- Это о ее vie sexuelle!
- Vie sexuelle?
- Дорогая, я уже читала, это ужасно тягомотно…
Реплика принадлежала женщине, одетой монахом, которая стояла в тени неподалеку от меня; я повернулась, чтобы ее разглядеть, а она зевнула и потихоньку выскользнула из комнаты - поискать других развлечений. Прочие гостьи, однако, проявили интерес, что должно было понравиться Дикки, которая стояла рядом с Дианой. Книга, о которой говорила Эвелин, была у Дианы в руках - маленькая, темная, плотно заполненная буквами и совсем без иллюстраций, она совсем не походила на те, что дарили Диане в ее коллекцию. Тем не менее Диана увлеченно листала страницы. Одна из дам наклонила голову, читая надпись на корешке, и наконец вскричала:
- Да это по-латыни! Дикки, что толку от грязной истории, если чертова книга написана по-латыни?
Дикки важно поджала губы.
- Латинское только название, - объяснила она, - а кроме того, никакая это не грязная книга, а очень хорошая. Ее автор старался объяснить обыкновенным людям, что мы собой представляем.
Дама, одетая Сапфо, вынула изо рта сигару и смерила Дикки недоверчивым взглядом.
- Эта книга пойдет по рукам и в ней описана твоя история? История твоей жизни, твоя любовь к женщинам? Дик, ты что, спятила? Похоже, этот врач вовсю катает порнографию!
- Она, конечно, взяла nom-de-guerre, - вмешалась Эвелин.
- Пусть так, Дикки, все равно это безумие!
- Ты не понимаешь, - отозвалась Дикки. - Это ведь совершенно новое слово. Эта книга нам поможет. Она нас сделает известными.
По всей комнате пробежала волна дрожи. Сапфо с сигарой покачала головой.
- В жизни не слышала ни о чем подобном.
- Поверь, услышишь еще не раз, - пылко заявила Дикки.
- Вот сейчас и послушаем! - крикнула Мария, еще кто-то подхватил:
- Да, Диана, почитай нам, пожалуйста!
Принесли еще свечей и поместили рядом с Дианой.
Дамы расселись поудобней, началось чтение.
Что там говорилось дословно, я не помню. Знаю только, что Дикки была права: это не была сплошная грязь - скорее сухое, научное изложение. И все же сам скучный авторский язык придавал истории известную пикантность. Пока Диана читала, дамы то и дело отпускали непристойные замечания. После истории Дикки зачитали другую, еще скабрезней. За ней последовала история из раздела, посвященного джентльменам, - совсем уже забористая. Атмосфера сгустилась больше прежнего; даже я, хоть и дулась, не могла не поддаться воздействию сугубо формальных докторских описаний. Книга пошла по рукам, Диана закурила еще одну сигарету. Одна из дам сказала:
- Об этом спросите Бо, она семь лет провела среди индусов.
- Что? О чем нужно спросить? - встрепенулась Диана.
- Мы читаем историю об одной женщине, у которой клитор был размером с член ребенка! Она тут уверяет, будто заразилась этой болезнью у одной молодой индианки. А я сказала, будь тут Бо Холлидей, мы бы спросили у нее, она ведь, пока жила на Индостане, близко общалась с индусами.
- Насчет индианок - это неправильно, - подхватила другая дама. - Вот турчанки - иное дело. Это не просто так, а чтобы они в серале могли сами себя ублажать.
- Правда? - поинтересовалась Мария, поглаживая бороду.
- Чистая правда.
- Но ведь у наших девиц из бедных слоев то же самое! - вмешалась еще одна гостья. - Детей укладывают по два десятка в одну кровать. Все время трутся друг о друга, вот клиторы и растут. Я это точно знаю.
- Чушь! - фыркнула Сапфо с сигарой.
- Да нет же, не чушь, - вспыхнула первая дама. - Будь здесь какая-нибудь девушка из трущоб, я бы стянула с нее панталоны и предъявила вам доказательство!
Ответом на ее слова был смех, потом все притихли. Я посмотрела на Диану, она медленно повернула голову ко мне.
- Интересно… - задумчиво начала она.
Ко мне повернулись еще две-три головы. В животе у меня что-то оборвалось. "Она не станет!" - сказала я про себя. Тем временем заговорила другая гостья:
- Но, Диана, у вас есть самое то, что требуется! Ведь ваша горничная как раз из трущоб, верно? Вы, помнится, взяли ее из тюрьмы или исправительного заведения? Разве непонятно, чем занимаются женщины в тюрьме? Трут себе, пока у них не вырастет размером с гриб!
Отведя от меня взгляд, Диана затянулась розовой сигаретой, потом улыбнулась.
- Миссис Хупер! - крикнула она. - Где Блейк?
- На кухне, мадам, - отозвалась экономка со своего места у чаши с вином. - Нагружает поднос.
- Сходите за ней.
- Да, мадам.
Миссис Хупер вышла. Дамы переглянулись, посмотрели на Диану. Она стояла с невозмутимым видом подле равнодушного Антиноя, но, когда она поднесла к губам бокал, я заметила, что рука у нее немного дрожит. Я переступила с ноги на ногу; мимолетно вспыхнувшее желание потухло. Миссис Хупер вернулась с Зеной. Диана ее подозвала, Зена, растерянно моргая, вышла в центр комнаты. Дамы расступились перед ней и вновь сомкнулись у нее за спиной.
- Мы тут как раз говорили о тебе, Блейк, - начала Диана.
- Мадам? - Зена снова моргнула.
- Мы говорили о том, что ты делала в исправительном заведении. - Зена покраснела. - Как проводила время. Мы подумали, у тебя в одиночной камере находилось занятие, чтобы не сидеть сложа руки.
Зена помедлила в нерешительности.
- Простите, мадам, вы это о шитье мешков?
Последовал взрыв смеха. Зена дернулась, еще больше покраснела и обхватила ладонью шею. Диана продолжила с расстановкой:
- Нет, дитя, я не о шитье мешков. Нам подумалось, тебе в тесной камере только и оставалось, что рукоблудить. Рукоблудить, пока в паху не заболит. И у тебя от долгого и усердного трения не иначе как вырос там петушок. Да, Блейк, мы думаем, что у тебя в панталонах петушок. Так что поднимай юбку - мы посмотрим!
Дамы снова засмеялись. Зена перевела взгляд с них на Диану.
- Пожалуйста, мадам. - Ее охватила дрожь. - Я не понимаю, о чем вы!
Диана шагнула к ней.
- А мне кажется, понимаешь. - Взяв подаренную Дикки книгу, Диана открыла ее и ткнула Зене в самое лицо, отчего та снова дернулась. - Мы читали книгу, где полно историй о таких девушках, как ты. И что ты на это скажешь? Что доктор, написавший эту книгу (ее мне подарила мисс Рейнольдc на день рождения), - дурак?
- Нет, мадам!
- Ну вот. Доктор утверждает, что у тебя есть петушок. Ну, живо, поднимай юбки! Да успокойся ты, мы хотим только посмотреть…
Она потянулась в юбке Зены, остальные дамы явно тоже загорелись и приготовились ей помогать. Мне сделалось гадко, и я вышла из темного угла.
- Оставь ее, Диана! Бога ради, оставь ее в покое!
Внезапно все вокруг затихло. Зена испуганно воззрилась на меня, Диана обернулась и сощурилась.
- Хочешь сама поднять юбку?
- Хочу, чтобы ты оставила в покое Блейк. Иди, Блейк. - Я кивнула Зене. - Возвращайся к себе на кухню.
- Стой где стоишь! - крикнула ей Диана. - Что до тебя, - Диана уставила на меня один прищуренный глаз, черный и блестящий, - ты, похоже, вообразила себя хозяйкой - ишь, раздает указания моим слугам! Ну нет, ты тут служанка! Ну, приказала я своей прислуге оголить зад - тебе-то что за дело? Твоим голым задом я любовалась не раз и не два! Марш обратно за занавес! Вот разберемся с крошкой Блейк, может, дойдет очередь и до Антиноя.
Дианины слова, подобно ударам, сыпались на мою больную голову, и вот мне показалось, что она треснула, как стекло. Я рванула с шеи вянущую гирлянду. Сдернула с головы и швырнула на пол парик. Мои смазанные маслом волосы плотно облипали голову, щеки горели от вина и гнева - выглядело это, должно быть, ужасно. Но чувствовала я себя совсем не ужасно: меня переполняли сила и свет.
- Не говори со мной так! Как ты смеешь так со мной говорить?
Дикки, стоявшая рядом с Дианой, закатила глаза.
- Ей-богу, Диана, ну что за зануда!
- Зануда? - Я обернулась к Дикки. - На себя посмотри, старая корова, обрядилась в атласную рубашку, как мальчишка-подросток. Дориан Грей? Скорее уж его ебаный портрет после нескольких заходов в доки!
Дикки дернулась и побледнела. Некоторые дамы захихикали, среди них и Мария.
- Мой милый мальчик… - начала она.
- Какой я тебе "милый мальчик", сучья образина! - огрызнулась я. - Ты-то чем лучше, в турецких шароварах? Гарем свой высматриваешь? С таким хозяином они небось отрастили себе вот такие петухи и трахают ими друг друга. Все полтора года только и норовишь меня пощупать, но хороша бы ты была наедине с настоящей девицей! Небось позвонила бы горничной - путь покажет, что делать с ее голыми сиськами!
- Ну, довольно! - Это была Диана. Бледная и разгневанная, она, однако, не теряла самообладания. Она обернулась к кружку хихикающих дам. - Нэнси любит когда-никогда, для забавы, взбрыкнуть; иной раз это и в самом деле бывает развлекательно. Но не сегодня. Сегодня, боюсь, это утомительно и скучно. - Она перевела взгляд на меня, но обращалась по-прежнему к гостьям. - Сейчас она пойдет наверх и подумает о своем поведении. - Голос Дианы звучал ровно. - А когда поймет, что виновата, извинится перед леди, которых обидела. Затем я придумаю для нее какое-нибудь легенькое наказание. - Она скользнула взглядом по остаткам моего костюма. - Что-нибудь, пожалуй, в духе древних римлян.
- Римлян? Кому и знать о них, как не тебе. Сколько, бишь, тебе сегодня стукнуло? В Адриановом дворце точно успела побывать!
После всего мною сказанного это было относительно мягкое оскорбление. Однако в ответ на мои слова в толпе раздался смешок. Он был чуть слышен, но Диана была не из тех, кто потерпит, чтобы над нею смеялись. Скорее бы она стерпела выстрел промеж глаз.
Услышав этот сдавленный смешок, она побледнела. Шагнув ко мне, она занесла руку; я успела только заметить, как промелькнуло что-то темное, и мою щеку словно бы ожгло взрывом.
Диана все это время не выпускала из рук книгу Дикки; ею мне и досталось.
Я вскрикнула и пошатнулась. Схватилась за лицо - на ладони оказалась кровь - не только из носа, но и из раны под глазом, куда пришелся край кожаного корешка. Я искала плечо или руку, чтобы опереться, но все дружно расступились, и я чуть не упала. Я посмотрела на Диану. Ее тоже качнуло после удара, но рядом была Эвелин, придержавшая ее за талию. Диана ничего мне не сказала, я тоже наконец утратила дар речи. Наверное, я кашляла и отфыркивалась. Кровь брызнула на турецкий ковер, дамы еще попятились, корча удивленно-недовольные moue. Я повернулась и на неверных ногах кинулась к двери.
Стоявший там Атлас, гончая Марии, залаял на меня. Мария пристроила ему по бокам на ошейник две собачьи головы из папье-маше, чтобы он изображал пса-охранителя врат Аида.
Мраморный пол холла, как уже говорилось, был усыпан розами; очень трудно было пересекать его босиком, с больной головой, зажимая ладонью щеку. У подножия лестницы я услышала за спиной шаги и стук. Это была Зена: Диана отослала ее следом за мной и захлопнула дверь. Она молча на меня смотрела, потом взяла за руку:
- О мисс…
И я (все выглядело так, что я спасла Зену от Дианы только для того, чтобы принять удар на себя) - я стряхнула ее руку.
- Не трогай меня! крикнула я.
Кинулась прочь, в свою комнату, и закрыла за собой дверь.
*
Я сидела там несчастная, в темноте, потирая кровоточившую щеку. Внизу после недолгой тишины заиграло фортепьяно, послышался смех, потом крики. Веселье продолжалось без меня! Я не верила своим ушам. Издевательство над Зеной, оскорбления, рукоприкладство, кровь из носа - все это, похоже, придало дополнительную приятность и без того приятной вечеринке.
Ах, если бы Диана отослала своих гостей по домам. Если бы я накрылась подушкой и забыла о них думать. Если бы я от звуков их веселья не обиделась вконец и не преисполнилась жаждой мести.
Если бы Зена не простила мне грубость и не пробралась бы ко мне под дверь - спросить, очень ли мне больно и не нужно ли чем-нибудь помочь.
Услышав стук, я вздрогнула: я была уверена, что это явилась Диана - мучить меня или (кто знает?) ласкать. Обнаружив Зену, я выпучила глаза.
- Мисс, - произнесла она. В руке у Зены была свеча, пламя трепетало, по стенам бешено плясали тени. - Как я могла пойти к себе, когда вы здесь в синяках и крови - и все это из-за меня!
Я вздохнула.
- Войди и закрой дверь. - Когда она подошла ближе, я уронила голову на руки и застонала. - О Зена, ну и ночка! Ну и ночка!
Зена поставила свечу.
- У меня тут салфетка со льдом. Если вы… позволите… - Я подняла голову и сморщилась, потому что Зена приложила к моей щеке салфетку. - Да уж, глаз будет каких мало! Вот чертовка! - добавила Зена злым голосом.
Она начала вытирать корку крови у меня под носом, села рядом на кровать и для удобства оперлась о мое плечо.
Не сразу я заметила, что ее бьет дрожь.
- Холодно, мисс, - пояснила Зена. - Это от холода, и еще я немного напугалась там, внизу… - Но тут она задрожала сильнее прежнего, и из глаз у нее потекли слезы. - По правде, - призналась она, всхлипывая, - мне страшно было подниматься к себе в комнату, пока по дому слоняются эти ведьмы. Вдруг придут и опять за меня возьмутся…
- Вот что… - Я отняла у нее салфетку и кинула на пол. Сдернув с кровати покрывало, укутала Зене плечи. - Ты останешься со мной, здесь они до тебя не доберутся…
Я обняла ее, и она уткнулась носом мне в ухо. На голове у Зены оставалась наколка, я вынула булавки и потянула кружево, волосы Зены рассыпались по плечам. Они были пропитаны ароматом розовых лепестков и вина с пряностями. Вдыхая этот запах и ощущая плечом ее тепло, я вдруг опьянела больше прежнего. Быть может, у меня просто кружилась голова после Дианиного удара.
Я сглотнула. Зена прижала к носу платок и затихла. Снизу послышались топот, оглушительный грохот фортепьяно и раскаты смеха.
- Ты только послушай! - снова обозлилась я. - Веселятся как ни в чем не бывало! А мы тут сидим несчастные, всеми забытые…
- Хорошо бы забытые!
- Конечно забытые. Что бы мы ни делали, им плевать! Можем устроить свою собственную вечеринку! - Зена засопела, потом хихикнула. Тут мне стукнуло в голову: - Зена! А в самом деле, почему бы не устроить вечеринку на двоих! Сколько бутылок шампанского осталось в кухне?
- Без счета.
- Вот и хорошо. Сбегай принеси нам одну.
Зена закусила губу:
- Не знаю…
- Давай, никто не увидит. Они все в гостиной, а ты можешь пройти по черной лестнице. А если все же кто-нибудь попадется и спросит, скажешь, это для меня. То есть чистую правду.
- Ну тогда…
- Ступай! Бери свечу!
Я встала, взяла Зену за руки и тоже заставила подняться. Заразившись наконец моим бесшабашным настроением, она снова хихикнула, приложила к губам палец и на цыпочках вышла из комнаты. Оставшись одна, я зажгла лампу, но сделала совсем маленький огонь. На кровати лежала наколка Зены; я взяла ее и пристроила себе на голову. Зена вернулась через пять минут, увидела наколку и громко рассмеялась.
Она принесла с собой запотевшую бутылку и стакан.
- Видела кого-нибудь из дам? - спросила я.
- Даже двух, но они меня не заметили. Они стояли в дверях буфетной и целовали друг друга в живот!
Я представила себе, как она стоит в темном уголке и наблюдает за ними. Взяла бутылку, сняла с горлышка проволочную уздечку.
- Ты ее растрясла, - сказала я. - Сейчас как хлопнет! - Зена зажала ладонями уши и закрыла глаза. Пробка уперлась мне в пальцы и выскочила, я заорала:
- Живо! Живо! Стакан!
Из горлышка рванулся молочный фонтан пены, промочил мне пальцы, ноги (на мне была все та же коротенькая белая тога). Снова хихикнув, Зена схватила с подноса бокал и подставила под струю.
Мы сели на кровать, Зена с бокалом, я с бутылкой, где пенилось вино. Выпив, Зена закашлялась, но я заново наполнила ее бокал:
- Пей! Чем ты хуже тех коровищ внизу!
Она пила и пила, пока у нее не разрумянились щеки. У меня с каждым глотком все больше кружилась голова, в оплывшем лице чаще пульсировала кровь.
- Ой, больно! - пожаловалась я наконец, и Зена, отставив бокал, легонько коснулась моей щеки. Немного подождав, я поднесла ее пальцы ко рту и поцеловала.
Зена не отстранилась, и я легла и притянула ее к себе.
- Нет-нет! Что, если войдет миссис Летаби?
- Не войдет. Она оставила меня одну, так она меня наказывает. - Через юбки я нащупала ее колено, бедро.
- Нет-нет… - повторила Зена, но уже тише.
Дернув ее за платье, я потребовала:
- Снимай, а то порву пуговицы! - И услышала в ответ пьяный смех:
- Ой, не надо! Помогите мне, но только потихоньку.
Ее обнаженное тело оказалось очень худым и странного цвета: щеки ярко-алые, руки - от пальцев до локтей - более грубого красного оттенка, грудь, бедра, верхняя часть рук - в голубизну белые. Волосы между ног (никогда не угадаешь заранее, какого они цвета) - имбирно-рыжие.
Когда я погрузила в них губы, Зена взвизгнула:
- О! Да как же это можно! - Но чуть погодя она прижала мою голову плотнее. Мой распухший нос, судя по всему, ее уже не беспокоил. Она сказала только: - Повернитесь, ну же, живее, я сделаю вам то же самое!