– Потому что коварство и предательство живет в крови мясокостных… некоторых… очень многих… почти всех… как рыба живет в горных ручьях! – разбивая маску невозмутимости, ожесточенно дернулись желваки демона. – Когда мы на общем совете – шепталы и горный народ – приняли решение поддержать хозяина этого человеческого мага, он пообещал, что граница будет разрушена!
– И она разрушена!!! – бешено прорычал Вяз.
Если бы взгляды были материальны, даже сто гвардейцев с деревянными молотами не смогли бы нанести демону большего ущерба.
– Нет, она не разрушена! Она просто открыта, человек атлан! – так же угрожающе подался вперед Конро, обжигая контрабандиста яростным блеском глаз-рубинов, больше теперь похожих на два раскаленных угля. – Разрушена она будет, когда будет разрушена хотя бы одна башня!!!
– А… разве башня цела? – настороженно сдвинулись брови отряга.
– Не знаю, – рубины погасли, демон выпрямился, точно не было вспышки гнева, и снова являл собой образец хладнокровия и спокойствия. – Я не могу ее найти третий день.
– Третий?.. – эхом повторил Иван, моментально вспоминая ранние слова своего горного друга. – Ты хочешь сказать, что бродишь по трем квадратным километрам третий день и не можешь найти…
– Не могу! – гораздо более резко, чем хотел, отрезал Конро – словно глыба перед носом упала. – И этого тумана здесь не было раньше – это магия, и магия этого двуличного мясокостного, а не создателей границы! И ему незачем было бы укрывать ее от нас – или от кого бы то ни было – если бы на уме у него не было предательства!
– Какого предательства?! – снова взвился Вяз, будто его ткнули раскаленным ножом. – Линии нет, шепталы и Бог весть еще кто рыскает под нашим городом, готовя взорвать его ко всем горным демонам – и ты это называешь предательством?! По отношению к вам?!
– Совершенно правильно, человек атлан, – холодно кивнул Конро. – Если башня цела, это значит, что магические устройства в ней могут быть не уничтожены, а всего лишь отключены. А если они отключены сейчас, то они могут быть включены позже – когда человек-маг пожелает этого.
– Но зачем?!.. – воскликнул сбитый с толку контрабандист. – Зачем ренегату это нужно?!
– Чтобы в необходимый ему момент отсечь горный народ от дома. Диктовать ему условия. Заставить его делать то, что человеческому магу – или его хозяину нужно.
– К-кабуча… – выдохнул и нервно хохотнул волшебник, исподтишка вытягивая из рукава заветную шпаргалку и косясь в нее невинными глазами. – Предать одних другим, предать других третьим… Как он только не запутался!
– Увы, никак, – сухо промолвил Конро. – А чтобы ты не утруждал себя, зарабатывая, к тому же, косоглазие, я тебе сам скажу, что иного способа быстро уничтожить горного жителя, кроме как разбить деревянными молотами, нет.
– Вообще-то, я прогноз погоды на завтра смотрел… – пробормотал волшебник, закусил губу и торопливо сунул пергамент обратно в потайное место.
– Значит, я ошибался, – сдержанно изрек горный демон.
У Агафона хватило совести покраснеть.
– Если я правильно понял ваше каменное демонство, – опустил занесенную над струнами лютни руку Кириан и откинул нервным жестом растрепавшиеся волосы с лица, – массовая резня в долине Башни откладывается?
Конро помолчал несколько мгновений, затем кивнул.
– Да.
Пауза, предшествовавшая ответу, убедила в искренности демона больше, чем самые горячие заверения, и пальцы, до судорог сжимающие рукояти оружия, медленно разжались.
– Вот и славненько, – обворожительно улыбнулась Сенька. – А теперь давайте думать, как найти башню и расставить все по местам и полочкам.
– Хочу предупредить, что это будет бесполезное занятие, супруга Ивана Серафима, – глухо пророкотал Конро.
– Что? – не поняла царевна.
– Расставление чего-либо по полочкам в этой башне, – любезно сообщил горный демон. – Потому что ей останется стоять ровно столько, сколько мне потребуется времени, чтобы развалить ее до основания. Вместе с полочками и тем, что вы собирались по ним расставить.
– Только через мой труп! – угрожающе прищурился контрабандист, пальцы сомкнуты на рукоятке кинжала.
– Условие принимается, – недобро кивнул демон.
– Но Конро, ты не можешь это сделать и обречь целый город на гибель! – потрясенная и растерянная, всплеснула руками Эссельте. – Мои друзья говорили о тебе как о чутком, отзывчивом человеке… демоне… способном понять и посочувствовать чужой беде, готовом помочь, демоне с золотым сердцем и добрейшей душой!..
Показалось людям, или что-то действительно дрогнуло на каменном лице, и горящие рубины-глаза вспыхнули неуверенностью?..
Или гневом?
– Да, я готов помочь друзьям! Но кто поможет нам?! Кто поможет горному народу, согнанному с насиженных мест, выставленному из собственных домов наглыми, лживыми и алчными мясокостными? – подался он вперед, и огромная голова его внезапно оказалась в полуметре от лица принцессы. – Мы сражались, но были разобщены, и проиграли. Тогда мы смирились с поражением, рассудив, что если люди пришли, их, ораву плодовитую и жадную, уже не выгонишь. И мы ушли глубже в горы, рассчитывая, что мясокостные если и не подавятся откушенными у нас землями, то насытятся надолго. Но нет! Не прошло и пятидесяти лет, как эта саранча полезла и в наш новый дом! И снова мы сражались – но на этот раз нас было еще меньше, и мы снова проиграли и отошли – отброшенные их деревом, как и раньше. Ну на этот раз, думали мы, чтобы переварить отобранное у нас этим тварям понадобятся века! А самые наивнее из нас полагали, что эта саранча больше не сунется в наши края, потому что сами же установили границу! Там, где им нужно, снова унизив нас, поправ наши древние традиции и деление территорий – но пусть, лишь бы оставили в покое!.. Но мы снова ошиблись. Группы горных мастеров, рудознатцев стали пролазить в наши земли, как черви, искать руду и самоцветы. Нарушая установленный ими же самими рубеж!
– Шахты беднеют после долгой разработки, – мрачно проговорил атлан, раздумывая, ст о ит ли сообщать, что граница устанавливалась не для двух народов, а против одного из них.
Не будем тыкать пальцем, какого.
– Если бы ваши горные мастера потратили столько же времени на поиски новых месторождений на своей территории, сколько они тратят на нашей , мясокостные были бы удивлены, – с тихим ядом пророкотал демон.
– Они искали и не нашли! – пылко воскликнул Вяз. – Иначе они никогда бы не рисковали выходить за линию Кипариса!
– Мало того, что вы – ненасытный и лживый народец, так еще и невежды, неспособные отличить медную и железную руду от пустой породы, – с демонстративной брезгливостью скривился Конро.
Губы Вяза сжались, побелели от ярости, рука метнулась к выпущенной было рукояти кинжала… И была перехвачена твердой лапой Олафа.
– Не кипятись, – тихо посоветовал он. – Пока.
Атлан скрипнул зубами и замер, но мышцы под черной суконной курткой остались напряжены, готовые к молниеносному удару – чего бы он не стоил против горного демона…
– Так, ребята, обмен любезностями считаю закрытым, – вскинула перед собой ладони и поднялась Серафима. – Переходим к моциону. Предлагаемый маршрут прогулки – до башни Кипариса. Остальное – потом.
– Остальное – это что? – глядя на Сеньку не столько исподлобья, сколько из-под съехавшей на глаза грязной повязки, полюбопытствовал Агафон.
Та болезненно поморщилась.
– Сведение старых и новых счетов, геноцид, репрессии и прочее выполнение клятв с последующим чаепитием.
– Демоны не пьют… чай, – сурово заметил Конро.
– Тогда Кириан поделится своей настойкой, – вздохнула царевна под протестующее мычание и пантомиму менестреля. – Другие предложения по процедурной части имеются?
Угрюмое молчание было ей ответом.
– Ну тогда вперед! – с апломбом Колумба на третью неделю путешествия призвала она компаньонов и перевела вопросительный взгляд на его премудрие. – Сколько там сотен километров, говоришь, надо пройти, прежде чем мы наткнемся на что-нибудь полезное?..
Несколько сотен километров – и даже одну сотню – проходить они не стали. Ибо силы и терпение кончились после километра седьмого-восьмого.
– Мы можем так ходить до завтрашнего утра! – обессиленная, с ногами, стертыми в кровь после хождения почти вслепую по каменистой земле, Эссельте остановилась внезапно и рассерженно взмахнула кулачками.
– Садись на меня, – предложил с плеча Олафа ковер.
– Тогда до завтрашнего утра мы будем летать! – упрямо воскликнула гвентянка.
– Хорошо, что ты предлагаешь? – спросил устало его премудрие. – Ползать? Вальсировать? Прыгать на одной ножке?
– Это мы должны спрашивать у тебя , что ты предлагаешь! – отчего-то скорее возмущенная, нежели удовлетворенная предложенными альтернативами, пылко развела руками она. – Разве нет какого-нибудь волшебного способа отыскать эту башню?! Кто у нас тут маг, в конце концов?!
– Это был риторический вопрос или…
– Не увиливай от ответа! – принцесса сердито потрясла кулачками перед носом его премудрия.
– Как скажешь, – язвительно хмыкнул чародей. – Волшебных методов – выше крыши. Но – представь себе – все до единого требующие подготовки и особых компонентов. Кажется, я это уже говорил.
– Не помню, – капризно надула губки принцесса. – Я сегодня уже так находилась, навалялась в канавах, намыкалась в тумане и нападалась как и откуда только можно, что скоро забуду свое собственное имя! И если ты думаешь, что у меня ноги каменные, как у некоторых тут наших спутников, то ты ошибаешься тоже!
– И что, совсем никак-никак нельзя ее найти при помощи магии? – Серафима, намыкавшаяся, нападавшаяся и навалявшаяся не менее подруги, отпускать так просто удачную идею не хотела.
– Ну я же говорю, что нет, – скучным терпеливым голосом снова проговорил Агафон. – Ренегат наложил на башню отталкивающее заклинание самого высокого уровня, снять которое может только он сам. Что это за заклятье и в чем его смысл, объяснять можно долго, но если всё упростить до неприличия, то можно сказать так: чем больше мы хотим ее найти, тем меньше у нас шансов это сделать. А чтобы…
– Я, например, находить ее не хочу вообще нисколечко! – насупился тоже навалявшийся и находившийся менестрель. – По мне, так гори она синим пламенем, провались в трах-тарарах… трам-тарарам… трах-тарабах… то есть, в преиспод…
– Киря!!! – взвыл, как ошпаренный, чародей, набросился на прикусившего от неожиданности язык поэта, облапил, не выпуская из руки посоха, и принялся лупить его от всей души кулаком по спине. – Ты гений!!!
– П! П! П! П! П! П-пусти!.. – испуганно принялся вырываться из магических объятий менестрель. – Лучше жить бездарностью, чем умереть гением!..
– Да кто тебе даст… – гыгыкнул чародей, выпуская все же помятого барда на свободу. – Я понял! Я всё понял!
– Всё – это что? – терпеливо уточнил отряг.
– Как нам найти башню, конечно!!!
– И как?
Удивляясь про себя, что в его окружении после слов миннезингера еще остались люди – и демоны – которые не додумались до такой простой истины, волшебник обвел всех торжествующим взглядом и сообщил:
– Конечно, надо всего лишь захотеть найти здесь что-нибудь другое! Или не захотеть находить эту башню никогда! Что угодно, кроме нее! Кабак! Дуб! Собаку! Корабль! Карту звездного неба! Блюдо с пирожками! Тиса с наследником! Только не башню Кипариса! Ну, поняли?..
– Чур, я выбираю пирожки! – вызвался менестрель, с грустью косясь на мешок с продуктами за плечами Ахмета.
– Забирай! – сделал широкий жест Агафон. – Остальные – быстро придумали, что будете искать – и вперед!
Через полчаса башня предстала перед ними из тумана во всей своей пятидесятиметровой красе.
Медная дверь ее была закрыта.
Висячий замок валялся рядом.
Иванушка нетерпеливо потянулся к ручке, но глубокий низкий рокот каменой осыпи – враждебный голос Конро остановил его:
– Нет. Никто из вас туда не войдет – если не хочет быть похороненным под ее останками. Отойдите.
– Но Конро!.. – с отчаянием воскликнул царевич и припал спиной к холодной красной меди, закрывая, загораживая вход – и саму башню своим телом. – Ты не можешь этого сделать!
– Человек, – алые рубины глаз демона загорелись нездешним пламенем. – Отойди.
– Нет!!!..
– Предатель!!!
Громадная каменная рука потянулась к нему…
Нет, конечно, Иванушка отнюдь не думал, что пока они бродят по долине, всё само собой каким-то непонятным, но чудесным образом устаканится и рассосется, или что горный демон поменяет свои планы. Но что это произойдет так , и они даже не получат шанса что-либо исправить или даже посмотреть, можно ли чем-то помочь разорванной границе, что сам он – вдруг – окажется в глазах Конро изменником…
Откровенно говоря, лукоморец вообще не думал про то, что они будут делать, когда отыщут башню – и не только потому, что все его мысли были заняты поисками пятого Наследника, но, главным образом, оттого, что просто боялся этого момента.
Боялся, потому что не знал, как поступить.
Да, они были с Конро друзьями.
Да, они спасли дедушку Туалатина из многолетнего плена.
Да, Конро выкрал для них камни стихий у эмиссаров царя Костея и направил по нужной дорожке в поисках Серафимы.
Но сейчас на карте стояло нечто большее, нежели участь одного или двух существ, и гораздо большее, чем их не такая уж давняя дружба. На чашах весов – или за дверью башни, как предпочел бы выразиться демон, отчего-то упорно не понимающий и не приветствующий человеческие метафоры – оказалась судьба целого народа. Народа малочисленного, несправедливо и жестоко гонимого и уничтожаемого последние сто с лишним лет. Его народа.
На другой же чаше не менее тяжким грузом лежала страна, которой суждено было скатиться в злобные междоусобицы, разруху и распад, лишившись столицы, правителя и единственного порта.
Воображение царевича с пугающей простотой и готовностью нарисовало ему были дома и улицы Атланик-сити… горящий ослепительно-оранжевым пламенем камень уцелевших зданий, оград, площадей и дорог… голубое небо в жирных пятнах дыма… людей, с плачем и криками мечущихся между пожарищами, провалами – и вышедшим на тропу отмщения горным народом… Людей, конечно, исключительно тех, кто еще мог метаться и плакать, а не был раздавлен или погребен заживо под обрушившимися стенами или моментально сожжен огнем, вырвавшимся из-под земли точно из преисподней.
И з а пах.
Запах горелого камня, металла и плоти.
Запах ужаса и смерти.
– Нет… Нет, Конро… нет… – растерянные, умоляющие серые глаза встретились с гневными ярко-алыми.
Взгляды человека и горного демона скрестились, как мечи, и Иванушка почувствовал вдруг, что два пылающих яростью угля – это всё, что есть, было и будет для него когда-либо на Белом Свете, и что он летит к ним через туман, плывет, несется, спешит, отталкиваясь руками как крыльями от реальности, чтобы раствориться в них, рассеяться, растаять, всё узнать и всё отдать…
Каменная лапа тронула его за плечо.
– Отойди, человек Иван, – словно заглянув ему в душу, мягко, почти сочувственно проговорил демон. – Ты все равно ничем им не поможешь. Горный народ уже пять дней как под городом. Всё готово. Мы ждали лишь нескольких запаздывающих, которые уже должны были прибыть на место. Они просили не начинать без них. Есть граница или нет границы – теперь ты ничего не изменишь там, внизу. Насколько мне известно, может быть, города уже нет.
Дикий, отчаянный вопль смертельно раненого животного прорезал туманную муть долины – это Вяз бросился на горного демона: обнаженный кинжал в руке, ярость и безумие в глазах, словно мучения всех атланов, когда-либо павших от рук обитателей гор, накопились в его груди, и теперь, не в силах больше удерживаться, вырывались раскаленным фонтаном, сжигая своего хозяина, вмиг ставшего их рабом. Длинный клинок разлетелся вдребезги при первом же ударе о камень тела Конро, но атлан, словно одержимый, продолжал молотить врага оставшейся в кулаке рукоятью, словно рассчитывал разбить его даже не этим, а одним ослепляющим зарядом своей ненависти – и боли. Демон повел рукой – и беснующийся человек отлетел, ударился о камни и затих.
– Вяз!!!.. – взвизгнула Эссельте и кинулась к поверженному контрабандисту.
– Он жив, – сухо проронил Конро, помолчал, пристально глядя на своего противника, будто хотел добавить еще что-то, но не стал.
Вместо этого он перевел взгляд на Иванушку и бережно отодвинул его от двери.
– Я ценю отвагу человека атлана и твое упорство, – тихо проговорил он, и глаза его чуть потухли, словно что-то неистовое и дикое в них перегорело и развеялось прахом, – но ничем помочь и ничего исправить я не могу. Больше века вражды не пропадают за пару минут. Отнятые жизни могут быть возмещены только другими отнятыми жизнями. Это – закон горного народа.
– Но погоди, Конро, можно ведь что-нибудь придумать, что-нибудь изобрести, что-нибудь сделать!.. – бросилась на освободившееся место у двери царевна.
– Что, супруга Ивана Серафима? Если человек Агафон сейчас восстановит границу, мои соплеменники окажутся запертыми внизу. Ты этого хочешь?
– Нет, конечно!
– Но должен же быть какой-то другой способ! – горячо воздел руки к небу Ахмет.
– Какой? – фыркнул горный житель.
– Но разве ты… или кто-то другой… если граница вновь появится… не сможет разрушить башню с этой стороны? – Олаф встал рядом с Серафимой и хмуро уставился в глаза демону.
Конро горько расхохотался, и гулкое эхо поддержало его, тревожа далекие лавины и обвалы.
– А зачем вам тогда ее восстанавливать, о нелогичные, непонятливые существа?!
– Но тогда… тогда… тогда… – люди растерянно переглянулись, ища – и не находя ни слов, ни идей, и с холодным чувством обреченности и бессилия понимая, что выхода нет.
– Решение нашей проблемы может быть только одно, люди – друзья Ивана и Агафона, – тихо проговорил Конро. – Извините. У меня мало времени.
Каменная длань сдвинула Сеньку в сторону и легла на серый неровный бок башни.
– Она построена крепче, чем я думал… – пробормотал демон и приблизился к ней вплотную, наваливаясь мощным плечом.
– Нет, Конро!.. – рванулся к стене Иван – а за ним все остальные. – Нет!!!
Живой щит загородил лишь малую секцию башни – но как раз под локтем горного жителя.
– Конро, пожалуйста!..
– Не делай этого!..
– Не тронь ее!
– Только через мой труп, тварь!
– Прочь, мясокостные! – демон склонился над ними, закрывая полнеба – точно ночь внезапно наступила – и взбешенно ощерился, то ли надеясь испугать, то ли и впрямь теряя терпение. – Или я завалю вас! Если вам эта башня так нужна, получайте ее всю – на свои головы! Это было последнее предупреждение!
– Нет…
– Что ж. Как знаете.