В Нью-Йорке стояла холодная погода. Майклу было неуютно в этом муравейнике. Он бы ни за что сюда не переехал. Пробки, толпы людей, озадаченные лица – все это немного пугало его. Отправившись к "Оушен плазе", он рассчитывал увидеть своего лучшего друга там. Телефон был отключен, и когда он нашел нужный бутик, Джона в нем не оказалось. В честь недавнего открытия еще действовали существенные скидки, и это не могло не привлечь большое количество покупателей и обычных зевак. Майкл не устоял и тоже начал разглядывать украшения, одно лучше другого. Витрины сверкали, маня все дальше погрузиться в утонченный мир роскоши. Его внимание привлекло золотое кольцо с черным цветком, и он сразу подумал о Кейт. Он не мог понять почему, но оно ассоциировалось с ней. Черные лепестки отражали все вокруг, точно так же как ее глаза. Кольцо было красивым, открытым, немного вульгарным и резким. Все это, наверное, можно было бы сказать и про Кейт. Цена была приемлемой, и он, не задумываясь, его купил. Держа в руке свою покупку, он вдруг вспомнил о Монике. Ему показалось, что несправедливо делать подарок только Кейт. Моника тоже вполне заслуживала внимания. Оглядываясь по сторонам и проверяя, не пришел ли Джон, он начал выбирать что-то и для нее. Его выбор остановился на кольце с красными бутонами роз, которые настолько искусно сделаны, что были различимы даже лепестки и небольшие зеленые листочки. Оно похоже на кольцо Кейт, но от него веяло чем-то живым, веселым, романтичным. Майклу оно понравилось, и вопрос с подарком для Моники был закрыт. Изучив всю витрину, Майкл уселся в ближайшем кафе и принялся ждать Джона. Он во что бы то ни стало решил вернуть своего близкого друга.
Джон появился через два часа. Он был в дорогом сером костюме, в черной рубашке. Его лакированные туфли как всегда начищены до блеска. Майкл не мог понять, как он с такими внешними данными все еще оставался холостым.
Он пришел вместе со своим дядей. Со стороны сразу было ясно, кто истинный хозяин этой сети ювелирных бутиков. Дядя Джона, мистер Афлик, прыгал перед Джоном на задних лапах. Показывал ему витрины, придерживал его пальто, подносил стул и всячески за ним ухаживал. Джон, казалось, интересовался всем. Он был не таким подавленным, каким рассчитывал увидеть его Майкл.
Купив хот-дог и чизбургер, Майкл направился в сторону магазина. Он подошел к ним как раз в тот момент, когда мистер Афлик представлял Джона персоналу.
– Добрый вечер, мистер Афлик! – перебил он дядю Джона и, повернувшись к другу, передал ему хот-дог. – Джон. Без горчицы, как ты любишь. Ты долго. Я здесь уже два часа торчу.
Джон удивился. И наверняка про себя подумал "какого черта?", но вместо этого он попытался вернуть хот-дог.
– Майкл? Рад тебя видеть. Джон не сказал, что ты приехал с ним, – удивленно заметил мистер Афлик.
– Я сегодня улетаю обратно, у меня были кое-какие дела. Хороший у вас магазин. Никогда не видел таких красивых вещей, – сказал Майкл, нагло пялясь на молодых продавщиц.
– Ох, Майкл, ты опять за свое, – мистер Афлик похлопал его по плечу и представил всему персоналу как самого лучшего друга Джона. После этого Майклу стало казаться, что взгляды некоторых девушек стали более похотливыми. И это его радовало. Но решил не делиться своей теорией с Джоном и мистером Афликом. Дождавшись момента получше, он обратился к другу.
– Джон, могу я с тобой поговорить?
– Не сейчас, я немного занят. Позвони пока Монике, – это было первое, что сказал Джон с того момента, как появился Майкл.
– Она подождет, а мистер Афлик не будет возражать, если я тебя украду на 10 минут.
– Джон, все в порядке, если надо, можете пройти в комнату Стафа, – с улыбкой на лице сказал дядя.
Джон молча направился к двери в задней части магазина. Майкл последовал за ним. Сев за стол друг напротив друга, они некоторое время молчали. Там, в магазине, Джон выглядел хорошо, но тут, в отдельной комнате, его серые глаза говорили о противоположном. Майкл не смог в них долго смотреть. Отведя взгляд, он начал разговор:
– Ты думаешь, что я все подстроил. Это не так. Я не знал, что это она.
Джон молчал.
– Если бы я знал, я бы к ней даже не подошел.
– Правда, она необычная? – вдруг сказал Джон.
– Да. Она не такая, как все.
– Ты спал с ней?
– Нет.
– Что ты от нее хочешь? Неужели только постели, как и ото всех прежде. Если это так, я не позволю тебе быть с ней.
– Джон, я ее люблю, – неожиданно для себя сказал Майкл.
– Не смеши меня! Я не верю, что могучий Майкл влюбился. Ты говоришь это мне назло.
– Ладно, я скажу тебе по-другому. Она мне нравится. Я обожаю при встрече после недельной разлуки видеть блеск ее глаз. Мне с ней очень хорошо. Любовь ли это? Я еще не знаю. Но ты тут ни при чем. Когда я с ней знакомился, я даже и не предполагал, что ты ее знаешь.
– Я не понимаю, почему она выбрала тебя.
– Джон, она не выбирала. Между нами пока только общение. Если тебе это неприятно, у нас не будет и этого. Я не хочу портить наши дружеские отношения из-за нее. Мне не хочется так поступать, но если это единственный шанс вернуть нашу дружбу, то я так поступлю.
– Думаю, не стоит, – спокойно сказал Джон.
– Ты серьезно?
– Да, возможно только так, через тебя, я смогу быть ближе к ней.
– О нет, брат, прекрати. Ты видел этих "слуг" Афлика?
– Майкл, давай договоримся, – перебил Джон друга.
– Если у тебя просто спортивный интерес затащить ее в постель, ты оставишь ее.
– Джон, я тебе уже говорил.
– Майкл, она заслуживает лучшего.
– Ты сам знаешь, что я делал для нее.
– Я прекрасно знаю, что ты делал и для других. Мы договорились?
Майкл протянул руку Джону, и тот ее пожал.
Майклу было тяжело. Раньше он с легкостью мог провести кого угодно. Но обманывать Кейт и Монику – это было совсем другое. Они обе были для него безумно дороги, и порой Майклу становилось не по себе при мысли, как он с ними поступает. Он всячески пытался оттянуть тот момент, когда ему придется сделать выбор. Джон со своими праведными проповедями только все отягчал.
– Майкл. Как ты мог? – услышал он голос Моники. Она плакала взахлеб.
– Моника, что случилось? – с испугом спросил Майкл, хотя он вполне догадывался, в чем могло быть дело.
– Мама, она узнала все, на что я закрывала глаза.
– Моника, я все объясню, – с испугом сказал он.
– Она запрещает с тобой общаться. Она говорит, что ты слишком порочен.
– Что она говорит? Я порочен? – переспросил Майкл.
– Да. Она случайно узнала о тебе… Майкл, как ты можешь быть таким! – ее голос вновь скрылся за ливнем слез.
– Моника. Солнце мое, успокойся. Расскажи мне, что она узнала. Уверяю тебя, я смогу тебе все объяснить, – он не знал как, но объяснить его отношения с Кейт будет очень сложно. Он пытался придумать что-то, пока Моника продолжила говорить в телефон.
– Она была в салоне и обмолвилась про то, что я общаюсь с тобой. Ей столько всего про тебя наговорили. Майкл, мама говорит, что она чуть со стыда не умерла. Одна из клиенток рассказала, как ты воспользовался ее дочкой, а прежде красиво за ней ухаживал. После того, как с ней переспал, твой след простыл. Ее звали Линда. И самое ужасное, что это было этой зимой! – она вновь заплакала.
– Моника, я прошу тебя. Успокойся, – на душу Майкла словно опустился груз.
– Я спокойна, Майкл, – ее голос резко изменился, в нем почувствовалась ненависть. Слезы куда-то исчезли, и появилось некое хладнокровие. Моника взяла себя в руки. Майкл порой удивлялся, какой сильной была его новая подруга.
– Это все? – с некоторой надеждой спросил Майкл.
– Этого разве мало? – резко спросила Моника.
– Это правда. Но я уверяю тебя, это было до нашей встречи в "Баттерфляе". Клянусь. Я не хочу тебя обманывать. Но уверяю тебя, кто-то наверняка добавил к той ситуации спецэффектов и неправильно все преподнес. Позволь, я сейчас приеду и все тебе объясню.
– Не стоит. Я буду занята сегодня.
– Моника. Послушай меня.
– Майкл, я достаточно выслушала тебя. Мне надо побыть одной. Не беспокой меня сегодня, – она положила трубку.
– Черт, да что же это такое. Обычно так поступаю я! Моника, что же ты делаешь? – со злобой сказал Майкл и швырнул телефон на заднее сиденье машины. Внезапно мобильник зазвонил вновь.
– Одумалась, – произнес Майкл и, развернувшись, начал искать телефон, который закатился под сиденье.
– Але. Я рад, что ты передумала, – ответил он, как только телефон оказался у него в руке.
– Майкл, ты о чем? – услышал он в ответ.
– Кейт? – он посмотрел на номер, это действительно звонила она.
– Да. У тебя какие-то проблемы?
– Да есть немного, но с тобой я их точно не хочу обсуждать.
– А кто "передумала"? – не унималась она.
– Я же сказал, не хочу впутывать тебя в это.
– Сегодня новый фильм. Мы с друзьями идем на премьеру. Не хочешь с нами?
– А кто будет? – аккуратно спросил Майкл.
– Все наши. Том, Фил, Джина и еще человек десять. Я у кассы. Думай быстрее.
– Ок. Я с вами. Во сколько фильм?
– В 20.00. Ты заедешь за мной? Мои родители уехали, – невзначай сказала Кейт.
– Нет, я не смогу. У меня есть кое-какие дела, – немного поразмыслив, Майкл добавил, – но я с радостью отвезу тебя домой после кино.
– Кто бы сомневался, – засмеялась Кейт, – только возьми шампанское. У меня для тебя будет сюрприз.
– У меня для тебя тоже! – ответил Майкл.
Фильм оказался полным… Все кое-как досидели до конца сеанса. И когда он закончился, друзья с радостью направились в "Баттерфляй". Выпив пару коктейлей, Майкл вызвал такси, и вместе с Кейт отправился к ней домой.
– Присядь на диване, – прошептала Кейт.
Майкл послушно сел и, налив себе бокал шампанского, начал ждать Кейт. Включилась музыка, и в комнату кошачьей походкой вошла Кейт. На ней было короткое синее платье из шелка, из-под которого виднелись ажурные чулки. Да, именно за это он и любил Кейт. Ее страсть, ее бесбашность покорили бы любого. Она медленно двигалась в такт музыки и плавными движениями снимала с себя платье. Когда осталась в одни лишь трусиках, она приблизилась к Майклу и села на него. Майкл достал коробочку из кармана пиджака и вручил ее Кейт со славами:
– У меня тоже кое-что есть для тебя.
Она открыла коробку и достала кольцо с черным цветком. Рассмотрев его как следует, она надела его на палец и прошептала Майклу:
– Какое красивое! Я знала, что ты привезешь мне что-то из Нью-Йорка. Почему так долго не отдавал его мне?
– Ждал момента. Как ты догадалась?
– Здесь такого не найти. Спасибо.
Это кольцо преумножило страсть Кейт, и Майкл утонул в волнах блаженства…
Их прервал звонок телефона. Поначалу они пытались его игнорировать, но он продолжал настойчиво звенеть. Кейт достала его из сумочки и передала Майклу.
– Это Джон, он наверняка тебя ищет. Почему он звонит мне?
– Я выключил свой телефон. Скажи, что ты не знаешь, где я. А еще лучше скажи, что несколько дней меня не видела.
– Зачем?
– Мне так надо. Тебе ведь несложно?
Кейт взяла телефон и ответила:
– Привет, Джон… Все хорошо. Как сам?… Нет, он не со мной. Он уже несколько дней избегает меня… Ок. Если увижу его, я обязательно передам… Пока, – она положила трубку.
– Чего он хотел?
– Просил передать тебе, чтобы ты ему срочно набрал.
– Майкл задумался.
– Я смотрю, вы стали больше общаться, – томно сказала Кейт, начиная издалека.
– Да. В какой-то момент мы отдалились, но сейчас все как в школьные времена.
– А что за девушка все время с вами? – внезапно спросила Кейт.
– Это? Это любовь Джона, – честно ответил Майкл.
– А мне рассказали, что с ней заигрываешь ты, а не Джон.
"Ну вот началось и тут", – подумал Майкл.
– Кейт, она безумно нравится Джону, по-твоему я могу быть с ней? – Майкл был уверен, никто ничего не видел. Он старался на людях не позволять ничего лишнего с Моникой, хотя кроме пары поцелуев у них и так ничего не было. Пока что они были просто друзьями.
– Я думаю, он тебя не остановит. Ты – кобель, Майкл. Я хорошо знаю тебя. Ты как всегда нагуляешься и вернешься. Если она действительно понравиться тебе, ты ни перед кем не остановишься.
Майклу не понравилось такое сравнение, впрочем, как и мысли Кейт об его отношении к Джону и ко всему этому. Он прекрасно понимал, что Кейт его сейчас проверяет. Она слишком хорошо знает его, и если Майкл сейчас занервничает, начнет оправдываться, доказывать что-либо, то он выдаст себя, выдаст свои чувства к Монике. Это было похоже на шахматы, где Майкл был уже гроссмейстером, а Кейт всего лишь любителем.
– Если я кобель, то тогда ты моя сучка. Мне плевать на них. Иди, согрей меня!
Ответ Майкла более чем устроил Кейт. Майкл вновь переиграл ее.
Майкл приехал домой около трех ночи. Свет в гостиной горел. Это могло значить только одно: миссис Олис ждет своего сына. Так бывает всегда, если он не ставил ее в известность о том, что задержится или не придет. Порой она могла ждать его до самого утра. Открыв дверь, он услышал знакомый голос:
– Майкл? Это ты?
Ему было стыдно показываться в таком виде перед матерью. Алкоголь и запах сигарет еще не успели выветриться. Голова гудела, мысли были тяжелыми.
– Да, мам, это я. Все хорошо, я уже дома. Ты можешь ложиться спать, – он надеялся, что не попадется ей на глаза.
– Мне надо с тобой серьезно поговорить, пройди в гостиную, – сказала она. В ее голосе не было ни следа злости, а только любовь, забота и доброта.
– Еще один серьезный разговор, многовато для одного дня, – заметил Майкл про себя, зайдя в гостиную.
Миссис Олис осмотрела своего сына с ног до головы. Она не стала ругаться, говорить о том, какой ее сын плохой или что все это плохо для него кончиться. Вместо этого она его крепко обняла и сказала:
– Мики, с тобой все хорошо? – казалось, что она не заметила "уставшего" состояния Майкла.
– Мам, все хорошо. Что-то случилось?
– Мой маленький мальчик. Ты все, что у меня есть. Я ждала тебя, – она сильно переживала, ее голос дрожал и на глазах вот-вот должны были появиться слезы. Он крайне редко видел ее в таком состояние. Это могло значить только одно – что-то очень важное и не очень хорошее.
– Мамуль, все хорошо. Я рядом. Присядь, – он провел мать к дивану и, усадив, пошел за водой.
– Вот, попей, – он дал ей стакан с водой, – тебе сейчас станет лучше… Ну же… Успокойся… Я рядом и никуда не уйду. Теперь расскажи мне, что случилось.
Женщина, которая всю жизнь посвятила воспитанию своего сына, сидела и смотрела на него глазами, полными боли и заботы. Майклу стало не по себе.
– Мам, ну же. Я тоже уже стал волноваться.
– Майкл, я больна. Я очень серьезно больна, – она заплакала. Майкл сел рядом и обнял ее.
– Что с тобой?
– Мне очень тяжело, Майкл, я не могу представить, как ты будешь без меня. У тебя никого не останется, – даже в этот момент она думала не о себе, а о сыне. – Тебе уже двадцать один, а ты для меня по-прежнему маленький Мики.
Майкл не верил своим ушам. Он моментально отрезвел. Он не понимал. Как? Когда? Ведь его мама никогда ни на что не жаловалась.
– Мам, что случилось? Ты можешь мне хоть что-то объяснить?
Она, глубоко вдохнув, взяла его ладонь в свои руки и тихо произнесла.
– У меня рак. Мне осталось семь… восемь месяцев. По ее щеке текла слеза.
Майкл понимал, она плачет не из-за свой болезни, а из-за Майкла. Его как будто молнией ударило. Только теперь Майкл заметил, как она изменилась, как обострились черты ее лица, как обозначились худые плечи. Сердце Майкла защемило от боли и невыразимой жалости. Он упал на колени перед ней и обнял ее.
– Мамуль, мы тебя вылечим, я обещаю. Я что-нибудь придумаю, – говорил он, еле сдерживая слезы.
– Майкл, прошу тебя, – она попыталась поднять его, но он все так же ухватившись за ее ноги, продолжил успокаивать ее и себя.
– Мам, я обещаю тебе. Я найду самого лучшего доктора.
– Сэм уже возил меня к лучшим врачам. Он нашел хороших специалистов. Диагноз мне поставили давно. Но последние анализы. Они подтвердили самое худшее. Я до последнего молчала, но больше я не могу от тебя это скрывать, – она крепко обняла его.
– Это какая-то ошибка, надо перепроверить, – надежда не покидала Майкла.
– Майкл, мой сыночек, мне очень тяжело. Все эти дни мое сердце разрывалось при виде тебя.
– Мы почти с тобой не общались… – Майклу вновь стало стыдно за себя.
– Я не боюсь смерти. Я наконец-то увижу моего Алекса. Я боюсь за тебя, Майкл. Ты останешься совсем один. Кто тебе будет готовить? Кто будет смотреть за тобой, когда ты простудишься? Кто станет будить тебя по утрам? – она плакала. – Девушки, с которыми ты общаешься, никогда не будут этого делать… Я попрошу Сэма и Элен, чтобы они присматривали за тобой. Но что они смогут сделать?
Майкл взял себя в руки. Сев снова на диван, он обнял ее.
– Мам, ты останешься со мной. Все хорошо. Тебе еще столько предстоит сделать. Я даже собирался познакомить тебя с моей девушкой. Она не такая, как все. Она другая. Ты ее научишь готовить свой фирменный торт. Я, мы будем рядом. Мы все перепроверим. Что-то точно можно будет сделать. Мы утром сразу поедем в больницу.
– Майкл, сегодня двадцать четвертое апреля. Я хочу быть дома, – с грустной улыбкой сказала она. Теперь Майкл понял, почему мама молчала эти дни. Если бы не эта дата, она бы и дальше продолжала молчать, не желая огорчать его. Но этот день всегда делал ее более чувственной и сентиментальной.
– Прости, я забыл, я запутался в датах.
– Все нормально, Майкл. У меня есть ты. Мы справимся.
– А у меня ты, – прошептал Майкл.
Они просто сидели в тишине, обняв друг друга и погрузившись в свои мысли. Майкл хорошо помнил все, что она для него делала. Он понимал, что был не очень хорошим сыном, но всегда поддерживал ее. Впрочем, как и она. Он стал понимать, что если дядя Сэм, подключив все свои связи, не смог ничего сделать, то он тем более бессилен. Ему стало грустно. На душе было противно и печально. В какой-то момент он подумал о Монике. О ее улыбке на поляне с розами. Ему стало теплее. Почему он не познакомил их раньше? Взяв ручку и листок бумаги, он стал писать что-то Монике. После он сложил лист бумаги пополам и положил его в конверт. Достав зажигалку из заднего кармана, покрутив ее в руках, отправил ее к письму.
– Майкл, что ты делаешь? – спросила миссис Олис.
– Я исправляюсь. Ты знаешь, за сегодняшнюю ночь я многое понял. Я не замечал стольких вещей. Я не ценил по-настоящему дорогих мне людей. А теперь я всех теряю…
– Майкл…
– Мам, все в порядке. Я хочу тебя ближе познакомить с Моникой.