-Уилберт связался с ним в Хэррогейте и предложил сделку, Том позвонил мне и сказал, чтобы я отдала сливочник. Это лишний раз подтверждает, как держится Том за другую сделку.
Я шумно глотнул воздух, на этот раз без примеси джина и тоника. Я был изумлен.
-Ты хочешь сказать, - сказал я трагическим голосом, - что я напрасно проделал всю эту нервную работу?
- Что за нервная работа, ты всегда был такой бездельник.
-Да, а мамаша Крим? Она все время заглядывала в комнату своего чада, как только я приступал к поискам этого проклятого сливочника. Ведь я-то думал, что он спер его и там припрятал.
-И она тебя на этом поймала?
-И не однажды.
-И что она сказала?
-Она посоветовала мне пройти курс лечения у Родди Глоссопа, она слышала, что прекрасно справляется с душевнобольными. Я догадываюсь, почему она мне об этом сказала. Когда она меня засекла, я был наполовину упрятан под комод, конечно же ей это показалось странным.
-Берти! Но это действительно глупо!
-Я пытался возразить ей, но слова мои потонули в ее громком смехе. Я никогда не слышал, чтобы кто-либо так смеялся, даже Бобби, когда я мне по носу ударили грабли.
-Я бы отдала пятьдесят фунтов стерлингов, чтобы оказаться там, - сказала она, когда наконец ее голосовые связки оправились от хохота. Так говоришь, ты торчал из-под комода?
-Это было во второй раз. В первую нашу встречу я сидел на полу со стулом обмотанным, вокруг шеи.
-Это как Елизаветинский воротник, какие носили во времена Томаса Ботвы.
-Ботвея, - возразил я сурово. Вы же знаете, я не люблю, когда выражаются неграмотно. И еще я хотел сказать, что я надеялся, что передо мной сочувствующая родственница, а не мешок со смехом, но в этот момент дверь открылась и в комнату вошла Бобби.
Я сразу же понял, что она какая-то странная. Обычно Бобби выглядит так, будто она лучше всех. Потому она всегда такая оживленная. Но на этот раз она была какая-то тихая, погруженная в себя, но не так как это делает кот Агустус: скорее она была похожа на женщину с одной в Лувре. Дживз как-то подвел меня к этому шедевру и сказал: вот головка, на которую свалилась мировая тоска. Помню, он обратил мое внимание, какие у этой женщины тяжелые усталые веки. Я посмотрел на Бобби и пожалуй согласился с Дживзом.
Бобби разверзла свои тонкие уста, будто она только что высосала целый лимон, и сказала:
-Миссис Траверс, я хотела взять ту книжку Миссис Крим, которую начала читать.
-Конечно, дитя мое, - сказала моя тетушка. - Чем больше людей читает ее книги, тем лучше. Это очень поможет общему делу.
-Надеюсь, ты хорошо добралась, Бобби, - сказал я. - Ты уже говорила с Киппером?
Я не сказал бы, что она фыркнула, но все же сморщила носик.
Берти, - сказала она мне рефрижераторным голосом, - я могу тебя кое о чем попросить?
-Да, конечно. О чем же?
-Никогда не произноси при мне имени этого подлеца, - сказала она и вышла из комнаты, и я снова заметил про себя, какие у этой женщины тяжелые усталые веки…
Бобби оставила меня в полном изумлении, тетушка Далия тоже вытаращила глаза от удивления.
-Ну! - сказала она. - И как это понять? Ты кажется говорил мне, что она горячо его любит.
-Она мне сама это сказала.
-По-моему ее любовь вовсе испарилась. Если это ты называешь любовью, то я одеваю свою шляпу, - сказала моя тетушка, намекая на ту соломенную тряпку, в которой она расхаживает по огороду. По своему безобразию с ней сравнима если только войлочная шляпенция дядюшки Тома, гроза всех вустерширских ворон.
-И по-моему, они переругались.
-Очень похоже на то, - согласился я. - И я не представляю, как такое могло случиться, ведь я оставил ее с любовным огоньком в глазах, и с тех пор, как она здесь находится, прошло не более получаса. Как за такой промежуток времени из девушки, переполненной любовью, она могла превратиться в женщину, на которую свалилась мировая тоска. Может мне послать за Дживзом?
-А что может сделать Дживз?
-Если отвечать на твой вопрос конкретно, должен признать, что представления не имею. Просто у меня вошло в привычку посылать за Дживзом всякий раз, когда дела идут вкривь и вкось. И еще, если мы хотим во всем разобраться, нужно обратиться к первоисточнику. Поэтому пойду и поищу его. Но мне не пришлось себя этим утруждать, потому что Первоисточник сам вошел в комнату.
-Вот ты где, Берти, - сказал он. Мне сказал, что ты вернулся. А я тебя ищу.
Киппер говорил глухим загробным голосом. У него были все симптомы человека, пережившего бомбежку: плечи опущены, взгляд тусклый. Короче, он я явно не был похож на англичанина, который уже начал принимать Желчь старого доброго доктора Гордона, поэтому нельзя было терять время на предисловия.
'Что это у вас с Бобби за напряженность отношений, а?' - спросил я. Когда он ответил мне: 'Ничего такого', я легонько стукнул кулаком по столу и потребовал прекратить паясничать.
Он было встал и хотел с достоинством заметить, что не хотел бы обсуждать свою личную жизнь, но встретился взглядом с тетушкой Далией и вернулся в исходную позицию. Он снова сидел на своем стуле, весь обмякший как рыбье филе.
-Ну что ж, если вы так хотите знать, то она разорвала нашу помолвку.
Это никак не продвинули дознания. Мы и так догадывались, что если вас называют подлецом, значит юридически вас разлюбили.
-Но прошло всего только час, как мы расстались с ней в таверне Лиса и Гусь и она сходила по тебе с ума. Что случилось?
-А, ничего.
-Ну же, рассказывай!
-Ну случилось и случилось.
Киппер замолчал, а потом сказал, что он отдал бы сейчас пятьдесят фунтов стерлингов за то, чтобы выпить стаканчик виски с содовой: но это значило, что пришлось бы звонить в колокольчик Попу Глоссопу, а потом ждать, пока он будет искать по закромам нужную бутылку… Тетушка Далия так долго не смогла бы ждать. Поэтому взамен она оторвала от сердца кусок своей лепешки, протянула ее Кипперу и попросила рассказывать.
-В чем была моя ошибка, - начал Киппер тем же низким загробным голосом, будто он был приведением, подхватившим ОРЗ, - вся моя ошибка была в том, что я обручился с Филлис Милз.
-Что? - воскликнул я.
-Что? - воскликнула тетушка Далия.
-Вот это да! - сказал я.
-Зачем ты это сделал? - сказала тетушка Далия.
Киппер беспокойно поерзал на стуле, будто он сел на осу.
- Сначала мне это показалось хорошей идеей. Ведь Бобби заявила мне по телефону, что не желает меня видеть ни в одном из миров, а Филлис мне все время твердила, что хотя в Уилберте Криме ее отталкивает его прошлое, но ее к нему так тянет, что если он ей сделает предложение, то она не сможет отказать, а я-то должен был это предотвратить, поэтому решил, что просто сам сделаю ей это предложение. Мы с ней все обсудили и достигли взаимопонимания, что это только фиктивно и не накладывает на нас никаких обязательств. А потом мы сказали про это Криму.
-Очень умно, - заметила тетушка Далия. - И как он это воспринял?
-Он просто увял.
-Прямо какая-то ранняя нынче осень, - иронично заметил я. - Помнится, и ты увял, когда вспомнил про свое письмо к Бобби.
-А когда Бобби возникла ниоткуда как раз в тот момент, когда я поцеловал Филлис, я уже был просто близок к заморозку.
Я поморщился. Я не любил водевильных сценок.
-Тебе совсем не нужно было этого делать.
-Может ты и прав, но мы хотели, чтобы Крим поверил.
-Понимаю. Для наглядности.
-Именно. Конечно, я не согласился на это, если бы знал, что Бобби передумала и хотела бы все вернуть обратно. Но я же не знал! Это просто какая-то ирония судьбы. У Томаса Харли на этом много построено.
Я не был знаком ни с каким Т. Харди, но я все равно его понимал.
-Ты ей успел все объяснить?
Он жалобно посмотрел на меня.
Разве можно что-то объяснять молодой рыжей женщине, если она нахохлилась как мокрая курица?
Я снова его понял.
-И что было потом?
-О, она вела себя очень по-светски. Мы очень мило разговаривали, пока не ушла Филлис. И тут-то она начала. Она сказала, что мчалась сюда на крыльях любви, мечтая броситься ко мне в объятия и каково же было ее удивление, когда мои объятия уже оказались заняты и… В общем, много еще чего наговорила. Все дело в том, что Бобби всегда немного ревновала меня к Филлис, еще по Швейцарии она считала, что мы слишком в хороших отношениях. Но у нас ничего не было.
-Просто хорошие друзья?
-Конечно.
-Знаете, что я вам скажу… - начала было тетушка Далия.
Но мы не успели услышать, что она имеет нам сказать, потому что в комнату вошла Филлис…
ГЛАВА 13
Я окинул ее взглядом искусствоведа и решил, что понимаю, почему Бобби так взвилась, когда увидела ее в объятиях Киппера. Если вы (не я же) девушка и влюблены в штатного сотрудника "Сездей Ривью", то не подпрыгнете от восторга, если увидите его в композиции с другой, особенно если это падчерица Обри Апджона: низкий коэффициент умственного развития Филлис не мешал ей оставаться красавицей. Небо явно проигрывало с голубизной ее глаз: одета она была в простое летнее платье, которое подчеркивало плавность ее линий, поэтому не удивительно, что когда Уилберт Крим увидел ее, то срочно принялся штудировать поэзию и повел ее в тенек по кратчайшей тропинке.
- О, Миссис Траверс, - сказала она, завидев тетушку Далию. - А я только что поговорила с папой по телефону.
Это замечание сразу заставило мою тетушку отложить в сторону клубок (отношений Киппер-Бобби). До раздачи призов в грамматической школе в Снодсбери, где соберутся сливки деревни, оставалось два дня: поэтому разве она не могла волноваться оттого, что отсутствует главное действующее лицо, которое должно было рассказать школьникам о жизненных идеалах и как ими пользоваться в летнее время. Если вы (то есть она) член правления такой школы и обязаны поставить ей такого оратора, то можно понять вашу (ее) нервозность, когда вы узнаете, что этот оратор сбежал в метрополию и неизвестно когда его ждать. Тетушка начинала понимать, что и у самого Апджона начинался каникулярный синдром, а ничто так не портит школьного собрания как отсутствие оратора. От волнения тетушка раскраснелась как июньская роза и поинтересовалась у Филлис, собирается или нет этот сын бакалавра возвращаться.
- Он приедет сегодня вечером. Он спрашивает, не беспокоитесь ли вы.
При этих словах родная сестра моего покойного отца фыркнула по высшей отметке десятибалльной шкалы.
- Неужели? Так у меня для него новость. Я действительно беспокоюсь. Почему он так долго задержался в Лондоне?
- Он встречался со своим адвокатом: он собирается подать в суд на "Сездей Ривью", за клевету.
Я до сих пор пытаюсь прикинуть, на сколько дюймов подпрыгнул Киппер на своем стуле, когда он услышал эти слова. Иногда мне кажется, что на десять дюймов, иногда, что на шесть, но во всяком случае это вполне можно было назвать прыжком в высоту.
- На "Сездей Ривью" - переспросила тетушка Далия. - Мой юный Херринг, это ведь кажется ваша газета? Чем они так завели Апджона?
- Папа написал книгу про начальную школу, это все из-за нее. Вы слышали, что он написал книгу про начальную школу?
- Представления не имела. Мне никто ничего не рассказывает.
- Ну вот, он написал книгу про начальную школу. Он там пишет про начальную школу.
- Про начальную школу - неужели?
- Да, про начальную школу.
- Слава богу, это мы уже выяснили. Повторение - мать учения. Ну и…?
- А "Сездей Ривью" написала что-то клеветническое про эту книгу, а папин адвокат сказал, что папа может выиграть от процесса не меньше пятидесяти тысяч фунтов стерлингов. Ведь это же была клевета. Все это время папа разбирался с адвокатом. Но сегодня вечером он приедет назад. И будет участвовать в раздаче призов, его речь уже готова, я ее перепечатала. Ах, а вот и мой дорогой Поппет, - сказала Филлис, услышав приближающийся лай. - Он хочет покушать, мой дорогой песик. Сейчас, сейчас, Мамочка идет! - заворковала она и упорхнула от нас к нашим меньшим братьям.
После ее ухода воцарилась краткое молчание.
- Ничего не хочу слышать, - наконец сказал тетушка Далия с вызовом. - Ум это еще не все. Она хорошая, добрая девушка. И я люблю ее как родную дочь.
И пусть кто-то из вас считает ее дурочкой. Эй, - сказал она, увидев, что Киппер откинулся на стул, безуспешно пытаясь придать своему лицу волевое выражение. - Что вы так разволновались, мой юный Херринг?
Я видел, что Киппер не в разговорчивой форме, поэтому ответил за него сам.
- Возникает весьма сложная ситуация, дорогая тетушка. Ты же слышала, что рассказала Ф. Милз перед тем, как отправиться кормить свою собаку. А она все рассказала.
- Как тебя понять?
- А то, что она выложила все факты. Апджон написал эту тонкую книжицу, которая, если ты помнишь, посвящена начальной школе, и в ней он утверждает, по словам Киппера, что время, проведенное в таких заведениях, является самым счастливым в нашей жизни. Гл. редактор отдал эту книгу на рецензию Кипперу, и он, вспоминая это мрачное время в Мелверн Хаус, что в Бремли, когда мы только и делали, что собирали маргаритки в кавычках, - Киппер написал меткую рецензию: рука его была тверда. Ведь так, Киппер?
Киппер нашел в себе силы заговорить из такой глубины души, точно как буйвол вытаскивает с чавканьем ногу, засосанную в болоте.
"Но, черт побери," - заговорил он наконец человеческим голосом, - "критика была совершенно справедливой. Конечно же, я говорил без обиняков…"
"Было бы небезынтересно узнать, в каких именно выражениях ты говорил без обиняков, ибо среди них может оказаться пара таких, которые будут тебе стоить пяти тысяч фунтов стерлингов. Берти, садись в машину, съезди на станцию и посмотри, нет ли у них в киоске одного экземпляра… Впрочем нет, погоди. Вольно. Я сейчас приду". - сказала она и вышла из комнаты, оставив меня в полном неведении, какие будут дальнейшие распоряжения. Пути тетушек неисповедимы.
Я повернулся к Кипперу.
"Плохо дело," - сказал я.
По его сморщенному выражению я понял, что хуже некуда.
"Что может быть, если сотрудник еженедельника вгоняет свое начальство в большие издержки за клевету?"
"Его выгоняют, но что хуже всего, ему будет трудно найти другую работу. Его заносят в черный список."
Я его понял. Ох уж эти господа, которые владеют еженедельниками: они считают каждый пенни. Им нравится, когда деньги прибывают, но если вдруг, вместо этого, деньги меняют свое направление в результате оплошности какой-либо штатной человеческой единицы, они сводят ее к нулю. Насколько мне было известно, журнал Киппера (не Киппера конечно) находился во владении то ли какого-то правления, то ли синдиката, но все вместе они были то же самое, что каждый в отдельности. По словам Киппера, они не только увольняли небезызвестную единицу, но и сообщали о том себе подобным.
"Ах Херринг?" - скажет кто-то, когда Киппер придет к нему устраиваться на работу. - "Это не тот самый негодник, который лишил "Сездей Ривью? толстого слоя масла на хлебе"? Выкиньте его в окно, мы помашем ему вслед." Другими словами, если Апджон выиграет процесс, шансы человеческой единицы "Киппер" превратиться в штатную единицу очень малы. Должны пройти годы, прежде его помилуют.
"Мне останется только продавать карандаши в подземном переходе". - сказал Киппер, и он только обхватил лицо руками на манер того, как это делают в случае отчаяния, но в это время дверь отворилась и в комнату вошла не тетушка Далия, а Бобби.
"Я взяла не ту книгу". - сказала она. - "Мне нужна была…"
Тут она обернулась на Киппера и вся напряглась ну точно как жена Лота, помните, тогда еще происходили все эти неприятности с небезызвестными городами: так вот, она превратилась в соляной столп, хотя что этим хотел сказать автор, я так и не мог понять. При чем тут соль. Весьма, весьма эксцентричен: я бы сказал иначе!
"О!" - воскликнула между тем Бобби, как будто оскорбленная увиденным, но в это время Киппер издал протяжный стон и поднял к ней свое испепеленное лицо. При виде этой человеческой руины все презрение мигом испарилось из Роберты Уикам, и на месте ее возникла любящая и нежная Бобби. Одним прыжком она подскочила к нему как львица, обретшая, наконец, своего детеныша.
"Регги! О, Регги Регги, дорогой мой, что случилось?" - воскликнула она, явно переменившись в лучшую сторону. Она размякла при виде чужого горя, такое часто бывает с женщинами. Об этом часто, кстати пишут поэты. Может, вы слышали, у одного поэта есть такие строчки:
О женщина, в часы любви
там-тамти-тидли что-то там "вы".
"Когда" там что-то такое "цветы",
и точно не помню, трам-там "ты".
Бобби накинулась на меня как разъяренная львица.
"Что ты сделал с этим бедным агнцем?" - воскликнула она и посмотрела на меня взглядом, которому по колючести не было равных во всем нашем графстве за весь последний летний месяц. И только я успел объяснить, что вовсе не я, а рок судьбы омрачил чело бедного агнца, как в комнату вернулась тетушка Далия.
"Я была права," - сказал она. "Я была уверена, что после выхода книги Апджон обязательно свяжется с агентством по журнальным и газетным вырезкам. Я нашла это у него на столе. Это твоя рецензия на его книгу, мой юный Херринг, и даже беглого взгляда достаточно, чтобы понять, почему ему это могло не понравиться. Я могу прочитать вам это вслух".
Я конечно представлял себе, в каком ключе будет написана рецензия Киппера, что она не будет хвалебной, и что до меня, я слушал ее с большим удовольствием. Заканчивалась статья следующим образом:
"Обри Апджон был бы иного мнения о начальной школе, если сам бы оказался на месте своих учеников в Мелверн Хаус, что в Бремли. Мы никогда не забудем свиной колбасы, которую нам подавали по воскресеньям: судя по вкусу, свинина принадлежала свиньям, прожившим безрадостную жизнь и умершим от сапа или туберкулеза".
До сих пор, Киппер сидел, постукивая пальцами по коленке и время от времени вставляя: "да, сказано остро, но правда". Но когда тетушка дошла до этого последнего абзаца, он снова сделал свой знаменитый прыжок в высоту, явно побив прежние свои рекорды на несколько дюймов. Я успел подумать, что если отпадет его теперешний способ зарабатыванья денег, у него впереди блестящее будущее акробата.
"Но я не писал этих слов", - воскликнул Киппер.
"Но вот же, напечатано черным по белому".
"Но это же клевета!"
"То же самое считает Апджон и его хищник-адвокат. И я должна сказать, что эта колбаса действительно попахивает для тебя пятьюдесятью тысячами фунтов".
"Дайте я сам взгляну", - воскликнул Киппер. - "Я ничего не понимаю. Нет, подожди, дорогая, не сейчас. Мне нужно подумать", - говорил Киппер в то время, как Бобби подскочила и обвила его руками, как цепкий плющ.
"Регги!" - завопила она, именно завопила. - "Это все я!"
"Что?"