Кукиш отсалютовал сам себе двустволкой и издал воинственный клич. Андрей непроизвольно усмехнулся и поправил свою винтовку. Надо бы ремень подтянуть, да жаль ради такого пустяка делать привал.
На стрельбище у него прорезался неожиданный талант. Хоть на Олимпиаду посылай. Сорок девять из пятидесяти. Не иначе судьба приготовила ему эту "драгуновку" с потертым прикладом, краешек которого то ли сколот, то ли надкушен. Знать бы только – в награду или в наказание.
– Пятнадцать бурундуков на пару. Блин! Да с твоими способностями – как два пальца, бля буду! Ты ему в глаз, а я уж прикрою, не сомневайся. Слышишь, Студент?
– Слышу, слышу, не вопи ты, как резаный, – буркнул Андрей. Он бы запросто справился с нормой и один, да от этого её никто не уменьшит. Расчет вели на стрелка со "вторым номером". Да и опасность вдвоем намного меньше. При осечке или промахе Кукиш всегда подстрахует. Понятно, наткнись они на прайд, шансов нет у обоих. А "трехлетку" из двух стволов с жаканами напарник легко завалит. И на зимовье вдвоем проще. Дров нарубить, заимку подлатать. Тайги Андрей побаивался и присутствие хамоватого мужичка пусть раздражало, зато вселяло некоторую уверенность в благополучном исходе…
– Тебе бы еще "стеклышки", братан! Но ведь не дают, мерзавцы…
Оптические прицелы с винтовок скрутили уже давно. По этому вопросу отрядное начальство в дискуссии не вступало. Нельзя и всё. Ходили слухи о неуловимом снайпере, который лет двадцать назад сбежал из лагеря в Хакасии и, пока не вызвали промысловиков с собаками, уложил всю охрану. Бил исключительно в висок. Ориентируясь по звездам на погонах. С тех пор на "бурундучий фронт" профессионалы не попадали. Как и уголовники-рецидивисты.
Первое время в отряде Андрея поразило числу "политических". Конечно, встречались и хулиганы, и насильники, и бухгалтера проворовавшиеся, однако "заговорщиков" без труда хватило бы на три революции.
Винтовка опять сползла, и при каждом шаге ствол больно ударял по затылку. Андрей хотел поправить, но запнулся об корягу и, потеряв равновесие на мокрой траве, с треском влетел в куст боярышника.
– Э, Студент, ты чего? – засуетился Кукиш. – Руку давай! Больно?
– Всё, не могу дальше идти, – прохрипел Андрей, потирая ушибы. – Давай привал сделаем.
Пока Андрей перематывал портянки и разглядывал мозоли, Кукиш набрал в котелок немного брусники. Заели ягодами сухой паек, и запили водой из фляжки. Если верить карте, идти оставалось около пятнадцати километров. Примерно, часов на пять. Скоро лес кончится, потом несколько километров по болоту придется прыгать с кочки на кочку, а дальше верховья реки Демьянки, которая в тех местах, говорят, не шире двадцати метров. Чтоб дойти до зимовья засветло, придется поторапливаться.
Кукиш, видимо, подумал о том же.
– Пора, Студент. Скоро темень наступит, хоть глаз выколи. Бля буду, неохота в тайге ночевать.
Еще несколько часов перехода измотали их обоих. Кукиш уже не забегал далеко вперед. Все меньше жестикулировал, а все больше молчал или вполголоса проклинал отрядное начальство и лично подполковника Квашу.
В сумерках уже вышли к Демьянке. Кукиш вдруг резко тормознул и смолк. Задремавший на ходу Андрей едва не ткнулся ему в "сидор".
– Слышишь? – спросил Кукиш, пятясь назад.
Андрей прислушался. Странная тишина. Тяжелая, ватная. Словно резко повысилось давление. Даже язык прилип к гортани.
Преодолев оцепенение, Андрей дернул за ремень винтовки. Она не поддалась. В панике он дернул изо всех сил и едва не зацепил напарника тяжелым прикладом. Андрей даже не заметил, как тот оказался сзади. Метрах в десяти качнулись ветки умирающей ели. Внезапно обрушились звуки. И с криком потревоженной птицы, он услышал громкий хруст, словно какое-то большое тело проламывалось сквозь заросли багульника. Ритмичный шум удалялся, пока совсем не растворился в густой черноте урмана. Осталось лишь дыхание Кукиша за левым плечом.
Только тут Андрей вспомнил, что не передернул затвор и даже не снял винтовку с предохранителя. А ведь это мог быть бурундук…
– Твою мать, – выдохнул Кукиш и закашлялся.
"Отметка-59" – самое дальнее зимовье третьей Заставы. Использовалось оно редко, и вид имело весьма плачевный. В первый же день Кукиш произвел осмотр заимки, долго вздыхал и, наконец, авторитетно заявил:
– Надо поправить матицу.
Андрей имел смутное представление о том, где находится матица, поэтому поверил своему напарнику на слово. Пошарив по углам, Кукиш нашел какой-то топор, и пару часов ходил вокруг заимки, сосредоточенно постукивая то там, то тут. Андрей, как неквалифицированный специалист, в это время пытался привести в порядок комнату: вымести завалы пыли, убрать по углам паутину. В конце концов, ржавый топор сорвался с топорища и улетел метров на пятнадцать, обломив молодую березовую поросль, а Кукиш свалился и проломил крышу лабаза. На этом ремонт матицы закончился.
На следующее утро он взялся восстанавливать лабаз.
По ним Кукиш оказался большим специалистом. Пока искали топор, он долго объяснял Андрею предназначение, устройство и модификации лабазов, которых оказалось великое множество. Сибирские охотники, к примеру, сколачивали деревянный короб с квадратным лазом, который закрывали прочным ставнем, затаскивали на ближайшую лиственницу и крепили на высоте первых надежных ветвей. Затем, для полной уверенности, ошкуривали ствол дерева, чтоб не добралось до припасов разное зверьё.
К их припасам зверьё добралось без труда. Через дыру в крыше. Глядя на разбросанные по земле продукты, Кукиш почесал в затылке.
– Не иначе росомаха к нам в гости наведалась, – сказал он и принялся собирать остатки. – Надо новый лабаз делать.
Тут уж Андрей высказал всё, что думал о его способностях делать лабазы и поправлять матицы. Кукиш обиделся и целый день молчал.
На первую охоту они вышли только через неделю. Андрей "обновил" винтовку, пристрелив глухаря. Кукиш тоже не удержался и разнес картечью белку. От бедняжки остался лишь кусок окровавленного хвоста, однако, гордый охотник немедленно приторочил его к ушанке. На счастье!
После той встречи в еловом урмане у реки энтузиазма Андрей не проявлял. Кукиш над ним подшучивал, но и сам особо не рвался в бой. От заимки они старались далеко не уходить. Потом немного привыкли к таёжному быту и продвигались все дальше по лесным тропам. Страхи утихли, осталось разве что постоянное напряжение и настороженность. Зверья попадалось много. И зайцы, и белки, и барсуки, и нутрии. Частенько встречались такие представители таёжной фауны, которых Андрей просто не знал. Естественно, разносторонне образованный Кукиш тут же объяснял ему, что это, к примеру, куница или колонок. Но к информации, исходившей от напарника, Андрей теперь относился с некоторым скептицизмом. Может и не всегда справедливо.
Однажды они столкнулись даже с семейством лосей. Сохатый не испугался и, наклонив рога, прикрыл отступление лосихи с детенышем.
А вот бурундуки им почему-то не попадались вовсе.
К праздникам повалил снег. Низкие свинцовые облака почти опустились к земле и три дня с неба сыпались огромные хлопья. Ночью снегопад утих и резко похолодало. Ближе к утру Андрей выскочил по малой нужде и поразился прозрачности воздуха и лунным отражениям в свежей белизне. Гигантский диск истекал бледным серебром и звезды тонули в холодном потоке. Казалось, даже мочевой пузырь застыл пораженный этим великолепием.
– Что там? – поинтересовался сонный Кукиш.
– Холодно, – отмахнулся Андрей и укрылся бушлатом.
Кукиш тут же захрапел, а он ещё долго крутился с боку на бок. Не спалось. Из головы не выходили бурундуки. Главное, конечно, мех. "Мягкое золото", как любил говорить на политинформациях капитан Кучегура. После нефти и газа основной источник валюты для "окруженной врагами Родины". Но этот зверь годился не только на шубки для богатых парижанок. Еще в "Отечественную" остевой волос бурундука использовали для изготовления прицелов корабельных орудий и систем наведения торпед. Он не впитывает влагу и выдерживает большой перепад температур и давлений. Жир входит обязательным компонентом в состав зимней смазки для танков и тягачей. Вытяжку поджелудочной железы любили полярные летчики и десантники, она успешно стимулировала мышечную активность. А по семенникам бурундука вообще строгая отчетность. Что из них делают – никто толком не знает. По слухам, лично Генеральный Секретарь пользуется для поднятия тонуса каким-то препаратом, полученным из этого сырья. И Китай их закупает очень охотно, еще со времен Великого Председателя Мао. Сначала у нас, а теперь, видимо, в Монголии.
Заснул он только перед рассветом…
С утра Кукиша обуяла жажда деятельности. Безжалостно разбудил напарника и, подавив сопротивление, вытолкал на мороз. Обтираться снегом.
– Не ленись, Студент. Бля буду, сегодня двух бурундуков подстрелим!
Так он говорил и вчера, и позавчера, и неделю назад. Андрей воспринимал это без эмоций. Как общий звуковой фон. Как шепот ветра в сосновой кроне.
Андрей чувствовал себя неважно, но идти на лыжах было гораздо легче и приятнее, чем пробираться по пояс в рыхлом снегу. Кукиш разыскал и отремонтировал чьи-то старые подволоки – короткие охотничьи лыжи, подбитые мехом. Сыромятная кожа креплений от времени потрескалась, и пришлось заменить ремни.
Утренний морозец бодрил и слегка пощипывал лицо. Нахлобучив арестантскую ушанку, Андрей старался не отставать от напарника, который, словно ледокол "Арктика", прокладывал тропу в сердце тайги и оставлял за собой две ровные неглубокие борозды.
На этот раз они ушли далеко от заимки. Сначала на запад, через березовый клин бывшей гари, потом через густой осинник вышли на берег Демьянки и отмахали километров десять вдоль урмана. Кукиш гнал вперед, как заведенный, но бурундуки все равно не попадались. Хитрые звери решительно избегали охотников.
Наконец, устроили привал.
– Ну, где они? – ворчал Кукиш, расположившись на поваленной сосне. Он никак не хотел расстаться с мечтой: к Новому году заготовить норму и получить "условно-досрочное".
– Кто?
Андрей разгрёб снег и набросал хвои для костра. Пора вскипятить воды на чай.
– Знамо кто. Бурундуки!
– Догнать не смогли, – усмехнулся Андрей. – Ты слишком быстро на лыжах бежал!
– Хоть согрелись, – махнул рукой Кукиш и задумался, глядя на противоположный, крутой берег Демьянки. – Может, не туда ходим?
– Может и не туда, – легко согласился Андрей.
Вода закипела быстро. Хвоя и шишка даёт хороший жар. Прихлебывая мелкими глотками обжигающий напиток, он думал о том, что в глубине души, зверя немного жаль, и убивать его совсем не хочется.
Возвращались той же дорогой. Уже не торопясь. Андрей шел немного впереди.
– Ща я эту птичку срежу! – сказал вдруг Кукиш и дуплетом выстрелил по верхушке огромной ели.
Бело-зеленая занавесь взорвалась снежным облаком. Андрей поморщился. Он хотел сказать о необходимости беречь патроны, но не успел – увидел, как из глубины снежной взвеси стремительно вырвался огромный зверь.
Кукиш не растерялся. Невероятным, почти цирковым кульбитом, он отскочил под носом бурундука и, бросив ружье, на четвереньках проложил в сугробе "дорогу жизни". Бурундук, не ожидая от жертвы такой прыти, по инерции проскочил далеко вперед и, пытаясь развернуться, подскользнулся на ледяной плешке.
Андрею казалось, что это происходит не с ним. Будто смотришь старое, черно-белое кино в деревенском клубе, где картинка на экране то идет полосами, то дергается, как паралитик. Он даже не осознал, как в руках оказалась "драгуновка". Грохнул выстрел. Бурундук с рёвом присел на задние лапы и бросился на второго охотника. Приклад привычно уперся в плечо. На ладони холодная тяжесть цевья. Выстрел. Еще выстрел. И еще…
Зверь совсем близко. Уже видно, как на загривке топорщится колючими сосульками густой мех, а под шкурой перекатываются бугры мышц. Движения медленны. Жизнь покидает его с каждым толчком горячей крови. Но сил ещё хватит, чтоб подмять добычу и порвать клыками податливую плоть…
К счастью, Кукиш опередил.
– Ложись! – завопил он Андрею и разрядил оба ствола двенадцатого калибра. Кукиш успел не только найти винтовку, но и забить в нее патроны.
Бурундук дернулся и рухнул, вытянувшись в предсмертной судороге. Мутнеющий взгляд встретился с глазами охотника, и Андрею показалось, что в бесконечной пустоте чёрного тоннеля вспыхнула искорка света. И тотчас погасла, вместе с последним вздохом.
Андрей попятился. Руки, крепко державшие винтовку, одеревенели, и лишь палец продолжал лихорадочно нажимать курок, пока Андрей не осознал, что магазин давно пуст.
Тяжело дыша, подошел Кукиш. Осторожно потрогал валенком окровавленный бок, присел на корточки и от души выругался. Бурундук был мертв и совсем не страшен. Охота закончилась…
Через полчаса, когда прошел первый шок, они смастерили волокушу из двух пар лыж и дотащили добычу к заимке. Сняли шкуру, малопригодную для использования, ввиду множества дыр, а потом, как смогли, разделали тушу. Куски тёмного жилистого мяса сложили в лабаз, а остатки прикопали, чтоб не привлекать мелких хищников.
Ещё Андрей потерял варежку. Одну он намертво сжал зубами, а вторая так и осталась лежать где-то на берегу урманной реки.
В тот же день Кукиш твердо намерился сделать самогонный аппарат…
4.
"Одна надежда: если цивилизация присоединённой к России средней Киргиз – Кайсатской орды удастся по намерениям правительства, либо китайская торговля мехом бурундука вместо Кяхты проложит путь на Иртышскую линию, либо золотая промышленность упрочится в степи и действователи с капиталами поселятся в Омске, тогда только он величественно возрастёт…
Вот такую физиономию имел Омск в 1808 году, когда я туда въехал первый раз, помнится 10 июня…"
(Из мемуаров Генерал-губернатора С.Б. Броневского.)
Герб Омской области: в щите, имеющем красное поле, изображен всадник в азиатской одежде на белом коне, скачущий на левую сторону за бурундуком, и имеющий в руках лук натянутый за стрелою, а за спиною – колчан со стрелами. Утверждён 18-го февраля 1825 года.
(Гербы городов, губерний, областей и посадов Российской империи; Санкт-Петербург, 1899 г).
В конце феврале неожиданно наступила оттепель. Сугробы покрылись серой ноздреватой коркой, а на дорожках, где снегу не давали скапливаться, днем порой блестели лужи. Едва ли такая погода установилась надолго. Здесь и в мае часты заморозки, а снег может сойти лишь к началу июня, но всем хотелось верить, что весна не за горами.
Андрей вдохнул полной грудью теплый воздух. О городской жизни он вспоминал редко, лишь когда получал письма от матери. После зимовья и отрядная казарма казалась верхом цивилизации. Кругом люди. Есть клуб с библиотекой. По субботам кино показывают, да в баню водят. Что еще человеку нужно?
Подполковник Кваша встретил его как родного, сразу посадил за стенгазету и определил на должность библиотекаря. Сказал, что больше в тайгу не отпустит. За два месяца Андрей смыл три слоя грязи, и всё чаще мысленно возвращался к зимовью. К таежным тропам. К заимке, которую однажды так засыпало снегом, что им пришлось несколько часов разгребать его руками, выбираясь на волю. Хорошо было сидеть долгими вечерами возле жарко натопленной печи, прихлёбывая крепкий чай. Кукиш где-то раздобыл две лишних пачки, и им хватило надолго. А еще напарник знал бесконечное количество анекдотов и очень артистично умел их рассказывать, так что скучать не приходилось.
Через неделю на промысел уходит очередная партия. Если поговорить с отрядным писарем, то Кваша ничего и не заметит. План под угрозой. Тот самец-шатун, которого они подстрелили с Кукишем, так и остался единственным. Обидно. Три месяца по тайге бродили. Устали, как черти. Кто вообще додумался зимой отстрел зверя вести? Зимой бурундук в спячку впадает. Сделает себе нору и спит. Все это знают. Промысловики знают. Даже подполковник Кваша знает. Но сделать ничего не может. Указание свыше: отстрел зверя вести круглогодично. Вот и рапортуют снизу вверх. Кукиш по этому поводу анекдот любит рассказывать, как в Политбюро решили послать космонавтов на Солнце. А чтоб не сгорели, говорят, будете лететь по ночам.
Скоро ужин. Со стороны казармы слышны команды на построение. Андрею, как библиотекарю, поблажка. До столовой можно добираться самостоятельно.
Он шел по короткой дороге – мимо котельной – и за угольной кучей услышал сдавленное пыхтенье. Три темных силуэта повалили кого-то на грязный снег и ожесточённо били ногами. Жертва уже не сопротивлялась, только закрывала голову и тихо поскуливала после каждого удара.
Сразу возникла трусливая мысль: сбежать! Андрей с детства не мог ударить человека по лицу, как многие интеллигентные мальчики, поэтому в любой драке был заведомым аутсайдером и старался избегать острых ситуаций.
– Вы чего, мужики, трое на одного? – сказал он, ощущая противный холодок внизу живота.
На него никто не обратил внимания, тогда Андрей схватил крайнего за рукав и попытался оттащить в сторону. В следующую секунду перед глазами сверкнула молния. Он почувствовал на губах соленый привкус и понял, что уже лежит на снегу.
– Вот козлы, – прошептал Андрей и медленно поднялся на ноги.
Его слегка пошатывало, но страх прошел.
– А ну, разойдись! – отчаянно завопил он и, наклонив голову, врезался в толпу, беспорядочно размахивая руками.
Получив с разных сторон порцию тычков, он уже ничего не чувствовал, лишь слышал короткие вскрики и звуки ударов. Через некоторое время кто-то осторожно вытащил его из сугроба и прислонил к стенке. Сквозь мутную пелену Андрей увидел знакомое лицо.
– Ты чё, Студент? – испуганно спросил Кукиш.
– А ты чего? – через силу прошептал он разбитыми губами.
– А я покурить вышел. Смотрю моего напарника какие-то уроды метелят. Вот и подписался, бля буду!
– Как он там? – Андрей махнул рукой в сторону неподвижного тела.
– А чё ему не сделается, очухается… – скривился Кукиш. – Это ж Рома – хант.
В котельной, где Кукиш через сутки работал кочегаром, можно было перевести дух и привести себя в божеский вид. Туда же затащили ханта, уложив на лавку. На этом Андрей сумел настоять.
Возбуждение от драки спало, и лишь теперь Андрей в полной мере почувствовал боль. Губы так распухли, что каждое слово давалось с огромным трудом. И пока Кукиш обрабатывал ему лицо раствором перекиси, Андрей только шипел и плевался.
– Ты чё в драку полез, Студент? Не дело это, бля буду! – качал головой Кукиш. – А не окажись я поблизости? Оторвали бы башку…
– Они втроем на одного…
– Большое дело! Лагерь – не пансионат для девиц. Здесь урки срок тянут. И Рома тоже "фрукт". Ты его хорошо знаешь?
– Совсем не знаю.
– Вот, – огорчился Кукиш. – А подписываешься! Встретят тебя братки в уголке и "решку" начистят. Уже конкретно, без свидетелей. И всё из-за бомжа задрипаного!
– А он кто? – заинтересовался Андрей.