Убогие, отметила про себя Люси. Это что так сейчас модно говорить в Дартмунде? Она не сразу ответила. Не буду поддаваться, решила она. Я порву с ним навсегда. Она усмехнулась.
- Почему ты смеешься? - подозрительно спросил Джеф.
- Просто вспомнила, что пришло мне в голову, когда Тони громил несчастный грамофон, - ответила Люси.
- Что же?
- Я вспомнила, как ты настойчиво работал с ним, обучая его правильно наносить удары, - и она передразнила: - "Не ставь ногу туда, не ставь ногу сюда". Он несомненно усвоил уроки, правда?
- Не смешно, - сказал Джеф.
- Ну, не так все страшно. Скажешь тете, что грамофон украли и она подарит тебе другой на следующее Рождество.
- Не в этом дело, - возразил Джеф. - Он ненавидит меня.
- Многие ненавидят нас за всю нашу жизнь. Что с того?
- А ты? - спросил Джеф.
- Конечно же, нет, - ответила Люси.
- Прости, - сказал юноша, опустив руки в карманы. Теперь он казался еще меньше. - Наверное, мне лучше было не появляться.
- Нет, - ответила Люси. - Я рада, что ты пришел. Это даже где-то храбрый поступок. - Она говорила по матерински успокаивающе. - И не надо так расстраиваться. Это был всего лишь поучительный эксперимент для тебя. Летний курс для студентов третьего года обучения - короткий семестр, обязателен для получения степени бакалавра - свободный выбор преподавателя.
- И ты так легко к этому относишься? - Лицо Джефа выражало крайнее удивление и боль.
- Преподаватель… - озадаченно продолжала Люси. - Как это в женском роде? Преподавательница? Как-то не очень звучит, правда?
- Я причинил много неприятностей, так?
Люси скорчила гримасу, давая понять, что юноша переоценивает свою значимость. - Нужно быть готовым платить за развлечения, - пояснила она.
- Развлечения? - Джеф был потрясен.
- Что ты так оскорбился? Это было настоящее развлечение, не так ли? И мне было бы очень неприятно узнать, что тебе это не понравилось. Или ты делал это из чувства долга?
- Это было прекрасно, - торжественно заявил Джеф. - Просто захватывало дух… Как землетрясение.
- О боже, - Люси замахала руками суетливым девичьим жестом. - Уже поздно так серьезно говорить об этом снова.
На лице Джефа опять появилось выражение боли.
- Ты сегодня совсем другая? Почему?
- Другое время года. - Люси подошла к чемоданам и принялась разглядывать их, нахмурившись, как бы сверяя наличие вещей со списком, который держала в памяти.
- Ты возвращаешься? К нему? - спросил Джеф.
Люси притворилась удивленной.
- К кому?
- К твоему мужу, - сказал Джеф.
- Думаю, что да, - беззаботно произнесла Люси и повернулась к Джефу. Какой смысл было говорить ему о ее письме мужу. - Обычно все возвращаются к своим мужьям. Это одна из главных причин, по которой выходят замуж иметь куда возвращаться.
- Люси, - взмолился юноша, - что случилось с тобой?
- Люси подошла к краю крыльца и посмотрела на другой берег озера.
- Наверное, я наконец, стала взрослой женщиной, - пояснила она.
- Ты издеваешься надо мной, - обиделся Джеф. - И я не виню тебя. Я вел себя как трус. Выдал все в первый же момент. И ушел с грамофоном под мышкой, как ребенок, которого выгнали из школы за курение.
- На твоем месте я бы не волновалась из-за таких пустяков. На самом деле я рада, что он все узнал.
- Рада? - недоверчиво переспросил Джеф.
- Да, - подтвердила Люси. - Я не умею лгать. Это слишком большая нагрузка на мои скромные мозги. - И тут же она поменяла тон, став серьезной, почти угрожая. - Я поняла, что это не для меня. Ни за что в жизни.
- Люси, - Джеф пытался спасти остатки летних иллюзий. - Если мы еще когда-нибудь встретимся, что ты подумаешь?
Люси повернулась и задумчиво посмотрела на него. Но голос ее прозвучал еще более игриво.
- Подумаю: "Какой трогательный молодой человек. Странно, что мне когда-то показалось, что влюблена в него.
Они стояли и смотрели в глаза друг другу - Люси наигранно беспечно и Джеф по-детски обиженно, когда незаметно для них из-за угла крыльца появился Оливер. Он был одет по-дорожному и после долгого путешествия выглядел измятым и уставшим. Он шел медленно, будто делая над собой усилие. Остановившись перед Люси и Джефом, он сказал:
- Привет.
Они повернулись и увидели его.
- Привет, Оливер, - без особой теплоты в голосе поприветствовала Люси. - Я не слышала, как подъехала машина.
- Я просто пришел попрощаться, - смущенно сказал Джеф.
Оливер выждал:
- Ну?
- Я хочу извиниться, - продолжил Джеф.
Оливер кивнул.
- Хм… - неопределенно ответил он. - Неужели? - Он прошел через крыльцо, глядя на поломанный грамофон.
- Что здесь произошло?
- Тони… - начал было Джеф.
- Просто поломался, - перебила Люси.
Оливер не проявил интереса.
- Поломался? - без всякого любопытства спросил он. - Джеф, у тебя все?
- Да все, - ответила за него Люси. - Он уже собирался уходить. - Она протянула руку Джефу. - Прощайте, - сказала она, заставляя его пожать ей руку. - Идите своей пружинистой походкой. И учитесь хорошо, получайте хорошие отметки в школе.
Джеф попытался что-то сказать, но не смог. Он вырвал руку, резко развернулся и скрылся за углом дома. Глядя на него, Люси чуть не разрыдалась. И не потому что он уходил, и она никогда больше не увидит его, и не потому что какое-то время они были близки, и теперь все это было перечеркнуто. Она хотела зарыдать, потому что он выглядел таким неуклюжим, потому что она знала, как больно он ранен, и что это ее вина.
Глава 14
Когда Джеф ушел, Оливер повернулся к Люси:
- Где Тони? - спросил он.
- Он вернется через несколько минут, - ответила Люси.
- О, - Оливер окинул взглядом вещи расставленные на крыльце. - А где твои вещи? - спросил он. - В доме?
- Я не укладывала вещи, - сказала Люси.
- Но я же предупредил в телеграмме, - Оливер произнес эти слова с прежним обычным раздражением, вызванным нерасторопностью жены, - я же сказал быть готовой к трем часам. Мне хочется всю дорогу ехать в темноте. - Я не могу ехать домой, - ответила она. - Ты разве не получил мое письмо?
- Получил, - Оливер не скрывал своего нетерпения. - Ты сказала, что нам нужно многое обсудить. Мы можем поговорить дома, а не здесь. Мне не хочется здесь задерживаться. Иди и уложи вещи.
- Не так-то все просто, - не сдавалась Люси.
Оливер вздохнул.
- Люси, - начал он. - Я все обдумал. Я решил забыть все, что произошло этим летом.
- Действительно? - в ее словах проскользнули непривычные жесткие нотки.
- Я приму твое обещание, что это больше не повторится.
- Действительно? - теперь твердость ее голоса перешла в беспощадный металл. - И ты поверишь мне на слово?
- Да.
- Две недели назад ты не верил ни одному моему слову.
- Потому что ты лгала, - ответил Оливер.
- Почему ты думаешь, что я не солгу снова? - спросила Люси.
Оливер присел, лицо его выражало крайнюю усталость. Голова бессильно опустилась на грудь.
- Не мучай меня, Люси.
- Ответь мне, - беспощадно настаивала Люси. - Откуда ты знаешь, что я снова не солгу?
- Потому что я ВЫНУЖДЕН верить тебе, - почти беззвучно произнес Оливер. - Я все это время просидел один в нашем доме и пытался представить себе свою жизнь без тебя… И я понял, что не смогу вынести этого.
- Даже если я лгу, а ты ненавидишь лжецов? - Люси стояла над Оливером и беспощадно продолжала: - Даже если я вызываю у тебя отвращение?
- Я стараюсь забыть все, что я говорил, - отвечал Оливер.
- А я не могу забыть, - сказала Люси. - Ты был прав. Это действительно отвратительно. Я сама себе противна.
Оливер поднял голову и посмотрел на нее.
- Но ты изменишься теперь?
- Изменюсь? - переспросила Люси. - Да, изменюсь. Но наверное, не так как ты думаешь.
- Люси, разве ты не любишь меня? - Он задал этот вопрос впервые в жизни.
Люси задумчиво посмотрела на мужа.
- Да, - медленно произнесла она. - Да, люблю. Я все последние десять лет думала о тебе. О том чем я тебе обязана. О том как ты нужен мне. Сколько ты сделал для меня. Как ты прочно стоишь на ногах. Как ты надежен. - Люси, - ответил Оливер, - мне приятно слышать это.
- Погоди, - перебила она. - Не спеши. Но ты сделал и кое-что другое, Оливер. Ты воспитал меня. Ты обратил меня в иную веру.
- Обратил в другую веру? - непонимающе переспросил Оливер. - Что ты имеешь в виду?
- Ты всегда так много говорил о принципах, о правде, о том, что на все нужно смотреть трезво, не обманывать себя. Ты даже написал письмо Тони на эту тему этим летом, когда ты волновался о его зрении.
- Да, написал, - подтвердил Оливер. - Ну и что?
- Я всего лишь твоя ученица, - объяснила Люси. - Я самая плохая ученица, потому что первый человек, на котором я испытала свою новую веру - это ты.
- О чем ты? - не понимал Оливер.
- Ложь ранит тебя, правда, Оливер? Люси говорила спокойно, будто втолковывала математическую проблему.
- Да, - согласился Оливер, но голос его при этом звучал устало, он будто защищался.
- Обман любой, чей угодно вызывает в тебе отвращение, - Люси не оставляла своего учительского назидательного тона.
- Да, конечно, - опять согласился Оливер.
- И ты веришь в это? - спросила Люси.
- Да.
- Тогда ты лжешь, - сделал вывод она.
Оливер раздраженно вскинул голову. - Не смей так говорить.
- Ты лжешь мне, - сказала Люси. - Но больше всего ты лжешь себе.
- Я не лгу, - напряженно произнес он.
- Мне доказать это? - Люси говорила дружеским бесстрастным тоном. -Мне доказать, что большая часть твоей жизни основана на лжи?
- Ты не сможешь этого сделать, потому что это неправда.
- Не правда? Давай отвлечемся от нас самих на минуту. Кто твой лучший друг?
- К чему ты клонишь? - спросил Оливер.
- Я о Сэме. Добрый доктор Петтерсон. Вы с ним знакомы уже двадцать лет. Он с женой каждый день бывают у нас. Ты играешь с ним в гольф. Ты делишься с ним. Не удивлюсь, если ты уже рассказал ему об этой… Неприятности у нас с тобой.
- Кстати говоря, действительно рассказал, - подтвердил Оливер. - Мне нужно было поговорить с кем-то. Он и твой друг тоже. Он посоветовал мне вернуться к тебе.
Люси кивнула.
- Мой друг, - повторила она. - И твой друг. А что ты знаешь о докторе Петтерсоне, нашем близком друге?
- Он умен и объективен, - ответил Оливер. - Он еще и прекрасный доктор. Это он вытащил Тони.
Люси снова кивнула.
- Все это так. Но кроме этого есть еще кое-что, правда? Например, о его отношениях с другими женщинами.
- Ну, нельзя быть полностью уверенным.
- И вот ты опять лжешь, - мягко вставила Люси. - Теперь понятно, что я имею в виду? Ты ведь знаешь, что у них с миссис Вейлс. Ты знаешь и об Эвелин Стивенс.
Ты знаешь, что было между ним и Шарлоттой Стивенс, потому что все это началось в нашем доме два года назад. И с тех пор эта история обсуждалась нашими гостями прямо за столом.
- Ладно, - сдался Оливер. - Я знаю.
- А теперь я скажу тебе еще кое-что, - спокойно продолжала Люси. - Он делал попытки и в мою сторону. Потому что именно такой он человек. Потому что он не может посмотреть на женщину дважды, не проявив этого. И ты должен был это знать тоже.
- Я не верю в это.
- Веришь. Ты бывал у него сотни раз, ты приглашал его к нам. И этих тоже. Мужья и жены. Преданных, разведенных, неудовлетворенных, любопытствующих, развязных… Ты всех их знал. И ты был с ним обходителен, дружелюбен, а когда шли сплетни или начинался газетный скандал, ты смеялся. Но когда удар пришелся в твои ворота, ты не смеялся. Вся твоя терпимость, цивилизованность, юмор оказались не для внутреннего пользования.
- Прекрати, - вырвалось у Оливера.
Но Люси была неумолима.
- Я все время думала над этим, Оливер. Все эти последние десять дней. И я поняла, что ты прав. По крайней мере, то что говорил, все верно. Даже если ты сам не можешь соблюдать эти правила.
- Мы будем жить как ты пожелаешь, - начал он. - Мы не будем приглашать тех, кого ты не захочешь видеть в нашем доме. У нас будут совсем другие друзья.
- Я не это хотела сказать. Мне нравятся наши друзья. То, что я чувствовала себя счастливой все эти годы, было частично благодаря им. Мне и думать не хочется о том, что я их больше не увижу.
Оливер встал, его щеки горели.
- Что же ты тогда, черт побери, хочешь? - закричал он.
- Я хочу жить, - спокойно ответила Люси, - жить так, чтобы меня больше никто никогда не сумел обвинить во лжи. Так, чтобы я сама не могла обвинить себя во лжи.
- Ладно, - низким голосом ответил Оливер. - Если так, то я рада, что все это произошло.
- Не торопись. Как всегда, ты спешишь остановиться на пол-истины. На самой привлекательной ее половине. Той, где ты выглядишь благородным, которая устраивает тебя. Но та скрытая часть - секретная, неприятная, унизительная - она тоже существует, Оливер. С этого момента тебе придется принимать обе половины…
- Если ты собираешься исповедоваться насчет кого-то другого студентов всяких, докторов, гостей к обеду или попутчиков в поезде, избавь меня от этого. Меня не интересует твое прошлое. Я не желаю об этом слушать.
- Я не собираюсь исповедоваться о прошлом, Оливер, - тихо возразила Люси. - Потому что там ничего нет.
- Тогда что? - спросил Оливер.
- Я хочу исповедовать о будущем, - ответила она.
Оливер обратил на жену ошеломленный и одновременно сердитый взгляд. -Ты угрожаешь?
- Нет. Просто хочу вернуться в наш дом чистой, если мне суждено в него вернуться. Если я возвращаюсь домой, у нас начинается новая жизнь, и я хочу, чтобы ты это понял.
- Нельзя начать новую жизнь после пятнадцати лет брака, - возразил Оливер.
- Действительно, - покорно кивнула Люси. - Может и нельзя.
Тогда это будет просто другая жизнь. До сих пор ты обращался со мной как с той девочкой, которую ты встретил много лет назад. Как будто мне все еще двадцать лет, будто меня нужно оберегать, охранять, опекать. А в важных делах, со мной просто не нужно считаться. И до сих пор я принимала это, потому что… Кто знает, почему я принимала это? Потому что была ленива. Потому что так было легче. Потому что боялась рассердить тебя. Но теперь… Теперь ты уже так зол, что мне уже нечего опасаться. Наша семейная жизнь поломана. Может все еще поправится, может, нет. Но что бы не случилось, я обязательно постараюсь это пережить. Итак, теперь - я больше не принимаю тебя.
- Что это значит? - спросил Оливер.
- Когда я соглашаюсь с тобой - значит я принимаю твое решение. Если я не согласна с твоим решением - я поступаю по-своему.
- Как мерзко, - ответил Оливер. - Ты ведешь себя как шлюха… Люси предостерегающе подняла голову.
- Не надо употреблять такие слова, Оливер.
- Называй это как хочешь, но ты совершаешь преступление, ты совершаешь грех… Господи, ну как это красиво назвать? И почему-то именно ты выбираешь определения.
- Да, Оливер, - подтвердила Люси. - Потому что твои определения уже не годятся. За эти дни я пыталась объяснить себе почему я сделала это после такого долгого…
- Почему? - не вытерпел Оливер.
- Тебе это не понравится, Оливер, - предостерегла она.
- Давай, выкладывай, - резко настаивал Оливер. - Давай выплеснем всю эту гадость сегодня и по дороге домой начнет забывать.
- Мы не можем забыть. Ни ты, ни я. Ты во многих отношениях был хорошим мужем. Ты был великодушен по отношению ко мне. Я была согрета зимой, сыта, ты не забывал мой день рождения, ты подарил мне прекрасного сына, которого я очень любила…
- А сейчас? - резко бросил Оливер. - Что ты собираешься мне сказать? - Ты так долго обращался со мной как с ребенком, - не спеша говорила Люси, - что когда ты вдруг начинал видеть во мне женщину в моменты нашей близости, я реагировала по-детски. Мне было скучно, я смущалась, чувствовала отвращение и неудовлетворенность.
- Ты лжешь, - протестовал Оливер.
- Я предупреждала тебя, что никто никогда не назовет меня больше лгуньей.
- Но мне всегда казалось, что ты…
- Чаще всего я просто хорошо притворялась, Оливер, - мягко возразила Люси. - Не всегда - но чаще всего.
- Столько лет? - голос его звучал подавленно и недоверчиво.
- Да.
- Почему? Почему ты делала это? Почему ты ничего мне не сказала?
- Потому что мне казалось, что я не вынесу этого признания, ответила она.
- А теперь?
- А теперь я больше думаю о себе, чем о тебе. Вот что ты со мной сделал в тот вечер десять дней тому назад, Оливер.
- Я не желаю больше слушать тебя! - Оливер пришел в ярость. - Пять тысячелетий женщины оправдывали все свои легкомысленные похождения возрастом, занятостью или физической слабостью своих мужей, которые не могли удовлетворить их похоть. Сделай милость, придумай что-то пооригинальнее.
- Не думай только, что я пытаюсь всю вину возложить на тебя. Может, если бы ты был другим, если бы мы оба были другими, этого бы не случилось. Но, - честно призналась она, - не только это. Я хотела его. Долгое время я даже себе не признавалась в этом. Но когда все закончилось, я только сожалею, что так долго оттягивала эти мгновения.
- Что именно ты хочешь этим сказать? - спросил Оливер. - Ты собираешься снова встречаться с ним?
- О нет, - с легкостью сказала Люси. - У него есть свой… Недостаток. Он слишком молод. Он совершенно неперспективен на ближайшие десять лет. Он сослужил хорошую службу, но теперь это все детские забавы. - Хорошую службу? - насмешливо повторил Оливер.
- Да, он дал мне почувствовать, как прекрасно быть снова женщиной. Ничего в нем нет особенного, но в мои тридцать пять он показал мне, какое удовольствие может доставить мужчина.
- Философия проститутки, - сказал Оливер.
- Неужели? - Люси пожала плечами. - Я так не считаю, и думаю, что ты тоже так не думаешь. Но что бы это ни было, я так чувствую, и ты должен это знать.
- На что ты намекаешь?
- Я намекаю на то, что это может повториться.
- Но ты лжешь. Ты просто говоришь так, чтобы отомстить мне.
- Нет, я не лгу, - ответила Люси.
- Посмотрим, - в отчаянии проговорил Оливер. - Посмотрим. - Нет не посмотрим, - настаивала она. - Почему это тебя так шокирует? ты же бывал в раздевалках, барах, курилках. Разве не к этому сводятся там все разговоры? А если бы тебе довелось услышать женскую болтовню на всяких там обедах и приемах… Разница только в том, что за пятнадцать лет мой муж приучил меня говорить правду себе и о себе.
- Такая семейная жизнь долго не продлится, Люси, - возразил Оливер.
- Может и нет, - согласилась она. - Это плохо.
- Ты останешься одинокой, всеми забытой.
- Может быть. Но сейчас мне кажется, что это того стоит.
- Не могу поверить, - сказал Оливер. - Ты так изменилась. Ты совсем не такая, как даже две недели назад.