В атмосфере бара, словно тяжелая птица, витало какое-то предвестье, к которому Я была НЕ ГОТОВА. Я заказала рюмку анисовки и порцию ЧУРРОС , чтобы справиться с дурным предзнаменованием. Все съела и выпила. Заняться мне было нечем, так что я решила обратить внимание на официанта:
- Я - Патти. Та самая.
- Какая Патти?
Что ему было ответить? Кажется, что этого не может быть, однако есть еще люди, которые не читают "Ла Луну".
- Что с тобой, уже с утра приспичило? - задал он мне грубый вопрос.
- Ты только что упустил великолепную возможность, парень. Когда состаришься, расскажи своим внукам, что однажды Патти Дифуса находилась от тебя на расстоянии барной стойки, а ты не обратил внимания. Внуки тебе не поверят.
Я пошла в туалет, чтобы выблевать чуррос. Визит в полицию не прошел для меня даром. Я уже не та, что была: раньше, то есть едва родившись, я завтракала мускатом, маринованными огурчиками и пончиками и все меня устраивало.
Это было необычное утро, как я упомянула выше; настолько необычное, что я попала в женский туалет, хотя обычно ошибаюсь дверью. Мой имидж в обществе, конечно, несколько занижен, но все равно не годится парням заставать порнозвезду блюющей в их туалете. Официант и полицейские, вместе взятые, меня почти что доконали. Но почему-то ДЕВУШКЕ редко удается ПОБЛЕВАТЬ В ОДИНОЧЕСТВЕ. В дверях сортира стоял тот Тип, что атаковал меня у стойки. Я ему ничего такого не сказала, но я была почти что благодарна за вторжение.
- Неужели девушке теперь нельзя спокойно поблевать? - произнесла я самым неприятным голосом, какой только позволяет мое личное очарование.
- Мне подождать снаружи? - взмолился он, дрожа.
- Нет, пожалуй, оставайся здесь. В этих черных очках ты, наверное, ничего и не видел. И успокойся, во мне все прекрасно.
Я вышла из кабинки, чтобы прополоскать рот, да и помаду наложить по новой.
Мы встали возле туалетного зеркала. Я потихоньку разглядывала Типа.
- Это настоящий "Рэй Бан"?
- Да.
- А мой - подделка, - призналась я.
- Если хочешь, я тебе подарю, - сказал он. Он снял очки и протянул мне. Глаза у него были
влажные. Чтобы он не сомневался в моей порядочности и благодарности, я приблизилась вплотную и засунула ему свой язык по самые гланды.
Когда я отстранилась, глаза у Типа повлажнели еще больше.
- Тебе что, соринка в глаз попала или лампочки слепят, или ты просто плачешь? - спросила я.
- Поехали к тебе. Там я все объясню.
Мне нравятся мужчины, с которыми все ясно. По дороге я рассказывала Типу о странном происшествии с Адди Поссой и так далее. Главной моей целью было разбить лед отчуждения. Этот таинственный поклонник интересовал меня все больше и больше, но мне удалось узнать только, что зовут его Хуан Феликс.
Мы прошли прямиком в мой альков. Холодно не было, но я включила электрокамин, потому что он горит красным светом, как на дискотеке.
- Когда мы ехали в такси, - сообщила я, раздеваясь, - я подумала, что захочу всю ночь проспать в твоих объятиях. Думаю, нам обоим необходимо чуточку нежности, но не остается ничего другого, кроме как трахаться, - ведь я никогда не сплю. Хотя и нуждаюсь в нежности.
Он не мог ничего ответить, поскольку пожирал меня ВСЮ БЕЗ ОСТАТКА. В тот момент, когда ему перестало хватать рук и языка, я заметила, как он что-то подбирает с пола.
- Ты что-то потерял? - спросила я.
Вместо ответа я ощутила внутри себя нечто крайне твердое. - Он кожаный, правда?
Он робко признал мою правоту.
- Не волнуйся, мне это не впервой. В общем, продолжай. Но потом ты должен будешь все мне рассказать.
- Да, любовь моя, - прошептал он, отдуваясь.
И действительно, спустя некоторое время он все мне объяснил.
8. Девушка, похожая на Спенсера Трейси
Я обещала поведать вам историю Хуана Феликса, парня с хреном из кожи, которого я отымела в предыдущем выпуске, после того как побывала в комиссариате, но, боюсь, ничего прикольного в этом нет. ЕГО история напоминает мне о детстве, а я это время вспоминать не хочу: детство вызывает у меня эмоции, не имеющие ничего общего с той ЛИТЕРАТУРОЙ, которой Я ЗАНИМАЮСЬ.
После нашего секса, пока этот парень ходил в туалет, я пошарила у него в карманах и нашла фотографию двух девочек. Одной из девочек оказалась Я, другой - Адела, моя одноклассница. Снимок был сделан во дворе, мы стояли, держась за руки. Откуда Хуан Феликс мог его раздобыть? Получается, что Адела превратилась в Хуана Феликса, то есть, окончив школу, сменила пол, потому что она была без памяти влюблена в меня и знала, что мне нравятся мужчины - даже больше, чем креветки. Такие истории хорошо подходят для мыльных радиосериалов, но меня они не прикалывают ничуть. Дело в том, что Адела была слишком заморочена тем типом заморочек, которые переворачивают твою жизнь и все такое; она жила лишь воспоминанием обо мне. В порядке самоубийства, пока она искала встречи со мной на каждом углу, она подалась в эквилибристы - работала в цирке, ходила по натянутой проволоке. Как она призналась, ее совсем не отталкивала возможность однажды рухнуть вниз и разом со всем покончить. В общем, очень печальная история.
МЕНЯ приводит в ужас, что мои фанаты становятся ОДЕРЖИМЫ МНОЙ. Это перебор. Они устраивают засады. Изменяют меня по мерке собственных желаний, и даже если ты ВПОЛНЕ БОЖЕСТВЕННА, в тебе есть и что-то ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ, - так вот, я беспокоюсь, когда люди делают меня частью своей жизни, а я об этом даже не догадываюсь.
От Хуана Феликса я постаралась избавиться как можно скорее. Трахнулись мы неплохо, но, выслушав его сбивчивую исповедь, я почувствовала себя ужасно, в голову полезли типичные вопросы шестидесятых годов вроде "Что я здесь делаю?", "Какой в этом смысл?" и так далее. Настроение мне не подняло даже известие, что мои фотороманы запретили в Польше, благодаря чему на черном рынке они превратились в натуральные бестселлеры. Мне ЧТО-ТО было нужно. Не знаю ЧТО. Деньги, например. Я так прославилась, что все решили, что теперь я хочу быть только писательницей, и перестали предлагать мне свинские фотороманы. Полагаю, мне следует вернуться к порнографии, я ее как-то забросила, а писателю нехорошо отрываться от своих корней. Еще мне хотелось бы повидать таксиста, который был похож на Роберта Митчума. Но где его искать? Я обожаю игру случая, однако порой я ее ненавижу. Если я хочу видеть КОГО-НИБУДЬ, то НЕ ВЫНОШУ такой неизвестности, хотя, может быть, это и буржуазный предрассудок.
Я снимаю трубку. Звоню на "Радио-такси" и спрашиваю про таксиста, похожего на Роберта Митчума.
- У нас таких много. Еще имеется несколько Джеков Николсонов и парочка таких, что точь-в-точь Ричард Гир.
- Слушай, подружка, поменьше выступай. Я Патти Дифуса и принадлежу к тому типу женщин, которые в нужный момент не боятся быть обыкновенными.
- Ты - Патти? Ушам своим не верю!
Тон голоса тут же переменился, превратился в бормотание робкой фанатки.
- Я восхищаюсь тобой, - продолжал дрожащий голосок, - у меня дочка пяти лет, которая хочет быть такой, как ты.
- Чудный возраст, чтобы начать. Слушай, у меня идея. Я уже несколько дней ничего не ела. Давай я зайду за тобой в контору, чего-нибудь поклюем, и я подпишу автограф для твоей дочки.
- Правда? - Бедняжке все не верилось.
Я приняла душ, малость накрасилась и через полчаса была в офисе "Радио-такси".
- Понимаешь, я смогу освободиться только через час, - страдальчески молвила Соня, а именно так звали странную диспетчершу.
- Ладно, тогда покажи, где сидят Николсоны и Ричарды Гиры, пусть пока составят мне компанию, - ответила я тоном "не о чем беспокоиться".
- Прости меня, иногда люди надо мной прикалываются, и мне пришлось немного очерстветь душой. Наверное, что-то передалось от них.
Речь шла о таксистах, которые не переставая звонили ей, чтобы сообщить, где находятся.
- Детка, ты от такой работы с ума сойдешь.
- Не думай, среди них есть много хороших парней. И почти все они очень одинокие люди.
- Не только они. Был у меня знакомый министр, так он жаловался на то же самое.
- Как можно сравнивать: когда ты министр, ты получаешь много чего другого, вот что я думаю. А жизнь таксиста очень тяжела. И я пытаюсь сделать ее как можно более переносимой.
Соня была похожа на Спенсера Трейси, но с движениями молодой Чус Лампреаве .
- Ты хочешь сказать, что время от времени спишь с ними, чтобы они не чувствовали себя так одиноко?
- Ну да, а помимо этого я много с ними разговариваю, когда они находятся там, затерянные в ночи. Я говорю с несколькими сразу. Очень непринужденно, настоящая радиовечеринка.
Очевидно, человек способен выжить в любых обстоятельствах: я представляю, как Соня ведет сразу несколько разговоров по рации, одновременно отвечая на звонки клиентов. Выходит, сниматься в порнофильмах - не такая уж тяжелая работа, даже в случаях, когда у партнера не стоит. - Сейчас позвоню, закатим пир, - решила я. - Тебе какая еда нравится? Может, японская - она сейчас в большой моде у псевдоинтеллектуалов.
Соне все происходящее казалось наваждением.
Я позвонила туда, где могут достать что угодно и в любое время, и заказала сигареты, журналы, еду и выпивку. Продемонстрировав таким образом свое могущество, набив рот сырой рыбой и рисом, я приступила к делу, ради которого и превратилась в ангела, заглянувшего в эту конуру, каких не встретишь и в романах Честера Хаймса .
- Соня, дорогая, все это для меня, конечно, новый опыт, однако, когда я спрашивала насчет Двойника Роберта Митчума, я не шутила. Я, кажется, запала на этого таксиста. - Ты про Лусио?
- Он не назвал своего имени.
- Говорит он мало, это верно. Знаешь, он познал большое разочарование.
- Да, но не каждый человек, познавший разочарование, выглядит и ведет себя, как главный герой фильма "Из прошлого" .
- Все случилось из-за женщины, одной из тех блондинок, у которых ни грамма лишнего жира и куча денег. Вообще-то они не его тип, Лусио ведь очень простой. Но эта баба только что развелась с каким-то там магнатом и высосала из Лусио все мозги. Женщина из тех, которых сегодня видишь на завтраке у короля, а завтра она - в распоследнем притоне. То, что "они" называют "потрясающая женщина".
- Я знаю "этаких бабенций".
- Лусио стал краткой интермедией между одним магнатом и другим магнатом. А он такой чувствительный.
- Я уже заметила. Одной дождливой ночью он привез меня в Меркамадрид и подарил килограмм креветок. А как он смотрелся! Никак не могу выбросить из головы.
Не спросясь меня, Соня, как умная девушка, позвонила по какому-то номеру:
- Лусио, ты где?
Ей ответил голос, искаженный радиосвязью, но мой клитор опознал его тотчас же.
- Я в Сан-Бласе. Только что высадил пассажиров. Есть что-то по дороге?
- Есть. Кое-что очень интересное, но оно здесь, со мной. Как ты думаешь, кто это?
- Сони, твоя дочка. И вы говорите обо мне. Ты плохая мать, тебе надо бы объяснить дочери, что я ей не пара.
- Передаю ей трубку, но будь осторожен, не задави кого-нибудь от волнения.
Соня завершила свою интродукцию. Она передала мне что-то вроде толстого микрофона - я видела такие у таксистов. От нервов я его чуть не съела.
- Привет, Лусио. Это Патти. Таксист на несколько секунд онемел.
- Откуда ты знаешь, как меня зовут?
- В Мадриде все про всех известно. Ты ничего не хочешь мне сказать?
- Я на работе, что я могу сказать?
- Что сюрприз тебя порадовал.
- Порадовал, я такого не ожидал. У тебя проблемы?
- Да, - ответила я.
- Дождись меня. Я еду.
За мою короткую и насыщенную жизнь сердце выпрыгивало у меня из груди всего раз триста. И это был один из них .
9. Я снова здесь
Случилась одна из тех ночей, когда пьешь - хотя и не собиралась, - как в старые времена, своевременно передознувшись кокаином. Я ничего не писала два последних месяца, поскольку, как было ясно сказано, я ненавижу этот город, в котором все только и ждут, чтобы Я ЧТО-НИБУДЬ сказала, чтобы ввести это в моду. С другой стороны, все мужчины, с которыми я переспала, на МЕНЯ подсели - это вполне логично, но все равно составляет проблему. В последние месяцы МОЯ ЖИЗНЬ стала похожа на наркологический диспансер. То есть мне пришлось им всем наглядно объяснять, что я чудовище и что я не заслуживаю их любви. Несмотря на очевидность доказательств, мне пришлось потратить времени больше, чем я ожидала, чтобы окончательно порвать с ними со всеми, а рассказывать об этом тем более не стоит. Ненавижу эпилоги - мне не нравится их проживать и уж совсем не нравится писать о них. Поэтому я решила оставаться немой. Поэтому, а еще потому, что мне было интересно взглянуть, какой новый курс изберет этот проклятый город без моего влияния. А теперь я ВОЗВРАЩАЮСЬ - обнаружив, что за время моего отсутствия НЕ произошло НИЧЕГО НОВОГО, поскольку, как замечали многие умные люди, в Мадриде есть лишь один ИНТЕРЕСНЫЙ человек. И этот человек - Я. ПАТТИ ДИФУСА.
Как было сказано в начале, однажды ночью я вернулась на избитый путь порока: трезвость хороша в том случае, если умеешь перемежать ее выходками в стиле старой рок-звезды, притом миллионерши.
В Мадрид приехал переводчик моих мемуаров на английский язык. Кажется, в США пользуется успехом незамысловатая порнуха, а ему пришла в голову гениальная идея превратить мои заметки в сериал с Морган Фейрчайлд в главной роли.
- Почему эта проблядушка, а не Я? - спросила я.
- Ты слишком полна жизни и слишком ослепительна, в Голливуде тебя никто не потерпит, - разъяснил он.
- Ничего не поделаешь. Мне остается лишь наколотить бабок на авторских правах.
Итак, я покрою свои записки налетом бескультурья и передам этому парню, потому что он мне по душе. Он тоже повидал жизнь. Входя в мои дом, он опирался на трость, так как его личный самолет разбился в Ливийской пустыне и теперь у него серьезные проблемы с бедренны-ми костями и пропала походка под Джона Уэйна . Но в нем есть шик. Увидев его, не знаешь, что он собирается делать со своей тростью: загонит ее тебе в ЩЕЛЬ или ВРЕЖЕТ по голове - причем обе эти возможности порядком возбуждают. По его словам, трость - очень полезная вещь. Я представляю себе лицо Антонио Галы , если бы он узнал, сколькими способами можно использовать обыкновенную трость. Мой друг, к примеру, может заполнить полость в трости кокаином, чтобы таможенники ничего не заподозрили. Едва усевшись в моей гостиной, пока я расспрашивала, что он поделывал в последнее время помимо унизительной писанины для больших американских телестудий, мой друг уже разбирал трость и проводил кокаиновые дорожки на моем черном лакированном столе - вроде тех, что чертил Аль Пачино в "Лице со шрамом" . Мы не стали ломаться и тут же нюхнули.
- Ты все еще водишь знакомство с самыми грязными парнями города? - спросил он.
- Теперь я специализируюсь на бисексуалах.
- Главное, чтобы хрен был побольше.
- В этом новое поколение еще даст вам фору, - заметила я, - зато теперь рискуешь влипнуть в любовную историю. Современные парни нашли способ сочетать порок и сентиментальность. Любопытное новшество из области социологии.
- Ну, я через пару дней уезжаю, так что опасаться нечего.
- Дай мне пять минут, чтобы свыкнуться с этой мыслью, и пошли на охоту.
Пока я стояла под душем, а затем красилась, звучала "So Many Men, So Little Time" Микель Браун. Перед выходом нет ничего лучше, чем послушать диско.
Мы отправились в "МАК", один из притонов для красивой публики, потерявшей ориентацию. Диск-жокей знает, что говорить там совершенно не о чем, и заводит такую громкую музыку, что даже глазам больно.
Я заставила диджея сделать потише и крикнула: "Эй, народ, есть кокс, на всех хватит!"
До этой минуты бар казался ремейком вечеринки оживших мертвецов, однако моего выкрика оказалось достаточно, чтобы расшевелить эти тела. Через мгновение мы были окружены кучей парней и девиц, которые мечтали, чтобы с ними что-нибудь произошло.
- Выбирай сам, - сказала я своему американскому другу.