Если бы не отношения, складывающиеся у Риты с родителями, в жизни этой девочки наконец-таки все встало бы на свои места. Но дома была совершенно невыносимая обстановка. Уязвленное самолюбие Валентина просто не могло позволить оставить ситуацию как есть, а мама, стремящаяся к миру в семье, очень страдала из-за не сложившихся отношений мужа и дочери. Рите очень хотелось уйти, чтобы не мешать. В очередной раз, когда скандал уже успокоился, но нервы все еще были на пределе, Рита забрала телефон в свою комнату и, дрожащими пальцами набирая номер, пыталась унять слезы.
- Ало?
- Дедушка, милый мой дедушка… - Рита рыдала в трубку.
- Эй, прекратить панику! - немедленно превратился в строгого педагога Олег Сергеевич.
- Но я не могу здесь больше, меня угнетают…
- Прекрати усиленно жалеть собственную персону, - Олег Сергеевич прекрасно знал Ритины отношения с родителями, как из рассказов девочки, так и из бесед с Ириной, которые ему пришлось иметь, ввиду тесного общения с ее дочерью. Безнадежность попыток повлиять на точку зрения Валентина, Ритин дед осознал с первых же секунд разговора и теперь пытался приучить девочку относиться к подобным вещам снисходительно и с насмешкой, но, судя по всему, эта его идея воплощалась с трудом.
- Да, да, вы правы Олег Сергеевич, - Рита вдруг поняла, что взваливать свои проблемы на этого, совсем недавно появившегося в ее жизни человека она не имеет права. - Извините…
- Ну, ну, зачем такой тон. Я вовсе не хотел упрекнуть тебя в слабохарактерности. Просто помни, что ты из рода Морских, и что в тебе течет наша кровь. А знаешь, что это значит? Это значит, что никто не может заставить тебя плакать. Господи, ну не смешны ли тебе все высказываемые ими претензии?
- Нет, потому что родители по-своему правы, а я совсем не знаю, что мне делать. Они недовольны тем, что я больше счастлива с вами, чем с ними.
- Может, ты действительно уделяешь слишком мало внимания своим домашним?
- Ну вот, и вы тоже теперь читаете мне морали.
- Не становись злой, детка. Все не так плохо, в конце концов, ты закаляешься. В будущей жизни, как бы не было сложно, ты выдержишь, ведь ты привычная.
- Кто сказал, что бесполезно биться головой о стену? Хлоп, на лоб глаза полезли, но лоб становится железным, - процитировала Рита.
- Знаешь, тебе обязательно надо почитать Клюева, Вениамина Клюева.
Рита почувствовала, как не важен и не нужен ей сейчас этот самый Вениамин.
- Заберите меня к себе?! - собравшись с духом выпалила она заранее заготовленную просьбу, - Заберите!!!
Воцарилось молчание.
- Я серьезно, заберите… Я не могу здесь больше…
- У меня тебе будет еще хуже. Свободу моральную я, конечно, гарантирую, но вот физически тебе придется поработать. - Он хотел отшутиться.
- Я понимаю, я умею, я буду готовить, стирать, убирать… Я не могу больше жить с людьми мыслящими какими-то мещанскими категориями…
- Не смей так говорить о своих родителях!
- Заберите меня. А лучше увезите куда-нибудь в другой город, чтоб они не искали.
Олег Сергеевич серьезно задумался. Тяжело вздохнув, он все же заставил себя произнести слова, которые прозвучали для его внучки приговором, и он знал это:
- Ну, куда ж я тебя увезу… У тебя ведь и паспорта-то нет…
Рита тихо всхлипывала.
- Ой, сложно тебе жить-то будет. Слишком остро ты пытаешься все ощущать, слишком большое значение придаешь мелочам… - причитал дедушка по ту сторону телефона.
Вдруг дверь Ритиной комнаты с треском распахнулась, глаза Валентина горели яростью, Рите стало страшно, ибо отчим был совершенно безумен. Он подошел к девочке очень близко. Запах пота резко ударил в лицо. Видимо с трудом удержавшись от очередного подзатыльника, Валентин с силой дернул провод телефона, Рита инстинктивно вцепилась в аппарат. Тонкий телефонный шнур не выдержал и разорвался, отлетев. Рита смотрела на тонкие разноцветные проводочки, торчащие теперь из телефона и ей на миг показалось, что вот на этом телефонном "мясе" держалась недавно вся ее судьба, а теперь она порвалась и болтается на надорванных концах провода, теперь она больше никогда не соединится.
- Ты и дома, не дома, а с ними… Ты помешалась, - Валентин сам был слегка напуган своим приступом безумия.
Рита молчала, в ужасе глядя на огрызки телефонного провода. Вдруг в дверь позвонили, девочка с ужасом вспомнила, что договаривалась полчаса назад встретиться со Славиком возле подъезда, он решил зайти сюда… Черт, нашел что предпринять… Почему-то Рите хотелось сейчас громко кричать: "Славик, беги, беги отсюда!!!" - как будто ему здесь угрожала смертельная опасность. Наверное, с психикой Риты и впрямь было не все в порядке, ибо в таких, на первый взгляд мелочах, как не сходить один вечер на репетицию, представлялся девочке финал всей ее жизни. Она смертельно побледнела и кинулась к двери.
- Нет уж, я открою, - Валентин перехватил девочку на бегу и, взяв под мышку, отволок в комнату, - я поговорю с ними!
Вместо банды малолетних преступников, к великому изумлению Валентина, на лестничной площадке стоял один маленький мальчик в очках и огромной лохматой шапке.
- Здравствуйте, мне бы хотелось с Ритой поговорить, - Славик говорил тихо и медленно.
- А мне бы хотелось с Вами поговорить. Проходите.
- Извините, но мы опаздываем на репетицию, и я и Рита, может мы поговорим с Вами позже?
- Я не отниму у Вас много времени, - Валентин закрыл дверь и провел Славика, растерянного и ошарашенного в кухню. Рита, всё это время не отнимавшая ухо от замочной скважины двери, уже не могла слышать, о чем они говорят. Девочке хотелось кричать. Мысль перебить из серванта всю посуду тут же покинула ее, как только она подумала, что может быть Валентин просто хочет проверить правду ли рассказывает Рита о предстоящем концерте. Спросить, почему теперь репетиции стали столь частыми. Все могло быть не так страшно. Славик мог и не заметить, что в этой семье идет война. Как Рите хотелось, чтобы он этого не заметил. Но, увы… Через пятнадцать минут тишину - напряженную, тяжелую - взорвал яростный крик дяди Валентина: "Я не желаю, чтобы к моей дочери ходили какие-то самодовольные попугаи!!! Вы все болваны, вы ее ведете не туда!!!" Пытающийся что-то возразить Славик был яростно вытолкан в прихожую. Все еще что-то лепеча в оправдание себя, ансамбля и Риты, мальчик обулся и крепким пинком был выставлен за дверь. Рита прислонившись спиной к злополучной двери, мешающей ей вмешаться в ужасную картину, рыдала.
- Это не то, что тебе пригодится в будущем!!! - трясясь от бешенства Валентин открыл Ритину комнату.
- Это!!! Это был мой единственный друг!!! Я ненавижу вас, Вы не имеете права, у Вас нет своих детей, так вы решили вымещать зло за это на мне!!!
Рита кинулась к отчиму и принялась яростно колотить его в грудь. Он отшвырнул ее легко, без агрессии.
- Успокойся, я больше тебя прожил, я знаю…
- Да заткнитесь Вы. Вы мне только что жизнь сломали!!! и мне, и матери… Ненавижу Вас!!!
Рита поднялась. Дрожа всем телом, зареванная, с плотно сжатыми кулаками стояла она перед теряющим терпение мужчиной.
- Вы не имеете на меня право!!! Вы не способны чувствовать мир!!! У меня, в конце концов, есть отец!!!
Валентин не смог справиться с очередным приступом ярости. Рита ощутила удар. Больно стукнувшись об косяк стены головой, девочка потеряла сознание. Последнее, что она слышала это душераздирающий крик матери.
- Не ногами, Валя, что ты делаешь!!!
Тьма поглотила сознание девочки. Она очнулась в своей постели. Валентин сидел рядом, в дверях стояла перепуганная и бледная мама.
- Она пришла в себя, - голос отчима звучал слабо. Он встал, обжегшись о ненавидящий огонь в глазах падчерицы. Мама заняла его место.
- Доченька моя, - плакала она, - прости его… Господи, слышала бы ты, что говорила… От такой тирады любой бы потерял терпение, он сам перепугался, когда агрессия прошла, прости его…
Рита ощупала свое лицо. В районе правого глаза дотронуться до кожи было не возможно. Кажется этим глазом Рита ничего не видела. Голова раскалывалась. Валентин вернулся со льдом. Он направил настольную лампу в лицо девочки.
- Не трогайте меня, - из Ритиных глаз опять потекли слезы, - мам, скажи, чтоб он не трогал меня…
- Я только посмотрю, может, придется вызывать скорую, - голос отчима был тихим, извиняющимся, - нет, никаких серьезных повреждений, недели через две опухоль сойдет.
- Мой концерт, - простонала Рита и тихо затряслась в рыданиях. Валентин приложил лед к виску девочки и медленно повел им в направлении переносицы.
- Господи, - произнес он, - мы все сходим с ума. Прости, Рита. Извини меня. Я, кажется, соблюдал все правила воспитания… Я просто забыл, что ты не мальчик. С пацаном все это было бы совершенно правильно.
Рита вдруг ощутила какую-то жалость к этому неудавшемуся педагогу. В конце концов, разве он виноват, что женился на женщине, ребенок которой имел собственные убеждения и вообще является наследственной Морской… Нет, он не виноват, он сам напуган, куда больше, чем Рита с Ириной.
- Чего уж там, - Рита попыталась улыбнуться и вдруг поняла, что губы у нее разбиты, - вы что, ногами били меня по лицу? - сейчас в Рите действительно говорило чистое любопытство.
- Не знаю, не помню, кажется, это был не я… Мне нельзя так злиться, я теряю контроль.
- Не переживайте… Все пройдет… Я сама виновата, давайте будем друзьями, а? Давайте я буду послушной… Только отпускайте меня на репетиции.
Они пристально смотрели в глаза друг другу. Взгляд Валентина, испуганный, мягкий почему-то дал Рите почувствовать всю нелепость ситуации. Трагизм происходящего она уже не могла заметить.
- Господи, ты и вправду сумасшедшая. Ты и сейчас говоришь о репетициях.
- Но, мама, ведь они и есть самое главное!!!
- Я не вынесу этого больше… - Валентин встал и вышел.
- Знаешь, дай-ка я расскажу тебе кое-что, - мама уже справилась с истерикой, охватившей ее при виде избиения дочери.
- Не надо, мамочка, завтра, а? Я очень хочу спать… - И Рита опять провалилась в бездну небытия.
* * *
Утро принесло облегчение. После сна для Риты почему-то всегда становились менее важными происходящие с ней события, боль ощущалась менее остро, страх исчезал, над мозгом властвовала спокойная лень. Девочка лениво впрыгнула в тапочки. В школу сегодня идти не надо - выходной… Предпоследний выпускной из девятого класса экзамен состоится аж через три дня. Особо готовиться к нему Рита не собиралась, ибо было в ее жизни одно куда более важное событие: предстоящий концерт. Сегодня состоится генеральная репетиция, завтра весь день пройдет в предвкушении, и лишь послезавтра маленький школьный зал наполнится народом.
- Мама!!! - вскричала Рита увидев себя в зеркало, обиды и боль вчерашней трагедии снова обрели колющие края. Девочка заплакала, опять, вместо того, чтоб бороться, кричать, бежать отсюда, она бессильно опустилась на холодный кафель ванной и плечи ее мелко дрожали в такт рыданиям. Злоба, обида, жалость к себе и презрение к собственному бессилию переполняли сейчас Риту и катились по ее щекам в виде крупных соленых капель. Девочка резко отвернулась от нежно заглядывающей ей в лицо матери.
- Ты уже проснулась?
- Нет, и никогда не собираюсь это делать. - Рита молча вышла из ванной и направилась в прихожую к телефону.
- Ты куда собралась звонить?
- Славику, извиниться, и попросить, чтоб заехал за мной перед репетицией.
- Ты собираешься идти куда-то, с таким-то глазом?
Сжимаемое в Ритиных руках полотенце резко отлетело в сторону матери.
- Алло? А Славика можно?
- Привет… Я ждал, что ты позвонишь…
- Ты злишься?
- Не на тебя.
- Знаешь, - Рита на секунду замолчала, потом набрала воздуха в легкие и изо всех сил стараясь не выдать своего горя, как можно спокойнее произнесла, - я не пойду сегодня на репетицию, я болею.
- Как? Но ведь завтра концерт? Ты уверена, что справишься без еще одной репе…
- Уверена, - Рита едва сдерживала истерику. - Извини, Слав, мне очень-очень плохо… Пока.
- Но, может, я могу прийти навестить тебя?
- Нет!!! Нет-нет, не стоит… Пока.
Рита со звоном бросила трубку.
- Ну? - бросила она матери - теперь добились, чего хотели??? Не будет у меня концерта!
Рита прекрасно понимала, что с таким лицом идти никуда нельзя…
- Ты моя умничка… - мама попыталась помириться.
- Алло, дед Олег? Это я. Да, так рано проснулась, несмотря ни на что… Я не приду сегодня на репетицию, и завтра на концерт не приду… Да все в порядке, точнее нет, я просто заболела… Понимаю, что подвожу, но ничего не могу поделать, мне очень нездоровится… Нет-нет, не надо с ней разговаривать, мамы нет дома, извините.
Несколько мгновений Рита молча напряженно слушала, ровный спокойный голос на другом конце провода что-то оживленно объяснял ей.
- Хорошо. Я приеду, как смогу. Не раньше чем через неделю… До свидания…
Рита ощущала себя предательницей. Не в гости должен был звать ее этот удивительный человек, научивший внучку чувствовать великое мастерство творчества, не волноваться за ее моральное состояние, а кричать ей, что она "гадкая, грязная и непунктуальная", как кричал иногда отчим, ведь она срывает часть, пусть совсем маленькую часть, всего концерта.
- Как я вас ненавижу, - больше для себя, чем для матери прошептала Рита, - мне приходится подводить всех, кто мне дорог, тех, кому есть дело до моего внутреннего мира…
- Да нет ему дела, ему просто интересно проиграться в очередную игру - побыть дедом… - не выдержала мама, - А раньше, когда мы с тобой от голода иногда картофельные очистки ели… Тогда он, отец того подлеца, по вине которого мы с тобой попали в этот мерзкий город, жил всего в квартале от нас, и ни разу не зашел посмотреть на внучку, помочь чем-нибудь.
- Он не знал, что я есть на свете!!!
- А по-твоему, это нормально? В семье твоего папочки все всегда презрительно относились к родственникам. И к тебе они также относятся.
- Да что ты знаешь о нашей семье?!
- Ах, уже нашей? - Мама закрыла за собой дверь, заходя вслед за огрызающейся Ритой в ее комнату, - а мы тебе никто, да? Мы тебя выкормили, вырастили, а ты теперь об этих свиньях будешь говорить "моя семья", да?
- Мама, прекрати!!!
- Нет, я не прекращу! Я, наверное, в твоих глазах такая ужасная, да? Лишила девочку отца, теперь наговаривает на его родственников. Да скоты они все! Дед твой особенно. Когда нам с Сереженькой, который и поговорить-то человечески со своими родственничками не считал нужным, жить было негде, никто и не пошевельнулся. Баба Лара решила помочь, так он - дед твой - еще долго не хотел из этой квартиры выписываться, я к нему скандалить ходила. Он знаешь, что говорил: "Ирочка, поймите, не для Вас мой сын, он долго здесь не выдержит, он уедет. А как же я могу квартиру оставлять не на него-то, а?" Представляешь, он мне в глаза такое говорил… А я хоть и гордая, но понимаю - нельзя с этим стариком ссориться, у каждого свои бзики, он ведь отец Сереженьки, нельзя с ним ссориться…
Информацию про квартиру Рита пропустила мимо ушей. Ей любопытнее было другое…
- Но ведь дед Олег оказался прав. Отец не выдержал.
- Кто не выдержал? Да это я не выдержала! Пьянки его постоянные, нервотрепки. Я тебя всегда от этого пыталась оградить. Все что угодно - к подружке ночевать, в комнату этого кретина не пускать, лишь бы Риточка не увидела пьяного папу. Ты ничего не видела, вот он для тебя и есть вечно светлый и добрый папочка, который стихи пишет и прозу всякую, гадкую, между прочим. Да нет, я не пытаюсь его осуждать, я тебе просто факты рассказываю. Я понимаешь ли жила, как будто с двумя разными людьми. Один нормальный, внимательный, ласковый, умный, а другой - слабохарактерный и мерзкий, мерзее мужика в жизни не видела. Во второе он превращался как только выпивал хоть рюмочку. Он, конечно, не виноват, что так происходило, он, можно сказать, болен…Только, когда всего уже насмотришься, когда по трое суток его ищешь, и больницы и морги обзваниваешь, а потом находишь его у одного из друзей… Пьяного, в луже блевотины, посреди жутко воняющей мочой комнаты… А ты не обращаешь внимание, пусть выкричится, лишь бы не уронить, до постели дотащить, а там проспится… Тогда становится всё равно - болезнь это или не болезнь. Жалость уходит, остается желание избавиться…
- Мама, это ведь не правда, мой отец не алкоголик? - Рита закрыв рукой больную сторону лица испуганно, но пристально следила за с трудом сдерживающей слезы матерью, которая сидела неестественно прямо и глядела куда-то в даль.
- Знаешь сколько раз я его вытаскивала из каких-нибудь передряг? То от милиции отмажу, то откуплюсь, чтоб начальство его с работы за прогулы не поперло… А то, помню, пришел как-то - его тогда уже два дня не было. Я к тому времени уже привыкла к его отсутствиям… Не искала, не бегала, напивалась успокоительного, отключала телефон, чтоб звонка не ждать, оставляла дверь открытой, чтоб если что, мог свободно войти в квартиру, а сама пыталась заснуть. Ой, как я тогда перепугалась. Пришел на четвертые сутки весь в крови, а сам целый. А откуда я знаю, может, убил он кого? А сам ничего не помнит. Глаза бегают, изо рта воняет. А как проспится, так нормальный человек. Даже приятный, милый, всем нравится…
- Не рассказывай мне этого…
- Нет уж, слушай. Ты спросишь, почему я терпела все это? Так любила я его, безумно любила. Больше, чем саму себя. Я даже не собой была, а им… А однажды он пришел, вроде бы ничего, не сильно пьян и плакать начал, на колени встал и чего-то просит, просит. Выясняется, что одна моя подруга, ты не знаешь ее к счастью, от него беременна, а он меня умоляет уговорить ее сделать аборт. Он ее не любит, связался просто, чтоб отвлечься, чтоб развеяться среди серых буден, развеяться не удалось, но вот ведь, от этого, оказывается, дети бывают. Не могла я этого простить. Я терпела все так долго, потому что верила - нас с ним великое чувство связывает, и нельзя такое убивать, никак нельзя. А он вот так низко подло предал… Не могла я с ним. Выгнала. Хотя любила безумно.
- А он что, молча ушел? К той женщине ушел?
- Он сам понимал, что портит нам с тобой жизнь… Ему стыдно было дальше с нами оставаться. Да и вообще, не мог он здесь. Ему нужна светская жизнь, чтоб дамам ручки поцеловать, перед мужиками успехами похвастаться, а жить, как здесь - не по нем это, семья, спокойствие - не для него… Он сразу же, как я его прогнала, отсюда уехал, я так думаю, что сейчас он уже где-нибудь глубоко за границей. Спустя где-то годик после развода он звонил, просил чтоб я оформила документа на отказ от алиментов. Я ему всё оформила. Выяснилось, что это все, что его интересует. Он ведь даже с днем рождения тебя ни разу не поздравил…
Рита грустно подумала, что мама права.
- Но ведь дед Олег не виноват, что…