Разговор стал напрягать публику. Количество желающих посмотреть в мою сторону увеличивалось в арифметической прогрессии.
"Но в баре вы…"
И тогда прозвучал ответ:
- Тогда просто возьми и проверь списки всех ближайших рейсов во все уголки земного шара, идиот! - в мою сторону посмотрели наконец все.
Меня осенило. Если все в зале смотрят на них, и они понимают, что все смотрят на них, и если Медведев в зале, то он должен быть единственным, кто на них не посмотрит. Лично я так и подумал бы.
Как мне все это не нравится…
Не мешкая, встречая взгляды поддержки, я развернулся вполоборота и посмотрел на двух немолодых янки, тянущих кофе и пускающих дым настоящего "Мальборо".
- Do you believe the problem can be solved?
Видимо, это было что-то вроде юмора их комиков-разговорников, чем в свое время занимался Эдди Мэрфи, чтобы выжить.
Я не претендовал на остроумие, но янки расхохотались.
Через мгновение я почувствовал на своем плече тяжелую женскую ладонь.
- If I were in your place, I would ask him to stay.
- Don’t pay attention to them … - угрюмо поглядывая на ту, что давила мне плечо, проскрипела в мою сторону пожилая американка.
Что и было мне нужно. Чуть приподняв обе руки, словно сдаваясь в плен, я повернулся к преследователям спиной.
После этого диалога шестеро для приличия еще с минуту побродили по залу, уже не скрывая своих намерений, после чего вышли.
- Вы американец? - спросил меня муж той, что посоветовала мне не обращать внимания на наглецов.
- Нет, я из Австралии.
- О, я там был во время Олимпиады! Чудесная страна! Мы с женой путешествуем, - он спохватился и положил руку на руку жены. - Знакомьтесь, это Кэрри.
- Очень приятно, - я приподнял шляпу. - Джек.
"Воробей", - хотелось добавить мне, но вместо этого я подозвал бармена и заказал два мартини для друзей.
- Джек, вы давно в России? - спросила меня американка, когда я, бросая взгляды вниз, в зал, подсел к их столику.
- У меня здесь дела. Я промоутер.
Миссис оживилась.
- Джек, я приезжаю в Россию в четвертый раз, я разговариваю с людьми в надежде найти ответ на один-единственный вопрос. Я поклялась Фрэнку, что будем приезжать сюда снова и снова, пока я не найду ответа…
Я улыбнулся.
- Вы не можете понять, почему русские не хотят, чтобы Буш разместил систему ПРО в Чехии?
- Нет, Джек. Я хочу знать, зачем в русском такси счетчик.
- Я шесть раз был в США, Кэрри. Сколько стоят в супермаркете Нью-Йорка американские окорочка?
- А что такое - окорочка?
- Этот мир полон загадок, Кэрри. Однако мне пора. Был рад познакомиться… - встав, я улыбнулся.
- Послушайте, Джек, - засуетился старик Фрэнк, вынимая рукой, покрытой шагреневой кожей, визитку, - если будете в Нью-Йорке… Мы с Кэрри живем на Мэдисон-авеню, наши окна выходят прямо на Мэдисон-сквер-парк. Мы будем рады видеть вас.
- А чем вы занимаетесь, Фрэнк?
Он шикарно улыбнулся тридцатью двумя фарфоровыми зубами.
- Этот бизнес еще недостаточно развит в России. Я вице-президент международного рейтингового агентства STANDARD&POOR’S. Мы так или иначе участвуем в слиянии компаний в формате M&A, слышали?..
Я поджал губы и виновато покрутил головой.
- Нет… Это не мой профиль.
- Тогда до встречи в Нью-Йорке, Джек!
Только спустившись в зал, я подумал о том, что невежливо было с моей стороны не оставить свою визитку.
Но у меня нет визиток.
Убедившись в том, что и рейс до Ганновера, на который я взял билет, улетел без меня, люди Белан покинули аэропорт.
Меня потеряли. Приглядываясь к толпе, я час за часом убеждался в том, что зал чист от людей Белан и Треера.
И тогда я взял билет на ближайший рейс до Амстердама, но на всякий случай пропустил и его.
И уже утром, перед рассветом, принял решение лететь в Киев.
Сидя в кресле аэробуса и стараясь унять взбесившееся сердце, я думал о том, что могло бы случиться, окажись я во власти двух обезумевших от потери всего компаньонов. Корнеев мне не страшен. Корнеев озабочен другой темой. И пока он не уберет Белан и Треера, я буду в опасности. 80 миллионов долларов - не 80 тысяч. Такие суммы не прощают. Потеряв 80 тысяч, люди все сильнее и сильнее склоняются к той мысли, что вор их растратит и потом с него взять будет нечего. А раз так, то не стоит и марать рук. Но 80 миллионов - сумма особая. Ее не истратишь на кабаки и кокс даже за год. Эти деньги пристраиваются к делу и начинают работать на дело, увеличиваясь и увеличиваясь в цифрах. Раз так, то Белан и Треер будут искать меня, пока не иссякнут их силы. Или пока их не разыщет Корнеев. Разница меж этими вариантами в том, что Треер с Машенькой могут искать меня, не особенно торопясь и все просчитывая. Я не пропью такие бабки, и ничего страшного, если я их приумножу. А вот Корнеев в цейтноте. Эти двое для него - кость в горле. Он должен найти их сейчас.
Трубка зашевелилась в кармане, и я запоздало вспомнил, что забыл ее выключить перед взлетом. Стараясь не нервировать стюардесс, я чуть сполз с кресла, чем заставил немного нервничать принюхивающуюся ко мне с первой минуты соседства, как сука, бабу лет сорока, и увидел на табло до боли знакомое: "Ragulin".
- Ну?
- Женя! - по голосу Рогулина я понимаю, что он испытывает нешуточное облегчение от того, что я понял, кто звонит, но все равно поднял трубку. - Женя, ты где?..
- Ты о чем-то поговорить хотел, Георгий?
- Евгений, тут все с ума посходили! Я сделал анализ ситуации, перепроверил факты… Женя, я видел в милиции видео Белан! Невероятно, такая подлость!.. Женя, нам нужно пересечься и все обсудить. "Вижуэл" больше нет, но теперь, когда "Ребус" загнулся, мы в силах подмять всю Москву!.. Полагаю, ты не отказался бы от партнерства на равных? "Вицер" с доходом в сорок штук - а, неплохо?!
Мне было нехорошо, но теперь я точно знал, что не стошнит. Человек ко всему привыкает.
- Жора…
- Да-да, Евгений, я слушаю тебя!
- Жора, хорошо, что ты позвонил…
- Женя, я знал, что ты меня поймешь!.. Эта паскуда, Белан!.. Ну как, мы - вместе? Сорок и - новая "бэха"? Ну!..
- Жора, пошел на хер.
Отключив телефон, я сунул его в карман.
Кто сказал, что я хороший рекламист, но плохой организатор?.. Но я пошутил. Мне нужна была работа в "Ребусе". А еще больше - работа в "Вижуэл". Сейчас же правду скрывать нечего.
"Боинг" поднялся в воздух, и сердце успокоилось. Мне вдруг захотелось спать. Трое суток без сна и покоя вернулись из Леты, навалились на меня и придавили к креслу…
Глава 31
Первого января 1502 года португалец Андре Гонсалвиш, которому король поручил обследовать земли, недавно открытые Кабралом, заметил бухту. Ошибочно приняв ее за устье большой реки, он дал ей имя "Рио" - река.
Португальцы называли открытые ими острова и материки именем святого, покровительствующего соответствующему дню. У первого января не было своего святого, и они дополнили "Рио" определением "де Жанейро" - января. Получилось название места - Рио-де-Жанейро - река января.
Город делится на две части: север и юг. На юге живут богатые чмыри, светлые здания высятся вдоль золотистых пляжей, где ласково веют пассаты. От северного региона его отделяют холмы Тижука и Педра-Бранка. На севере живут бедные темнокожие - здесь находится большинство фавел и школ самбы. Нет ни китайского квартала, ни итальянского, ни других в этом духе.
Вот, пожалуй, и все, что можно сказать о Рио-де-Жанейро, городе, лежащем под объятиями гигантского Христа, городе, о котором так мечтал великий комбинатор Остап Бендер. Он наивно полагал, что все здесь ходят в белых штанах, но это потому, видимо, что в городе Арбатове, где он оказался по случаю, штанов в продаже не было никаких. Штаны, как показатель уровня жизни, волновали Бендера больше всего. А наличие белых штанов свидетельствовало ему о высоком статусе их владельца. Так вот теперь, находясь в Рио более двух недель, я могу сказать всем совершенно открыто: здесь не все ходят в белых штанах. У некоторых их нет вовсе. Бендер не добрался до города своей мечты, и слава богу. Он был бы разочарован.
В первый же день меня перекосило после сытной трапезы в ресторане отеля Сopacabana Pa-lace. Сама гостиницы потрясла воображение москвича, этот дворец, построенный в 1920 году французским архитектором по подобию дворцов на Лазурном Берегу, словно был специально предназначен для лиц, прибывающих в Бразилию с суммами в семь нулей. Умирая от голода, я спустился вниз и заказал фейжоаду. Так назвал фирменное блюдо официант. Забыв о том, что акклиматизация, как и привыкание к местным блюдам, проходит в рамках непременного воздержания, я сметал тушеную черную фасоль и тушеную смесь свинины и говяжьей солонины, включающей такие компоненты, как бекон, копченые свиные колбасы, свиной язык, уши, ножки, а также ребра и вырезку. Кайпиринья - тростниковая водка с добавлением сахара, тертого дикого лимона и льда - был бесподобен, поэтому я влил в себя не меньше полулитра этого коктейля. С набитым ртом я попросил принести к столу ноутбук, подключенный к сети, и первое же мое письмо на родину было адресовано Щуру. Единственное неудобство, связанное с этим, заключалось в отсутствии русской клавиатуры. Именно поэтому, как мне кажется, Щур тратил много времени на ответы. Он сначала переводил мое видение родной речи в латинской транслитерации и только потом, прокачав текст в русском формате, стучал ответ.
Друг мой, как поживает Федя?
На Федю пришлось надеть кандалы. Вчера во дворе он укусил дога, тому пришлось ампутировать лапу. Хозяин дога ищет Федю с двустволкой. Я в шоке.
Найди мне что-нибудь о Марии Белан из "Вижуэл" и некоем Треере, это бывший директор "Ребуса".
С пионерского лагеря у меня осталась привычка в первую очередь есть гарнир и только потом мясо. Наш вожатый, человек много видевший и, по всему, опытный, учил нас, недоумков: "Куриную ножку ты всегда сожрешь, а кто за тебя будет рис хавать, скотина?" Когда я вплотную подобрался к бекону, комп пискнул и высветил письмо.
Плохие новости.
Что, они разбогатели?
Если ты так видишь плохие новости, тогда новости, наверное, хорошие. Белан, бывшая заместитель президента "Вижуэл", неделю назад была задержана прокуратурой и в настоящее время находится в следственном изоляторе. О причинах не спрашивай, это слишком дорогая инфа. Треер почему-то уехал в Израиль. Не понимаю, что человеку с фамилией Треер делать в Израиле, но его тоже арестовали, потому что он приехал не один - с деньгами, а если каждый будет приезжать в Израиль с такой суммой, то в Израиле скоро некуда будет девать деньги.
Я поблагодарил верного друга - верного потому, что мы с ним не работали в одном офисе, и нас не связывало ничего кроме бизнеса, и уже собирался заняться свиным ушком, как вдруг услышал за спиной странный разговор.
- Митюша, ты помнишь Корнеева?!
Я отложил свиные уши и навострил свои. Осторожно посмотрев за спину, я увидел парочку старичков, сидевших за столиком и поедающих что-то молочное. В руках женщины была газета, которой она трясла, как будто стряхивала воду, и трясла так сильно, что я едва смог прочесть ее название - какие-то "Московские…" или "Московский…" не то новости, не то вести, не то комсомолец, не то бит. За морем телушка полушка, да рупь перевоз - эта газетка обошлась парочке не меньше десяти долларов.
- Митюша, ты помнишь Корнеева?! Митюша, я с кем разговариваю?..
Если этот хряк через минуту не скажет что-нибудь, я развернусь и заору: "Дальше читай, стерва!"
- Ну, помню. Он помогал Илье наладить бизнес.
- Так вот его убили!
- Илью? За что?
Она привезла его в Бразилию, как мне кажется, с одной целью - проветриться. С такими мужьями невыносимо жить в тесной Москве. Но теперь для нее должно быть очевидно, что океанское побережье совершило с ней злую шутку. Ветер выдул из него остатки ума.
- Да при чем здесь Илья? Корнеева убили!
- Кто убил?
- Не знаю! Тут написано: подозреваемая в организации убийства женщина арестована в Москве и находится в следственном изоляторе, а мужчина арестован в Израиле. Фамилии скрываются, потому что это тайна следствия.
Пережевывая остатки бекона, я развернулся и в упор спросил:
- Корнеев - это тот мужчина лет пятидесяти со шрамом на лбу в виде буквы "Г", что живет в Барвихе, ездит на "Майбахе", презирает очки и носит линзы, и любит гулять по Красногорскому парку?
- Здравствуйте, - сказала мне она без особой, как мне показалось, надобности.
Я кивнул.
- Вы тоже его знаете? - спросила она не без сожаления, и я догадался, что на самом деле ей наплевать на то, что Корнеева убили.
Я кивнул и стал выковыривать языком мясо из зуба.
- Уму непостижимо, - как своему сообщила мне она. - За что можно убить такого милого человека?
- Подонок он, - неожиданно встрял в наш интимный диалог мужик. - Сам бы убил, да сидеть неохота.
- Митюша!.. - прикрикнула на него жена. - Думай, что говоришь при посторонних! Интересно, кому теперь уйдет "Майбах"… дуре этой, наверное, Верочке…
Всякий раз, когда до меня доходит весть о чьей-то кончине, меня начинает немного давить, и дело тут вовсе не в человечности. Мне вдруг представляется, что вот так же и я когда-нибудь уйду, оставив кучу долгов, так и не понявших мой внутренний мир детей и мнение о себе. Это мнение будет звучать целый день в разных интерпретациях, а назавтра обо мне уже никто не вспомнит. И мир от этой несправедливости не прекратит свое существование.
Еще вчера я думал о том, что было бы неплохо, если бы Белан, Треер и Корнеев встретились. Общего языка они найти не смогут по ряду причин, и остается только свара. Победителя в ней не будет. Я ждал этого и жаждал. А сейчас мне почему-то грустно.
Корнеев ушел. Но остались Машенька и Треер. Сколько они пробудут в изоляторе - день или десять лет, неизвестно, но я уверен в другом. Сколько бы их ни держала тюремная решка, и та и другой будут жить одной только мыслью - выйти на волю и найти Медведева. То есть - свои деньги. И первый, кто выйдет, займется этим, не тратя времени на душ и переодевание. А это значит, что жизнь продолжается, и в планах моих ничего не меняется…
А через час после того, как я отобедал и когда собирался в туристическую полицию для продления визы, меня согнуло в три погибели. Думаю, проблема была в фейджоаду.
Четверть часа я лежал с грелкой на животе и с иглой в вене и на ломаном английском выслушивал курс лекций о Рио и правилах и порядке поведения в этом городе.
"Верните меня к жизни, я дам вам миллион!" - хотелось крикнуть мне, но сил не было.
И поэтому я лежал, как проглотивший свинью питон, и слушал рассказы о кварталах Сауди и Санту-Кристи, в которые белому приличному человеку заходить не следует, потому что там приличных людей не терпят на дух. Я сразу вспомнил Белан, от которой нельзя было скрыться ни в ЦАО, ни в Бирюлеве. Здесь белым жить проще.
Потом мне рассказали, и я сразу подумал о том, что русские здесь, видимо, бывают часто, о том, на каких пляжах можно находиться без плавок, а на каких нет. Это меня взволновало, поскольку раз речь идет о плавках, то под этим следует понимать, стало быть, и купальники.
Вечером я вошел в контакт с президентом Банка Бразилии Сальваторе Гарсиа и привел его в легкое оживление, сообщив о желании перевести триста пятьдесят тысяч долларов из "Бэнк оф Нью-Йорк" в "Банко до Бразил". Поменяв там же оставшиеся еще с Москвы доллары на чеки "Тревелерс" и "Амэрикан Экспресс", я оставил немного наличных для общения с теми, кто чеки, как и кредитные карты, презирает. Так началась моя жизнь в Бразилии без определенных планов и намерений. Из моей адженты выпало несколько листов. Я видел свои стратегические умыслы, но тактические мероприятия никак не могли сформироваться. Загорелые лица бразильянок, солнце и жаркий песок после дождливой Москвы сбивали мои мысли, как кегли, и я всякий раз, понимая между тем, чем рискую, сам напрашиваясь на встречу с Корнеевым и людьми из "Харизма-банка", откладывал мероприятия на завтрашний день. Встретиться с Машенькой и ее соратником по уничтожению "Вижуэл" Треером я не боялся. Они уже встретились с другим человеком. Корнеев не из тех людей, кто будет оставлять за спиной разговорчивых свидетелей. В общем, я вел праздную и приятную во всех отношениях жизнь туриста, оказавшегося в Рио впервые.
Но в больнице Miguel Couto Gavea побывать все-таки пришлось. Фейджоаду и кайпиринья нанесли по мне сокрушительный удар, и целый день я лечился, если так можно назвать возлежание под капельницей перед телевизором. Опытным взглядом оценивая местную рекламу, я нашел в ней одно слабое место. Бразильцы, как и русские, уверены в том, что покупать будут, если с этим связана баба. Еда, спиртное, таблетки от запора, машины и зонты - все это рекламировали девушки, с которыми хотелось переспать. В этом вся беда. Главная ошибка создателя рекламы всех времен и народов заключается, как ни странно, в том, что секс является приоритетным фактором жизни человека. И когда полунагая девка, которую хочется прямо сейчас и прямо здесь, советует купить средство от гнуса, то в конце такой рекламы остается только чувство неудовлетворенности, как от прерванного оргазма. О товаре вообще никакой речи не идет. Никто не вспомнит, о чем шла речь, поскольку перед глазами до сих пор трясутся силиконовые сиськи, тугая задница и загорелое, покрытое росой тело. И над подбородком трепещут силиконовые губы: "Этот спрей убивает гнус наповал…" Какой гнус?! Иди сюда!..