- Сколько вы можете заплатить! - нетерпеливо возразил капитан. - Поймите, мне нет расчета!.. Мотор на бензине работает. Морской водой его не заправишь…
- Слушай, лодка твоя - ты и запрашивай цену, - сказал мужчина в рабочих брюках. - Если нам не подойдет, не поедем… Но ты назови свою цену!
Он говорил по-прежнему спокойно, уверенно и сдержанно.
Капитан внимательно посмотрел на него: с таким, пожалуй, стоит потолковать.
- Если бы вас было хоть пятеро, - сказал капитан, - и каждый дал по полтораста левов, мы бы договорились…
Пришельцы переглянулись. Было ясно, что капитан заломил едва ли не двойную цену.
- Очень дорого! - сказал, нахмурившись, человек в рабочих брюках.
- И мне не дешево обходится, - ответил капитан.
Человек в рабочих брюках опустил голову. Где-то далеко в гавани басом проревел пассажирский пароходик: гудок прозвучал так громко и отчетливо, будто с соседней улицы.
- Капитан, - с укором сказал мужчина в рабочих брюках, - ты хочешь разом заработать семьсот пятьдесят левов?
- Ни столько, ни полстолько! - возразил капитан. - Адамаки заберет львиную долю, дай нас двое…
- Какой Адамаки? - спросил юноша в клетчатой рубашке.
Капитан с удивлением посмотрел на него: не знает Адамаки!
- Лодка его, - пояснил капитан. - За это он берет долю… А наша работа сезонная… Задует северняк - и хоть заваливайся, как медведь, в берлогу до самого лета… Мы летом зарабатываем на зиму…
- Уступишь немного? - спросил мужчина в рабочих брюках.
Капитан задумался. Он был не прочь, поторговавшись, сбавить цену, но, во всяком случае, не ниже, чем до пятисот левов. Если не дадут - пусть идут ко всем чертям.
- Ладно! - сказал он. - Шестьсот пятьдесят…
Теперь задумался мужчина в рабочих брюках.
- Поищем еще двоих попутчиков, - промолвил он. - Иначе дорого выходит…
- Мне все равно, сколько народу везти, - сказал капитан. - Шестьсот пятьдесят за лодку - и сажайте в нее хоть десять человек… Мне все равно… Я вожу за деньги, меня деньги интересуют…
- Хорошо! - решительно сказал мужчина в рабочих брюках и протянул капитану свою загрубелую руку. - Мы люди рабочие, торговаться не любим… Сумел нас прижать - значит сорвешь больше…
Теперь, когда торг закончился, лица у всех прояснились. Капитан уселся поудобнее и, прислонившись к стене, с любопытством взглянул на юношу в клетчатой рубашке.
- Этот парень тоже кирпичник? - спросил он, с усмешкой глядя на белые тонкие руки юноши.
- Его мы взяли для фасона, - ответил в тон капитану мужчина в рабочих брюках. - Зубы заговаривать девушкам…
- Я студент, - спокойно заметил юноша. - Если не поработаю летом, то зимой придется глодать подметки…
По грубому лицу капитана пробежала добрая, дружелюбная улыбка. "Если так, - подумал он, - то это неплохо… Человек должен сам пробивать себе дорогу".
Капитан своими силами выбился в люди и гордился этим.
- Кем будешь? - спросил он. - Адвокатом?
- Нет, моя наука немного особенная! - сказал, тепло улыбнувшись, студент. - Я изучаю философию…
- О! Философия! - без тени насмешки воскликнул капитан. - Знаю, знаю… Как-то читал книгу одного философа…
- Серьезно? - спросил, искренне обрадовавшись, студент. - Что за книга?
- Геккеля…
- А не Гегеля? - спросил мужчина в рабочих брюках.
- Может быть, не помню… Там рассказывалось, как произошла жизнь на земле…
- Ах да, Геккель! - снова улыбнулся молодой человек и, взглянув на своего товарища, добавил вполголоса: - Эрнст Геккель, натурфилософ…
Мужчина в рабочих брюках ничего не ответил, будто не расслышал. Капитан поднял голову и посмотрел на него.
- Ты, мне кажется, тоже не из простых! - сказал он.
- Простых среди нас нет! - добродушно согласился мужчина в рабочих брюках. - По профессии я печатник… Но для нас сейчас нет работы в Софии, вот и приходится выкручиваться…
Капитан призадумался. На мгновение наступила неприятная тишина: казалось, люди настороженно изучают друг друга.
Тень перед скамейкой удлинилась и слилась с пятнистой тенью от смоковницы. Под ногами сидевших тянулась узкая грядка, засаженная помидорами. Она была огорожена растянутой на колышках старой рыбачьей сетью, чтобы куры не клевали сочные, налившиеся плоды.
- Давай задаток и пойдем, - сказал студент.
Печатник кивнул и сунул руку в задний карман. Но он не сразу вынул деньги, а долго рылся в кармане, стараясь не обращать на себя внимания. Наконец он достал тоненькую пачку гладких, плотно сложенных вместе банкнот, словно их только что отделили от большой пачки.
- Пока мы даем тебе двести левов, - сказал молодой человек. - Остальное на месте…
- Ладно, - кивнул капитан. - Выходим немедленно?
- Нет, вечером, - ответил печатник. - Часов в восемь…
- Поздно, - заметил капитан.
- Почему поздно? - поспешно возразил печатник. - Как раз прохладней будет…
- Поздно, - повторил капитан. - Завтра рано утром нам со Ставросом выходить на работу… До Созополя и обратно путь немалый. Рассвет застанет нас в море…
- Ничего подобного! - возразил, покачав головой, мужчина в рабочих брюках. - Самое позднее в три будете здесь…
- И это, по-вашему, удобно?
- Раньше мы не можем! - решительно отрезал печатник. - Один из наших вернется из Каблешково только к вечеру.
Капитан задумался.
- Ладно, - с неохотой пробормотал он. - Пусть будет по-вашему…
- В восемь! - повторил печатник.
Он встал. За ним поднялся и его товарищ. Но капитан смутно догадывался, что сказано еще не все. И он не обманулся. Мужчина в рабочих брюках спросил небрежно:
- Ты сам возьмешь пропуск?
Капитан еле заметно усмехнулся, одними глазами.
- Нет, - спокойно ответил он. - Вы сами его получите…
- Почему мы?
- Таков порядок… Пристав со всеми, кто выходит в море, говорит лично…
Это было не совсем так. Обычно перед выходом в открытое море капитан сам брал пропуска на пассажиров.
Мужчина махнул рукой и пробормотал:
- Пустяки! Выпишем пропуск… Где это можно сделать?
- В участке, - с облегчением ответил капитан. - Но в это время пристав вряд ли там… Поищите его лучше в казино…
- Ясно! - коротко кивнув, ответил печатник.
Гости ушли. Перед тем как захлопнуть за собой калитку, старший из них обернулся и дружески кивнул капитану и Ставросу. Капитан сидел на скамейке, глубоко задумавшись и уставившись на краснеющие за сетью помидоры. Ставрос, который до сих пор не промолвил ни слова, не вытерпел и сказал озабоченно:
- Что-то не нравятся мне эти люди, дядя Марин.
Капитан не сводил глаз с грядки.
- Ты займись мотором! - сухо сказал он. - Я и сам не слепой!..
- Нехорошие они люди, я тебе говорю! - повторил парень.
- Хорош тот, кто хорошо платит… А эти хорошо заплатили…
- Может, и не заплатят…
- Будь спокоен, заплатят! - сказал, насупившись, капитан. - Поможешь полить помидоры?
Но Ставросу было не до помидоров.
- А что, если их ищет полиция? - вдруг сообразил он. - Что тогда будем делать?
- Кто ищет, тот найдет! - с ноткой довольства в голосе ответил капитан. - Как думаешь, зачем я их отправил к приставу?
Ставрос прислонился к стене. Он немного успокоился, но сомнение, видимо, все еще точило его.
- Это не помешает, - вяло согласился он.
- Ты за мотором посматривай! - с усмешкой повторил капитан. - Как он у тебя? Не пришлось бы тащить их на веслах до самого Созополя…
- Будь спокоен! - с обидой сказал Ставрос. - Мотор работает как часы.
Капитан наконец отвел взгляд от помидоров.
- Если выйдем в восемь, - размышлял он вслух, - в одиннадцать будем в Созополе… Значит, в два наверняка вернемся… если только не захватит ветер…
Ставрос с удивлением посмотрел на своего капитана.
- Неужели хоть немножко не побудем в Созополе? - с разочарованием спросил он. - Казино там работает до двух…
- Только казино тебе и не хватает! - сердито заметил капитан. - Знаю я, где у тебя зудит…
Капитан слышал про Змаро, но никогда не видел ее.
"И хорошо, что не видел", - подумал Ставрос. Змаро была такая пухленькая, ленивая, губы у нее сочные, а взгляд всегда томный и насмешливый.
Она была старше и гораздо крупнее Ставроса. Он увивался вокруг нее, словно попавший в сети тонкий серебристый вьюн.
- Надо хоть немного побыть там! - решительно заявил он, и его темные, как маслины, глаза сверкнули. - От этого никто не умрет…
- Подумал бы лучше о невесте! - недовольно сказал капитан.
- Невеста невестой, а Змаро - это совсем другое! У моториста даже во рту пересохло.
- Дядя Марин, только на часок! - умоляюще сказал он.
- На часок? - Капитан задумался. Он тоже был бы не прочь посидеть часок в казино, встретиться со своими друзьями из рыболовного училища, послушать музыку, выпить два-три стакана белого созопольского вина. Мысль неплохая. Но ему не хотелось потакать Ставросу - парень не должен забывать, кому обязан.
- Ладно! - сказал он. - Помни мою доброту…
Юноша проворно вскочил на ноги. В темных глазах зажглись огоньки, тонкие изящные ноздри расширились, как у зверька, почуявшего добычу.
- Мотор будет петь, я тебе говорю! - воскликнул он. - Запросто нагоню полчаса.
- Не люблю хвастунов! - сказал капитан и продолжал уже другим тоном: - Если случайно увидишь Адамаки, ничего не говори… Неважно, куда мы пойдем и сколько запросили…
- Ясно, шеф! - с готовностью воскликнул моторист. - Ты ведь знаешь, с кем имеешь дело!
И, махнув рукой, Ставрос весело направился к калитке, сразу позабыв обо всех страхах и сомнениях.
А капитану было не по себе. Он остался на скамейке, пытаясь собраться с мыслями. "В конце концов, - думал он, - им не миновать пристава. И если за ними что-нибудь есть, то приставу и отвечать. Он не простак, умеет отличить акулу от кефали".
Посидев еще немного, капитан вернулся в кухоньку и шагнул к столику, от которого разносился острый запах икры.
- Марин! - окликнула его жена.
Он приоткрыл дверь в спальню.
- Кто это был? - спросила она слабым голосом.
- Клиенты, - коротко ответил капитан. - Повезу их в Созополь…
- В Созополь? - тихо переспросила жена. - А когда вернешься?
- Сегодня же ночью…
Он подошел было к столику, но жена снова окликнула его:
- Марин!
Озабоченное лицо капитана показалось в дверях.
Слушай, Марин, говорят, что в Созополе есть какой-то очень хороший доктор по женским болезням… Расскажи ему про меня, может, даст какое-нибудь новое лекарство…
Глаза капитана блеснули. Как он сам не догадался! Конечно, он во что бы то ни стало найдет доктора! Среди ночи поднимет с постели, но добьется своего.
Вопрос о поездке в Созополь был решен окончательно.
3
Печатник и студент возвращались обратно той же самой улочкой. Но теперь они уже встретили вышедшую за ворота подслеповатую старушку, за приподнятой занавеской они разглядели сидящую у окна девушку с длинными ресницами, с клубком розовой пряжи в руках.
- Так и не понял, грек капитан или болгарин? - проговорил в раздумье печатник.
- Болгарин, - неуверенно сказал студент. - Лицо у него болгарское… А моторист, конечно, грек…
- Пожалуй, капитан что-то почуял! - озабоченно заметил печатник.
- Не думаю, - все так же неуверенно возразил студент. - По-моему, он хороший человек…
Печатник вынул из кармана пачку сигарет и закурил. Теперь на его лице застыло то же напряженное выражение, как тогда, когда он наблюдал с обрыва за ломкой.
- Глупо получилось с этим Геккелем, - сказал он. - Знаю я, кто такой Геккель, и незачем тебе было тыкать им мне в нос.
Молодой человек виновато молчал.
- Судя по всему, капитан хороший человек, - повторил он.
- Хороший-то хороший, но и ободрал нас хорошо…
- Денег хватит! - недовольно возразил молодой человек. - Я бы и вдвое больше дал.
- Ты бы и втрое дал, но он сразу побежал бы с этими деньгами к приставу.
Они вышли на небольшую городскую площадь. Посреди нее в тени раскидистого платана большой фонтан на все четыре стороны выбрасывал струи воды. Город утопал в зелени, но самое тенистое место было перед верандой ресторана.
Стояла пора цветения тополей, и в воздухе легким летним снегом носились белые пушинки, застилавшие все вокруг - и фонтан, и танцевальную площадку, и зеленые свежевыкрашенные столы ресторана.
Печатник и студент прошли в зал. Трое мужчин за одним из угловых столиков, видимо, поджидали их, потому что сразу тревожно и вопросительно взглянули на вошедших. Старшему, уже поседевшему, было лет под пятьдесят, кряжистый и огромный, он почти заслонял собою остальных двоих.
- Долго вы пропадали! - громко воскликнул он. - Мы уже начали беспокоиться.
- Тише, Милутин! - поморщился печатник.
- Не бойся! - ответил здоровяк. - Никого нет…
Печатник внимательно огляделся. В просторном зале ресторана был занят только их столик. В глубине, за оцинкованной стойкой, сидел буфетчик, и его круглая лысая голова чуть виднелась за строем чисто вымытых и еще мокрых рюмок и стаканов. Он, очевидно, спал, потому что несколько мух спокойно разгуливали по его лысине. Над стойкой на крепкой бечевке висело полуметровое красноватое чучело рыбы с широко растопыренными плавниками. Рыбаки зовут эту рыбу "морской ласточкой". Двери были раскрыты, и от сквозняка рыба медленно вращалась на бечевке, а около нее неистово кружился рой мух.
- Нанял лодку, - сдержанно сказал печатник. - Вечером, в восемь, отправляемся.
Двое за столиком с облегчением вздохнули. Третий, бледный блондин, посмотрел на них с недоумением. На его лице отразилось напряженное внимание и огорчение.
- Не понял, - с грустью сказал он по-русски.
Студент немного знал русский.
- Парус уже взят! - сказал он, не совсем уверенный в своем переводе.
- О-о-о! - воскликнул блондин, и его голубые глаза тоже засветились радостью и надеждой.
- Будет, Вацлав, все будет! - добавил студент, похлопав товарища по плечу, худому и слабому, как у подростка.
Хрупкое, мальчишеское сложение Вацлава не соответствовало его возрасту. И внешностью и одеждой он резко отличался от своих товарищей, которые хотя и не походили на кирпичников, но все же могли бы делать кирпичи. На нем был летний костюм, синяя трикотажная рубашка и чешские ботинки известной фирмы "Батя". На вид ему было лет тридцать; гладко зачесанные русые волосы, удлиненный, слегка заостренный нос и трудно поддающееся описанию выражение лица сразу выдавали в нем иностранца. Он был почти полной противоположностью последнему члену компании - человеку его же возраста, но коренастому, смуглому, с вьющимися волосами, грубоватыми чертами лица и жилистыми мозолистыми руками, которые, вероятно, с одинаковой сноровкой могли бы держать и топор дровосека, и ковш литейщика. Одежда на нем была поношенная и узкая, не по росту; грубые, заплатанные башмаки были обуты на босу ногу.
- А почему вы так опоздали? - спросил он недовольно.
Печатник в нескольких словах описал моторку и передал разговор с капитаном. То, что пропуск надо было самим добывать у пристава, заставило всех призадуматься.
Внимательно выслушав печатника, Милутин медленно покачал своей большой головой.
- Капитан усомнился в вас! - решительно заявил он.
Печатник вздохнул.
- Пожалуй, что так…
- Говорил я тебе, иди один! - более строгим голосом прибавил Милутин.
Печатник виновато молчал.
- Все надо выполнять совершенно точно! - продолжал Милутин. - Иначе из-за какого-нибудь пустяка дело пойдет к чертям…
Милутин безукоризненно говорил по-болгарски, но в некоторых словах у него иногда проскальзывал иностранный акцент.
Студент усмехнулся.
- У страха глаза велики! - сказал он. - Капитан - хороший человек…
- Знаю я этих собак! - мрачно заметил коренастый. - Как наденут капитанскую фуражку - лучше не подходи… Забывают про все на свете…
- Грек он или болгарин? - перебил его Милутин.
- Пожалуй, болгарин, - сказал студент.
Милутин задумался.
- Может быть, что-то заподозрил, - пробормотал он, словно рассуждая сам с собой, - и потому решил: дай-ка пошлю их к приставу, пусть сам разберется. Это вернее… Если же капитан - легавый, он и сам шепнет приставу пару слов…
- Легавый он! - мрачно изрек коренастый.
- Да ты же его и в глаза не видел! - возмутился студент.
- Э, Милутин, деньги не пахнут! - сказал печатник. - А он, видно, денежки любит!..
- Это хорошо! - согласился Милутин. - Но если пристав хоть мизинцем шевельнет, раздавлю его, как таракана…
Эти небрежно брошенные слова были полны такой спокойной уверенности, что все вздрогнули.
- Этого не будет! - сурово возразил печатник.
- А что? Сдаться ему, что ли?
- Не будет этого! - решительно повторил печатник.
- Да тише вы! - сказал студент.
Милутин положил руки на стол.
- Надо решить, кто у нас отвечает за все, - сухо произнес он.
- Ты отвечаешь! - со вздохом сказал печатник. - Ты!.. Но мы не анархисты, мы не должны запугивать народ террористическими выходками…
В зал вошел маленький босой мальчонка с худеньким личиком. В одной руке у него была связка ставрид, нанизанных сквозь рты и жабры на веревку. На согнутом пальце другой руки он держал полукилограммовую камбалу, плоскую и грязную, как тряпка. Ставриды были еще совсем мокрые, и солнечные лучи, врывавшиеся в дверь, сверкали на их спинках нежными серебристо-зелеными бликами.
Мальчонка посмотрел по сторонам и, увидев незнакомых людей, подошел к столику.
- Свежая рыба! - сказал он, вопросительно глядя в глаза сидящим.
- Не нужно, - с раздражением отмахнулся коренастый.
- Дешево отдам, - умоляюще сказал мальчик. - За связку три лева, а за…
- Не надо нам, мальчик, - словно извиняясь, сказал Милутин и погладил мальчика по голове. - Вечером уезжаем, куда нам ее девать?
Мальчик вздохнул и пошел прочь. Оказывается, гораздо легче поймать рыбу, чем продать!
Студент посмотрел на худенькую шею, на хилые, костлявые плечи мальчика и вдруг крикнул:
- Эй, парнишка!
Мальчик быстро обернулся. В его взгляде мелькнула надежда. Студент вынул из кармана никелевую монету в пять левов и протянул ему.
- Возьми! - сказал он. - Возьми и купи себе чего-нибудь вкусного…
- А рыбу берешь? - с радостью спросил мальчик.
- Не надо! Это тебе на угощение!
Мальчик посмотрел на сидевших, весело подмигнул им и выбежал на улицу.
- Пора идти! - сказал Милутин. - Время не ждет…
- Да, - кивнул печатник. - Лучше всего найти пристава сейчас, пока он не вернулся в участок…
- А Вацлав? - спросил студент.
- Вацлав не пойдет с нами, - решительно сказал Милутин.
- Как же мы впишем его в пропуск?
- Не будем его вписывать! - ответил Милутин. - Как-нибудь договоримся с твоим капитаном…
- А если не договоримся? - с сомнением спросил печатник.
- Договоримся!.. У Вацлава чешский паспорт, с ним дело проще.