II
Здесь густо солят, густо перчат.
Е. ВинокуровО чем шумим, народные витии?
О чем хотим поведать мы России?
Изобразим, картошку как сажали…
Копали, тяпали – еще строка.
Внимательно мы в детстве прочитали
Советского поэта Маршака.Педтехникум – их геттингены.
Лицей – вологодский детдом.
Их коми-пермяцкие гены
Нас судят шаманским судом.Те Библию в 30 открыли,
Прочли про воззренья славян,
А в 40 узнали, что были
И скиф, и хазарский каган.И череп, и крест, и молитву –
Все в общую кучу одну.
И Куликовскую битву –
По С. Бородину…Отчизна. Засеки, предгорья.
Татары, колхозы, шоссе.
Российская наша исторья
Лежишь ты не в БСЭ.С кнутом босиком по росе я
Побегав, все стал постигать.
Доколе, доколе, Расея,
Тебе все с нуля начинать?III
Русский русскому не скажет:
"Здравствуй, русский, здравствуй, брат".
Из журнала 1930-х годов"Я снова русской осенью дышу",
"Благословенна русская телега",
Я русский огонек в душе ношу,
Добрался я до русского ночлега.А если явилося имя Придача
Иль – Боже – Углянец нежданно возник –
Какая находка, какая удача!
Названье, как сивка, вывозит весь стих.Все уже было. Слово кутали
В тряпье родное, сволоча с небес.
И называли, чтоб не путали,
Большие книги: "Русский лес".Все это было, было, было.
Нам говорили: все про вас.
И в заверенье получили
На штоф нашлепку: "Русский квас".Отец, позаботься о сыне,
Лишь гул – ни начал, ни концов,
Россия, ужель на вершине
Воронежский прасол Кольцов?"Околица родная, что случилось?"
Окраина и вязкий чернозем.
Что с русским словом ныне получилось?
Околицею медленно бредем.
Вяче. Всево. Иванов
Очерки по истории самозарождения семиотики в Атлантиде и СССР
Введение
В настоящей книге освещаются лишь некоторые научные направления, слияние, объединение, союз и симбиоз которых привел к созданию современной науки о знаковых системах.
Первостепенное значение здесь имеют работы Бахтина, изданные за 41 год до Бенвениста, Филиппа Почтарева, написанные за 104 года до Шлегеля-младшего, Австратия Фермопилова, на 427 лет предварившие труды Леви-Стросса, Авраамия Палицына, 666 лет назад высказавшего мысли, предвосхитившие идеи Греймаса, а также труды друга Эйзенштейна Выготского, сочувственницы Марра О. Фрейденберг и безымянного спутника прогулок одного из основателей гештальпсихологии Кёллера, который за 9 месяцев до выхода в свет указанных работ совершенно самостоятельно пришел к аналогичным выводам.
Глава I. В предсмертных и посмертных своих работах Эйзенштейн с присущей ему провиденциальной и пророческой прозорливостью предвидел все основные идеи всех современных наук.
Мысль Эйзенштейна об убийстве внутри наглухо закрытого помещения, сходная со схемой мифа о Минотавре, имеет решающее значение для современных методов лечения клаустрофобии. В терминах гельминтологии это могло бы быть представлено как движение аскариды в относительно замкнутом пространстве кишечника; анальный финал нормален для личинки и трагично анормален для взрослой особи аскариды. (Аналогично у других трематодов. – См.: Скрябин, 1958.) Ср. также у особи из insecta, открытой проф. С. Аверинцевым – Averinicimus. Любопытно сопоставить с этим труды его сына С. С. Аверинцева по поэтике византийской литературы. Ср. у Эйзенштейна (Grundprobl. und Prolegomena, "Zeitschrif fur allgemeine Äsfetik, Physik, Pychologie и s.w.") биологическую аналогию художественного произведения с организмом животных, у которых скелет может выноситься наружу. Это удивительно близко к отнесению от тела языка у хамелеона (Chamaeleontidae) – иногда на очень значительное расстояние. Ср. также отделение от тела шинели в рассказе Чехова "Хамелеон", изоморфные вынесению же вперед укушенного собакой пальца второго героя (функция отторжения по Леви-Стросу).
В анализе ритуальных действий древних инков в неоконченных карандашных набросках к предварительному замыслу задуманного конспекта плана фильма "Vivat Amasonia" Эйзенштейн предугадал ритуал показа летчика самолета Миг-2 советскому дипломатическому корпусу в Японии на расстоянии (знаковый характер такого показа детерминирован традиционными сценическими представлениями японцев – ср. театр "Кабуки"; ср. также проход тени отца Гамлета и проход упомянутой выше личинки askaridas vulgaris через anus субъекта и объекта аскаридоза. Ср. у Маяковского: "Как прошли Азорские острова").
Глава II. Для выяснения ритуальных и мифологических истоков категорий верх – низ , сырое – вареное существенна оппозиция белый верх – черный низ в советской пионерской форме (см. пионерские исследования в этой области Ти Эс Элиота), а также отсутствие оппозиции сырое – вареное в продукции советских столовых 70-х годов, восходящее к смешению категорий "кипяченое – сырое" в начале 30-х гг. (ср. сцену долива сырой воды в самовар в романе "Мастер и Маргарита"); впрочем наличие этой оппозиции предвосхитил Маяковский в известных строках: "Певец кипяченой и ярый враг воды сырой", близких к этому времени хронологически. Формулировка же Маяковского о добыче грамма поэзии опережала современную рудно-обогатительную теорию, пришедшую к этим идеям лишь в 70-е гг. ХХ в. – имеется в виду прежде всего предложение Канады покупать уже использованные рудные отвалы Норильских рудников. С этим сопоставимы приемы восточной порошковой металлургии и золотодобычи древних инков (Завенягин, 1932; Бардин, 1952; Кнорозов, 1958; Топоров, 1972).
Роль оппозиции верх – низ приобретает особый смысл в связи с проблемой верблюдоводства в странах арабского Халифата. Любопытна с этой точки зрения деятельность выдающегося средневекового арабского биолога и ветеринара Ибн Абенд-Хунд-Мунда, за 1000 лет до нас (или, как сказал бы Диллан Томас, Сахáру тому назад) предсказавшего современный верблюдоводческий взрыв в Австралии.
Глава III. Соотношение ритма и метра можно сопоставить с выводимым геометризмом паутины крестовика обыкновенного (Araneus
Интересно совпадение с выражением "ходить на низ", широко употреблявшееся в терапевтической школе Захарьина, как широко известно, противостоящей в своих основных диагностических принципах школе Боткина (прим. автора).
diadematus) и реально сотканной паутины; близость к этим идеям обнаруживают высказывания В. Набокова в его ранних биологических работах; ср. также известные труды прочих мирмекологов, герпетологов, таксидермистов и т. п. Ср. также комментарии Набокова к "Евгению Онегину". Вообще, описание этого романа в терминах гляциологии и одонтологии, к сожалению, не знакомых филологам, могло бы вскрыть важнейшие стороны поэтики Пушкина.
Чрезвычайно важен семиотический анализ обрезания, инцеста, инициации и инсинуации. Семиотическое исследование всех важнейших систем моделирования позволяет нам сделать выводы социологические, психоаналитические, топологические, мирмекологические, аналогические, сексологические, спелеологические; такое исследование отвечает, предваряет и предвосхищает.
1976
Апостол Натан (вариант: намьледйэ)
(серия ЖЗЛ)
Аннотация на задней крышке переплета: Как и герой предлагаемой книги, ее автор является противником беллетризованных биографий и опирается на одни только документы.
Апрель 1930 года. Напряженная международная обстановка. Американские империалисты, английские колониалисты и подымающие головы немецкие милитаристы (сокращаю раздел о Клаузевице, Мольтке и Гинденбурге).
Но в стране кипит культурная жизнь (цитаты из хроники "Культурная жизнь СССР").
Итак, 1930 год. Прошел всего один год с того дня, как вышел сборник статей Бориса Львовича Модзалевского, и еще пять лет было до выхода "Пушкинологических этюдов" Николая Осиповича Лернера, шел всего 15-й год с того момента, как Сергея Михайловича Бонди начали уговаривать писать книгу о Пушкине; Александр Зиновьевич Крейн успешно заканчивал начальную школу и до открытия музея Пушкина в Москве было еще более четверти века! Всего 5 лет в обращении находилась книга Петра Ивановича Бартенева "Рассказы о Пушкине", которую затем так полюбит пионер Тоник, того самого Бартенева, который на открытии памятника Пушкину в Москве всего за 50 лет до того поднял тост за семью поэта – любопытно, что высочайшим приказом генерал-майор Александр Александрович Пушкин получил этот чин в том же 1880 году (потом он станет генералом от кавалерии, а его внуки и правнуки будут, напротив, в пехоте и даже авиации), А. А. Пушкин, на открытие памятника приехавший из г. Козлова Тамбовской губернии, где дислоцировался 13-й Нарвский гусарский полк, сформированный еще при Петре I и в 1709 г. штурмовавший Выборг, Кексгольм, Егерсдорф и Гельсингфорс – тот самый Гельсингфорс, в котором через 143 года состоятся первые послевоенные Олимпийские игры, возобновленные в 1896 г., после 2000-летнего перерыва Пьером де Кубертеном, и которые мы ждем сейчас в Москве – бывают странные сближенья!
1930 год! За 119 лет и два месяца до того, на рассвете июльского дня из Москвы выехала карета, в которой вместе с дядей сидел кудрявый отрок – выехала карета, чтобы заночевать в пути, затем проехать еще сутки, опять заночевать и на третий день к вечеру успеть в столичный город Санкт-Петербург. Через сорок лет, по железной дороге, уже ездили быстрее, пройдет еще 90 лет, и Н. Я. Эйдельман будет долетать за несколько часов до Иркутска, того самого Иркутска, от которого всего в 18 верстах почти полтора века назад жил Лунин, и от коего не так уж далеко до Антарктиды, которой не было еще на лицейской карте, где и Сахалин еще не остров, той карте, которую любил рассматривать Дельвиг, тот самый Сахалин, на который через 79 лет поедет другой Антон, не Дельвиг, – он родится, когда Дельвига уже почти три десятилетия не будет в живых. И тот, другой Антон, напишет, что, проехав всю Сибирь на лошадях, он целый месяц видел солнце с восхода до заката, а друг того, другого Антона, по прозвищу Мясожоров, еще раньше напишет:
Блеснул на западе румяный царь природы…
А этот, другой Антон, посетит остров Сахалин и порт Кóрсаков (Корсáков), а под № 13 в Лицее жил Корсаков, музыкант – родственник композитора… Интересно, что основателем русской психиатрии был тоже Корсаков – бывают странные сближенья!
Итак, 1930 год… Но время мое истекло, и о дальнейших годах юбиляра я резервирую за собою право сказать на следующем его юбилее, в 1990 году , до которого не так уж и далеко!
(Прочитано в Музее Пушкина на 50-летии Н. Эйдельмана в апреле 1980 г.)
Е. Тоддес
О записях Тынянова в связи с конспектами черновиков его замыслов незавершенных произведений.
(Доклад на I Тыняновских чтениях.)
Тынянов не завершал свои знаменитые произведения, как обычно считается, а оставлял их незаконченными по причинам как внешним, так и внутренним; о тех и других я говорить не буду, хотя так и принято считать.
Вопреки тому, как принято думать, у него были знаменитые списки ненаписанных знаменитых произведений, которые я прочту, если найду соответствующий листок, а если не найду, воспроизведу по памяти.
В этом знаменитом списке значится знаменитый рассказ о рыжем Мотеле, хотя об этом и не принято думать. У рыжего Мотеле была бабушка, которая водила Тынянова – он здесь выступает от лица "я" – в синагогу. Тут возникал интерес Тынянова к Востоку – Восток есть Восток, – как, впрочем, и к Западу – Запад есть Запад. Он был русским на Западе, точнее, не совсем русским и, точнее, не совсем на Западе, и даже совсем не на Западе. Отсюда его знаменитый интерес к Персии, вопреки тому, о чем принято не думать, а также пропасть между наукой и литературой, которую он всячески стремился перешагнуть, для чего написал знаменитую статью "Как мы пишем", хотя об этом и не принято писать.
1982
Жили-были…
Жил на свете поэт Мандельштам.
Был любитель большой анаграмм.
А позднее лингвист Иванов
Произвел им научный подков.
* * *
Жил Иона – сама простота,
Он попал как-то в чрево кита.
Но на "Славе" был кит рассечен
И Иона на свет извлечен.
* * *
Жил на свете Егор-богатырь.
Он случайно наткнулся на штырь.
Бедолага весь кровью истек,
Но Егору никто не помог.
* * *
Жил на свете казак Емельян.
Он с утра и до ночи был пьян.
А однажды, когда отрезвел,
То себя уж на плахе узрел.
* * *
Жил да был покоритель Ермак.
Выпить тоже он был не дурак.
Но презренный тать-ворог Кучум
Хладной ванной наставил на ум.
* * *
Жил на свете наладчик Игнат.
И не сват он мне был и не брат,
Но любил я его всей душой
За его произрайльский настрой.
* * *
Жил на свете философ Коген,
Изучал философию дзен.
Пастернака туда приплетя,
Л. С. Флейшман рыдал, как дитя.
* * *
Жил в Калуге глухой Константин.
Не любил он полей и равнин.
Удивлялся калужский раввин,
Что лишь звезды любил Константин.
* * *
Были, нет ли Перун и Велес,
Было то тыщу лет – темный лес.
Но пришли Иванов – Топоров
И сорвали мистицкий покров.
* * *
Жил в Саратове Хряпов-мясник,
Был то с нежной душою старик.
И на бойне он вынесть не мог
Вместо обуха электроток.
* * *
Жил на свете Федот-золотарь.
Его хобби был рижский янтарь.
И в пахучей спецовке своей
Он бродил у балтийских зыбей.
* * *
Жил философ Жантиев Отар.
Он Юркевича как-то читал.
Удивлялся философ тому,
Что Н. Бельтов понятней ему.1974
Из двустиший
Я видел пьяного туркмена.
Но лучше пьянство, чем измена.
* * *
Знавал я глупого декана,
Но водку пил он – из стакана.
* * *
Есть молодые генералы,
Но канты брюк их также алы.
* * *
Бывают скульпторы болваны,
Притом, однако ж, бонвиваны.
* * *
На свете много есть чего.
И я не знаю, что с того.1979
Из "Полосатой поэмы"
Только версты полосаты
Попадаются одне.
Пушкин
Ну и цаца, ну и цаца
Полосатее матраца.
Современный фольклор
Только не сжата полоска одна.
Некрасов
Вступленье в поэму
Полоску одну лишь
Некрасов воспел,
Но все остальные,
Увы, не успел.И мы на себя
Эту смелость берем
Восполнить пробелы
Хоть слабым пером.Глава первая
Прекрасны полоски
На взморьевском дне.
Красивы полоски
На зебрской спине.Забавны еще
Полосатый матрас
И роба в полоску –
Когда не на вас,Заметен в тельняшке
На мачте матрос.
Метисы в полоску
Приятны до слез.
А кит-полосатик
В гренладских морях
Внушает сомненье,
Почтенье и страх.Прекрасен средь джунглей
Крадущийся тигр.
Алеют полоски
Рискованных игр –О эти следочки
Тех памятных травм…
Пронзает до дна
Полосатый шлагбавм.Красив и старинный
В полоску сундук,
Внезапных пропорций
Лесной бурундук.Упруг и хрустящ
Полосатый арбуз,
И матовый хрящ
По структуре, на вкус.А кот камышовый,
Хотя и усат,
Но тоже отчасти,
Слегка полосат.Газетные полосы
В мире пестрят,
И пестрые волосы
Дыбом стоят.Узрев на асфальте
Полос переход,
Мы мчимся. Куда?..
Уж никто не поймет.Не помнит никто
Средь градской суеты
Зари полосатой
Тона и черты,Не знает прохлады
Сверкающих рос,
В зеленых лугах
Полосатый прокос,Где шмель полосатый,
Как поезд, гудит,
И толстым мохнатым
Брюшком шевелит. <…>1983, июнь, Паланга
"Я бегу. Болит спина…"
Я бегу. Болит спина.
Если только бы она!
Дальше что? Вертлюг. Еще?
Выше – левое плечо.
В центре – шеи позвонки,
Вбок – суставы у руки.
Ниже – если по порядку –
Отдает жестоко в пятку,
И бегу я через лес,
Как под Троей Ахиллес.
Я бегу. Скрипит вертлюг.
Все исчислить – недосуг.Лето 1985
Примечания Мариэтты Чудаковой
В. Б. К. – Владимир Борисович Катаев – литературовед, чеховед. После годичного академического отпуска, взятого по болезни на 4-м курсе, Чудаков кончал университет со следующим курсом – вместе с В. Катаевым (отсюда и "собрат"); товарищеские отношения складывались поверх того, что их разделяло – мировоззренчески (К. был, например, членом КПСС, о чем Ч. не мог помыслить и в страшном сне) и научно.
З. С. П. – Зиновий Самойлович Паперный.
3. А. П. – Эмма Артемьевна Полоцкая; "ПЧ" в надписи – "Поэтика Чехова".
Сочетание неприкрытой полемичности и в то же время дружественности трех надписей коллегам было обусловлена особенностями личности Ч. – очень доброжелательного и очень терпимого (конечно, и добрыми личными свойствами его коллег); попробуем кратко их прокомментировать.