- Умеют же люди не уметь жить.
Человек имеет право на многое, но только очень умный человек понимает, что не каждым правом стоит пользоваться.
- Он после свадьбы бросит пить, - поделилась со мной Бау своей надеждой на то, что я не доверюсь опыту.
Но опыт у меня был.
И не чей-нибудь, а свой собственный…
…К сожалению, прежде всего для меня самого, опыт пьянства у меня большой.
Такой большой, что зачеркнуть его я не могу.
Да и не хочу.
Хотя сейчас никто из моих знакомых не помнит пьяного периода моей жизни - те, с кем я пил когда-то, либо бросили пить, либо уже оставили этот мир без своего попечения - сам я никогда не забуду того, что вокруг Центрального дома художника нет ни одного куста, под которым я не валялся.
И вокруг не центральных домов художников - тоже…
…Надежда женщины на то, что пьющий бросит пить после свадьбы - не переоценка сил любви и не личное самомнение женщины.
Это именно надежда.
Зачастую несбыточная, потому что создание семьи неотчетно утверждает мужчину в том, что он живет правильно.
Но водка подбирается к мужчине не со стороны семьи, а как раз с противоположенной стороны.
Я это узнал на себе.
И потом, бросив пить, не осудил ни одну женщину, оставившую меня.
Впрочем, бросив пить, я за свои неудачи в жизни вообще перестал осуждать кого-нибудь кроме самого себя.
Водка делает человека уверенным в своей правоте.
Она уничтожает в человеке самокритику и делает виноватым в бедах пьющего всех, кроме него самого.
Только уничтожив в себе водку, человек может вернуть в себе человека…
…Алкоголь уничтожает в человеке гуманизм…
…Иногда выходит так, что расстраивает то, что все складывается не так, как предполагаешь.
Иногда - расстраивает то, что все складывается именно так, как и предполагал.
И желаешь быть не правым, а ошибающимся.
Новый муж Бау пить не бросил, а наоборот - стал делать это с регулярностью, которую оставалось назвать удручающей.
Поначалу она попыталась скандалить, но постепенно, возможно, поняв, что скандал - это попытка изменить жизнь за один раз, стала принимать мужа именно таким, каким он был - никаким.
Пьяницей - человеком, находящимся не просто на дне, но еще и в яме.
А дни, когда муж бывал трезвым, Бау начала отмечать в календаре.
Я продолжал с ней встречаться и общаться, потому что я думал, что она все-таки лучше, чем судьба, которую она выбирает.
Ведь она казалась мне женщиной умной.
Хотя тогда я еще не знал, что она со временем продемонстрирует мне, что не бывает больших дур, чем умные женщины.
Впрочем, это произошло потом, а пока все шло своим чередом.
Если такой черед существует.
И однажды, выбираясь из-под одеяла, под которым мы покувыркались в новой позе, Бау хихикнула:
- Дядя Петя, из тебя получился бы неплохой инквизитор.
- Нет, - ответил я, - я не смог бы судить тех, кто относится к ослу как к ослу, а не как к твари Божьей.
- Ты это - о ком? - ее голос насторожился.
- Об осле, - ответил я; и она очень грустно улыбнулась:
- А я думала - о моем муже…
…Не то чтобы Бау плюнула на мужа, просто превратила его в предмет интерьера, никчемный, но и не слишком докучающий.
Вернее, он сам превратил себя в такой предмет.
Она стала заниматься своей карьерой - дорогой, на которой оказалось много не только ступеней, видимых всем, но и мелких ступенек, обходных дорожек, кратких остановок не только на отдых, но и на рекогносцировку диспозиции.
Это было дело, в котором я ничего не понимал и не мог быть ей советчиком.
Но это была не самая большая проблема ни для меня, ни для ситуации. Хотя бы потому, что я знал, что самой большой проблемой являются люди, разбирающиеся во всем и во всем стремящиеся быть советчиками.
Я не давал ей советов совсем не потому, что надеялся на то, что моих советов она не послушает.
Просто на мою жизнь вполне хватало моей собственной глупости, и я понимал, что чужая глупость станет для нее перебором.
Мне оставалось самое простое и приятное - помогать, чем смогу, красавице делать то, что она сама считает правильным…
…Мы часто льстим человечеству, называя каждого человека уникальным.
Когда так говорят политики - это ханжеское создание электората, когда так говорят поэты - это просто глупость.
Незаменимы очень немногие люди.
Пьющий человек всегда заменим…
…Второй муж Бау стал прошедшим мужем еще до того, как стал прошедшим.
Этот пьяница время от времени появлялся на ее каком-то размытом другими событиями горизонте.
А потом они разошлись.
И сделали это так же незаметно, как и жили вместе все последние месяцы.
Просто она сбросила со своих женских плеч никчемную ношу, а он - мужским желудком обнаружил однажды, что холодильник пуст…
…Она занялась началом карьеры - одним из самых осмысленных действий человека, а он концом своей страсти - самым бессмысленным человеческим увлечением.
Его горизонт сужался до дна стакана, ее - расширялся до края горизонта.
И вот тут на ее горизонте появился Вова.
Впрочем - это появление было уже вторым пришествием.
Хотя об этом я узнал позже…
- … Как вы не понимаете! Он же был у меня первым! - Незнакомый мне чисто женский аргумент привел меня к мысли:
- После такого первого второго уже могло не захотеться…
…Нет более умных мужчин, чем мужчины, не стремящиеся быть умнее, чем они есть.
Нет больших дур, чем женщины, уверенные в том, что ума им хватает.
Бау побыла замужем два раза, но, похоже, ума ей это не прибавило.
И продемонстрировала, что тезис "Глупо быть умным" пора заменить тезисом "Глупым быть естественно".
Если человек думает, что все свои ошибки он уже сделал, его ждут ошибки соседей по лестничной клетке.
А мне еще предстояло убедиться в том, что многое из того, что мы любим - мы любим только до тех пор, пока предмет любви не продемонстрирует свои подробности.
Умной женщине должно хватить ума для того, чтобы сделать себя счастливой с кем угодно и в любых обстоятельствах.
Дуре хватает глупости только на то, чтобы не понять своего несчастья.
Не произошло ничего невероятного.
Просто прошло не так много времени, и Бау нашла свой позор…
- …Вы говорите, что люди не должны делать глупостей… - начала Бау не знаю - что и не помню - по какому поводу. Но остановилась, встретив мое молчание.
А молчал я по одной-единственной причине - того, что люди не должны делать глупостей, я никогда не говорил.
Для того чтобы говорить такое о людях - нужно быть о них чересчур высокого мнения: глупость - явление человеческое.
А заодно говоря, что люди не должны делать глупостей, нужно быть очень высокого мнения о себе самом…
…Все получилось довольно просто.
Я еще продолжал лежать в постели, когда, уже присев на край и надевая трусики, Бау сказала:
- Я замуж выхожу.
За Вовочку.
Я такая счастливая… - она сопроводила эти слова таким красноречивым многоточием, что сомневаться в этом было как-то двусмысленно.
И мне пришлось в первый раз сделать то, что я, в последующее время, вынужден был делать довольно часто.
Промолчать.
Хотя ответ у меня был:
- Какая гадость…
…Женщины молчат - когда ничего не могут сказать.
Мужчины молчат - когда ничего не могут поделать…
…Дело в том, что этого Вовочку я знал, как знал всех, кто ее окружал.
Причем не сиюсегодня, а самого детства.
Репутация у него была - так себе, но сам он был еще никчемней.
Человек - это то, что ему удалось из себя сделать.
Хотя, возможно, человек - это то, что ему сделать из себя хотелось.
Вовино малоумство оказалось больше предоставленных ему возможностей.
И мимо своих возможностей он прошел мимо.
Окончив школу, то есть войдя в тот период жизни, когда жизнь, собственно говоря, и начинается, потому что начинается период самостоятельных решений, многие Вовины одноклассники пошли в институты и университеты, а Вова пошел драить ствол танковой пушки.
И служба в танковых войсках оказалась его единственным достижением, которым он гордился; даже не гордился - хвастался.
В танковые войска Вова попал по призыву, то есть случайно.
И, как всякий ничтожный человек, он не отличал случайностей от закономерностей в своей жизни - ничтожества, не сделавшие ничего существенного в своей жизни, искренне гордятся сделанным другими.
Я так и не понял: что Бау нашла в Вове.
В нем не было ничего демонического, кроме рогов, разумеется.
Вова был собой вполне доволен.
В то время.
А потом, сойдясь с Бау. он так и оставался никем; и когда я рассказал о нем журналистке Анастасии, то закончил словами:
- Есть же люди, гордящиеся тем, что гордиться им нечем. - Анастасия сказала:
- Вообще-то, ему есть чем гордиться.
- Чем? - не понял я.
- Рогами от тебя…
…До мысли о том, что для мужчины унизительно делить женщину с ничтожеством, иногда бывает еще очень далеко…
- …Мой Вовочка, конечно, видит во мне недостатки, но говорит, что я - лучшая на свете, - сказала Бау, в очередной раз напомнив мне о существовании этого оболтуса; и я в очередной раз ничего не ответил…
…Но как-то спросил Ивана Головатого:
- Как по-твоему, для женщины хорошо встретить мужчину, видящего ее недостатки, но считающего ее лучшей?
Иван - поэт, и ответы у него - соответствующие:
- Для женщины хорошо встретить мужчину, не видящего ее недостатков…
…Впрочем, глупый человек бывает так глуп, что от своей глупости не терзается.
Учиться Вова так и не пошел - посчитал, что ума ему хватает без учебы.
Тем, кому не хватает ума развивать свой ум, остается одно - развивать свою глупость.
И первое, что он сделал - нацепил на шею православный крест из турецкого золота, которое золотом, собственно, не было.
Впрочем, и крест на Вовиной шее не был православным, потому что Нового Завета Вова не читал, так как вообще читал мало, и потому он оказался таким же не нужным православию, как и православие ему.
Когда глупость свела Бау с Вовой, первое, что предложил ей Вова, это обвенчаться.
И она рассказала мне об этом:
- Правда здорово, дядя Петя.
- Попроси его, - сказал я, - пусть он перечислит тебе десять заповедей и вспомнит семь смертных грехов.
Если он этого не сможет - венчаться будет не здорово, а смешно…
…Я давно заметил, что о Боге больше всего рассуждают те, кто не сумел освоить школьную программу.
Мне трудно себе представить, но я понял бы человека обладающего обширными знаниями, но считающего, что знания не способны объяснить окружающее происходящее - и оттого обращающегося к Божьим свершениям.
Но когда о Боге говорит человек, не помнящий, что такое логарифм, таблица Менделеева или генетика, мне становится смешно и грустно одновременно…
…Как-то на московской набережной я разговорился с казаком, поигрывающим, наверное, настоящей саблей и позвякивающим орденами, нарезанными из жести консервных банок:
- Мы - Божьи воины, - сказал мне казак, - будем учить зарвавшихся москвичей Божьей истине.
И я решил уточнить его ориентированность в мироздании:
- А что такое синус?
- Наверное, гадость какая-нибудь, - казак поморщился, в душе прокляв москвичей, разносящих по миру моральную заразу. И я не стал развращать его переокрепший разум, упростив разговор до максимума:
- Назови мне трех поэтов "Серебряного века", - чем заставил казака задуматься надолго, и его раздумье напоминало стояние автомобиля в пробке. И только после невероятного умственного переутомления, он выдал:
- Пушкин.
- На каком химическом элементе строится биологическая жизнь животных? - Мне казалось, что даже школьные недотепы знают, что жизнь на земле углеродная, но недотепство оказалось непреодолимой чертой для человека, приехавшего с нагайкой учить москвичей уму-разуму.
После молчания, вызванного то ли сложностью вопроса, то ли удивлением от того, что такой вопрос вообще существует во вселенских безднах, казак, которому явно было легче огреть кого-нибудь плеткой, чем отвечать на вопросы, - при условии, разумеется, что он будет уверен в том, что не получит такой же плеткой отмашку, высказал:
- Жизнь существует по Божьему велению.
Не знаю, удивил ли плеточный клоун своим ответом Бога, но меня он почему-то не удивил совсем.
И мы разошлись в разные стороны так быстро, что звяк его консервных орденов был не слышен уже через пяток секунд…
…Однажды мы о чем-то, сейчас уже не помню о чем, разговаривали с батюшкой из Гребневской церкви, а Вова проходил мимо, и, когда, услышав Вовино "Здрасьте", батюшка перекрестил его в ответ, я сказал батюшке:
- Возможно - это самый никчемный из ваших прихожан. - Батюшка перекрестил и меня и пооткровенничал, улыбнувшись при этом:
- Бог нужен и для того, чтобы умные могли смеяться над дураками. - И мне пришлось ответить не тем, что хотелось услышать батюшке, а тем, как есть на самом деле.
Хотя - тоже с улыбкой:
- А для того чтобы управлять дураками, умным требуется не Бог, а дураки.
Углубляться в детали я не стал, потому что не знал, куда заведет нас подобный разговор в стране, где дураками стремятся управлять не умные, а подлецы.
Впрочем, разговор наш был не об этом, и потом я вспомнил - о чем мы разговаривали с батюшкой.
Батюшка интересовался у меня: нужен ли учебнику физики - Бог?
А я у батюшки: нужен ли Богу - учебник физики?
Кстати сказать, разговор этот вышел недлинным, хотя имел перспективу в своем начале - и сводился он к следующему: "Одни думают, что Бог такой умный, потому что учиться ему нечему, а другие понимают, что Бог умный, потому что все время учится".
Но так как я не знал, на чьих ошибках учится Бог - на своих или на наших - разговор остановился, так и не вступив в фазу своего продолжения.
И мы разошлись с батюшкой каждый по своим делам: я - кажется, в художественный салон покупать краски, чтобы писать очередную картину, он - кажется, в брокерскую контору, чтобы покупать в новом микрорайоне очередную квартиру.
Напоследок батюшка сказал мне:
- Только помните, что "дурак" - это не оскорбление, а всего лишь - констатация факта…
…Вообще, издавна появлявшийся у меня вместе с другими окружавшими Бау, тогда и Бау еще не бывшей, сверстниками Вова показался мне настолько мелким явлением, что запомнился только тем, что ничем не запомнился.
Кажется, это был человек, с которым можно было разговаривать, не обдумывая говоримое.
Впрочем, это не самый большой недостаток человека, во всяком случае, до тех пор, пока с ними обоими - и человеком, и его недостатками - не имеешь серьезных дел.
Так уж выходило, что Вова был таким ничтожеством, что даже недостатки у него были мелкими.
На очень большого дурака он явно не тянул.
Очень большой дурак - явление запоминающееся.
Вова был обычным человеческим мусором.
Он был никто; и вряд ли нужно ругать обезьян за то, что из них получились некоторые из нас.
Труд, конечно, создал человека.
Но, когда те, кто поумнее, окончили институты и сделали что-то для того, чтобы их труд стал разумным, Вова повертелся немного вокруг папаши-дальнобойщика, стал работать шофером.
Да и то сказать, время было такое, что всякий, кто ничего не мог большего - шел работать шофером или охранником. А люди, способные на что-то большое, чем охранять или возить чужое, люди, способные создавать свое - уже отличались от тех, кто так и остался в совке, в государстве пролетариев и "простых" людей.
А потом Вова пошел работать диспетчером в "Металл-Завод" - на работу, требующую образовательной школьной семилетки.
Тем самым то ли продолжив эволюцию от обезьяны, то ли - поселив сомнение в том, что трудиться нужно было всем обезьянам подряд.
Впрочем, вряд ли труд виновен в том, что из некоторых обезьян получились люди, на которых без слез не взглянешь.
А может, и взаправду - некоторым обезьянам лучше было бы за труд и не браться.
На этом этапе эволюции Вовины жизненные интересы кончились; и извиняться перед обезьянами за то, что из них получился он, он явно не собирался.
Жизнь Вова читал по складам, и потому думал, что жизнь - явление простое и понятное…
…Как-то раз я спросил своего друга, поэта Ивана Головатого:
- Ваня, ты Первый медицинский окончил, генетику изучал - скажи: почему из одних и тех же обезьян получились и умные, и глупые? - И Иван разъяснил мне:
- Обезьяны питались бананами.
Одни обезьяны чистили бананы, и из них получились умные люди, а другие обезьяны ели бананы с кожурой - из них и получились дураки.
Вова наверняка был потомком обезьян, евших бананы с кожурой.
Впрочем, вряд ли он интересовался подобными деталями своей эволюции…
…Я понимаю людей, не интересующихся историей, - слишком близка наша история того, как мы шли в тупик.
Или - в никуда.
Пути "в никуда" - всегда интересуют только мудрецов.
А мудрецы появляются только тогда, когда мировые запасы глупости истощаются.
Я понимаю большинство людей, не интересующихся политикой, - слишком далека политика в нашей стране от людей - тех, кого политика касается больше всего.
То, что касается людей больше всего, - всегда интересует только тех, кого меньше.
Я понимаю людей, не интересующихся литературой или наукой.
Я не понимаю людей, не интересующихся ничем.
И еще меньше я понимаю, отчего не интересующиеся ничем - всегда довольны собой.
Может, просто - дураки всегда в раю.
А может, еще проще: для дураков - существует отдельный рай.
Рай, которому они адекватны.
Только дураки думают, что мир таков, как они думают.
Дурака, понимающего, что он дурак, встретить так же трудно, как умного, думающего, что он умный.
Вова не думал о том, что доставшееся ему время - это время образованных людей.
Он думал, что доставшееся ему время - это время таких, как он…
…Вовина глупость отзывалась не то чтобы подлостью - пакостью.
Во всяком случае, ума понять, что ему досталась пусть глупая - умная обошла бы такого стороной - но красавица, ему не хватало. А красавицу нужно, кроме прочего, еще и одевать и обувать, давать деньги на косметику - на это ему тоже не хватало ума.