"Так нет же! Чего они тянут? Чего ждут? Может, команды? Они хотят, чтоб им подали знак? Хорошо, будем вам знак, безмозглые лакеи, коль уж голова набита соломой. Чего с вас взять? Вы же всегда ждете приказов, мелкие человеческие отбросики, вонючие особи, пропахшие потом и гарью. Так уж быть, я брошу вам кость - деритесь за нее. Но деритесь храбро и отчаянно, чтобы убедить меня в своей необходимости. Рабов много - считай весь мир, но место рядом должны занять лишь достойные".
Выпив еще водки и насладившись легким головокружением, Андрей зашел на несколько сайтов, посвященных поискам работы и сделал там объявление о вакансии раба. Он прямо так и написал "Требуется раб", а чуть ниже добавил короткий текст с пояснениями:
"Я гений и ищу рабов хороших, чтоб от забот себя освободить. Не интересно гению мирское - ему судьбой доверено творить. А посему я конкурс объявляю на самого послушного раба, кто хорошо прислуживать мне будет - тому позволю быть подле себя. Так что, вперед, холопы, слуги, черви, призванье чье лизать чужой сапог - жду ваших резюме, но поспешите, ведь уже завтра истекает срок".
Успокоившись на этом, Андрей продолжил выдумывать сюжетные линии для статьи, и чем больше водки он пил, тем безумнее становились идеи. Но Андрей был этому только рад - ведь издательству и требовалась подобная белиберда. Как хорошо, что скоро ничего этого уже не будет нужно, а очередь из жалких рабов выстроиться прямо возле его дома и наверняка растянется на многие километры. Выбор будет богат, и Андрею больше никогда не придется расходовать свои силы на окружающий мир…
***
Августину не хотелось больше посещать собрания клуба и становиться свидетелем его окончательного разложения. Там больше не читали стихов и не пели песен, он утратил свое истинное предназначение, стал чужим и далеким. Лишь Багира не поддалась всеобщему безумию и осталась той творческой и одухотворенной натурой, какой и была прежде. Августин позвонил ей, и они договорились покататься на корабле по Москве–реке, надеясь хоть немного разнообразить сегодняшний день.
Теплые лучи солнца словно приветствовали Багиру и Августина, ступивших на борт корабля. Народу было немного, впрочем, иного ожидать в будний день и не приходилось - большинство людей сидели в душных офисах и делали никому не нужную работу. Точнее, они думали, что она кому–то нужна, недаром ведь за нее платят деньги. Но останется ли она в истории, вспомнят ли о ней потомки, скажут ли спасибо за сделанную на заводе детальку или удачно проведенную сделку или написанную статью? Конечно, нет. Вся эта сиюминутная мелочевка забудется сразу после того, как будет осуществлена, а вот его великий роман проживет столетия, а вместе с ним и память о его авторе. Эх, людишки, вам остается лишь мечтать о подобном триумфе! Сидите и воняйте потом, вы, погрязшие в бумажках и цифирях, кто вспомнит о вас? Кому нужны вы и ваш никчемный труд?
Пароход медленно отчалил от пристани и поплыл вперед. Женщины высыпали на палубу и любовались окружающей обстановкой, а мужчины время от времени косились на Багиру, как всегда вызывающую и как всегда недоступную для них, простых смертных. Она и правда была хороша, и кобелям оставалось лишь сглатывать слюни, когда ее юбка задиралась от ветра, обнажая изящную попку, обтянутую тонкими стрингами. Самочки, стоявшие рядом, недовольно шипели, понимая, что явно проигрывают этой молоденькой взбалмошной девчонке, которой, впрочем, были абсолютно неинтересны их мужья - толстопузые сорокалетние боссы с тугим кошельком или облитые одеколоном модники с зализанными назад волосами - они были всего лишь примитивными людьми, достойными лишь созерцать, не смея и думать о большем.
А вот Августин был очень горд, что находится рядом с Багирой. Она вдохновляла его своей раскованностью и красотой. Обняв девушку, Августин прижал ее к себе и поцеловал, а затем еще и еще… Зайдя за спину, он положил руки на ее талию и стал целовать шею, тайком наблюдая за реакцией толпы. Августину нравилось это безумие, а Багира великолепно подыгрывала. Она начала стонать, а затем изящным движением сбросила с плеч лямки, и ее тонкая майка плавно спустилась на бедра, представив на обозрение публики обнаженную грудь.
Люди ахнули. Они больше не смотрели по сторонам, их перестал интересовать великолепный пейзаж, мосты, архитектурные изыски и водная гладь. Взоры были устремлены лишь на двух молодых людей, чье безумие, казалось, не знает никаких границ.
- Слабо ли вам хоть раз погрязть в безумье, свернуть с протоптанной другими колеи, - закричал Августин, - или всю жизнь проходите в прислугах, общественности жалкой холуи! И косточкой стать в горле тошномирья неужто не решитесь никогда? Мне жалко вас, бездарные создания, стереотип - ваш вечный идеал.
Толпа разразилась возмущенными возгласами и угрозами. Кто–то затопал ногами, кто–то пообещал вызвать милицию. А Багира и Августин не обращали на это никакого внимания - они были заняты исключительно собой, и лишь пресытившись любовными утехами на палубе корабля, принялись пить вино и обсуждать окружающих людей, причем так громко, чтобы это слышало как можно больше народу. Оскорбления были настолько тонкими и изысканными, что люди не сразу поняли, что речь идет о них, а когда, наконец, осознали, то дело чуть не дошло до драки. Ее удалось предотвратить лишь после вмешательства капитана корабля, который пообещал высадить дебоширов на ближайшем причале и вызвать милицию.
Но даже оказавшись в обезьяннике, наши герои не успокоились.
- Ну что, погоны, силу применили и думаете дух наш усмирить? Привыкли, что все люди вас боятся, готовы крылышки немедленно сложить? Ан нет, менты, не выйдет, не надейтесь, еще вы хуже чем простой народ. Если они бездушные лакеи, то кто же тот, кто им служить готов?
- А ну заткнись! - закричал лейтенант, поигрывая дубинкой. - Сейчас как двину промеж глаз.
- Эй ты, двигатель, - крикнула Багриа. - Тебе что, жена не дает?
- Заткнись!
- А это видел? - ответила она и задрала юбку. - Ну что, истек слюнями, пес?
- А ну–ка прекратить! - раздался грубый бас и возле обезьянника оказался милиционер с майорскими погонами. - Развели здесь бардак! Лейтенант, девушку отпусти, а с этим охламоном мы еще пообщаемся.
Багира не хотела уходить одна, но ее выперли силой. Впрочем, Августин через час или около того тоже был отправлен восвояси, получив на память несколько ударов дубинками и лишившись всех денег, которые были в кошельке. Оказавшись на улице, он плюнул в сторону участка и побрел домой, проклиная примитивных людей, милицию и вообще весь мир, который абсолютно не ценит гениев, трудящихся ему во благо…
Глава 10
Сегодня выдался отвратительный денек. Хотя бы потому, что он просто наступил… Пораньше уйдя с работы и, как обычно, не поставив никого в известность, Андрей сидел на кухне, слушал Гражданскую оборону и пил. Смотреть трезвыми глазами на окружающий мир в последнее время стало просто невыносимо. Он был до того отвратным и примитивным, что от него хотелось скрыться, но куда скроешься, если он везде?… А ведь сейчас придет Наташка и снова станет пилить. Придерется к чему–то, благо за поводом далеко ходить не надо, начнет читать лекции, махать руками, из ее рта вновь начнут вылетать разные оскорбительные словечки… Как тяжело жить! Как хочется покоя! Скорей бы уже пришел успех, и тогда он освободится. А пока нужно выпить еще… последний стакан, пока не пришла жена.
Теперь он одинокий волк. Один в тылу врага… А их так много вокруг. Та же Наташка… Неспроста она так часто критикует его, убеждает в отсутствии таланта. Она явно на кого–то работает. На тех, кто хочет оставить старый мир, страшась лишиться власти. Да… Они боятся, что Андрей перевернет все их существование с ног на голову, разбудит своим романом спящую амебную толпу и поведет в царство света. Поэтому ему создают столько проблем - хотят сломать, довести до сумасшествия…
Но нет, не на того напали. Он загнан в угол, но далек от смирения. Ему суждено стать мучеником, так уж распорядилась судьба. Подобно Иисусу Христу, который пожертвовал собой ради общего блага, так и ему суждено быть распятым во имя высшей цели. Что ж, пусть так. Он готов к этому. Ради этого мира он пожертвует собой, зато следующие поколения никогда его не забудут и станут благодарить. Ему воздвигнут памятники, назовут в его честь улицы и целые города, а может, и страны…
В замке повернулся ключ, и на пороге появилась Наташа. Она избавилась от верхней одежды и прошла на кухню. Улыбка на ее лице моментально сменилась злобной гримасой.
- Опять ты пьешь! Андрей, ну сколько же можно!
- Сегодня пятница, расслабиться я должен и сил набраться для последнего рывка…
- Да ты каждый день расслабляешься! Посмотри, на кого ты похож! Алкаш! Мне уже надоело видеть твою пьяную рожу!
- Тебе не сбить мой боевой настрой своею злой, отчаянной тирадой - я напишу роман, его издам и одержу победу над врагами!
- Какими еще врагами? Что за новый бред?
- Какими?! Да их кругом полно! За мной уже давненько наблюдают. Скажи, тебе никто не предлагал докладывать о том, что я читаю? О чем пишу, о чем мечтаю, говорю - враги ведь знают, что я с тобой живу, тебя люблю. Тебе лишь доверяю…
- Андрей, это уже не смешно! Может, тебе обратиться к врачу!
- К врачу! - вскричал Андрей. - Да ты должно быть разума лишилась? Вот только стоит мне туда попасть - конец всему, мгновенно спеленают, под пытками все будут выяснять!
- Да что у тебя выяснять? Кому ты нужен! Совсем уже допился!
- Ха! Я нужен многим, это точно, недаром все препятствия чинят, ведь даже ты талант мой отвергаешь, твердишь мне, что я бездарь и лентяй! К чему бы это?
- По–твоему, я тоже враг?
- Как знать, как знать…
Да, вокруг заговор. Как же он раньше не догадался… Наташка отвлекала его от романа, как только могла. Сначала хотела, чтоб он нашел работу, потом убеждала, что все его произведения бездарны… И все это прикрывала заботой о нем… Какое коварство! Враги решили привлечь на свою сторону самого близкого, самого родного человека, и, что самое страшное, им это удалось. Но теперь–то он раскрыл их замысел, больше обвести его вокруг пальца не сможет никто! Никому нельзя доверять…
А в это время Наташа извлекала из микроволновки суп. Она склонилась над ним, сделала какие–то странные жесты руками, будто с чем–то возилась, а потом поставила тарелку перед Андреем.
- Поешь, - сказала она. - Может, хоть немного протрезвеешь.
Это казалось очень подозрительным. Наташа не обиделась, не оскорбилась, не начала биться в истерике, как происходило обычно после их ссор. Она предложила ему суп… Почему? А может… в еде яд. Недаром она склонилась над столом - что–то подсыпала ему. Задумала отравить. Ах, ведьма! Андрей с ненавистью посмотрел на тарелку и резким движением руки скинул ее на пол, отчего тарелка разлетелась на мелкие кусочки, а остатки супа растеклись по полу.
- Не выйдет обмануть меня, волчица! Твой замысле коварный я раскрыл - отраву ты подсыпала мне в пищу. Скажи, кто приказал меня убить?
- Да пошел ты к чертовой матери! - закричала Наташа, - Шизик!
- Я знаю - обмануть меня не сможешь! Ты явно что–то сыпанула в суп. Неужто думаешь, что я не видел? Неужто думаешь, что я настолько глуп! Конечно, заговор раскрыт, развязка рядом, и мой роман не должен выйти в свет. Да, замысел врагов весьма коварен, но к счастью мне сопутствует успех! Господь раскрыл глаза и стал мне другом, а ты предатель, ты - опасный враг. Давно ли ты стучишь и наблюдаешь, решилась как меня низвергнуть в ад?
- Ты окончательно лишился рассудка, я сыпала петрушку! С меня довольно, я уезжаю, а ты живи, как хочешь! Псих ненормальный!
- Давай, давай! - кричал Андрей, - проваливай, гиена! Агент раскрыт, и должен в тень уйти. Не вышло обмануть, убить не вышло, ваш козырь бит. Ха–ха! Ваш козырь бит!
Андрей закрылся в комнате и сел за компьютер. Ему нужно как можно быстрее закончить роман, пока враги не додумались до еще какой–нибудь пакости. Времени почти нет, да много его и не нужно, произведение уже практически готово - осталось дописать лишь последние несколько глав. Андрей с головой ушел в работу и старался не обращать внимание на то, как Наташа нарочито громко хлопает дверцами шкафа и пакует вещи. Пусть уходит - предателям с ним не по пути…
Когда Наташа ушла, Андрей зашел на кухню и принялся вытирать тряпкой остатки супа, который растекся уже по всей кухне. Мысли Андрея целиком сосредоточились на романе, главных героях и сюжетных линиях. Он был очень увлечен и не обратил никакого внимания на то, что среди курицы, картофеля и прочих ингредиентов супа, встречавшихся тут и там, не было ни единого следа петрушки…
Глава 11
Прошло несколько недель. Все это время Андрей провел в нервном напряжении и старался не выходить из дома без особой надобности. Взяв отпуск за свой счет, он почти все время проводил за компьютером, внося в свой роман последние штрихи, а когда тот, наконец, был полностью закончен, он отослал его в несколько крупных издательств, и в ближайшее время надеялся получить ответ.
Андрей почти не замечал отсутствия Наташи. Конечно, в редкие минуты ничего не деланья ее образ вставал перед глазами, и странное чувство ностальгии с болью отзывалось в сердце, но этих мгновений было не так много. Все силы и эмоции уходили на роман, и Андрей был благодарен судьбе, что никто не отвлекает его громкой музыкой, назойливыми просьбами или же простым недовольством. Он жаждал тишины и покоя, и наконец–то обрел их - а чего еще нужно творческому человеку, вся жизнь которого подчинена единственной цели - созданию подлинного шедевра и признания собственных заслуг! Он не заходил в свой клуб и даже не общался с Багирой. Все это было неважно по сравнению с тем, чем он занимался. Все это могло подождать…
Однако время шло, а ничего не менялось. Враги никак не заявляли о себе, молчали и издательства. Но если первое обстоятельство не могло не радовать, то второе раздражало. Казалось бы, чего они ждут, чего тянут? Найдя золотую жилу, принято радоваться и восхищаться, так в чем же дело? Замерли в ожидании? Впали в прострацию от великого труда, который попал им в руки? Заняты подсчетами грядущих прибылей? Андрей ожидал откликов по прошествии нескольких дней, однако, с момента отправки романа в издательства минула пара недель. И ни ответа, ни привета. Вообще ничего…
Андрей снова потянулся к водке. Он пил дни напролет, едва ли не каждый час просматривая электронную почту, но писем от издательств не было. Раздражение переросло в отчаяние… Он не мог ничего делать, ему не хотелось есть, спать, смотреть телевизор или писать что–нибудь еще. Таких депрессий Андрей не испытывал никогда, и порой он с трудом сдерживался, чтобы не полоснуть по вене ножом или не наглотаться таблеток. Жизнь теряла смысл… Она была просто не нужна…
Минуло еще несколько дней, абсолютно пустых и безрадостных. Все мечты рушились, как карточный домик. В его честь не назовут города и улицы, не воздвигнут памятники, его не покажут по телевизору, не напишут о нем в газетах… Так и суждено умереть в забытьи, брошенным, ненужным, непонятым… Неужели он это заслужил, неужели по праву остался не у дел? Месяцы трудов коту под хвост… Не осталось ничего, сколь бы то ни было важного и значительного… У него никогда не будет славы, жалких рабов. Он не станет любимчиком женщин, к его ногам не упадут великие мира сего и не станут умолять побыть хоть минутку в его тени… Ему придется самому заполнять жалкие квитанции, носиться, как угорелому в поисках денег, прованивать потом, трястись в метро… стать таким, как все… Такой же пустышкой и марионеткой, такой же жалкой песчинкой и отбросом истории… Невыносимо… Этого просто не может быть…
Ну почему же эти издательства публикуют всякую шваль? Выбрасывают пачками бездарные книженции, по которым плачет костер? Эти фантасты и детективщики, которые лишь обыдляют людей, превращая их в тупых, послушных баранов, почему же они востребованы, а он нет? Почему великий труд должен навсегда остаться в тени и пропасть, хотя мог принести пользу миллионам? Неужели жалкий ширпотреб с книжных развалов про мочилово и инопланетян - это и есть то, что хочет этот бездарный плебс… Неужели ему совсем не хочется света, тепла, чистоты, правды в конце концов…
Или просто кто–то решил, что это не нужно? Некто властьимущий, продвигающий в массы дешевые песенки про любовь, бездарные скандальные ток–шоу, примитивную литературу и кинофильмы? Как же порушить многослойные барьеры врагов, вся жизнь которых подчинена тому, чтобы люди не задумались, кто правит ими, не восстали, не скинули с себя их обременительные оковы, а молча и безропотно прованивали потом, даже и не думая сунуть нос в иную, более глубокую плоскость…Этого никогда не позволят сделать властьимущие угнетали, трясущиеся за свои места и жаждущие иметь в подчинении один лишь скот, но не разумный народ …
Где же водка?… Она должна помочь… должна дать ответы на мучающие вопросы. Как невыносимо существование в этом примитивном мире, построенном таким образом, чтобы уничтожать всякое инакомыслие, чтобы подавлять индивидуальность и превозносить стадо… От бюрократических препонов до армии, от уравнительных законов до восхваления отбросов в музыке, литературе, театре и кино… Все это преследует лишь одну цель - мерзкую и отвратную - отупить нацию… Ни одному человеку так и не суждено увидеть роман Андрея… Потому что так решил враг! Подонки! Мерзкие жалкие человечишки!
Андрей принялся метаться по квартире и крушить все подряд - тарелки, стаканы, коробки с компьютерными дисками. Он вытаскивал из шкафов одежду и кидал ее на пол, в отчаянии топча ногами. Он кричал и матерился, пиная стулья и кресла, а затем, обессилев, лег на пол и зарыдал… Он не хотел больше жить… Ему все обрыдло. Этот жалкий мир, эти жалкие люди, эти всесильные враги… Поднеся ко рту водку, он пожирал ее жадными глотками, а потом кашлял и плевался, но все равно пил… Потому что не видел иного выхода и пути спасения. Вся жизнь напрасна, а борьба не имеет смысла. Все кончено… Все пошло не так…
Андрей закрыл глаза. Истерика выпила все соки - хотелось лечь и уснуть. Он настолько глубоко ушел в себя, что даже не заметил, как в замке повернулся ключ, и в квартиру зашла Наташа.
- Андрей, я пришла забрать вещи, - сказала супруга, но замерла на полуслове, как только оглянулась по сторонам….
Она пришла в ужас от царящего бардака: от побитой посуды, разбросанных вещей и грязи… Словно пришла не в дом, где прожила несколько лет, о котором заботилась и старалась держать в чистоте, а в наркоманский притон. Вскоре ее взгляд натолкнулся на Андрея, лежащего в комнате, и она тот час устремилась к нему. Небритый, с грязной головой, в драной одежде, с красными от слез и алкоголя глазами, он мало чем напоминал ее мужа… однако это был он…
Окатив Андрея холодной водой и выслушав в свой адрес нелицеприятную матерную тираду, она принялась трясти его за плечи.
- Андрюша, миленький мой, что с тобой стало, на кого ты похож?
- Оставь меня, безумное видение. Дай хоть подохнуть молча, в тишине…
- Боже мой, Андрюша! Если б я только знала, что с тобой станет, я бы ни за что не ушла. Прости меня, миленький мой, я же как лучше хотела. Сейчас я тут приберу.
- Предателям не место средь поэтов.
- Что ж ты такое говоришь, глупыш! Ну ничего, ничего. Ты полежи, а я все сделаю.