- Ну и как пошел я шиковать! - закричал восторженно Витюшка. - Одного официанта к чехам, другого к арабам, третьего к африканцам, а где симпатичные крошки - туда по ящику шампанского! Шикую вовсю, престиж державы поднимаю на небывалую высоту. Метр орет мне: "Витюшка, хватит, хватит, престижа уже выше крыши!" А тут мне американский посол и говорит:
- Витюшка, сколько у вас в банке миллионов?
- Я смотрю на метрдотеля, а тот на меня. Потом схватился за голову и делает знаки: "Тяни время! Я сейчас, мигом, только на кухню к повару за инструктажем сбегаю и вернусь". Я тяну время, пытаюсь выяснить, зачем ему знать, сколько у меня на текущем счету в банке. Оказывается, посол потрясен, у них ни один миллионер себе такого бы не позволил.
- Это у вас бы не позволил, - сочувствую я ему, - а у нас для этого вообще банки не нужны! Все кругом колхозное - все кругом мое!
К послу приставили врача, а я начал угощать всех подаренным коньяком и шампанским, после Нового года перезнакомился со всем кабаком, плюнул на марку и послал метрдотеля ко всем чертям. Какие я водил хороводы! - смачно протянул Витюшка. - Я всех иностранцев научил играм, которым учат детей в детских садиках. Если б ты видел, как они влюбились в ручеек, а танец жабу-гоголь все державы мира танцевали без передышки часа три!
- А ядерный конфликт когда назрел? - прервал я его.
- Когда все сдвинулись к нашему столику, - поморщился он, - один американец сел в отдалении и не принимал никакого участия в международной пирушке. А потом встал и говорит:
- Я много раз слышал, что русские могут выпить целый стакан водки сразу, но я этому никогда не поверю.
- Сам уселся, зараза! - возбужденно воскликнул Витюшка. - А все смотрят на меня, что ж я предприниму. Я-то думал, что он славный малый, такой представительный, а он вроде мне вызов бросил, что, мол, кишка тонка?! И так мне почему-то обидно стало за державу…
- Выпил? - посочувствовал я.
- Все это время я пил одно шампанское, а тут он, ухмыляясь, налил мне целый стакан водки и поставил передо мной. Вот ухмылка-то меня больше всего и заела. Ну, думаю, черт с тобой, где наша не пропадала! Выпил. И ты представляешь, Евгешка?! - вскричал гневно Левшин. - Он проводит рукавом по губам и спрашивает, почему я так не делаю? Представляешь?! Он из меня дурака решил сделать! Вот, мол, жлоб русский, водку стаканами жрет и рукавом вытирает, занюхивает!
Мне тоже стало обидно за Левшина.
- У меня в голове все помутилось, пытаюсь ему в ухо заехать, а меня метр держит, орет: "Ты что, дурак! Он же у нас в гостях!" Я ему тоже ору: "У этого козла нет Родины, он везде в гостях и так не научился себя вести! Дай налажу ему в ухо!"
- А дальше?
- Когда американцу кто-то заехал в глаз, меня тут же посадили в такси и отвезли в гостиницу, - развел руками Витюшка. - Не знаю, что было дальше… но третья мировая чуть из-за Витюшки не началась, - закрыл он глаза и, довольный до невозможности, улегся, не раздеваясь, на кровать. - Что-то есть захотелось, - буркнул вскоре Левшин. - Я, наверно, уже дня два не ел, и что-то колет, колет в животе, а вчера опять - как скрутило.
- К врачу ходил?
- Что мне там делать в двадцать восемь лет?
- Каждый день пьешь, поэтому и колет.
- Это я пью?! - вскочил он с кровати. - Да ты посмотри, как вокруг пьют! Я ведь только для веселья. На себя посмотри!
После небольшой перебранки мы лежали и мучительно соображали, где же раздобыть пожрать. Это было Для нас привычным занятием, вариантов было много, особенно у Левшина, но что-то ни одна супермысль в голову не приходила.
- Это же надо вставать, - лениво ворочался на кровати Витюшка. - Нет чтобы кто-нибудь догадался сам принести в номер. Как же ты здесь пять дней прожил! - накинулся он вдруг на меня. - Даже на довольствие не встал, вроде не первый год в филармонии работаешь, ну совсем не шаришь. Ладно, пошли жрать. Одевайся.
Я с радостным криком вскочил, поняв, что у Левшина имеется заначка. Мы вышли из гостиницы, и Витюшка подошел к телефону-автомату.
- Ты куда звонить собрался? - спросил я.
- Надо позвонить в столовую, чтоб придержали пару порций пельменей до нашего прихода, - ответил Левшин и вдруг бросился к проходящей мимо женщине: - Будьте так добры! - закричал он, размахивая над головой пятнадцатью копейками. - Разменяйте позвонить!
- Вы знаете… - озабоченно посмотрела женщина на содержимое кошелька, - вряд ли сумею вам помочь, вот возьмите две копейки.
- Ой, ну что вы… - смутился Витюшка, - так неудобно.
- Берите, берите, самой же приходится звонить, я вас понимаю…
Не успела она сделать и пару шагов, как Левшин уже летел навстречу проходящему мужчине.
- Товарищ! - орал он. - Друг! Брат! Помогите! Разменяйте! Любовница рожает!
- Нечем, - пробормотал пожилой мужчина, выгребая из кармана горсть мелочи.
- Да ладно! - махнул в отчаянии рукой Левшин, забирая с ладони десять копеек. - Сами понимаете, выбирать не приходится! не каждый день любовницы рожают!
- Конечно, - вздохнул мужчина, - не каждый… вот возьмите еще десять копеек… на всякий случай.
- Девушка-а-а! - уже бежал от него Витюшка в противоположную сторону. - Стойте! У вас тоже есть бабушка!
Он обирал прохожих как липку, с веселым криком и неподражаемым жизнелюбием, но когда ему вдруг разменяли пятнадцать копеек, он долго стоял молча и не мог придти в себя от такого конфуза.
- Нет… нет, ты видел! - очнулся он наконец. - Я-то думал, что у нас жлобы перевелись! За две копейки для рабочего человека зажался! Да что б сдох! - завопил Витюшка вдогонку испуганному мужичку. - Да чтоб у тебя на лбу х… вырос! Иди, меняй, - отдал он мне мелочь, - и приступай к работе, на той стороне улицы тоже телефонный автомат есть.
- Ты что? Я не могу…
- Как хочешь, - с сожалением вздохнул Левшин. - У меня на две порции пельменей есть, почему я за тебя должен вкалывать?
Левшин носился возле автомата, останавливая всех подряд. Он уже устал кричать и теперь молча подбегал к прохожему, показывая два пальца, показывая жестом, что надо позвонить. Деньги сыпались веселым ручейком, люди долго оглядывались на него, а Витюшка лишь молча улыбался и махал им рукой.
- Парень, - вдруг дошло до меня. - Зачем глухому две копейки, чтобы позвонить? Тебя же за дурака принимают.
- Я плевать хотел, за кого меня принимают! - закричал Витюшка. - Ты мне лучше ответь, почему я должен тебя все время кормить? С крошками тебя познакомь, уговори их остаться в гостинице тоже я, от Закулисного по голове больше всех получаю, а что ты? Вот тебе пятнадцать копеек, если на порцию пельменей не наскребешь, будешь спать голодным! Давай, нечего дурачком прикидываться, иди работай!
Делать было нечего, жрать хотелось. Я зажал денежку в кулак и со стыдом ждал подходящую жертву. Мимо проходила симпатичная пухленькая молодая женщина. Она смотрела на нас и как-то странно улыбалась.
- Девушка, - подошел я к ней, опустив глаза. - Вы не могли бы…
- Для вас, мальчики, я все могу! - весело расхохоталась она. - Я за вами уже полчаса наблюдаю, думаю, что же это за морские старатели здесь объявились? Витюшка! - запрыгали ямочки на ее румяных щечках.
- И ты меня не узнаешь? - Мы хлопали глазами и напрягали память. - Бедненькие мои, - ласково сказала она. - Как же мне вас жалко, опять без денег и кушать хочется?
- Еще как, - признались мы. - Откуда вы нас знаете?
- Еще бы мне не знать единственных в мире администраторов черного театра. А Люси из ресторана "У озера" вы не помните?
- Люси… - всматривались мы.
- Такая страшная толстая официантка! - весело расхохоталась она.
- Не может быть! - вскричали мы, вспоминая далекое прошлое.
- Ах, артисты вы, мои артисты… - засветились ее глаза счастьем. - Я уже несколько лет замужем, - с гордостью произнесла Люси. - Муж технологом на заводе работает, и еще… - с нежностью и любовью добавила она, - дочке скоро годик будет… Вот так!
Мы с Витюшкой, как два болвана, разглядывали хорошенькую Люси.
- Евгеша, - вдруг обратилась она ко мне. - Извини, но я часто вспоминала тебя… Как ты живешь? Ты женился на своей женщине?
- Не надо об этом, - заглянул я ей в глаза.
Она все поняла, вернее все, что было нужно. Она была матерью, а это такое счастье.
- Витюшка? - обратилась к нему Люси. - А как ты?
В первый раз в жизни Левшин не нашелся, что ответить. Он молчал, опустив глаза.
- Мальчики, - вдруг серьезным голосом тихо сказала Люси. - В жизни есть только одна вещь, ради которой стоит жить, - это любовь. Поверьте мне, уж я-то знаю, что говорю. Ах, если б вы видели мою дочурку…
Люси вынула из сумочки четвертной билет и протянула его нам.
- Мальчики, как я хочу, чтобы вы тоже были счастливы, всей душой вам этого желаю, - нежно взглянула она.
Люси поцеловала нас обоих троекратно в губы и пошла легко и гордо, независимая и счастливая, не оглядываясь больше" на свое прошлое, которое недоуменно и ошарашено таращилось ей вслед.
* * *
Рано утром к гостинице "Медовый месяц" подъехал автобус, из окон которого высовывались возбужденные "мойдодыровцы".
- Ура! - завопили мы. - Даешь суточные!
Из автобуса выскочил трясущийся Закулисный с бешеными глазами.
- Так! - гневно подпрыгнул он. - Сделали концерты?
- Обижаете! - тут же завопил Витюшка.
- А-а, пареньки! - выскочил Женек. - Приветик, банкетик, откатик! Даешь Мухоморовку!
Вслед за ним показались остальные "мойдодыровцы", и последней вышла с постаревшим лицом Елена Дмитриевна.
В нашей комнате собрался весь рядовой состав. Не успели обменяться впечатлениями, как вбежал Закулисный.
- Так! - заорал он с порога высокомерным презрительным голосом. - Сидите? Левшин, ну-ка, выйди со мной!
Витюшка вышел.
- Все, - буркнул Видов. - Началось.
Не прошло и минуты, показались Елена Дмитриевна с Иркой, у которой под глазами виднелись замазанные синяки.
- Где он? - трагично всплеснула руками Елена
Дмитриевна. - Где?
- С Витюшкой, только что вышли, - ответил за всех Женек.
- Ира! - вскричала Закулисная. - Догони его! Ирка рванулась было к двери, но тут же остановилась.
Она скривила тонкие губы и холодно сквозь зубы произнесла:
- Почему это… я!… - сделала она с вызовом ударение на "я", - буду его догонять? И не подумаю!
Елена Дмитриевна удивленно подняла не нее глаза, хотела что-то сказать, но под Иркиным зеленым взглядом ее вдруг ставшее злым лицо разгладилось, и она тихо прошептала:
- Да-да… какое горе… Женечка, сбегай, посмотри, где Владимир Федорович…
Пухарчук побежал к двери. В номере повисла скорбная тишина. Ирка презрительно улыбнулась, резко повернулась и вышла, высокой ногой чеканя шаг.
- Как Ира изменилась, - покачала головой Елена Дмитриевна. - Мальчики, - умоляющим голосом обратилась она к нам, - ну хоть вы бы сказали Володе, чтоб он бросил пить! Ведь ему же никак нельзя!
Мы сидели и молча кивали головами. Вскоре Елена Дмитриевна ушла.
- Сейчас Закулисный нажрется и начнет хамить, - мрачно прервал тишину Горе.
- Пьяные все хамы, - баском произнес Видов, - наш не исключение. В прошлый раз, когда сорвался, я чуть со стыда не сгорел перед учителями. Стоит, корчится перед ними, генерального директора всех лилипутов из себя изображает, а потом Пухарчука заставил про себя рассказывать.
- У него запой надолго? - спросил я.
- Черт его знает… - пожал плечами Видов. - В прошлый раз полгода пил, другой бы в ящик давно сыграл, а этому только на пользу идет… шлаки из организма выгоняет.
В дверь ударили ногой - и показался самодовольный сияющий Закулисный, пьянее водки. За ним появился смеющийся Левшин.
- Так! - прорычал Закулисный. - Все отсюда, сейчас к нам тетки придут… Что уставился! - упал он под ноги Пете. - Не понял?…
Горе с перекошенным лицом перешагнул через него.
- Ну чего? - кое-как поднялся Закулисный. - Все отсюда! - врезался он головой в стену.
- Володька! - ухмыляясь воскликнул Левшин. - Хорош бухтеть! Давай лучше червонец, а то не хватит!
Закулисный выпучил на него бестолковые глаза, потом медленно поднялся с пола, принял грозный вид, погрозил в стену кулаком и вынул из кармана горсть смятых бумажек.
- Левшин… - прохрипел Закулисный, рассыпав деньги. - Где тетки?
- Вовец, ща наладим! - Витюшка с криком бросился поднимать деньги и рассовывать по карманам. - Нет проблем!
- Где тетки… - громко икнул и подавился Закулисный. - Левшин… - завалился он на кровать и тут же захрапел. Горе, сжимая кулачищи, с ненавистью смотрел то на Закулисного, то на Левшина.
- При чем здесь я! - вскричал Витюшка, чувствуя, что ему сейчас может обломиться.
- Я тебя когда-нибудь вместе с ним урою! - прошипел Горе, грохнув дверью.
- Ну что, крошки будут? - улыбнулся Видов.
- Еще никого не снимал, - усмехнулся Левшин. - Так, Закулисного на коньячок немного опустил. Этот пупок сейчас как на директора гостиницы набросился: люкс ему не тот дали! Мы целый день для него выбивали, он всего один в гостинице. Теперь из-за Владимира Федоровича, - в гневе плюнул на Закулисного Витюшка, - будем спать на улице!
- Что ж делать? - спросил я.
- Умолять директора, - хмыкнул он. - Лобызать и кланяться! Первый раз, что ли?
Мы пошли с Левшиным на поклон. Видов остался в номере.
Он выглянул в коридор. Никого. Закрыл дверь и подошел к Закулисному, который, раскинув свои кривые ножки по чистой простыне, храпел, пуская слюни на мою подушку.
Коля толкнул его. Потом еще. Владимир Федорович промычал и захрапел еще сильнее. Видов стал шарить по брюкам, запустил руку в боковой карман пиджака и вынул оттуда пачку купюр по двадцать пять рублей. Отсчитал себе половину, остальные положил на место. Открыл Дверь. Сел напротив, закурил и пристально стал всматриваться в Закулисного.
- Все-таки ты сдохнешь, - громко, как бы размышляя вслух, спокойным голосом произнес он. - На этот Раз тебе не выкарабкаться.
Видов прошелся по комнате и снова сел. Внезапно он подбежал к двери и выглянул в коридор. Никого. Опять закрыл дверь на ключ и вынул оставшиеся деньги из бокового кармана Закулисного. Оставил несколько бумажек, засунул их назад в пиджак, остальные деньги спрятал в носок.
- Больше ты не увидишь свой "Мойдодыр", - склонился над Закулисным Видов и чуть сдавил двумя пальцами кадык.
Потом, усмехаясь сам над собой, звонко щелкнул Закулисного по лбу, кинулся к двери и открыл замок.
- Достал он меня, - зевнул Коля, когда мы пришли. - Несколько раз просыпался, все про какие-то деньги бурчал. Замучался вас ждать…
- Пропьет, - заваливаясь на свою кровать, ответил весело Левшин, - а потом ищет, в первый раз, что ли? Сегодня надо его на кабак опустить.
- Позовете тогда, - лениво поднялся Видов, направляясь к двери.
- Подожди, - бросил я Коле. - К Женьку заскочу. Мы вышли. Левшин скинул туфли и равнодушно взглянул на пьяного Закулисного.
- Вовка! - заорал он. - Вставай, крошки пришли! Он усмехнулся, весело распушил усы, улегся на спину, закрыл глаза и добавил:
- Крошек ему подавай. Да кто с тобой ляжет… с образиной? Вовка! - вновь завопил он. - На рожу свою посмотри! Ладно… - пролепетал он, поворачиваясь на бок, - Витюшка что-нибудь придумает. Как же вы мне все надоели. Шесть миллиардов на Витюшкиной шее… все Витюшка, Витюшка, Витюш…
* * *
Левшина разбудили пинком в область позвоночника.
- Где деньги?! - с пеной во рту прыгал по номеру Закулисный. - Где деньги?!
- Ты чего, рехнулся! - схватился за спину Левшин, убегая от него. Закулисный крушил все, что попадалось на его пути.
- Где деньги?! - понесся он за Витюшкой по коридору.
Когда он выдохся между четвертым и пятым этажом, Левшин закричал:
- Ты вспомни, может, ты их пропил? Ты еще Видову говорил про какие-то деньги! Может, потерял?
- Что я, пятьсот рублей пропил? - хрипел Закулисный. - Ах, подлюка! - вдруг перекосилось лицо Закулисного. - Вытащила! Ну, я ей устрою!
Но Закулисный не рванулся на бойню, как бывало прежде.
- На-ка, принеси чего-нибудь, - бросил он Левшину двадцать пять рублей.
Витюшка сбегал в ресторан - и Закулисный залпом выпил бутылку дорогого вина. Тяжело задышал.
- Кто же вынул?! - взревел он. - Всех разгоню! - как подкошенный, рухнул он на кровать.
- Всех разгоню! - передразнил его Витюшка, потом немного подумал и пошел к Ирке.
- Закулисный твой пятьсот рублей потерял или пропил, - сказал он. - Иди забирай его.
- Ты как разговариваешь?! - взорвалась Ирка.
- Ты чего на меня орешь! - завопил с изумленным лицом Левшин. - Иди на Закулисного отвязывайся! Ты что, мой руководитель?
- Ну-ка, закрой дверь, - высокомерно бросила она Витюшке, поворачиваясь к нему спиной.
Ирка была в тонком, пурпурном вечернем платье, с огромным вырезом на спине, позвонки вызывающе выпирали, и длиннющие ноги порочно мелькали из сумасшедшего разреза платья перед глазами Левшина. Она прошлась по спальне, села в кресло и мягко сказала Витюшке, показывая взглядом на соседнее кресло:
- Садись. Давай поговорим начистоту.
- Давай, - небрежно уселся он и вдруг невольно заволновался, глядя на ее открытые бедра, о которых, как бы случайно, забыла Ирка.
- Витюшка, - томно посмотрела она на него зелеными малахитовыми глазами. - А ведь ты мне когда-то нравился… и даже сейчас…
- Ну? - оживился Левшин. - А чего же ты?
- А я… я тебе нравлюсь? - еле слышно произнесла она.
- Ир! - вдруг рассмеялся Витюшка. - Лучше честно скажи, чего ты из-под меня хочешь? Я ведь тебя знаю, как самого себя. И ты меня знаешь: если очень хочется, я, как пионер, всегда готов.
- В общем, так! - сощурила Ирка глаза, закусив тонкие губы. - Запомни, что скажу. Будешь на меня бочку катить - расстанешься с "Мойдодыром".
- Да кто ты…
- Заткнись! - оборвала его Ирка. - У Елены давление, она уже не может по гастролям мотаться, а моему любезному на этот раз не выкрутиться, это я тебе говорю… и врачи говорили, - быстро добавила она, - так что соображай, что к чему. Вот тебе червонец, - пристально взглянула на него, - сходи полечи Владимира Федоровича, когда проснется.
- Ты думаешь, никто об этом не догадывается? - облизнулся Левшин, забирая червонец.
- Ты знаешь, почему я с тобой так честно разговариваю? - вплотную приблизилась Ирка к Левшину с капелькой крови на губах. - Я тебе скажу даже больше…
- Ну? - со страхом отстранился от нее Витюшка.