, ну а остальное вы все знаете. Теперь вам понятно, где я была и что делала? Можете удостовериться у Джимми Чэня, но у меня нет его телефона.
– Господин начальник, я подсчитала, вышло дольше на двадцать минут, – сообщила "Бао-гуну" секретарша.
– В общих чертах все было так, возможно, мы не так долго занимались любовью, я грубо прикинула. Неизбежны какие-то нестыковки, – Цянь Сяохун подражала манере полицейского.
– Когда вы последний раз видели Чжан Вэймэй? – спросил "Бао-гун", шумно выдохнув через нос.
– В двенадцать часов ночи.
– А до этого о чем вы говорили?
– Запамятовала. Вчера в отеле играли свадьбу, так что все разговоры крутились вокруг свадьбы.
– Если что-то услышите о Чжан Вэймэй, то немедленно сообщите. Вот телефон участка. Вы свободны. Спасибо за помощь! – "Бао-гун" подал ей через стол визитку.
Ему даже вставать особо не пришлось, поскольку карточку перехватил и передал Ляо Чжэнху.
Вот так окончился допрос. Эта компашка просто валяла дурака. Вернувшись в комнату, Цянь Сяохун обшарила кровать Чжан Вэймэй. Под кроватью осталась стоять пара стоптанных шлепанцев, а вот постер с Лесли Чуном, висевший над кроватью, исчез. Цянь Сяохун поверила, что Чжан Вэймэй втихаря сбежала. Что касается тех двадцати тысяч юаней, то неопровержимых доказательств не было, однозначный вывод сделать нельзя, поэтому Чжан Вэймэй навеки останется подозреваемой. Если и правда деньги украла она, то Цянь Сяохун готова была зауважать бывшую коллегу. Если Чжан Вэймэй пустит двадцать тысяч на собственную свадьбу и вид на жительство, то Цянь Сяохун желала ей счастья. Говорили, что пострадавший – родственник Пань Аня из Гонконга, он лишился двадцати тысяч юаней, но не вызывал сочувствия. Если он тем самым помог рождению новой семьи и способствовал счастью и материальному благополучию двух людей, то можно считать, что это благотворительность вслепую и ему зачтется. У постояльцев отеля денег куры не клюют, настолько много, что можно сжигать напоказ.
На завтрак давали рисовую кашу и булочку с заварным кремом. А-Син взяла порцию и для Цянь Сяохун.
– Спасибо, А-Син, я очень проголодалась. Ты, кстати, знаешь, когда Чжан Вэймэй ушла? – Цянь Сяохун откусила половину булочки, и ее щеки округлились.
– Я, наверное, спала, даже не слышала, возвращалась она вообще или нет. Она часто по вечерам оставалась у парня, – ответила А-Син и отхлебнула рисовой каши, жидкой, как вода. – Если так и дальше пойдет, то скоро будут недокладывать не только риса, но и масла с водой. А ты, красотка, с кем вчера перепихнулась?
– А-Син, как думаешь, могла А-Мэй это сделать? – Цянь Сяохун постаралась избежать деликатной темы.
– Если не она, то кто? Она сбежала, значит, выдала себя с головой. Если вдруг решит вернуться, то ее бандиты прикончат. Осмелиться обчистить родственников Пань Аня равноценно помешательству! Я сначала решила, что это ты, ты ж только под утро вернулась. Ладно, теперь весь отель в курсе, что ты вчера переспала с Джимми Чэнем. Но, Цянь Сяохун, тебя никто не тронет, имя Джимми Чэня у всех на слуху!
12
После того как Ли Сыцзян избавилась от плода, она ничуть не изменилась, на лице не видно было никаких следов произошедшего. Опытные женщины могут, просто взглянув на брови и бедра, понять, девственница девушка или нет, а вот делала ли она аборт или нет, по внешнему виду понять невозможно, после аборта никаких отметин на лице не остается. Так что спустя неделю Ли Сыцзян уже выглядела как цветущая девственница. Разумеется, дело было еще и в том, что Цянь Сяохун каждый день приносила подруге куриный суп и мясные блюда, которые покупала на свои деньги, так как пятьсот юаней, что дал Кунь Ли Сыцзян, она израсходовала еще в больнице. У нее имелись кое-какие накопления, но жалко было их проедать, и она на всем экономила, как и положено девушке крестьянских кровей. Цянь Сяохун же считала, что потратить деньги на дело – вовсе не мотовство, а вот держать себя в черном теле стыдно.
Цянь Сяохун предложила подруге переехать и устроиться официанткой в отеле, там условия проживания неплохие. Ли Сыцзян долго сомневалась, втайне надеясь, что внезапно появится Кунь. Каждый раз, видя подругу в таком состоянии, Цянь Сяохун не выдерживала и начинала ее распекать:
– Сыцзян, не надо надеяться, что Кунь нарисуется снова. А даже если он и придет, ты ему должна влепить пару затрещин и выставить. После случившегося ты должна была понять, насколько искренние у него чувства. Представь, что Кунь – это кусок дерьма, ты уже его из себя выдавила, теперь нужно хорошенько вытереть задницу бумажкой, натянуть трусы, завязать пояс и делать то, что нужно делать, идти туда, куда нужно идти.
Ли Сыцзян со слезами начала собирать свой жалкий скарб: несколько помятых старых кофт и штанов, пару пыльных туфель, зубную щетку, полотенце, тазик для умывания, стакан. Все это она запихнула в ту самую серую холщовую сумку, с которой приехала в Шэньчжэнь.
– Аренду надо платить через полмесяца, – внезапно вспомнила она.
– Тебе так дорого это гнилое место? Я бы на твоем месте ни одной лишней секунды тут не осталась, жаль, что нельзя сжечь дотла!
– Я не в этом смысле! Получается, мы обманули хозяйку.
– Ли Сыцзян, что-то ты путаешь в своих расчетах. Да и вообще, какое тебе дело до хозяйки? Сколько раз тебя другие обманывали, а ты переживаешь из-за денег за полмесяца!
Ли Сыцзян молча переваривала слова Цянь Сяохун, слово корова, жующая жвачку.
В итоге Ли Сыцзян покинула съемное жилье и отправилась вместе с Цянь Сяохун в отель "Цяньшань", так сказать, объединенными войсками.
13
В канун Нового года Ли Сыцзян надела униформу и начала обслуживать столики в ресторане отеля. Администратором там работала очень красивая девушка с толстой косой. Волосы у нее были черные, густые и длинные, такая роскошная коса вызывала зависть, многие, глядя на нее, пускали слюнки. Однако большую часть времени коса незаметно болталась позади ее высокого худощавого тела. Девушка казалась такой скромницей, что мужчины теряли всякую надежду. Но вот что заслуживает внимания – в местном кинотеатре работал паренек, приехавший с севера, по имени Ли Сюэвэнь. Только он мог заставить Длинную Косу смущенно разулыбаться, она становилась необычайно гибкой, крутилась и так и сяк, обмениваясь с ним взглядами. Ли Сюэвэнь каждую неделю приходил в ресторан несколько раз, иногда с друзьями, иногда один, но всегда в те дни, когда дежурила Длинная Коса.
Необходимо описать внешность Ли Сюэвэня, поскольку вскоре он окажется втянутым в сложные отношения с девушками. На самом деле и У Ин, и А-Син, и вся обслуга отеля знала его как свои пять пальцев, разве что голым его никто не видел, а так никаких тайн не осталось. Ли Сюэвэнь, пол мужской, рост метр семьдесят восемь, уроженец Чанчуня, выпускник Академии искусств Лу Синя в Яньане, двадцать восемь лет, родился под знаком Рака. Ли Сюэвэнь носил очки, черты лица у него были довольно заурядные, что по отдельности, что вместе, но в общем симпатичные. Правда, походка некрасивая – он шаркал ногами и выглядел при этом как старый педантичный профессор или человек, обронивший что-то на землю, а теперь искавший. Однако в его присутствии у окружающих появлялось неизменное и основательное чувство безопасности.
Поговаривали, что Ли Сюэвэнь владел акциями многих местных предприятий и был на короткой ноге с руководством, поэтому между ним и другими работниками, приехавшими на заработки, пролегала целая пропасть. Можно сказать, по социальному статусу он находился на одной ступеньке с местными ганьбу. Ганьбу частенько приходилось работать по пояс в грязи, более того, обычно к ним прилагались пожилые супруги, которые держали их под каблуком, так что на их фоне преимущества Ли Сюэвэня бросались в глаза. Короче говоря, Ли Сюэвэнь был лакомым кусочком. Правда, этот лакомый кусочек ходил опустив голову, но это не мешало ему замечать красоток и приударять за ними.
У Ин работала в отеле даже дольше Чжан Вэймэй. У Ин знала, что с появлением А-Син между ней и Длинной Косой разгорелся спор, кто кого краше. Разумеется, девушки даже не думали знакомиться, они ходили высоко задрав головы, словно две агрессивные очковые кобры, которые дальше собственного капюшона не видели, но, если кто-то пытался вторгнуться на их территорию, молниеносно отражали атаку и атаковали сами. Ли Сюэвэнь свалился к ним, как лакомый кусок, и, оказавшись между двух лакомых кусков, Длинной Косой и А-Син, сам растерялся. Поэтому отношения Длинной Косы и Ли Сюэвэня, которые развивались со скоростью улитки, напрямую касались А-Син.
Как ни странно, но Длинная Коса тут же подружилась с Ли Сыцзян, и они неплохо ладили. Возможно, красавицам нужен рядом такой невзрачный зеленый листок, как Ли Сыцзян, чтобы выгодно оттенять их, а Ли Сыцзян с готовностью взяла на себя эту роль. Поскольку Ли Сыцзян и Цянь Сяохун были не разлей вода, то Ли Сыцзян предоставляла ей сводку новостей, а Цянь Сяохун, в свою очередь, хотела уважить А-Син, и доклад о каждом шаге Длинной Косы, естественно, попадал к А-Син. Поэтому в уходе из отеля Длинной Косы была немалая заслуга и Ли Сыцзян.
А-Син с виду казалась хрупкой и покорной, ее внутренняя сила никогда не пробивалась наружу, и А-Син всем своим поведением демонстрировала непорочность, проявляла упрямство и уверенность. Хотя как-то раз во время просмотра фильма Ли Сюэвэнь погладил ее руку, но дальше поцелуя в мочку уха дело не пошло. А-Син из робости оборонялась и ждала следующего шага от Ли Сюэвэня. Однако было ясно, что основным фактором, мешающим Ли Сюэвэню официально перейти в наступление, являлась Длинная Коса. Цянь Сяохун считала, что борьба была справедливой, возможности обеих равны и каждая имеет право любить и быть любимой. Она уговаривала А-Син проявить инициативу, ведь если Ли Сюэвэнь переспит с Длинной Косой, то ситуация усложнится. По указанию Цянь Сяохун Ли Сыцзян внимательно следила за общением Ли Сюэвэня и Длинной Косы, тщательно фиксируя все их разговоры и зрительные контакты. Меж тем коса у Длинной Косы становилась с каждым днем все более блестящей. И вот однажды Ли Сыцзян доложила, что они как-то странно переглядываются, очень рассеянны, словно бы избегают друг друга, но при этом потихоньку ищут друг друга глазами, и взгляды их липкие, как популярное на северо-востоке Китая кушанье "батат в жженом сахаре": с трудом один кусок от другого можно оторвать, а само блюдо сладкое, но не приторное. Цянь Сяохун передала все А-Син, и та поняла, что пора действовать.
А-Син все продумала идеально, даже ее подруги У Ин и Цянь Сяохун пребывали в неведении. Внезапно она объявила, что сегодня отмечает свое девятнадцатилетие, и пригласила У Ин, Цянь Сяохун и Ли Сыцзян в отдельный кабинет в маленьком ресторанчике. Разумеется, Ли Сюэвэнь тоже получил приглашение. Он был единственным мужчиной в компании, и девушки крутились вокруг него, как звезды вокруг луны. Под музыку из раздолбанных колонок они попели под караоке перед ужином и после него.
После ужина обнаружилось, что А-Син уже изрядно напилась. Внезапно девушка разрыдалась, причем впервые плакала на людях, и присутствующие, включая Ли Сюэвэня, остолбенели. А-Син вроде бы и правда загрустила. Она произнесла:
– Как время бежит! Раз – и уже три года прошло после окончания школы. Я эти годы так бестолково провела, если бы не младшие братишки и сестренки, если бы не бедность, то я скоро уже из университета выпустилась бы! А тогда все бы у меня было другое – и работа, и жизнь, и любовь! Почему моя судьба так сложилась? – А-Син ни в коем случае не играла, или, правильнее сказать, изначально она планировала разыграть эту сцену специально для Ли Сюэвэня, но в итоге сыграла настоящую себя.
Маленькие глазки Ли Сыцзян покраснели, она сказала:
– А-Син, у всех свои трудности. Мне не повезло еще больше, я даже школу не окончила. К тому же ты красивее. Я только сейчас поняла, что если у тебя нет образования, то придется вверять свою судьбу кому-то другому.
– Эй, Сыцзян, не говори так. Если кто-то позволяет другим распоряжаться своей судьбой, это к образованию не имеет отношения. – Цянь Сяохун тоже немного выпила, и поскольку за столом присутствовал симпатичный парень, то она соблазнительно растягивала слоги, а не строчила как пулемет.
Поскольку А-Син по-настоящему загрустила, то ее настроение передалось остальным. Она напоминала сейчас цветок абрикоса под весенним дождем – хрупкие плечи подрагивали, в глазах застыла печаль. Если Ли Сюэвэнь не бросится ее утешать, то он или умственно отсталый, или импотент. Практика показала, что он во всех смыслах нормальный. Никто из девушек даже и не заметил, как он расплатился по счету, и не понял, задела А-Син его душу или тело, но, как бы то ни было, Ли Сюэвэнь вывел А-Син из-за стола со словами:
– На сегодня хватит.
Неясно, то ли это Ли Сюэвэнь по собственной инициативе отвел А-Син к себе, или она его подтолкнула, но закончилось тем, что они очутились в его постели. Впоследствии А-Син без зазрения совести говорила, что там, в комнате Ли Сюэвэня, получила самый лучший подарок на день рождения. Она впервые влюбилась, впервые целовалась, впервые была с мужчиной – в тот вечер совпало все. Мужчина, у которого есть хоть капля совести, если лишил девушку девственности, то, считай, связал себя по рукам и ногам. Тем более А-Син твердо верила, что Ли Сюэвэнь нырнул в водоворот ее жизни и теперь уже не сможет выплыть.
По достоверной информации, полученной от Ли Сыцзян, эти несколько дней Длинная Коса особо не причесывалась, вид имела растерянный, глаза потухли. Ночью Ли Сыцзян улеглась в постель и почувствовала, что кровать едва заметно подрагивает, а на рассвете обнаружила на полу целую гору бумажных салфеток. Это Длинная Коса всю ночь сдерживала рыдания. Ли Сыцзян мучилась от угрызений совести, ведь вроде как она стала пособницей в преступлении, и у нее было плохо на душе оттого, что она сдала Длинную Косу.
– Ли Сыцзян, знаешь, что сказал Ли Сюэвэнь? Дескать, она девственница и он за нее в ответе! А за меня кто в ответе?! Неужели наша с ним любовь потерпит поражение из-за девственной плевы?
– Вы с ним друг друга любите? – поразилась Ли Сыцзян. Она не осмеливалась поверить, что Длинная Коса и Ли Сюэвэнь уже переспали, причем не единожды.
– Любим ли мы друг друга! Разумеется! Неужели я легла бы в постель с нелюбимым? Я отвергла ухаживания одного богатого молодчика, всем сердцем хотела быть с этим голодранцем-северяшкой. Ладно, хватит, Сыцзян, я должна уехать отсюда.
В огромных глазах Длинной Косы застыл холод. Внезапно Ли Сыцзян прониклась к ней сочувствием, а к Лю Сюэвэню – презрением.
– Не уезжай. Верни его. Ты красивее А-Син. Вы друг друга любили еще до ее появления!
Кроме Цянь Сяохун у Ли Сыцзян была единственная подруга – Длинная Коса, и Ли Сыцзян очень не хотелось ее потерять, так что она искренне желала помочь.
Длинная Коса медленно, но решительно покачала головой: