– Советы тоже обещали – земля крестьянам, фабрики и заводы рабочим, а что получается? – заходил по комнате Бендер.
– Получается, – усмехнулся Алекс. – Обман получается. Но хватит политики. Обменялись мнениями…
– Скажу, не кривя душой, что мне очень повезло, заиметь такого знакомого знающего русский язык.
– Это мой родной, Остап Ибрагимович.
– Родной? Так вы…
– Да. Эмигрант из Санкт-Петербурга, с 22-го года, когда понял, что Советы прочно обосновали свою власть и моему дворянскому происхождению ничего хорошего она не сулит, а наоборот. Не пролетарий, значит враг народа.
Это все Алекс говорил, распаковывая свой увесистый портфель, доставая бритвенные принадлежности, аккуратно сложенные рубашки и другое.
Его примеру последовал и Бендер, слушая его и не задавая вопросов.
Когда начальные действия поселенцев были закончены, Алекс сказал:
– Не находите ли, Остап Ибрагимович, что время нашего устройства перевалило уже за обеденный час?
– Да, Алексей Петрович, время послеобеденного.
– Предлагаю спуститься в ресторан т отметить нашу встречу.
– С удовольствием, Алексей Петрович.
Новоиспеченные друзья спустились на первый этаж и вошли в ресторан.
– Угощаю я, – твердо заявил Остап.
– Почему это вы? Нет, фифти-фифти, напополам. Кстати, давайте называть друг друга по имени. Идет!? Хотя я и старше, формальности здесь ни к чему.
– Идет, согласен. Вы Алексей, я – Остап.
Услужливый метрдотель пригласил их за свободный столик, и сразу же подал меню в тисненой обложке с позолоченной надписью "Дойчланд".
– Инициатива заказа в ваших руках, Алексей, – передал ему меню Остап. – Мое знание немецкого оставляет желать много лучшего. Что закажете, меня устроит.
– Согласен, Остап, – начал изучать меню бразилец.
Подошедшему официанту Алексей по меню начал делать заказ. И Бендер, как и официант, с довольным видом все записывал в свою небольшую книжицу, то, что говорил кельнеру Алексей.
Когда официант ушел выполнять заказ. Алексей спросил:
– Вы водку пьете?
– Да. Есть такой анекдот. Спрашивает, батюшка, вы водку пьете? Он в ответ: и пиво тоже.
Бразилец заразительно рассмеялся и сказал:
– Пиво закажем и мы. Здесь это традиционно. А водку будем пить только "Смирновскую".
– Не возражаю, Алексей Иванович.
– Мы же договорились, по имени надо.
– Привычка, обращаться к старшему, да, договорились по имени. Алексей, я как понимаю, вы в Берлине не первый раз?
– Да. С родителями до университета и дважды, когда был студентом. Осваивал немецкий.
– И другие языки знаете?
– Греческий, латинский, английский и итальянский. По моей профессии нужны они мне. Я же археолог. Мне навязывали сделать доклад о культуре, быту, индейского племени Мая. Но я отказался, много времени требовалось для подготовки.
Подошел официант и расставил первые блюда заказа и графин Смирновской.
– Пиво он подаст после, – уточнил Алексей. – За знакомство, наполнил рюмки водкой он.
– За знакомство, коллега.
Выпили и приступили к закуске, ожидая второе блюдо, горячее. Алексей заказал ростбифы по-берлински. Пили, ели. Алексей рассказывал о Берлине, о своей учебе в Санкт-Петербурге, Петрограде, Ленинграде. И к удовольствию Остапа не задавал ему вопросы о его житье-бытье и об археологической его работе.
И все же от него следовал вопрос:
– Значит, Советы тоже интересуются археологической наукой, поскольку командировали вас на съезд?
– Не очень, я бы сказал, коллега. Но мне повезло с начальником, который если и не меценат культуры, но приверженец ее, когда побывал в Крыму на раскопках развалин Херсонеса.
– О, Херсонес! – воскликнул Алексей. – Мечтал там побывать, но революция ваша и гражданская не позволили мне это сделать. Ведь Херсонес и породил христианство на Руси, не так ли?
– Именно так, коллега, в десятом веке князь Владимир принял в Херсонесе христианство, окрестил себя, а затем крестил и киевлян в Днепре. А до него княгиня Ольга начала строительство церквей, когда побывала с визитом в Константинополе, в Царьграде, как тогда его называли.
Бендер много еще рассказывал о введении христианства на Руси из своего запаса знаний об этом историческом этапе.
Не оставался в долгу и Алексей, поведав о достопримечательствах Санкт-Петербурга и, конечно, об Иссакиевском соборе, о памятнике Петру Великому, об Эрмитаже и о других достопримечательностях города на Неве.
– Да, – подвел итог рассказов Алексей Бендер и спросил: – А вот Бразилия? С городом моей мечты Рио-де-Жанейро? Что за страна?
– Бразилия самая крупная страна в Южной Америке. Она располагает крупными запасами полезных ископаемых: железной, урановой, марганцевой, значительными запасами бокситовых руд, цветных металлов, угля, алмазов, серебра, золота, нефти. Климат благоприятен для сельского хозяйства. Кофе, какао, кукуруза, соя, сахар, хлопок, цитрусовые. Торговые партнеры Бразилии: США, Германия, Япония, Великобритания, Аргентина…
– Вы сказали, богата добычей цветных металлов, золота, серебра и алмазов. И много добывается там алмазов?
– Да, поскольку Бразилия состоит в Международном монополистическом алмазном синдикате по сбыту природных алмазов.
Новоявленные друзья просидели в ресторане до вечера, закончив обед и ужин кружками пива.
Погуляв по ночному Берлину, вернулись в свой номер. А когда укладывались спать, Алексей вдруг сказал:
– Так вы считали, что Рио-де-Жанейро столица Бразилии?
– Считал и мечтал с детства побывать там.
– Нет, Рио – это большой центральный город одного из штатов Бразилии.
– А сколько штатов в Бразилии?
– В Федеративной республике их двадцать один, Остап.
– Ах, двадцать один?!
– Самые крупные – это Сан-Паулу и Рио. Численность население города твоей мечты Рио, около 4-х миллионов человек. Порт находится на берегу бухты Гуанабара Атлантического океана. Город основан португальскими конкистадорами в январе 1502 году. Так подробно я вам изложил потому это из моей лекции, которую я преподавал моим соотечественникам в Бразилии, в университете.
– А население португальцы?
– Бразильцы – это смешение переселенцев португальцев с индейцами и африканцами.
– Чем же занимаются бразильцы?
– Работают в разных промышленностях: химической, машинно-строительной, пищевой, текстильной, легкой. Основная религия, католическая, но есть и другие религии.
– Строй, как я понимаю, капиталистический, без Советов?
– Была и коммунистической, основана в 1922 году, была…
– И там коммунисты?! – воскликнул Бендер.
– Но ее запретили, как источник революционного движения, поощряющая восстания крестьян за земли. Но пора спать, Остап. Завтра на съезд, – выключил свет бразилец. – И правильно сделали, что запретили.
– Я тоже так думаю, коллега, – уже сонным голосом произнес Остап и спросил: – Так что, в Бразилии разговаривают только на португальском?
– Нет, почему, и на немецком, английском, итальянском, испанском, арабском, французском… – сделал сонную паузу Алексей, и вяло добавил: – польском…
Утром, позавтракав, новоявленные друзья археологи отправились на съезд.
После регистрации вошли в зал. Остап занял место у прохода, воспользовавшись, что его друг, встретив знакомого египтянина, уселся возле него неподалеку от трибуны, к которому вышел в черном фраке человек и по-немецки заговорил длинно и непонятно для Остапа. И когда он закончил, то все встали и, какое-то время постояли, опустились на свои места. Бендер не все понял, уловил только одно, что все вставшие помянули всемирно известного немецкого археолога Генриха Шлимана. А если бы он понимал все то, что говорил открыватель Международного съезда, то услышал бы такое… – Предлагаю, господа, почтить светлую память великого немецкого археолога Генриха Шлимана общим вставанием. И когда все снова заняли свои места, он заговорил снова: – Это он открыл древний город Трои… Илион на северо-западе Малой Азии. Троя, как вам известно, по древнему эпосу была обнаружена в 1870 году Генрихом Шлиманом при раскопках Холма Гиссарлык. Систематически раскопки с конца 19 века открыли разные слои Трои. Начиная с эпохи ранней бронзы около 3х тысяч лет до нашей эры. Шлиман открыл местонахождение Трои и раскопал ее. Он вел также раскопки в Микенах, Орхомене и в других местах…
Но этого и много другого Бендер с пониманием не услышал и когда докладчик продолжал говорить о достижениях археологической науки, он встал и выскользнул из зала.
Выйдя на улицу, Бендер остановил такси, показал шоферу бумажку, и поехали по адресу написанному по-немецки.
Выйдя из машины, Остап отыскал нужный номер дома и хотел подняться лифтом на третий этаж, но его остановил привратник с вопросом. Бендер и здесь предъявил бумажку с номером квартиры жильцов Дортман. Это были родственники киевской Эльзы жены нэпмана Клюева. Привратник замотал головою со словами:
– Найн, найн, и еще несколько слов и Остап понял, что их дома нет, что они на работе и будут вечером.
Поблагодарив квартироснимателя, Остап вышел и пошел по проспекту, обдумывая дальнейшие свои действия. Увидев сквер, он уселся на свободную скамью и сказал сам себе вслух:
– Нет, это никуда не годится, Ося. Как же я буду общаться с этими Дортманами? Не приглашать же для этого переводчика. И разве можно говорить с ними через переводчика, если дело пойдет о деньгах и камушках? Нет, Ося. Что-то надо придумать другое. А что другое?
Другого Остап не находил и еще раз посетовал, что плохо подготовил себя к знанию хотя бы разговорного языка на немецком. И вдруг рассмеялся со словами:
– Вот тебе и Рио, мечтатель! Моя хрустальная мечта детства! И уже мысленно продолжил: "Все больше и больше тускнеет эта мечта, отбывает у меня охоту перебраться в это сказочное Рио-де-Жанейро, где есть не все такое, какое себе представлял. Господствовал так английский капитал, а сейчас американский. И коммунисты там есть, волнуют народ своей утопией…"
Мимо проходил гуляющий мужчина и дама. Бендер прервал свои мысли, глядя на них. А когда они прошли, Остап мысленно спросил себя:
"Главное это что? Главное это разделаться с алмазами. Не носить же их все время в конвертах и в поясе. Разделаться и вернуться в Киев. Ося, так ты вернешься в Киев? – задал он вопрос. – И уточнил: – да, в Киев, а не в какой-то там Рио-де-Жанейро, которым забил я себе голову. С миллионами можно и в любой капиталистической стране пожить на широкую ногу, как говориться. Да, господин Бендер, а ты знаешь как долго и сложно добираться до этого самого Рио-де-Жанейро? Бразилец говорил мне вчера в ресторане. Пароходом плыл из Рио в Нью-Йорк. Оттуда пароходом в Гамбург. Из Гамбурга сюда уже поездом. Ничего себе маршрут, если я надумаю отправиться туда. Нет, Ося, все это не так просто и не так заманчиво, как я себе представлял".
Так продолжал рассуждать мысленно, Остап не пришел ни к какому определенному решению и отправился в ближайший ресторан обедать.
За столом в ожидании своего заказа мысленно проговорил:
"И алмазов добывают там много, поскольку Бразилия состоит в Международном синдикате по добыче и сбыту алмазов. Вот тебе и Бразилия со своим фантастическим Рио-де-Жанейро. Мои алмазы могут и не дать миллион, на который я рассчитываю". Помолчав, он подытожил мысленно: "Нет, Ося, все больше и больше я прихожу к выводу, что мой Рио-де-Жанейро отпадает" – закончил он рассуждать об этом, когда официант начал расставлять на столе блюда его заказа. Он сказал, когда официант уже отходил от стола:
– И кружку пива, пожалуйста.
– Баварского? – обернулся тот.
– Я, я, Баварского, – бросил ему Бендер и удивился, что официант переспросил его по-русски "Баварского?", так и я заказывал ему по-русски, – произнес он мысленно. – А я, не обратил внимание на это. Он или из русских или обучен принимать заказы не только на немецком" – подытожил Остап.
Спешить ему было некуда. На съезд он решил не идти. Бразилец расскажет, что там было. Натюрморт с молочником он даже и не вынимал из баульчика, чтобы кому-небудь предложить, зная, что это лишнее. А вот как быть с Дортманами? У него определенного решения не было. И когда к нему подошел официант со счетом, Остап спросил его:
– Вы хорошо говорите по-русски?
– Да, это мой родной язык. В двадцать четвертом я перебрался сюда из Турции.
– Из Турции?
– Да. Из Севастополя с Врангелем в Стамбул. Там несколько лет нищенствовал, перебиваясь на разных работах. Потом перебрался сюда. Работал где прийдется, а теперь вот кельнером служу…Поскольку могу принимать заказы и на немецком, и на английском, и на французском, и на русском, как вы поняли.
– Знаете много языков?
– Я дворянин в прошлом, штабс-капитан гвардии, а когда понадобились языки, я их и усовершенствовал для работы…
– Возьмите, пожалуйста, – положил деньги Бендер перед официантом на пять марок больше указанного в счете.
– Благодарю, уважаемый, – взял деньги бывший врангелевец.
– Так вы из военных?
– Да, бывший штабс-капитан, как я сказал, – скучно ответил официант. – Может хотите еще чего-нибудь?
– Например, чего?
– Ну… – сделал паузу официант. – С женщиной развлечься?
– Нет-нет, благодарю, – быстро ответил Остап. – Скажите, много в Берлине таких?
– Вы хотите сказать белогвардейцев? Хватает. Некоторым повезло больше, чем мне. Адъютант моего бывшего командира, например, обосновался в Швейцарии. Женился на дочери владельца шоколадной фабрики, не то, что я, – вздохнул бывший штабс-капитан. – А потом он открыл свое частное дело.
В ресторане посетителей было мало, поэтому официант и позволил себе вести разговор с Бендером, не бегая от стола к столу, обслуживая клиентов.
– И что за дело у бывшего адъютанта вашего командира. Там, как вы сказали…
– Швейцарии.
– Швейцарии? – Да. Это государство считают столицей банковского мира. Более пятисот банков в Швейцарии.
– Более пятисот?! – удивился Остап, Вот это да!
– А вы как думали? Этими банками пользуются все страны Центральной Европы и не только…
"Ося, а ты говоришь Рио-де-Жанейро – промелькнуло в голове великого комбинатора. – Вот где надо было задействовать ваши миллионы, товарищ Корейко".
– Больше ничего не будете заказывать? – сделал движение от стола бывший штабс-капитан.
– Нет, а вот поговорить, хотелось бы, уважаемый…
– Приходите когда посетителей мало, как сегодня.
– Спасибо, до свидания, – встал Бендер.
– Всего хорошего, – пошел официант к столу, за которым уселась пара, изучая меню.
Выйдя из ресторана, Бендер не имел плана, что делать, куда идти. К Дортманам рано, на съезд археологов без знания немецкого и других языков, которые переводились, было ни к чему. Напомним, что эта поездка в Германию была для него чистой случайностью, благодаря интереса начальника Киевского ОГПУ товарища Шаврова и его московского друга-чекиста. А теперь после разговора с официантом в ресторане в голове Остапа засел интерес к банковской Швейцарии. "Вот бы перебраться туда? – спросил он себя. – Но как? Возможно, Дортманы подскажут как".
Гуляя по улицам Берлина в ожидании вечера, чтобы посетить Дортманов, Бендер побывал на митингах: с красными флагами, и на митинге коричневорубашечников с фашистскими эмблемами на рукавах. И на красном, и на фашистском митингах немцы криками выражали свои требования и обещания, содержание которых Остап не понимал и не стремился понять, зная и без этого, что и красные и фашисты обещают блага народу в эти тяжелые дни для Германии.
Вечером Бендер нажал кнопку дверного звонка и был приятно удивлен, когда в отворенных дверях показался солидный мужчина в очках со словами:
– Здравствуйте, товарищ Бендер.
– Здравствуйте, господин Дортман. Вы говорите по-русски?
– Я – этнический немец из той же Карловки, что и ваши киевские друзья Клюевы. Проходите, пожалуйста, – посторонился хозяин. – Прошу…
– Благодарю, – вошел Бендер и остановился.
– Проходите, проходите в зал, товарищ, – жестом указал Дортман на раскрытую дверь.
Бендер вошел, и навстречу ему из другой комнаты вышла миловидная женщина средних лет, в кружевном фартуке, с волосами подобранными повязкой на голове пучек.
– Гутен абенд, – приветствовала она.
– Гутен абенд, – чуть склонил голову Остап.
– Проходите, садитесь, – указал хозяин на кресла у небольшого столика. И подождав, когда гость сел, спустился в кресло и сам.
– Благодарю…Данке, – Остап сел в кресло спиной к окну, чтобы лучше видеть хозяев.
– Как вы устроились? Какие у вас просьбы?
– Я в отеле "Берлин", поселили как делегата Международного съезда археологов.
– Ну и прекрасно.
И Бендер уловил в голосе хозяев облегчение, что гостю не требуется жилье. И он спросил:
– Не посоветуете ли мне хорошего ювелира, чтобы заказать хорошее кольцо для моей супруги. Подарок ей из Берлина ко дню ее рождения?
– Сейчас… одну минуточку… – и Дортман быстро заговорил со своей женой, сидящей немного поодаль на стуле. Хозяйка тоже содержательно начала отвечать ему, посматривая на Остапа.
– Завтра я свободен, товарищ Бендер. В каком часу мне подъехать к отелю за вами, чтобы выполнить вашу просьбу?
– После завтрака в девять.
– Устраивает, я буду. Не хотите ли поужинать?
– Нет, нет, благодарю, – встал Остап.
Жена Дортмана быстро проговорила своему супругу и тот спросил:
– А может, чаю, кофе?
– Нет, нет, мне надо идти. До свидания. – И произнес по-немецки: – Ауфвидерзейн, – направляясь к выходу.
Высматривая такси, Бендер сказал сам себе: "Очень хорошо, у меня появился еще один переводчик с немецкого. Жена его Берта, сестра Эльзы, как сказал мне тогда нэпман, а он, этот Дортман оказывается этнический немец из той же Карловки".
Прибыв в отель, Остап не застал своего бразильца, чему был рад, чтобы не объяснять причину своего отсутствия и прочее. Увидел оставленную им записку, лежащую на пачке копий докладов съезда. Бразилец писал, что его не будет вечером, он с друзьями".
– Ну и прекрасно, Алекс, не надо объяснять тебе, почему я ушел со съезда и прочее, – проговорил Остап не громко, доставая с некоторым волнением из шкафа свой баульчик. Уходя, Остап высунул хвостик галстука из своего баульчика, чтобы знать, не будут ли копаться в его вещах, когда уйдет он из отеля. Особенно в конвертах с маленькими камушками. Хвостик галстука был на месте, в том же положении, в каком оставил его Остап. Быстро посмотрев содержание баульчика, он убедился, что не тронуто главное – конверты большие и малые с алмазными россыпями.
Великий гонщик за миллионами с великим облегчением снял свой, довольно не легкий, алмазный пояс, помассировал поясницу, разделся, принял душ и улегся на кровать, положив под подушку заветный пояс. Попытался обдумать дальнейшие свои действия, но усталость брала свое и он начал засыпать, а в голове все же поползли мысли о Швейцарии, о ее банках мира, как сказал ему официант…