- А вы все время меня обижаете…
Критически разглядывает свое отражение в зеркале.
- Неужели правда, из меня никогда не выйдет толк? - Маришка усмехается: - Вот возьму и стану знаменитой художницей.
Куском розового мыла, взятым с умывальника, она рисует на зеркале большое сердце, а куском голубого - стрелу Потом влажной тряпкой стирает рисунок.
- Ничего вы не понимаете, - ласково говорит Марианна глобусу. - Поэтому я вам и держу… то есть дерзю… или дерзаю?.. Как надо сказать?.. Молчите?.. Поэтому же! Я ведь сейчас могу сделать с вами, что хочу. Захочу - щелкну по носу…
Она легонько щелкает по Южной Америке.
- А захочу - вскружу голову!
Она и в самом деле крутанула глобус. Фуражка после нескольких оборотов сползла, и голубой шарик потерял сходство со старпомом.
Марианна забирает свои принадлежности и, вздохнув, идет к выходу.
На белую стенку каюты из иллюминатора падает зловещая черная тень. Марианна оборачивается, но тень уже исчезла.
В последний раз оглядев каюту, девушка говорит:
- Морской порядок.
Закрывает за собой дверь. И в тот же момент в иллюминатор просовывается грязная лохматая швабра.
Выйдя из каюты, Марианна сталкивается с Мотей и Кнышем.
- Кто взял швабру?! - кричит матрос. - Маришка, ты?
- И не думала.
- Ведь только на секунду отвернулся! - Кныш уносится дальше, бормоча: - Нет, это точно!.. Диверсант… диверсант работает…
Старпом направляется к своей каюте.
- Что вы здесь стоите? - неприязненно спрашивает он.
И девушка сразу ощетинивается:
- Уборку у вас делала. Что, нельзя?
Старпом, не ответив, проходит дальше.
Распахнул дверь своей каюты… и замер на пороге. Можно подумать, что в каюте произвели атомный взрыв. Все раскидано, разбито, перепачкано.
На полу валяется раздавленный глобус.
- Спасибо за уборку… - говорит старпом, обернувшись вслед Марианне.
Перед клетками сгрудились моряки. Шулейкин укрепляет на фальшборте какой-то плакат.
Между Мотей и Сидоренко сидит задумчивая Марианна.
- Мне, товарищи, поручено провести информацию о тиграх, - грустно говорит Шулейкин. - А также инструктаж по технике безопасности.
- Товарищ укротитель! - спрашивает Маришка. - А вы можете укротить мышь?.. В кладовке живет мышь, туда ходить страшно.
- Мышь - мелкий хищник, - отвечает Шулейкин. - А я работаю по крупному.
- Вы объясните, - обращается к нему восторженный Мотя, - как вы в себе воспитали такую смелость?
- Товарищи, кончайте базар и глупые вопросы! - рявкает боцман.
А Шулейкин уже разворачивает свой плакат.
- Здесь я, товарищи, нарисовал, как умел, тигра в разрезе.
"Тигр в разрезе" почему-то поделен на неравные доли, обозначенные номерами.
- Вот это у него кострец… А здесь - огузок… Здесь подбед-рок, - поясняет Шулейкин. - А вот ливер, голье, вымя… Короче сказать, сбой…
Боцман, сопя, записывает эти сведения в тетрадочку. Марианна смотрит на укротителя с подозрением.
В каюту капитана входит старпом. Он кладет на стол лист бумаги.
- Или я, или она! - отчеканивает железный моряк.
- Олег Петрович, дорогой… Что опять случилось?
- Там все написано… Или я, или она. Или она, или я.
Информация о тиграх продолжается.
- Тигр ведет очень хищный образ жизни, - рассказывает Шулейкин. - Живет в дремучих джунглях…
- А чем он там питается? - интересуется кок Филиппыч.
- Могу ответить, - говорит Шулейкин, роясь в портфеле.
Он сверяется с листком, озаглавленным "Рацион кормления", и объявляет:
- Два дня конина, третий день говядина. И рыбий жир - для витаминов.
- А я читал, что он человеческими жертвами питается, - замечает боцман.
Укротитель соглашается:
- Не без этого. Когда кончается конина и говядина, чем же ему питаться? Вот он и ест человека.
- А почему они на Маришку не рычат? - спрашивает Сидоренко. - Я сколько раз замечал! Что, у ней группа крови с ними одинаковая?
- Не рычат, потому что они укрощенные. Лично мною. Вот этот, к примеру… Не тигр - овечка!
Именно в этот момент "овечка" с громоподобным ревом кидается на решетку, стараясь достать укротителя лапой.
Жалобно пискнув, Шулейкин загораживается портфелем.
Марианна тоже испугалась. Она зажмурилась и даже закрыла глаза ладонями.
На ее плечо ложится чья-то рука. Девушка открывает глаза и видит перед собой разгневанного капитана и угрюмого старпома.
Василий Васильевич оттаскивает племянницу в сторону Клокоча от ярости, он говорит:
- Кончено!.. Мое терпение иссякло. Я отдаю тебя под суд!
- За что, дядя? - испуганно спрашивает Маришка.
- Я тебе больше не дядя! - трагически говорит он. - Теперь я знаю, кто творит все безобразия на судне! Вот рапорт старшего помощника.
- Дядя, честное слово, я ничего не делала!
- Я не дядя…
- А я ничего не делала.
Олег Петрович не выдерживает:
- А кто устроил погром в моей каюте? Тоже не вы?
- Не я!..
- А кто же? Кто? Скажи - кто?! - топает ногами капитан. - Кто? Кто? Кто?..
И вдруг откуда-то сверху на притеснителей Марианны обрушивается пенистая и шипящая струя. Белые кителя капитана и старпома мгновенно становятся рыжими.
На капитанском мостике с огнетушителем в руках стоит и корчит мерзкие рожи шимпанзе. На обезьяне Мотина тельняшка, но штанов она, видимо, не достала, и нижняя половина туловища у нее голая.
- Вот кто! Вот кто! - кричит Марианна. - Вот кто делает все гадости… А вы меня!..
- Кто пустил макаку на судно?! - орет боцман.
- Какая же это макака? - резонно возражает механик, что-то жуя. - Это обезьяна, типа шимпанзе.
Обезьяна еще раз полоснула струей по всем присутствующим, бросила огнетушитель и одним скачком очутилась на шлюпбалке.
К капитану наконец вернулся дар речи.
- Немедленно поймать!.. Обезьяна на судне страшнее динамита!..
С криком, с гамом моряки гоняются по палубе за обезьяной. У нее через плечо, как у старьевщика, висит полосатый пестрый мешок - тот самый, в котором ее принесли на "Онегина".
- Сей момент поймаем! - выслуживаясь, кричит боцман капитану.
Боцману действительно чуть было не удалось схватить шимпанзе. Но обезьяна вывернулась, взлетела на стрелу крана и скрылась в неизвестном направлении. А в руках у боцмана остался только полосатый мешок.
- Вот она - премия фирмы! - горько говорит капитан, разглядывая трофей. Он поворачивается к Шулейкину: - Товарищ укротитель, вы бы изловили ее! Это все-таки по вашей части!..
- Обезьянами не занимаюсь! - презрительно отвечает Шулейкин. - Мне подайте тигра, льва, в крайнем случае волка. Ну, могу еще в виде исключения взяться за крокодила. Но макака…
- Жаль, - вздыхает капитан. - Олег Петрович! Продолжаем ловлю. Нужно ловить организованно. Без системы в жизни ничего не добьешься. Значит, так: половина команды под началом старшего помощника гонит обезьяну по левому борту вторая половина под командой механика - по правому борту а я пойду по центру Таким образом, обезьяна стратегически неизбежно попадет через этот люк вот туда - в трюм. Ясно? Боцман и кок, приготовьтесь в трюме с брезентом, и как только макака упадет сверху вы ее… хлоп! Ясно? Прошу всех строго соблюдать систему. Никаких отступлений. Вы ее оттуда, вы отсюда, а я по центру, а они - хлоп! Берите брезент… начали!..
Обнаруживает обезьяну сам капитан. Она притаилась за грузовой лебедкой.
- Вот она! Вот! - вопит капитан, бросаясь к лебедке.
Обезьяна ракетой взвивается над палубой. При этом ома наступила на пускатель и включила лебедку Затарахтел мотор.
- Лови ее! Держи! - кричит капитан, не замечая, что по палубе мимо него ползет, извиваясь, трос лебедки. Он цепляет капитана за щиколотку и неумолимо тянет за собой.
Василий Васильевич прыгает на одной ноге, балансирует, размахивая руками, но лебедка делает свое дело: проскользив по палубе несколько метров, капитан с грохотом проваливается в люк.
- Хлоп! - раздастся крик снизу. - Поймали! Ура!
Вдоль другого борта идет с дозором Олег Петрович.
- Поймали! Поймали! - доносится до него торжествующий крик. Старпом оборачивается.
Из трюма на палубу пыхтя, вылезают боцман и кок. Они волокут свою жертву, закутанную в большой брезент.
Со всех концов сбегаются моряки.
- Она сверху как сиганет! - взволнованно рассказывает боцман. - А мы ее ка-ак - хлоп! Точно, как приказал кэп! Правда, без системы ничего в жизни не поймаешь. Ну, ты… - боцман поддает мешок ногой, - тихо сидеть! Вот придет капитан, он тебе покажет, как гайки в борщ сыпать… Сиди, кому говорю… - и боцман еще раз толкает бунтующий мешок ногой.
Вдруг раздается оглушительный, надсадный гудок. Боцман поднимает голову и от неожиданности даже приседает.
На рычаге паровой сирены висит шимпанзе.
Из-под крышки клапана сирены, шипя и свистя, вырывается пар.
Сирена надрывается, и, вторя ей, ревут десять тигров и два льва…
Боцман и кок с ужасом глядят то вверх, на обезьяну, то друг на друга.
- Что же мы поймали? - наконец спрашивает кок.
- Шевелится… - с мистическим ужасом, глядя на барахтающийся брезент, произносит боцман.
Их обступают подошедшие с двух сторон остальные "охотники" за обезьяной.
- Открывайте, посмотрим, что там такое, если это не обезьяна, - говорит старпом.
- Осторожно… - вдруг оттуда что-нибудь такое выскочит…
- А если диверсант?
- Или мина замедленного действия?..
Боцман и кок опускают брезент и отскакивают в стороны. Из-под брезента, разумеется, вылезает полузадушенный капитан.
- Неужели это вы?..
- Какая досадная ошибка!
- А мы так все аккуратно, по системе…
- Идите вы к черту… - огрызается капитан.
Гудок умолкает. Обезьяна убежала.
Ожидая указаний, команда смотрит на капитана.
- Гм… боцману и повару за энергичные действия при поимке гм… обезьяны… объявить благодарность в приказе, - говорит он, отдуваясь. - Хотя, между прочим, можно было ногой и не того…
- Так я же не вам, а обезьяне поддал, товарищ капитан, - отвечает боцман.
- И обезьяне незачем было поддавать.
- Виноват, товарищ капитан!
Рабочий день окончен. Марианна несет кофе в капитанскую каюту.
В каюте тихо жужжит вентилятор. Василий Васильевич на койке. Голова его обвязана полотенцем - было от чего разболеться капитанской голове.
- Ну что? - говорит Марианна. - Я была виновата? Я?.. А еще рапорты пишут.
Василий Васильевич страдальчески морщится.
- Не ты, не ты… - Он снимает телефонную трубку, спрашивает: - Как там макака? Не обнаружена?
Выслушав ответ, судя по выражению его лица отрицательный, капитан снова откидывается на подушку.
- А что касается рапорта, да, Олег Петрович ошибся. Но ты сама его довела!.. Это же прекрасный человек, дисциплинированный работник. Не понимаю, за что ты его так не любишь?
- Какие вы все глупые, - сердится Марианна, - "Не любишь", "не любишь"… Да кто тебе сказал, что я его не люблю?! - кричит она с неожиданной горячностью.
И тут, осененный догадкой, капитан приподнимается на постели.
- Постой… Так неужели ты его…
- Да! Да! Да!
- А он об этом даже и не?..
- Не! Не! Не!
Маришкино признание не сразу укладывается в голове капитана. Он продолжает допытываться:
- Так, значит, все твои дерзости - это из-за?..
- Из-за! Из-за! - со злостью кричит Маришка.
Капитан встает и начинает взволнованно расхаживать по каюте. Он повторяет в разных интонациях:
- Любовь… любовь… гм… любовь… любовь… Нет, я сойду с ума! Любовь… Вы только подумайте - любовь… У этой девчонки любовь?! У этой пигалицы, которая не может даже решить, чем в жизни заняться, и только знает, что высмеивает достойных товарищей… Просто смешно…
Капитан останавливается перед племянницей.
- Да знаешь ли ты, что такое любовь? Любовь - это чудо.
А ты разве способна на чудо? Ты, милая, только на чудачество способна. Вот что… Любовь облагораживает человека. Любовь может заставить броситься в огонь. Ну, скажи честно; ты готова броситься в огонь?
- Кажется, нет, - уныло признается Марианна.
- Вот видишь! - торжествующе говорит капитан. - Так я и думал. А говоришь - любовь… Любовь коня на скаку остановит, в горящую избу войдет… Скажи честно: ты войдешь в горящую избу?
- Что я, ненормальная, что ли?
Марианна готова расплакаться.
- Ну, вот… - капитану становится ее жалко, - ты не унывай, Маришка. Не все рождаются героями. Но тогда хоть постарайся стать просто человеком. Выработай в себе систему. Перестань насмешничать. Постарайся завоевать его уважение. Будь аккуратна, трудолюбива…
Василий Васильевич показывает на шеренгу строгих черных книг.
- Вот стоят великие педагоги - Ушинский, Макаренко, Песталоцци… Они смотрят на тебя с надеждой!
- Я постараюсь, дядя, - серьезно говорит Марианна.
Олег Петрович возвращается в свою каюту.
Он толкает дверь и застывает в изумлении. Многострадальный глобус опять валяется на полу, а на столе, со старпомовской трубкой в зубах, сидит шимпанзе.
Шагнув в каюту, старпом прикрывает дверь.
Но обезьяна и не думает убегать - она пришла сюда отдохнуть от дневных трудов. Вынув обслюнявленную трубку изо рта, зверек дружелюбно протягивает ее старпому.
- Нет уж, спасибо, - говорит Олег Петрович. - Оставь себе.
Достает из кармана другую трубку, садится и закуривает.
- А ты знаешь, что тебя приказано утопить? - спрашивает он.
Легкомысленная обезьяна вместо ответа становится на голову.
Олег Петрович задумчиво пускает клубы дыма.
- Что же мне делать с тобой, приятель?
Стук в дверь кладет конец его раздумьям.
Старпом хватает обезьяну за шиворот, засовывает в платяной шкаф и закрывает дверцу.
Затем, поставив глобус на место, говорит своим обычным бесстрастным голосом:
- Войдите.
Входит капитан.
- Я, Олег Петрович, все думаю об этой проклятущей обезьяне. Где ее искать?
- Искать ее больше не надо, - отвечает Олег Петрович, - я ее поймал и выкинул за борт. Согласно вашему приказу.
Капитан смотрит на старпома с ужасом и уважением.
- Да… Вы действительно железный человек. А вот я бы, наверное, дрогнул… Ну, бог с ней. Забудем ее, как кошмарный сон.
И вдруг челюсть капитана отвисает. Зеркальная дверца шкафа отошла, и на Василия Васильевича пялится шимпанзе в таком же, как у капитана, белом кителе и морской фуражке.
Не веря своим глазам, капитан поворачивается к старпому:
- Олег Петрович… Что это?
Но старпом уже успел ногой закрыть дверцу.
- Это зеркало, - говорит он.
Действительно, капитан видит зеркало и свое отражение в нем.
- Гм… - произносит он, - мне показалось, что у меня какое-то странное выражение лица и что я не брит.
Капитан озабоченно проводит рукой по щеке.
- Странно… Так вот, я хотел поговорить с вами о вашем рапорте. Теперь, когда установлено, что хулиганила на судне покойная макака, а не Марианна…
Марианна подходит к каюте старпома, неся перед собой на деревянных плечиках свежевыглаженный китель. Она уже собиралась постучать, но, услышав свое имя, решает послушать дальше.
- Ну и что? - доносится вопрос из-за двери. - Не извиняться же мне перед ней!
- А почему бы и нет? Девочка очень старается быть хорошей…
За дверью Маришка энергичным кивком подтверждает правильность этой характеристики.
Капитан продолжает:
- Я видел, она вам китель постирала и погладила.
- Извиняться перед девчонкой? Ну нет, ни одна женщина никогда этого не дождется. У меня есть принципы. Я презираю женщин.
- Но это ужасно, - говорит огорченный капитан.
- Я имею основания. - Старпом встает. - Вы говорили, что обезьяна на судне хуже динамита… А женщина на судне хуже обезьяны. Словом, извиняться перед девчонкой не хочу, не могу и не буду.
Он открывает перед капитаном дверь, и не успевшая отскочить Марианна получает дверью по лбу.
- Извините, - машинально говорит старпом.
Маришка смотрит на него с ненавистью. Потом, безжалостно скомкав китель, кидает его на пол, к ногам старпома.
- Я вам китель принесла!
Вечер. На корме "Евгения Онегина" на фоне роскошного тропического заката драит палубу матрос Мотя. Рядом стоит Маришка.
- Мотя, ты мне друг? - упрашивает она.
- Нет, Марианна Андреевна. Я не друг, я влюбленный.
- Ну, тем лучше, - соглашается девушка. - А ты знаешь, что такое любовь? Ты можешь броситься в огонь?
- Могу, Марианна Андреевна.
- А коня можешь остановить на скаку?
- И коня могу, Марианна Андреевна. Только прикажите. Любое доказательство представлю.
- Вот и представь. Отомсти за меня одному человеку.
- За вас? Пожалуйста. Пусть это будет хоть сам председатель судкома. Говорите - кому?
Двенадцать звериных глоток рыком возвещают о появлении старпома.
Олег Петрович неторопливо идет по мокрой палубе. Вот проверил найтовы у шлюпки. А вот провел рукой по поручням - нет ли грязи и ржавчины.
Марианна молча показывает Моте пальцем на широкую старпомовскую спину. Мол, вот кому нужно за нее отомстить. Мотя так же беззвучно ужаснулся и замотал головой.
Старпом уходит, оставляя на сухой стороне палубы цепочку влажных следов.
- Ну нет, кому хотите, только не железному моряку Я его очень уважаю. Это знаете какой человек? Что ни скажет - закон. Никогда не ошибается.
- Но он сказал, что я хуже обезьяны! - взывает Марианна к Мотиному сочувствию.
- Ну, может быть, на этот раз он немного ошибся… - Мотя оставляет швабру. - Марианна Андреевна! Я вас больше жизни люблю. Я часто мечтаю, чтобы на вас кастрюля с горячими щами вылилась!
Девушка недоуменно глядит на него.
- А я бы вам тогда свою кожу отдал для пересадки. Как в газетах пишут, - объясняет Мотя. - Все для вас сделаю, но против железного моряка не пойду!..
Марианна обиженно отворачивается. Она смотрит на отпечатки башмаков, оставленные Олегом Петровичем, и, подражая выправке старпома, идет, ступая в оставленные им мокрые следы. Для этого Марианне приходится делать огромные, нелепые шаги.
Пройдя немного, она, все так же передразнивая походку старпома, возвращается обратно. Ее глаза весело блестят.
- Ну и не надо мне от тебя ничего, - говорит она Моте, - и кожу свою можешь при себе оставить. Я без тебя придумала, как отомстить этому черствому, бездушному типу.
Каюта старпома. Олег Петрович беседует с "подпольной" обезьяной. Они сидят за столом друг против друга.