- Я знаю. - Анни теснее прижалась к нему. - Обними меня покрепче, Пол.
Что он и сделал, благодарный ей за ее откровенность. Пол решил, что это подходящий момент, чтобы задать ей вопрос, мучивший его с того вечера, когда они впервые занимались любовью.
- Меня кое-что беспокоит, Анни, - начал он. - Когда мы занимаемся любовью, ты когда-нибудь кончаешь?
Она лишь пожала плечами.
- Нет, но это и неважно. Я счастлива тем, что я рядом с тобой, мне нравится видеть, что ты доволен.
Пол был разочарован, пришел в замешательство.
- Наверное, я делаю что-то не так.
- Дело совсем не в тебе, Пол. Я никогда не испытывала оргазма.
Он чуть отодвинулся от нее, чтобы видеть ее лицо.
- Ты занимаешься любовью с пятнадцати лет и никогда…
- Мне, честное слово, все равно. Для меня это не важно. Пол снова прижал ее к себе.
- Если ты хочешь сделать меня счастливым, Анни, позволь мне подарить наслаждение тебе, хотя бы для разнообразия.
- Ты и так это делаешь, - возразила она. - С тобой я чувствую себя замечательно.
- Ты знаешь, что я имею в виду. Анни вывернулась из его объятий.
- Думаю, для меня это невозможно. Иначе это уже давно бы случилось.
Пол не хотел обсуждать с приятелями настолько интимный вопрос, поэтому на другой день после обеда отправился в библиотеку и просидел там до вечера. Он пытался найти решение проблемы Анни. Ему попалась книга, полная советов и иллюстраций. Пол не нашел в себе смелости взять ее в общежитие. Для этого пришлось бы обращаться к почтенному пожилому библиотекарю. Поэтому он выбрал уголок поукромнее и прочитал книгу от корки до корки.
Вечером он пришел к Анни, опустился на кровать и пригласил ее сесть рядом. Она тут же устроилась сбоку, обвила его руками, поцеловала в шею.
- Сегодня я читал сексуальный учебник, - сказал Пол.
- Что? - Анни отпрянула. - Зачем?
- Потому что пришла твоя очередь получить удовольствие. - Он протянул руку к краю ее футболки.
- Нет! - взвизгнула она, останавливая его.
- Анни… - Пол положил руки ей на плечи. - Сделай это для меня, а не для себя, хорошо?
- А что, если ничего из этого не выйдет? Ты будешь во мне разочарован. Ты…
- Я не разочаруюсь в тебе, не перестану тебя любить, не произойдет ничего из того, чего ты так боишься. Все будет отлично. Только ты должна расслабиться.
Анни закусила губу.
- Выключи свет, - приказала она.
Пол послушался, потом вернулся к ней и неторопливо раздел ее, сел рядом с ней спиной к стене.
- Что мы делаем? Разве ты не снимешь одежду? - спросила она.
- Нет. - Он пошире раздвинул ноги и усадил Анни между ними, спиной к себе. Картинка из книги четко отпечаталась в его мозгу. Весь день Пол только и думал о том, как будет держать Анни, прикасаться к ней, чтобы добиться ее ответа. Он обнял ее, поцеловал в плечо. Анни дрожала.
- Это мило. Ты можешь просто держать меня вот так, мне это нравится больше, чем…
- Тс-с. Вытяни ноги. Вот так.
- Это глупо. Я чувствую себя нелепо… Пол медленно гладил ее руки, плечи.
- Ты должна сказать мне, что тебе нравится, - говорил он, касаясь ее груди. - Дай мне знать, если тебе будет больно.
- Это не больно, - хихикнула она и как будто расслабилась в объятиях Пола, но тут же напряглась, едва его руки коснулись ее бедер.
- Давай, Анни, расслабься.
- Я же пытаюсь! Мне просто не нравится, когда все внимание сосредоточено на мне. Я не понимаю, зачем… О!
Его пальцы добрались до цели. Анни затаила дыхание, раздвинула ноги шире, прижимаясь к его руке, цепляясь за ткань его джинсов. Палец его левой руки скользнул в нее, и она вздрогнула.
- Мне это тоже приятно, Анни…
Пол хотел приободрить ее, но в этом уже не было необходимости. Она дала себе волю, позволила себе взять то, что он ей давал. Когда Анни кончила, Пол на мгновение испугался, что она притворяется, но его палец ощутил сокращение ее потаенных мышц. Она последний раз вздрогнула и обмякла в его руках.
Этот вечер стал для них поворотным пунктом, и не только потому, что секс стал приносить удовлетворение им обоим. Анни по-прежнему называла сексуальные отношения побочным продуктом желания близости, но их отношения перешли в другую плоскость. Анни наконец позволила делать что-то для нее. Теперь они оба были поглощены друг другом, но это было всего лишь влечение.
Семья Пола пришла от Анни в восторг. Дважды за год они навещали родных Пола в Филадельфии, и Анни с такой легкостью вписалась в атмосферу дома, где правили женщины, словно родилась там.
- В твоей семье так тепло, Пол, - сказала ему Анни. - Ты даже не знаешь, как тебе повезло.
Она не захотела представить Пола своим родителям, хотя Чейзы жили всего в получасе езды от студенческого городка. Полу пришлось в переносном смысле выворачивать ей руки, пока она наконец не пригласила его домой в тот вечер, когда отмечалось пятидесятилетие ее отца.
- Ты все время говоришь о нем, - уговаривал Пол Анни. - Я хочу с ним познакомиться.
Анни и в самом деле часто вспоминала об отце, в ее голосе слышалась гордость за него и его достижения. Она целый месяц трудилась над подарком - золотыми запонками собственного дизайна - и при каждом удобном случае демонстрировала Полу, как продвигается работа.
Пол держал пакетик с ее подарком на коленях, когда Аи ни свернула на обсаженную деревьями улицу, ведущую к их дому. Она молчала почти всю дорогу, нервно постукивая пальцами по рулю своей красной машины с откидным верхом.
- Который час? - спросила Анни, когда они проезжали мимо величественных особняков.
Пол посмотрел на часы.
- Десять минут пятого.
- О господи, моя мать будет вне себя.
- Мы не настолько опоздали.
- Ты не понимаешь, - поморщилась Анни. - Она невероятно пунктуальна. Когда я была маленькой, мать обещала взять меня куда-нибудь, но только в том случае, если я не опоздаю ни на минуту.
Пол нахмурился.
- Ты шутишь?
Анни покачала головой.
- Давай скажем им, что твоя фамилия Мэйси, - вдруг предложила она.
- Зачем?
- Просто так, для смеха.
Пол, сбитый с толку, уставился на нее.
- Но это не моя фамилия.
Анни остановила машину перед знаком "Стоп" и оглядела его.
- Я не хочу обижать тебя, Пол, но мои родители люди с предрассудками. - Она положила руки на колени и принялась хрустеть пальцами. - Понимаешь, если ты не похож на них, они просто… Ты им понравишься больше, если они будут думать, что ты…
У Пола запылали щеки.
- Ты хочешь, чтобы я солгал им о том, чем мои родители зарабатывают на жизнь?
Анни смотрела на свои руки.
- Вот почему я не хотела тебя с ними знакомить.
- Я не стану лгать, Анни. - В те времена Пол никогда не лгал. Она промолчала, снова нажала на педаль газа. - Я думал, ты меня любишь, - сказал он.
- Я и люблю. Я просто хотела, чтобы мои родители тоже тебя полюбили. - Анни свернула на подъездную дорожку, и Пол успел разглядеть вдали за вылизанными зелеными лужайками особняк в стиле Тюдоров, прежде чем дом скрылся за высокими елями. - Видишь ли, родители все для меня спланировали, - продолжала Анни. - Мы страшно поругались, когда я сказала им, что хочу стать художницей. Предполагается, что я выйду замуж за сына кого-нибудь из круга их знакомых. А это очень небогатый выбор. Теперь ты понимаешь, почему я не хотела везти тебя сюда?
Да, Пол все понял, но только Анни слишком поздно объяснила ему ситуацию.
Дверь им открыла пожилая женщина в темном форменном платье и белом переднике. Она поцеловала Анни в щеку и провела их в гостиную.
- Твои папочка и мамочка скоро спустятся, дорогая. Женщина вышла из комнаты, Анни нервно улыбнулась Полу. Он огляделся. Гостиная была огромной и холодной, словно пещера.
- Ты привыкнешь, - шепнула Анни. Несмотря на холод, у нее на лбу выступили капельки пота.
Первым в гостиную вошел отец Анни, высокий худощавый красивый мужчина, загорелый и мускулистый. Его пышные волосы почти совсем поседели. Он чмокнул дочь в щеку.
- Папочка, это Пол. - Анни так и не назвала его фамилию.
- Пол… - Доктор Чейз пожал ему руку, предлагая гостю самому назвать ее.
- Маселли, - сказал Пол, и ему самому фамилия вдруг показалась непристойной. Он робко пожал руку отцу Анни, представляя, как его только что вычеркнули из списка приемлемых кандидатов в мужья единственной дочери Чейзов.
Мать Анни попыталась изобразить радушие, но Пол почувствовал, как холодна ее рука, когда пожимал тонкие пальцы. Миссис Чейз была ничем не примечательной женщиной, несмотря на чересчур усердное использование косметики. Ее рыжие волосы были собраны в пучок на затылке и полностью укрощены.
Пол едва сумел проглотить кусок ростбифа, который слуга положил ему на тарелку почти сразу, как они сели за стол. Он не стал проявлять норов и игнорировать осторожные расспросы о его семье, а принялся развлекать родителей Анни, намеренно давая им понять, что сын простого работяги и горничной ест с их тончайшего китайского фарфора, да еще, вероятно, и спит с их дочерью. Пол рассказывал об изготовлении фейерверков и о том, что его мать убирала в доме у мэра Филадельфии.
За десертом, когда был подан торт в форме теннисной ракетки, Анни преподнесла отцу запонки.
- Спасибо, принцесса, - поблагодарил мистер Чейз, поцеловал Анни и положил коробочку рядом с тарелкой. У Пола появилось чувство, что эти запонки доктор засунет подальше в ящик комода или вообще отправит в мусорное ведро.
- Преподаватель ювелирного мастерства говорит, что Анни лучшая среди его студентов, - объявил Пол.
- Пол! - укоризненно воскликнула Анни и покраснела. Доктор Чейз поднял глаза от своего куска торта.
- Что ж, Анни способна на многое, - заметил он. - Моя дочь могла бы блистать на любом поприще. У нее куда больше ума, чем требуется на то, чтобы делать из металла, пусть даже благородного, безделушки.
Пол посмотрел на Анни и заметил в ее глазах слезы. Доктор Чейз отложил вилку и посмотрел на часы.
- Мне пора, дети.
- Но, папочка, сегодня же день твоего рождения. - Голос Анни дрожал, но ее родители ничего не заметили.
Отец Анни встал, поцеловал дочь в макушку. Потом кивнул Полу.
- Приятно было с вами познакомиться, мистер Масел ли. Я уверен, что, увидев очередной праздничный фейерверк, мы непременно вспомним о вас.
Пол и Анни уехали вскоре после ужина. Когда они дошли до машины, девушка уже плакала навзрыд.
- Наверное, мне не следовало приезжать, - пробормотал Пол.
- Ты тут ни при чем, я всегда уезжаю от них в слезах.
- Прости меня, Анни, но твои родители совершенно ужасны.
- Прошу тебя, Пол, не говори так. От этого мне лучше не станет. Кроме них, у меня никого нет. У тебя есть сестры, а у меня только они. Все, точка. - Анни открыла дверцу машины и посмотрела на особняк. - У отца никогда нет для меня времени, не находилось, когда я была маленькой, нет и сейчас.
Лето они провели в местечке Нью-Хоуп в Пенсильвании. Пол жил у приятеля, которого знал еще со старших классов школы, Анни - с двумя подружками из Бостонского колледжа. Пол днем работал официантом, а вечерами участвовал в спектакле. Анни работала в художественной галерее и изучала основы изготовления витражей. Это было замечательное лето. Они оба занимались тем, что им нравилось, а свободное время проводили вместе. Им было всего по девятнадцать лет, но Пол ощущал зрелость их отношений. Они говорили о будущем, о детях, маленьких рыжеволосых итальянцах, которых они назовут Гвидо и Роза, чтобы насолить старшим Чейзам. Анни часто повторяла эти два имени, и ее бостонский акцент вдали от Новой Англии казался Полу странным.
Они предпринимали неспешные прогулки по маленькому уютному Нью-Хоуп. Анни буквально влюбилась в маленькую синюю лошадку из перегородчатой эмали, которую нашла в одном из магазинчиков. Хотя она заходила туда каждый день, чтобы только посмотреть на лошадку, Пол знал, что она ее себе никогда не купит. Поэтому, накопив нужную сумму, он решил удивить любимую подарком. На лошадку ушли почти все сэкономленные им деньги, и сначала Анни хотела вернуть ее в магазин. Но Пол настоял на том, чтобы она оставила подарок себе. Тогда Анни завернула лошадку в кусочек мягкой ткани и повсюду носила с собой в сумочке, показывая ее всем знакомым. Она назвала ее Бэйби Блю, в честь песни Боба Дилана.
Родители навестили Анни в середине июля, и три дня Пол ее не видел. В конце концов он не вытерпел и отправился в галерею, где работала Анни, и сразу заметил, как она изменилась. Под глазами появились круги, улыбка больше не освещала ее лицо. Пол испытывал жгучую ненависть к старшим Чейзам, которые так отравляли жизнь дочери.
- Они хотят, чтобы я занялась чем-то другим, - сказала Анни.
- И чем же?
- Чем-то более полезным. - Анни поправила висящую на стене картину. - Если я не выберу себе другую специальность, они перестанут платить за меня. Но я не могу бросить искусство. Мне придется им лгать. - Она посмотрела на Пола. - И о тебе я им тоже солгала.
- О чем ты говоришь?
- Я сказала, что мы с тобой больше не встречаемся. Я не говорила им, что ты в городе. Родители бы никогда не позволили мне остаться, если бы узнали об этом.
- А как же наше будущее? Что будет, когда мы решим пожениться?
Анни нервно накручивала на палец прядь волос.
- Не знаю. Я не могу думать об этом сейчас.
- Они лишат тебя наследства, если ты выйдешь за меня?
- Если бы дело заключалось в этом, я не стала бы беспокоиться, - бросила Анни. - Мне не деньги нужны от них, Пол. Неужели ты еще этого не понял?
Анни и в самом деле практически могла обходиться без родительской помощи. Она сама шила себе наряды и покупала самый дешевый шампунь, поэтому от ее волос пахло стиральным порошком. Пол не мог зайти в прачечную, не вспомнив о волосах Анни. Деньги нужны были ей только для того, чтобы помогать другим. Она часами не могла уснуть, пытаясь решить, кто больше нуждается в помощи. В конце лета на все заработанные в галерее деньги Анни устроила праздник для ребятишек в местной больнице.
Перед тем как они вернулись в колледж, Анни перестала принимать противозачаточные пилюли, которыми пользовалась с пятнадцати лет.
- Это вредно для здоровья, - решила она. - Попробую какое-нибудь другое средство.
- Я могу пользоваться презервативами, - вызвался Пол.
- Не надо, - ответила Анни. - С ними ты не получишь и половины удовольствия.
Пол даже не пытался с ней спорить. Так начался долгий период, когда Анни испробовала всевозможные противозачаточные средства. Пол не раз молился о том, чтобы они ее подвели. Ему нравилось думать о том, что у них будет ребенок, который укрепит связь, существующую между ними.
Когда они вернулись в Бостон, Пол поселился в том же общежитии, что и Анни, только этажом ниже. Их отношения, ставшие такими спокойными и размеренными в Пенсильвании, не изменились.
Так продолжалось почти до конца учебного года. Но в конце второго семестра родители Анни получили "документы для оплаты и выяснили, что дочь по-прежнему занимается искусством. Когда они позвонили ей, чтобы обвинить во лжи, трубку в комнате Анни снял Пол, назвавший себя, потому что решил, что звонит кто-то из преподавателей. К тому моменту, когда Анни в тот же вечер перезвонила родителям, те были в бешенстве. Телефонное сражение продолжалось уже около часа, когда Пол вышел из комнаты Он больше не мог выслушивать сбивчивые оправдания Анни.
Через несколько часов после этого разговора мать Ант позвонила снова и сообщила, что доктора Чейза отвезли в больницу с сердечным приступом. Ему стало плохо после разговора с дочерью. Врачи опасались за его жизнь.
Анни не позволила Полу сопровождать ее. Ее не было неделю. Она не отвечала на его звонки, хотя он не был уверен, что ей передавали, что он звонил.
Когда Анни вернулась в колледж, она очень изменилась Между ними появилась трещина, которую она не хотела признавать, не давая, таким образом, возможности Полу как-то наладить прежние отношения.
- Я не понимаю, о чем ты говоришь, Пол. Я же с тобой, так? Чего же ты хочешь?
Они продолжали встречаться, ходили в кино, ели в кафетерии, но Анни была с Полом лишь наполовину.
Наконец как-то вечером перед самым концом учебного года Пол остановил ее у двери его комнаты.
- Я хочу знать, что творится в твоей голове.
Он усадил Анни на кровать, сам сел у письменного стола, сохраняя дистанцию, чтобы ее близость не отвлекала его от разговора.
- Мой отец едва не умер, Пол. - Анни вертела тонкий серебряный браслет на запястье. - Во всем виновата я. Неизвестно, сколько папа еще проживет. Теперь он стал таким слабым. Мне невыносимо видеть его таким. Отец сказал, что любит меня… Ну, не совсем так… Но он сказал, что я для него важнее всего на свете. Честное слово. - Глаза Анни затуманились. - Мой отец не понимает, почему я так низко себя ценю, и это его огорчает. "Искусство - это мило, дорогая, но из тебя никогда не получится Пикассо", - сказал он. Поэтому я меняю специализацию, Пол. Я уже заполнила документы.
- И чем же ты будешь заниматься?
- Биологией.
- Биологией? Но она же тебя никогда не интересовала. Анни пожала плечами.
- Зато я постараюсь стать медсестрой или даже врачом. И смогу помогать людям. И тогда отец будет мной гордиться. - Она снова посмотрела на браслет. - Я собираюсь раздать все украшения, которые сделала.
- Анни…
- Отец сказал, что ты пытаешься выбиться в люди с моей помощью, но тебе удалось только опустить меня до своего уровня.
Полу захотелось швырнуть что-нибудь о стену. - И ты поверила в этот бред?
- Разумеется, нет. Но, Пол, у меня такое чувство, будто я его убиваю.
- Это твой отец пытается убить тебя. Он старается сделать из тебя своего собственного клона, черт его побери!
Анни закрыла уши руками. Пол сел с ней рядом, притянул к себе, попытался обнять.
- Прости меня. Понимаешь, когда ты встречаешься с отцом, ты попадаешь под его влияние. Пройдет немного времени, и ты снова полюбишь себя такой, какая ты есть. И меня полюбишь. Этим летом мы снова поедем в Нью-Хоуп и тогда…
Анни покачала головой.
- Я не поеду в Нью-Хоуп этим летом. Пол замер.
- Почему?
- Я должна немного побыть одна. Мне надо все обдумать.
- Ты проведешь каникулы с родителями? - Пол не мог вынести мысль о том, что его любимой два месяца придется жить с этими монстрами. К концу лета они окончательно промоют ей мозги.
- Нет, - ответила Анни, - думаю отправиться вниз по побережью, к югу, от Новой Англии до Флориды.
- С кем ты поедешь?
- Одна.
- Ты не должна этого делать. А что, если у твоей машины откажут тормоза?
- Я отправлюсь автостопом. Пол встал.
- Ты ведь уже все спланировала, верно? Ты долго об этом думала и не сказала мне ни слова?
- Прости меня.
- Анни, я не смогу прожить все лето вдали от тебя.
- Возможно, мне понадобится меньше времени. Может быть, уже в первую неделю я во всем разберусь. И потом, я же буду писать тебе каждый день.