Он резко встает из-за столика и, так до конца и не выпрямившись, направляется в коридорчик за переборкой с матовым, до пояса, стеклом - жалкое нововведение, сооруженное Фредом Спрингером к концу жизни. За перегородкой три тонкие панельные двери в стене из прессованной стружки, разделанной под орех, ведут в кабинетики Милдред Крауст и девчонки-счетовода - очередной новенькой в этом месяце, - а также в кабинет главного торгового представителя, расположенный между ними. Двери эти обычно приоткрыты, и девчонка с Милдред то и дело бегают друг к другу за консультациями. Гарри же предпочитает находиться в демонстрационном зале. В старые времена тут было лишь три стальных стола да ковровая дорожка; единственная закрытая дверь вела в туалет со стеклянной колбой, наполненной спрессованным мылом, которую надо перевернуть, чтобы вытряхнуть содержимое. Теперь же клиентов принимают в отдельном закутке, рядом с комнатой для ожидания, которой почти никто не пользуется. Ключи, потребовавшиеся Чарли, висят среди многих других - некоторые из них уже вообще ничего не открывают в этом мире - на доске, потемневшей от прикосновения жирных от машинного масла пальцев, рядом с дверью, ведущей в отдел запасных частей, этот тоннель из заставленных всякой всячиной стальных полок, оканчивающийся раздвижным окном, которое открывается в полную лязга пещеру текущего ремонта. Собственно, Чарли вовсе не обязательно было идти за ключами - правда, он знает, где что лежит, - да и покупателей ни на минуту нельзя оставлять одних, а то еще им станет не по себе и они смоются. Пугливее оленей эти покупатели. Поскольку говорить им не о чем, мальчишка, девчонка и Гарри слышат натужное хриплое дыхание Чарли, когда он возвращается с ключами от "короллы" и с номерным знаком фирмы на проржавевшем зажиме крепления.
- Хочешь, чтобы я поехал с этими ребятами? - спрашивает он.
- Нет, ты сиди отдыхай, - говорит ему Гарри и добавляет: - Начни пока запирать сзади помещение. - На табличке у них сказано, что они открыты по субботам до шести, но в такой злосчастный июньский день, когда бензин на пределе, можно закрыть и без четверти. - Я мигом вернусь.
Мальчишка спрашивает девчонку:
- Хочешь поехать или побудешь здесь?
- Да что ты, - говорит она, и, когда поворачивается и называет его по имени, спокойное лицо ее вспыхивает от нетерпения, - Джейми, меня же мама ждет.
Гарри заверяет ее:
- Это займет всего минуту.
Мама. Вот бы спросить, как выглядит мама.
На улице от бодрящего ветерка веет летом. Полоски травы вокруг асфальтовой площадки принарядились проклюнувшимися одуванчиками. Гарри прикрепляет сзади к "королле" номер и вручает парню ключи. Он наклоняет пассажирское сиденье вперед, чтобы девчонка могла сесть сзади, и, пока она туда пролезает, шорты ее слегка отстают от тела, позволяя увидеть кусочек бедра. Кролик втискивается на место "смертника" и поясняет Джейми назначение всех штучек на приборной доске, включая вместилище для магнитофона. Они все трое скорее высокие, и в маленькой машине становится тесно. Однако "тойота" с этой своей импортной наглостью стремительно сдвигает их с места и вливается в поток машин на шоссе 111. Такое впечатление, точно сидишь на спине большого шмеля - прямо на урчащем моторе.
- Лихо, - признает Джейми.
- И при этом гладко катит, - добавляет Гарри и обращается к сидящей сзади девчонке: - Вы там о'кей? Может, мне пододвинуть сиденье, чтоб вам было удобнее?
Он думает: не жмут ли ей шорты - ведь нынче носят такие короткие. Как раз в промежности шов, да и молния может защемить тело.
- Нет, все в порядке, я сижу боком.
Ему хочется повернуться и посмотреть на нее, но в его возрасте поворачивать голову не так-то просто - бывают дни, когда он просыпается с болью в шее и в плечах только потому, что отлежал их за ночь.
Он говорит Джейми:
- У этой машины тысяча шестьсот кубов, они делают модель и на тысячу двести, но мы не хотим ее продавать: мне неприятно было бы сознавать, что кто-то разбился, потому что мотор оказался недостаточно мощным, чтобы водитель мог объехать грузовик или нечто подобное на наших американских дорогах. А кроме того, мы считаем нужным иметь достаточно широкий выбор машин, иначе вам трудненько будет продать ее, когда придет время.
Он, извернувшись, поворачивается и смотрит на девчонку.
- У этих япошек при всех их достоинствах довольно короткие ноги, - сообщает он ей.
А она вынуждена сидеть чуть ли не на полу, задрав кверху колени, так что сейчас эти молодые лоснящиеся колени находятся всего в нескольких дюймах от его лица.
Она машинально вытягивает изо рта несколько длинных волосков, разметанных ветром, и смотрит в боковое окошко на торговую часть Большого Бруэра. Теперь старый район Уайзер-Таун-Пайк выглядит совсем иначе: домишки причудливой формы, где торгуют готовой едой, и рыночки, где торгуют всем, начиная со свадебных нарядов и кончая пластмассовыми ванночками для птиц, изменили его облик, и невесть каким чудом уцелевший дом с его обрубленной лужайкой торчит печальным напоминанием о минувшем. Конкуренты - "Пайк-порше" и "Рено", "Дифендорфер-фольксваген", кирпично-красная старушка "Мазда" и "БМВ", фирмы, чьи машины завозят в округ Дайамонд, - вывесили плакаты "Экономьте горючее!", а на бензоколонках рядом с зазывными рекламами стоят насосы в чехлах, и подъезды к ним загораживают грузовики с прицепами, тогда как раньше сюда подкатывали автомобили, заправлялись и мчались дальше. В конце дня это выглядит как вражеское заграждение. Откуда они взяли чехлы? Есть даже хорошо сшитые - из холста в малиновую клетку. Новая индустрия - изготовление чехлов для бензоколонок. Посреди пустынных озер асфальта - несколько лоточков, где продают клубнику и ранний горошек. Высоченная реклама указывает на здание из железобетона, стоящее в стороне от дороги. Кролик помнит, когда здесь стоял гигантский Мистер Земляной Орех, указывавший на приземистую лавку, где в стеклянных ящиках лежали соленые орешки: бразильские орехи, и фундук, и недробленые кешью, а по более дешевой цене - дробленые; округ Дайамонд славился своими орехами, но, видно, славился недостаточно - и лавка прогорела. Остов ее разобрали и, в два раза увеличив, превратили в ночной клуб, а рекламу перекрасили, цилиндр Мистеру Земляному Ореху оставили, но сделали из него светского повесу во фраке и с бабочкой. Теперь после многих превращений здесь стоит не слишком ладно скроенная женская фигура, черный силуэт без малейшего намека на одежду, голова запрокинута, и из разрезанного горла, пузырясь, низвергаются вниз одна за другой огромные буквы ДИСКО. За этими рекламами лежат усталые зеленые холмы, подернутые дымкой, и жарятся под солнцем бесцветные поля с рядами наливающейся кукурузы. Внутренность "короллы" нагревается, наполняясь человеческими запахами. Гарри думает о длинных ногах девчонки, когда она пролезала на заднее сиденье, и ему представляется, что запахло ванилью. Тогда влагалище будет как мороженое.
Молчание ребят смущает Гарри. Он нарушает его.
Говорит:
- Ну и гроза была вчера вечером. Я сегодня утром слышал по радио, что в подземном переходе между Эйзенхауэр-авеню и Седьмой вода стояла больше часа.
Потом говорит:
- Знаете, мне даже жутковато становится при виде всех этих закрытых бензоколонок - точно кто-то умер.
Потом говорит:
- А вы читали в газетах, что компании "Херши" пришлось временно уволить девятьсот человек из-за стачки водителей грузовиков? Так мы скоро будем стоять в очереди за шоколадом "Херши".
Мальчишка всецело поглощен обгоном грузовичка хлебопекарного завода Фрайхофера, и Гарри снова заполняет молчание:
- Все магазины выбираются из центра. Теперь там ничего не осталось, кроме банков и почты. Они там посадили эти идиотские деревья - решили устроить сквер, но толку все равно не будет: люди по-прежнему боятся ехать в центр.
Мальчишка держится полосы быстрого движения и едет на третьей скорости - то ли из лихачества, то ли потому, что забыл про существование четвертой скорости. Гарри спрашивает:
- Ну как, почувствовал машину, Джейми? Если хочешь повернуть назад, тут сейчас будет съезд.
Девчонка сразу поняла:
- Джейми, давай повернем. Человек хочет попасть домой к ужину.
Джейми как раз начал сбавлять скорость у разворота, когда слева, не обращая внимания на поток транспорта, вынырнул "пейсер", самая дурацкая машина, какая встречается на дорогах, - ну прямо стеклянная ванна вверх тормашками. Водитель - толстый итальяшка в гавайской рубахе. Джейми ударяет по рулевому колесу, тщетно пытаясь нащупать сигнал. В "тойоте" сигнал действительно находится в странном месте - на двух маленьких дисках внутри рулевого колеса, до которых легко достать пальцем. Гарри быстро протягивает руку и гудит. "Пейсер" возвращается на свою полосу, бросив на них через плечо, обтянутое гавайской рубахой, мрачный взгляд. Гарри наставляет:
- Джейми, у следующего светофора свернешь налево, пересечешь шоссе и, как только сможешь, свернешь снова налево, и мы выедем к магазину. - А девчонке поясняет: - Эта дорога красивее. - И говорит, как бы думая вслух: - Что же мне еще рассказать вам об этой машине? В ней уйма замков. Эти японцы, они ведь живут один у другого на голове и просто помешаны на замках. Не думайте, мы сами к этому придем, меня-то уже тогда не будет, а вы будете. Когда я был мальчишкой, никому и в голову не приходило запирать свои дома, а теперь все запирают - кроме моей сумасшедшей жены. Запри она дверь - она тут же потеряет ключ. Одна из причин, почему я хочу поехать в Японию - а "тойота" предлагает такие поездки некоторым своим торговцам, только надо иметь больший вал, чем у меня, - так вот, я хочу посмотреть, как они запирают бумажный домик. Вот так-то. Ключи из зажигания можно вынуть, только если нажать на эту кнопку. Багажник сзади открывается с помощью вот этого рычажка. Насчет того, что крышка бензобака запирается, я вам уже говорил. Кто-нибудь из вас слышал про историю, которая произошла около Ардмора на этой неделе: какая-то женщина подъехала без очереди к бензоколонке, а парень сзади нее пришел в такую ярость, что навинтил свою крышку на ее бензобак, и когда она подъехала к насосу, служитель не мог ее отвинтить? Пришлось ее машину тягачом оттаскивать. Хороший урок стерве, я так считаю.
Они сделали свои два поворота и едут теперь по извилистой дороге, где поля подступают так близко, что видны комья красной земли, все еще поблескивающей там, где ее разворотили плугом, а предприятия - ТОЧКА КОСИЛОК ДЛЯ ГАЗОНОВ, ПЕНС. НЕМЕЦКИЕ ЛОСКУТНЫЕ ОДЕЯЛА - словно возникли из прошлого столетия в сравнении с теми, что стоят вдоль шоссе 111, которое пролегает параллельно этой дороге. На обочинах между почтовыми ящиками, на которых намалевано где сердце, где шестигранник, фиолетовыми цветочками пестрит вика. С вершины холма открывается вид на газгольдеры Бруэра серо-слоновьего цвета и склон горы Джадж, испещренный рядами красных кирпичных домиков. Кролик отваживается спросить девчонку:
- Вы здешняя?
- Нет, я живу ближе к Гэлили. У моей мамы там ферма.
"А твою маму зовут не Рут?" - хочется спросить Гарри, но он не спрашивает, чтобы не напугать ее, а в себе не уничтожить легкую дрожь волнения, предвкушение открывшейся возможности. Он пытается еще раз взглянуть на нее, проверить, не подскажет ли ему ответ ее белая кожа и не в него ли ее наивно-голубые глаза, но грузное тело мешает ему, да еще эта тесная машина.
Он спрашивает мальчишку:
- Ты следишь за игрой "Филадельфийцев", Джейми? Как насчет того, что они вчера проиграли семь - ноль? Не часто Бова совершает такие ошибки.
- Бова - это тот, которому платят большие деньги?
Хоть бы скорее забрать "тойоту" из рук этого болвана. При каждом повороте он чувствует, как вжимаются в асфальт шины, и круг за кругом в нем неожиданно разрастается чувство, оно растет, как семя - семя, которое незаметно попадает в землю, и если там приживется, его уже не остановишь, оно примет ту форму, какая запрограммирована, участь его столь же неизбежна, как наша смерть.
- Ты, наверно, имеешь в виду Роуза, - говорит Кролик. - Но и он тоже не слишком помог. В этом году они никуда не поедут - все забрала питсбургская команда "Пираты" или "Стальные" - они всегда выигрывают. Сворачивай здесь налево на желтый свет. Ты как раз пересечешь сто одиннадцатое и сможешь въехать к нам на площадку сзади. Так какое суд выносит решение?
Со стороны парень кажется человеком восточной национальности: широкие, обтянутые кожей скулы между красным ухом и красным носом, опухшие веки, в щелках которых поблескивают ничего не выдающие глаза. У людей, существующих за счет земли, обычно низменные натуры - во всяком случае, так всегда считал Гарри.
- Я ведь сказал - мы только присматриваемся, - говорит Джейми. - Машина уж больно маленькая, но, может, вы как раз к такой привыкли.
- А хочешь покрутить баранку на "короне"? Она покажется тебе дворцом после того, как посидишь в одной из этих, а так ведь в жизни не подумаешь: она всего на два сантиметра шире и на пять длиннее. - Он сам себе поражается: до чего лихо сантиметры слетают у него с языка. Еще пять лет попродает эти машины - и заговорит по-японски. - Но лучше все-таки привыкай снижать свои требования, - говорит он Джейми. - Большим старым колымагам пришел конец. Люди продают их, а мы не можем сбыть их с рук. Половину приходится отдавать оптовикам, а оптовики ставят их в витрины. Если бы я дал пятьсот долларов за твою машину, то лишь в порядке одолжения, поверь мне. Мы любим помогать молодым людям. Если такая молодая пара, как вы, не в состоянии купить себе машину или собственный дом - значит, мир наш ни к черту не годен. Когда человек не может поставить ногу даже на нижнюю ступеньку социальной лестницы, люди начинают терять в него веру. А если дело и дальше так пойдет, шестидесятые годы покажутся раем в сравнении с тем, что нам предстоит.
На площадке для машин под колесами затрещали камешки. Мальчишка ставит "короллу" на прежнее место и никак не может найти кнопку, высвобождающую ключ из зажигания, - приходится Гарри снова ему показать. Девчонка пригибается, горя нетерпением побыстрее выйти, - от ее дыхания на руке Гарри шевелятся белесые волоски. Он встает и чувствует, что рубашка прилипла у него к спине. Все трое медленно распрямляются. Солнце светит по-прежнему ярко, но высоко в небе появляются перистые облачка, что побуждает сомневаться, будет ли завтра хорошая погода для гольфа.
- Отлично прокатились, - говорит Гарри: ясно, что машину продать Джейми не удастся. - Зайдите-ка на минуточку, я вам дам кое-какую литературу.
Внутри, в зале, солнце бьет прямо в бумажный плакат, так что все буквы просвечивают… Ставроса нигде не видно. Гарри вручает мальчишке свою визитную карточку со словом ГЛАВНЫЙ и предлагает расписаться в книге покупателей.
- Я же вам говорил… - заводит мальчишка.
У Гарри лопается терпение.
- Это ни к чему вас не обязывает, - говорит он. - Просто "Тойота" пришлет вам на Рождество поздравительную открытку. Я напишу за вас. Имя - Джеймс?..
- Нунмейкер, - настороженно говорит мальчишка и произносит по буквам. - Гэлили, сельская почта номер два.
С годами почерк у Гарри испортился, длинная рука стала дергаться, но какая она ни длинная, все равно он не видит, что пишет. Ему следует носить очки, но самолюбие не позволяет носить их на людях.
- Сделано, - говорит он и нарочито небрежно поворачивается к девчонке: - О'кей, юная леди, а вас как величать? Фамилия та же?
- Не выйдет, - говорит она и хихикает. - Вам я для этой книги не нужна.
Холодные пустые глаза решительно сверкнули. В этой глупенькой женской науке уловок она прошла все круги. Когда она смотрит прямо на тебя, в очертаниях нижних век есть что-то возбуждающее, а под ними - тени недосыпа. Нос у нее чуточку вздернутый.
- Джейми - наш сосед, я поехала с ним просто прокатиться. Хотела выбрать себе летнее платье у Кролла, если хватит времени.
Что-то глубоко заставленное засверкало в свете солнца. Сегодня солнце добралось до полки, где стоят призы для вручения покупателям "Спрингер-моторс" - овальные изображения блестят на легком белом металле. "Можешь оставить при себе свое имя, маленькая сучка, - у нас пока еще свободная страна". А вот как его зовут, она теперь знает. Она взяла его карточку из широкой красной лапы Джейми, и глаза ее, по-детски вспыхнув, перескакивают с букв на карточке к его лицу, а затем к той части дальней стены, где висят, желтея, старые афиши с его именем, поджаренные временем, точно хлеб. Она спрашивает его:
- Вы никогда не были знаменитым баскетболистом?
На этот вопрос нелегко ответить - ведь это было так давно. Он говорит ей:
- Был - в доисторические времена. А почему вы спрашиваете, вы спрашивали мою фамилию?
- О нет, - весело лжет эта посетительница из давно утраченного времени. - Просто вид у вас такой.
Как только они отъехали на своем "кантри-сквайре", раскачиваясь на расхлябанных амортизаторах, Гарри отправляется в туалет рядом с дверью Милдред Крауст в коридорчике, отделенном переборкой с матовым стеклом, и по дороге встречает Чарли, который возвращается, заперев все двери. И все равно воруют - таинственные недостачи сжирают часть положенных за продажу процентов. Деньги - ну прямо как вода в дырявом ведре: не успеваешь налить - она уже вытекает.
- Как тебе девчонка? - спрашивает Гарри своего помощника, когда они возвращаются в демонстрационный зал.
- Где мне разглядывать девчонок, при моих-то глазах. Да если б и разглядел, при моем здоровье это все равно ни к чему. Слишком уж крупная и тупая, на мой вкус. И ноги прямо из ушей растут.
- Во всяком случае, не тупее этого вахлака, с которым она приехала, - говорит Гарри. - Господи, как посмотришь, с кем некоторые девчонки связываются, прямо плакать хочется.
Черные кустики бровей у Ставроса приподнялись.
- В самом деле? Иным может показаться и наоборот. - Он усаживается за свой столик. - Мэнни не говорил с тобой насчет той "торино", которую ты взял на продажу?
Мэнни возглавляет текущий ремонт - низенький сутулый человечек с носом в черных точках, как будто он этим носом разгребает каждый день всю грязь. Конечно, его возмущает Гарри - женился на дочке Спрингера и теперь расхаживает по залитому солнцем демонстрационному залу и принимает на продажу бросовые "торино".
- Он говорил мне, что нарушена центровка передних колес.
- Ну а если по-честному, он считает, что в машине нужно сменить клапаны. Кроме того, он считает, что владелец скрутил счетчик километража.