- …Задал ты мне задачу… - задумчиво говорит старпом, пуская изо рта замысловатые кольца дыма. - Если узнают, что я тебя приютил, конец моему авторитету понимаешь? Я строгий человек, железный человек. Меня боится и уважает вся команда - и вдруг… А как будет злорадствовать эта девчонка, которую я ненавижу. Ненавижу? Ненавижу Ты что на меня так смотришь? Не веришь? А я говорю - ненавижу Гм… ненавижу? Ненавижу определенно ненавижу… Так вот, чтобы тебя не обнаружили, дверь будет всегда заперта, и ты открывай только мне. На три стука. Понял?
Он стучит в дверь три раза, и шимпанзе с готовностью становится на голову.
- Ну нет, не совсем то… Вот смотри, - втолковывает старпом, сопровождая свои слова действиями. - Три удара в дверь… Я тяну задвижку… И получаю кусок сахара. - Он кладет себе в рот кубик сахара. - Теперь давай ты.
Олег Петрович снова стучит условным стуком, и на этот раз обезьяна открывает задвижку.
Старпом дает ей сахар, и в этот момент раздается негромкий стук в дверь. Обезьяна бросается отворять.
- Ты что, до трех считать не умеешь? - шепчет старпом, с трудом удерживая ее. - Это чужой!.. Сгинь!
Шимпанзе кидается на постель и с головой накрывается одеялом.
Олег Петрович открывает дверь.
В коридоре пусто. Глухая ночь. Только тарахтит машина да покачивается судно.
Старпом хочет уже закрыть дверь - и вдруг застывает на месте. Он видит на полу возле своей каюты четкие следы тигриных лап.
В конце коридора неясный шум. Старпом вздрагивает. Он снимает с пожарного стенда топорик и осторожно идет по следам. Они выводят на палубу…
Ночное море вокруг.
Старпом крадется все дальше. Следы кончаются у клеток с тиграми. Олег Петрович считает зверей. Все на месте. Он ощупывает задвижки… Все нормально. Но на обшивке палубы явственно чернеют тигриные следы.
- Мистика! - растерянно шепчет старпом.
Запись в журнале:
"Снова начались таинственные происшествия. Ночью по судну ходил тигр. Видны следы. Человеческих жертв пока нет. За необеспечение безопасности старпому объявлен строгий выговор".
Маришка стоит у борта, подставив лицо солнышку, и чему-то загадочно улыбается.
Дверь камбуза распахивается, и в облаке пара появляется кок.
- Маришка! Ступай в кладовку мне перец нужен!
- А мышь? - жалобно говорит Марианна.
- Давай, давай! На полусогнутых! - и Филиппыч скрывается в камбузе.
…Марианна приоткрывает дверь кладовки. Точно: в луче света, клином упавшего на пол, сидит мышонок и с интересом смотрит на девушку.
- Брысь, брысь, я тебя прошу… - уговаривает Марианна.
Но мышь направляется в ее сторону.
Девушка с визгом выскакивает из кладовки и захлопывает за собой дверь.
- И чего она ко мне лезет? - жалуется Маришка матросам, которые неподалеку плетут маты. - Она по ночам ко мне в каюту приходит. Вчера под одеяло залезла. Мотя, сходи за меня в кладовку.
- Иди, не опасайся, - говорит Сидоренко, ухмыляясь. - Нету уже там мыша. Я позаботился.
- Нет, есть! Я видела.
- И чего ты их так боишься? - говорит Сидоренко. - Не стыдно тебе?
- Нисколько… Я, когда маленькая была, никого не боялась. Ни лошадей, ни собак, ни коров… и они меня не трогали и сами все за мной ходили. У меня даже лисенок жил… А как выросла, стала бояться… Мотя! Ну сходи…
Мотя поднимается.
- Вообще-то я тоже мышей не уважаю… Но, - заканчивает он, понизив голос, - чего для вас не сделаешь!.. Я на все готов…
…Он осторожно открывает дверь в кладовку.
- Выключатель слева, - шепчет Маришка.
Что-то щелкает. Вскрик. Снова щелчок, и снова вскрик, даже стон.
- Ой! Что там?
Мотя появляется в дверях. На его ноге защелкнувшаяся мышеловка, на руке - тоже. Он поворачивается, чтоб захлопнуть дверь, и мы видим, что на тыльной стороне Моти тоже висит большая крысиная западня. Но в свободной руке храброго матроса трофей - банка с перцем.
- Откуда там мышеловки? - удивляется Марианна.
- Я поставил, - говорит Сидоренко. - Только я их не на Мотю, а на мыша ставил.
Он отцепляет от дружка капканы. Марианна берет у Моти перец.
- Спасибо, Мотенька… А за твое геройство я тебя поцелую в лобик.
На мостике - капитан и старпом. Старпом смотрит в бинокль. Но обозревает он не морские дали: бинокль наведен на Маришку. Тем временем капитан размышляет вслух.
- По возвращении в Одессу я буду ходатайствовать о том, чтобы вам вернули звание капитана. Как вы на это смотрите?
В бинокль видна - возмутительно крупным планом - Маришка, целующая Мотю в лоб.
- Я на это смотрю крайне отрицательно, - машинально говорит старпом и опускает бинокль. - Простите, что вы сказали?
Но в этот момент раздается дикий крик:
- Полундра!
И опять:
- Полундра!
На досках палубы четкие следы тигриных лап. Совершенно белый от волнения, второй помощник капитана показывает на них пальцем. Сбегаются моряки. Полное остолбенение, ибо клетки заперты и все звери на местах.
Трясущийся Шулейкин опускается на колени, всматривается, зачем-то трогает следы пальцем, бормочет, заикаясь:
- А может, это не тигриный след…
- А чей? - спрашивает подоспевший капитан. - Человечий?
Шулейкин затравленно озирается. Вдоль цепочки тигриных следов, задрав хвост, идет по палубе полосатый котенок. Шулейкин показывает на него дрожащим пальцем.
- А может быть…
- Не стройте из себя дурачка! - гремит старпом. - Кто вам позволил выпускать тигров из клеток?
- И зачем? Пусть он скажет зачем? - кипятится капитан.
На лице Шулейкина отчаяние. И вдруг он выпрямляется, гордо выпячивает грудь и сжимает кулаки. Терять ему больше нечего.
- Да, - говорит он с достоинством. - Я это делаю! Каждую ночь.
Жуткая тишина. Шулейкин наслаждается ею.
В глазах у Маришки подозрительно веселые искорки.
- Да, товарищи! - говорит Шулейкин. - Тиграм надо гулять. Чтобы у них не было рахита. И ночью я их пасу… все равно у меня бессонница. Вот и все.
- Все? Нет, не все! - взрывается капитан. - Если вы еще раз выпустите их, я… я посажу вас в цепной ящик! Поняли?
В ящик, где хранятся якорные цепи!.. Боцман!
- Есть!
- Позаботьтесь, чтобы укротитель спал по ночам без просыпу! Под вашу ответственность!.. А вам, Олег Петрович, строгий выговор с занесением в личное дело. На судне пасутся тигры! Зоопарк!
Оскорбленные тигры хором заревели в своих клетках. Капитан заткнул уши и пошел прочь.
Он поднимается на мостик и вздрагивает. И здесь перед ним четкий отпечаток тигриной лапы.
Остатки капитанских волос поднимаются дыбом.
На мостик пыхтя всходит толстяк Шулейкин. У него под одной рукой свернут матрац, в другой чемодан.
- Я все осознал, - бормочет Шулейкин. - Я готов понести кару… Посадите меня под арест, до самой Одессы!.. Куда садиться? Где он, ящик?
- Убирайтесь вон вместе с вашими тиграми, - кричит капитан тонким голосом и хватается за сердце.
Страница вахтенного журнала судна "Евгений Онегин".
Чья-то рука пишет: "Таинственные следы продолжают появляться. Отказались выйти на вахту три кочегара; они утверждают, что видели ночью тигра, который смеялся, как человек. Старпому объявлен еще один строгий выговор с предупреждением!"
Олег Петрович залез под чехол лебедки недалеко от клеток со зверями. Железный моряк в засаде.
…Глухая ночь. Сильная качка. Летят брызги из-за борта, гуляет ветер. И вдруг старпом видит смутную тень. Тень четырехнога и бесшумна. Держа в руке пожарный топор, старпом, крадучись, вылезает из укрытия. Тень хихикает женским голосом. Старпом насторожился, смотрит…
По палубе "Евгения Онегина" вышагивает на четвереньках Маришка. На ее руках и ногах сшитые из тряпья подушечки, имитирующие тигриные лапы.
Старпом идет за ней, наблюдая, как появляются на палубе страшные когтистые следы.
- Товарищ буфетчица, потрудитесь принять вертикальное положение! - металлическим голосом произносит Олег Петрович.
- Ой! - Маришка выпрямляется.
- Да… - устало говорит старпом. - Этого я не ожидал даже от женщины.
В этот момент судно накренилось и Маришку бросило прямо на грудь железному моряку.
- Соблюдайте дистанцию! - морщится он.
- Это не я!.. Это качка!..
Олег Петрович показывает на лжетигриные следы:
- Зачем вы это делали?
Бесстрастный голос старпома выводит Маришку из себя.
- Потому, что я вас терпеть не могу! Потому, что вы отравитель всей моей жизни! Потому, что вы… - она останавливается, задохнувшись от ярости. - И делайте со мной что хотите! Можете бросить за борт, как мартышку бросили! Вы на это способны.
Качка снова кидает ее в объятия Олега Петровича. Стараясь удержаться, девушка упирается ему в грудь рукой, и на белом кителе старпома отпечатывается черный тигриный след.
Пауза. Враги стоят, в упор глядя друг на друга. Кажется, вот-вот произойдет что-то страшное.
- Вот что, - произносит наконец Олег Петрович, - идите спать. И чтоб это было в последний раз!
Такого оборота Маришка никак не ожидала.
- Почему же вы не ведете меня к капитану?!
- Потому что вы очень глупая девчонка! - говорит старпом. - И мне вас просто жалко!
Он поворачивается к ней спиной и вешает на стенд пожарный топорик.
- Не надо мне вашей жалости! Не надо. Я вам не позволю себя жалеть! - чуть не плача, кричит Марианна.
Но старпом уходит, не обернувшись.
Раз, два, три, - стучит он в дверь своей каюты. Кто-то открывает изнутри задвижку, и старпом гордо входит к себе.
Закрывшись изнутри намертво - просунув ножку стула в ручки двери своей каюты, - собирается спать капитан… Он уже отстегнул подтяжки и обул шлепанцы.
Стук и голос Марианны:
- Это я, дядя!
Капитан, наспех натянув китель, разбаррикадирует дверь.
В каюту врывается Маришка.
- Дядя! Знаете, кто делал тигриные следы?.. Это я! Понимаете, я! И ни капельки не раскаиваюсь! Вот!..
- Не может быть… Ты? Как!.. - говорит потрясенный капитан.
В качестве доказательства Маришка ставит своей "тигриной лапой" черный штемпель на подушку капитана.
Василий Васильевич хватается за голову Он вне себя от возмущения.
- Какой ужас! Какой позор! Член нашего коллектива!.. Работник пищеблока! И кого ты подводила под выговоры?!.. Олега Петровича!.. Вот она твоя так называемая любовь, она только на такую глупость и способна…
…Марианна сидит за столом капитана, грустно задумавшись. Она положила подбородок на руки, одетые в "тигриные лапы".
- …А твое легкомыслие! Какие ты только не меняла профессии, кем только не собиралась стать!
- Да, правда… - печально говорит Марианна, - я еще не нашла своего призвания…
- "Не нашла", "не нашла", а когда найдешь, откуда ты будешь знать, что нашла?
- Ну, я тогда сразу почувствую… каждый человек на что-то способен, только иногда не так легко найти свой талант… не так легко… понимаете?..
- Ничего ты не найдешь, и ничего из тебя не выйдет, - говорит капитан, - так и останешься в жизни балластом.
Он поворачивается к полке с книгами. Маришка хихикнула: из-под кителя капитана, как хвост, свисают подтяжки.
- Лично я не вижу ничего смешного! - говорит капитан. - Пойми, Маришка, главное в человеке - система, порядок, собранность, аккуратность. Все об этом пишут! - Он тычет пальцем в книжные корешки… - Вот… Великий педагог Ушинский… Макаренко… Песталоцци…
Маришка безудержно хохочет, оттого что, пока капитан произносит со всей серьезностью эту сентенцию, у него болтаются подтяжки, как хвосты.
Смех девушки выводит капитана из себя. Он швыряет на пол толстую книгу.
- Плетка тебе нужна, а не Песталоцци!
Василий Васильевич взволнованно поворачивается и идет к двери. Вдруг что-то потянуло его назад - это подтяжки зацепились за ручку кресла.
- Не трогай меня! - говорит капитан, не оглядываясь. - Мне не о чем с тобой говорить.
Он раздраженно шагнул вперед, подтяжки срываются и с силой хлопают его пониже спины.
Маришка истерически хохочет - она уже не может остановиться.
- Тебе смешно? - рычит Василий Васильевич. - Хватит! Властью капитана и дяди я сажаю тебя под арест!
На двери Маришкиной каюты большой, как калач, замок.
Кок Филиппыч отмыкает замок и кричит:
- Выходи на штрафные работы!
Щурясь опт солнца, выходит Марианна.
Возле камбуза ее поджидают верные друзья - Мотя и Сидоренко.
- Мариша! - говорит Сидоренко. - Мы с тобой. Мы, как мушкетеры!..
Филиппыч обрывает его:
- Катись отсюда, мушкетер, мелкими брызгами! Не велено общаться.
Он заводит Марианну в камбуз и дает ей мешок с картошкой.
- Вот. Очистки кидай в ведерко.
В камбуз протискивается Шулейкин.
- Отбываете, значит, - констатирует он с удовлетворением. - А ведь мог невинно я пострадать…
Маришка с отвращением чистит картофель.
Шулейкин приподнимает крышку кастрюли.
- Какой увар-то? - деловито спрашивает он Филиппыча. - Процентов сорок дают?!
- Вот человек! - назидательно говорит Филиппыч Маришке. Укротитель зверей, а понимает даже кулинарию… А тебя учи, не учи…
- А кто раскладочку утверждает? - интересуется Шулейкин.
- Старпом, Олег Петрович.
- Серьезный товарищ, - одобряет Шулейкин. - Капитан против него куда пожиже.
- Так он сам был капитаном, - вздохнув, говорит кок. - На этом же "Евгении Онегине", да вот понизили беднягу.
- Ай-яй-яй!.. И за что же это?
- За пассажирку. Он в нее влюбился без памяти, а она ему мозги крутила… Красивая была, артистка по профессии. Фигурой на ходу повиливала - дух захватывало. Эх! - спохватывается кок. - Лавры! Лавры-то я забыл положить.
Он кидает в суп лавровый лист.
Маришка с нетерпением ждет продолжения рассказа.
- …И вот подходим мы к Одессе, к причалу а пассажирка - шасть к нему на мостик и говорит: так, мол, и сяк… все это ошибка, взаимное заблуждение, я вам забыла сказать, что я замужем. Вон меня муж встречает, а вам… счастливо плавать…
Марианна жадно слушает. Забыв обо всем, она кидает очищенный вымытый картофель в помойное ведро, а шелуху в котел.
Филиппыч рассказывает:
- …Олег Петрович стоит в остолбенении, а "Онегин" полным вперед работает. Так мы с полного хода и резанули в причал носом. На меня бачок с компотом как жахнет… Страшно вспомнить. Тут и кончилось его капитанство.
- Да, пострадал человек за любовь… - философствует Шулейкин.
Маришка не выдерживает:
- При чем тут любовь? Может быть, это было у него минутное увлеченье…
- А ты что слушаешь? - сердится кок. - Ты работай.
- Ничего я не слушаю… Мне и неинтересно!
Филиппыч заглядывает в котел и ахает: в супе плавают очистки, а в поганом ведре чищеный картофель.
- Ну, ответь, какая от тебя в жизни польза? - горестно вопрошает кок. И сам себе отвечает: - Никакой пользы, кроме вреда!
"Евгений Онегин" идет по синим волнам океана…
…Маришка печально сидит взаперти в своей каюте.
Лязг замка. Входит матрос Кныш.
- Чего раскисла, как медуза? - дружелюбно говорит он. - Я тебе обед принес.
- Неси назад. Объявляю голодовку.
Кныш удивленно смотрит на девушку.
- Я требую, чтобы сюда пришел старпом. Пока не придет, ничего не буду есть!
- Не дури. Скажи лучше, куда вилки-ложки дела? Команде есть нечем.
- Ешьте руками… Придет старпом, тогда скажу.
Пожав плечами, матрос поворачивается к двери.
- А что за компот? С персиками? - не выдержав, спрашивает Маришка.
- А какая тебе разница? Ты же заявила голодовку.
- Ладно, компот оставь… А по остальному - голодовка.
Матрос уходит. Марианна со вздохом принимается за компот, но тотчас, вскрикнув, вскакивает. В углу появился знакомый нам мышонок.
- Нашел, чертенок. Ну чего ты за мной ходишь?.. Сидел бы в кладовке - там продуктов много…
Мышонок взбирается на стол, усаживается против Марианны и внимательно смотрит на нее своими черными глазками, Марианна садится в дальний угол каюты.
- Неужели непонятно, что человек может бояться мыши… Какой-то ты глупый… ну ладно, сиди. Только не подходи ближе…
Мышонок шевелит носом, подбирает хвост, видимо, приготовляясь к беседе.
Маришка отставила компот, уютно уселась в уголке и задумчиво говорит:
- Эх, мышь, мышь, хочешь, я тебе расскажу об одной дуре, которая полюбила не человека, а кусок железа…
Мышонок слушает, поблескивая черными бусинками глаз. Вдруг он насторожился, прислушался и исчез.
Щелкает замок. Входит старпом.
- Зачем вы меня вызвали?
- Я хочу за все, за все попросить у вас прощение… Мне очень стыдно, что я вас дразнила.
Старпом с подозрением смотрит на Марианну.
- А чем вызвано ваше раскаяние? - сухо спрашивает он.
- Вы меня не обманете своей суровостью, я ведь понимаю, какой вы…
- Я всегда думал, что вы вздорная, бессмысленная, ни на что не годная девица. Но сегодня я понял, что недооценивал вас…
Голос его начинает чуть заметно дрожать. Люди, знающие старпома, сказали бы: "Олег Петрович вне себя от ярости".
- Вы готовы унижаться… лгать… лицемерить, извиняться, лишь бы вас отсюда выпустили!.. Стыдитесь!! - Он берет себя в руки. - А кроме того, не я вас сажал, не ко мне и подлизывайтесь.
Маришке и в голову не могло прийти, что ее искренний порыв будет так ужасно истолкован.
- И это все, что вы поняли? - тихо говорит она и, резко повернувшись, отходит к иллюминатору.
Старпом пожимает плечами, выходит из каюты и вешает на дверь замок. Вдруг до него доносятся какие-то жалобные звуки. Он прислушивается. Да, сомнений быть не может - это плачет Марианна.
Старпом направляется к своей каюте.
Шимпанзе перед зеркалом чистит зубы сапожной щеткой.
Троекратный стук в дверь.
Не прекращая своего занятия, шимпанзе привычным движением отодвигает задвижку.
Старпом входит, опускается на стул. Его не смешит вымазанная сапожным кремом морда обезьяны.
- Ох, и глуп же ты, братец, - говорит он и, подумав, грустно добавляет: - А я, кажется, еще глупее…
Шимпанзе прижимается к Олегу Петровичу и ласково гладит его щеткой по волосам.
А Марианна в своей каюте разговаривает с мышонком, который снова появился. Девушка сидит на стуле, подобрав ноги. Слезы у нее уже высохли.
- Давай я тебя буду кормить, кормить, кормить… Ты вырастешь большой, как тигр, пойдешь и загрызешь его… дурака такого! Ладно?
Мышь приближается к ее стулу.
- Не подходи! Соблюдай дистанцию.
И Маришка поспешно перебирается со стула на свою койку.
Капитан спускается с мостика. Внизу его подкарауливают трое. Мотя, Сидоренко и Кныш.
- Товарищ капитан, - робко говорит Мотя. - Мы делегация от команды.
- Насчет буфетчицы, - поясняет Сидоренко. - Хотим взять ее на поруки.