Полковник Делберт был у себя. За большим столом в просторном кабинете, на стенах которого были укреплены два огромных флага, государственный и полковой, он казался невероятно маленьким. На самом деле это был крупный мужчина. На полном лице его едва заметны были крошечные стального цвета усы, которые всегда очень смущали Холмса, хотя он и старался не осуждать начальника. Кабинет полковника выглядел весьма скромно - кроме стола и двух стульев, там ничего не было. Как всегда, у стола на полу спал черный спаниель.
Холмс ровным, спокойным голосом отдал рапорт полковнику. Кругом стояла тишина, казалось, даже спаниель перестал дышать. Полковник четко ответил па приветствие и улыбнулся. Улыбка у него получилась теплая, отеческая.
- Ну, - сказал полковник, усаживаясь в кресло. - Что скажешь, Дайнэмайт?
Капитан Холмс улыбнулся, взял один из стоявших у стены стульев и присел за столом напротив полковника, стараясь поскорее отделаться от робости.
- Дело в том, сэр, что один из моих парней…
- В прошлое воскресенье в бейсболе мы выглядели очень неважно, - перебил Холмса полковник. - Вы видели игру? Разгром. Полный разгром. Двадцать первый разбил нас наголову. Было бы еще хуже, если бы не Чоут. Он лучший игрок, какого мне доводилось видеть. Кажется, он действительно заслужил, чтобы его перевели в штабную роту и присвоили звание старшего сержанта. - Лицо полковника Делберта осветилось улыбкой, и короткие усы разлетелись в стороны, как крылья птицы. - Я бы так и сделал, если бы у пас была настоящая бейсбольная команда, а то ведь только он один и может играть.
Полковник замолчал, и капитан Холмс но мог решить, продолжать ли ему свой доклад или подождать, пока полковник сам не предложит это сделать.
- В этом году мы ничего не добьемся в бейсболе, - произнес полковник, и Холмс сразу почувствовал, что это камешек в его огород. - Ваша команда боксеров - единственная из всех, которая побеждала в прошлом году. Похоже, что и в этом году она наш единственный шанс. В последнее время я здорово потрудился, чтобы усилить спортивную мощь полка.
- Конечно, сэр, - вставил капитан Холмс. - Все благодарны вам, сэр.
- Каждый солдат знает, что спорт помогает военной службе. Спортивная репутация нашего полка сильно пострадала в прошлом году. Даже городские газеты смеялись над нами. Это к добру не приведет. Ты, мой мальчик, у нас единственная надежда.
- Благодарю вас, сэр, - отчеканил капитан Холмс, пытаясь понять, к чему клонит полковник.
Полковник Делберт глубокомысленно прищурил глаза.
- А как вы думаете, капитан, выиграем мы снова в этом году чемпионат?
- Видите ли, сэр, - ответил капитан Холмс. - Пока у нас шансы невелики. Мы впереди двадцать седьмого по очкам, но ничего нельзя сказать наверняка.
- Значит, вы полагаете, что мы можем и проиграть? - спросил полковник Делберт.
- Я этого не говорю, сэр, - ответил капитан Холмс.
- А как же вы все-таки считаете, выиграем мы или проиграем?
- Выиграем, сэр.
- Отлично, отлично, - сказал полковник. - Последние два года здесь не очень-то много уделяли внимания спорту.
- Правильно, сэр, - осторожно заметил капитал Холмс. - Но мне кажется, мы, тренеры, делали все, что могли.
Полковник возбужденно закивал.
- Я тоже так думаю. Но нам же нужны результаты. Наша боевая подготовка организована неплохо, солдаты должны заниматься. Но мы с вами знаем, что в мирное время именно спортивные достижения демонстрируют народу мощь армии. Особенно здесь, на островах, где нет большого спорта. Я уже поговорил со всеми нашими спортивными руководителями, кроме вас. Считаю нужным освободить майора Симмонса от руководства занятиями по футболу.
Полковник многозначительно улыбнулся, и его усики разлетелись, как крылья молоденького ястребка.
- Результаты! Результаты! Вот что нужно. Симмонс, конечно, попросил отправить его обратно в Штаты.
Капитан Холмс понимающе кивнул, быстро обдумывая ситуацию. Это, видимо, случилось недавно, может быть, даже сегодня. Иначе он бы знал об этом. Теперь представилась возможность стать майором, если никого не пришлют вместо Симмонса.
Полковник положил свои большие руки на гладкую поверхность стола.
- Так что же вы хотели сказать, Дайнэмайт? - спросил он.
Холмс почти забыл, зачем он пришел.
- Один из моих парней, сэр, пришел ко мне неделю назад. Хочет перевестись в мою роту. Он в береговой артиллерии форта Камехамеха. Служил у меня в Блиссе. Я хотел поговорить с вамп о нем.
Маленькие усики лукаво взмахнули крылышками.
- Еще один боксер? У пас их немного больше нормы, но это можно устроить. Я даже напишу письмо в министерство.
Капитан Холмс наклонился, чтобы погладить собаку полковника.
- Нет, сэр. Он не боксер. Он повар. Хороший парень.
- Ну и что же? - спросил полковник.
- Он служил у меня в Блиссе, сэр. Я лично за него поручусь.
- Это я устрою, - сказал полковник. - Но расскажите, как дела у вас в роте. Ваша рота очень интересует меня. На ее примере я вижу справедливость своей теории - из хороших спортсменов выходят хорошие сержанты и командиры. А там, где хорошие командиры, там и подразделения отличные. Логика простая. В этом мире полно рабочего скота, которым нужно руководить. Без хороших руководителей ничего не добьешься.
- Я тешу себя надеждой, сэр, - улыбнулся Холмс, - что у меня лучшее подразделение в полку.
- Вы правы. Доказательством моей логики является старшина Уорден. Был разносторонним спортсменом, пока не стал бабником.
Капитан Холмс засмеялся.
- Мне кажется, он здорово увлекается этим делом, - сказал полковник. - Но хороший солдат иначе не может. Хороший солдат отчасти и должен быть грубым животным, таким, как Уорден. Беспокоиться нужно только тогда, когда солдат перестает интересоваться женщинами. Этому учил меня мой дед.
Внезапно полковник Делберт откинулся в кресле-качалке, а затем подался вперед прямо к столу и заговорил совсем другим тоном:
- А теперь скажите, капитал, каковы ваши перспективы на следующий год? Вы говорите, что в этом году выиграете. Верю вам на слово, сэр. Но если мы рассчитываем побеждать и дальше, нужно готовиться заранее. Это один из основных принципов, старина. Победить в этом году - этого еще мало. Нам нужно готовиться к победе в будущем году. В этом мире трофеи достаются только победителю. Не знаю, как обстоит дело в других мирах, но думаю, что особой разницы пет, - что бы ни говорили наши военные священники. Как вы считаете, у нас есть шансы победить?
Капитан Холмс вдруг почувствовал себя загнанным в ловушку. Вот оно условие, чтобы получить звание майора.
- Да, конечно, сэр, - ответил он.
- У нас будут такие же возможности в следующем году, как и сейчас?
- Я бы этого не сказал. - Капитан Холмс мучительно искал выхода. - По-видимому, мы потеряем трех первоклассных парией, у них истекает срок службы.
- Знаю, - пробормотал полковник. - Но у вас остаются сержант Уилсон и сержант О’Хейер. А среди новичков никого нет?
- Есть у меня новичок, который очень неплохо выступал в этом году. Рядовой Блюм. Я думаю подготовить его к будущему году для выступления в среднем весе.
Полковник смотрел прямо на Холмса, а тот старательно пытался отвести взгляд в сторону.
- Блюм? - спросил полковник. - Это такой высокий курчавый еврей? И все?
- Не совсем так, сэр. Я как раз хотел спросить вас об одном деле. У меня нет хорошего боксера тяжелого веса. Капрал Чоут не так давно был чемпионом Панамы в тяжелом весе. С тех пор как приехал сюда, я все время пытаюсь заставить его выступать в нашей команде.
- Нет, - резко сказал полковник. - Оп не будет выступать… Капрал Чоут лучший бейсболист на островах. Такого игрока нам нет резона терять.
- Конечно, сэр, - ответил Холмс, а про себя подумал: "Бейсбольная команда все равно проиграет, а от меня требуют побед в боксе. Вот так всегда, требовать требуют, а помочь но хотят".
- Еще есть новичок, сэр, - сказал Холмс, хотя сначала намеревался об этом умолчать, - по фамилии Прюитт. Занял второе место в полутяжелом весе. Его перевели в мою роту из команды горнистов.
На лице полковника вновь появилась отеческая улыбка.
- Вот это прекрасно. Говоришь, он был в команде горнистов?
- Да, сэр, - устало ответил Холмс и, бросив взгляд на спящую собаку, подумал: "Проклятый самодовольный пес. Никаких забот не знает!"
- Замечательно! - воскликнул полковник. - Ты с ним говорил?
- Да, сэр, - сказал Холмс. - Но он отказывается выступать.
Полковник Делберт резко поднял голову.
- Как это отказывается?
- Отказался, сэр.
- Нет, этого не может быть, - отчеканил каждое слово полковник. - Тебе просто показалось. Между прочим, именно ты и должен заставить его выступать. Если бы он знал, что это нужно сделать ради чести полка, то, конечно, не стал бы возражать. Ты должен только убедить его. Пусть он знает, как он нужен полку.
"Полк, - подумал капитан Холмс. - Честь и репутация полка. Полк полковника Делберта. Он даже не хочет знать, почему Прюитт не согласен выступать".
Отеческая улыбка опять смягчила лицо полковника.
- Если ты думаешь, что этот человек понадобится, ты обязан его убедить. Насколько я понимаю, он действительно понадобится.
- Конечно, он мог бы нам пригодиться, сэр.
- Тогда убеди его. Я могу быть с тобой откровенным. Мы обязательно должны победить в будущем году. Нокс - наш единственный шанс. Запомни это. Начать готовиться нужно уже сейчас. Это очень важно.
- Слушаюсь, сэр, - ответил капитан Холмс. - Скоро начнем.
Полковник выдвинул ящик стола и что-то поискал в нем. Это был обычный сигнал к тому, что разговор окончен. Когда Делберт поднял глаза, капитан Холмс уже встал. "По крайней мере не будет никаких препятствий для перевода Старка, - подумал Холмс, - а я ведь пришел сюда именно за этим".
Легкий шум разбудил собаку. Опа встала, потянулась, вытянув сначала одну ногу, потом другую, и высунула розовый язык в высокомерном зевке. Потом облизнулась и уставилась на Холмса.
Холмс даже забыл о том, что собирался поставить стул на место к степе, и с завистью наблюдая, как лоснящийся, хорошо откормленный черный пес, независимо посмотрев па людей, опять укладывался у стола. Вспомнив, что все еще не поставил стул на место, Холмс резким движением отодвинул его к стене и, отдав честь полковнику, двинулся к выходу из кабинета. У самой двери полковник остановил его.
- Совсем забыл спросить, как поживает мисс Карен? Ей лучше?
- Немного, - холодно ответил Холмс.
В глазах полковника снова промелькнул теплый огонек, и он взволнованно произнес:
- Прекрасная женщина. В последний раз я видел ее в клубе на вечере у генерала Хендрика. На этой неделе моя жена устраивает партию в бридж. Ей бы хотелось, чтобы мисс Карен пришла.
- Уверен, что жена обрадуется приглашению, - выдавил из себя Холмс, - но я очень сомневаюсь, что здоровье позволит ей прийти па этот вечер. Она еще очень слаба, а такие вещи сильно возбуждают ее.
- Очень жаль, - сказал полковник. - Очень жаль. Я так и сказал жене. А как вы думаете, выздоровеет она к вечеру у бригадного генерала?
- Надеюсь, сэр, - ответил капитан Холмс. - Я знаю, что ей будет очень жаль пропустить такой случай.
- Ну, конечно, - сказал полковник. - Я очень рассчитываю, что она сможет прийти. Мы все так любим ее общество. Совершенно очаровательная леди, капитан.
- Благодарю вас, сэр.
- Между прочим, капитан, на следующей педеле я устраиваю вечеринку. И уже заказал комнаты в клубе. Вы, конечно, приглашены.
Холмс робко улыбнулся.
- Я непременно буду, сэр.
- Вот и прекрасно. Очень хорошо. - Делберт открыл еще один ящик письменного стола.
Капитан Холмс вышел.
И хотя он чувствовал, что оказался в ловушке, приглашение на вечеринку немного подняло его настроение. По крайней мере это значило, что он не состоит в черном списке полковника: такие вечеринки устраивались очень редко и туда приглашались только избранные.
В глубине души он понимал, что это ничего не меняет, и, когда спускался по лестнице, ее ступеньки уже больше не говорили ему о вечности армии. Холмс лишь надеялся, что когда-нибудь его отправят обратно в Штаты или вернут в любимую кавалерию. "Что за нелепая идея - переход в пехоту только ради поездки на острова. Этот проклятый рай на Тихом океане! Все же, сказал он самому себе, что-то не похоже, чтобы ты провел остаток дней своих в казармах Скофилда".
Холмс подумал, что надо будет поговорить с Карей. Полковник захочет, чтобы она была на вечеринке у бригадного генерала, и ему придется найти способ уговорить ее. Если бы она только согласилась быть поласковее со старым болваном! Это гарантировало бы Холмсу званне майора, даже если бы команда проиграла в этом или следующем году.
У ворот он машинально отдал честь нескольким рядовым, возвращавшимся из гарнизонной лавки, и, перейдя через улицу, направился к своему дому.
Глава шестая
Карен Холмс расчесывала свои длинные светлые волосы, когда вдруг услышала, как хлопнула входная дверь и в кухню, тяжело ступая, во!пел Холмс.
Она занималась прической почти час и была полностью поглощена этим занятием, не требующим особых усилий мысли. Вся во власти массы своих длинных золотистых волос, которые струились сквозь частые зубцы расчески, она забыла обо всем на свете и только наблюдала в зеркале ритмичные движения рук.
Прической Карен заниматься любила, как любила и готовить. Это освобождало ее от всяких мыслей. Если бы она хотела, то могла бы стать великолепной кулинаркой. Еще одним ее увлечением были книги. Все это явно отличало Карен от других офицерских жен.
Стук двери нарушил ее священнодействие, и она вдруг почувствовала, что смотрит на собственную посмертную маску, бледную, безжизненную, сверкающую кровавой раной - густо накрашенными губами.
Услышав шаги мужа, она отложила в сторону расческу и закрыла лицо руками.
Холмс, даже не сняв шляпу, решительно вошел в комнату.
- Хэлло, - виновато сказал он. - Я так и думал, что застану тебя дома. Зашел переодеться.
Карен взяла расческу и снова занялась прической.
- Машина стоит около дома, - сказала она.
- Правда? - спросил Холмс. - Я не заметил.
- Я приходила к тебе в роту сегодня утром. Искала тебя.
- Зачем? - удивился Холмс. - Ты ведь знаешь, я не люблю, когда ты бываешь среди солдат.
- Мне нужно было попросить тебя кое о чем, - солгала она. - И я считала, что застану тебя на месте.
- У меня с утра было дело, и я не сразу пошел в казарму, - в свою очередь солгал Холмс. Он развязал галстук, сел на кровать и стал снимать сапоги. Карей промолчала.
- У тебя ведь нет ко мне претензий? - спросил Холмс.
- Конечно нет, - ответила Карен. - Я и не собираюсь расспрашивать тебя о твоих делах. Таков был наш уговор.
- А стоит ли поднимать этот вопрос?
- Просто я хочу, чтобы ты знал: я не так глупа, хоть ты и считаешь всех женщин глупыми.
Холмс поставил сапоги у кровати, снял пропотевшую рубашку и бриджи.
- Что ты хочешь этим сказать? В чем ты меня теперь обвиняешь?
- Ни в чем, - улыбнулась Карен. - Ведь мне давно ужо все равно, сколько у тебя любовниц. Но, ради бога, будь хоть один раз честным.
- Ну вот! - с отвращением закричал он, чувствуя, как приятное возбуждение от предстоящего свидания постепенно исчезает. - Хотел только зайти домой сменить форму и поесть. Вот и все.
- Мне кажется, - сказала она, - ты просто не знал, что я дома.
- Конечно не знал, черт возьми! Но я думал, что ты можешь быть дома, - закончил он неуклюже, уличенный во лжи. - Другие женщины! Чему я обязан на этот раз? Сколько раз я должен повторять, что у меня нет других женщин.
- Дайнэ, - сказала Карен, - поверь, у меня тоже есть голова на плечах. - Она засмеялась, но вдруг резко оборвала смех, увидев в зеркало, сколько ненависти было у нее в глазах.
- Если бы они у меня были, - сказал он, надевая чистые носки, и в его голосе слышалась жалость к самому себе, - неужели я бы не признался тебе в этом? Сейчас, при наших взаимоотношениях, у меня нет причин скрывать это, ведь так? Какое же ты имеешь право бросать мне такое обвинение?
- Какое право? - спросила Карен, глядя на него в зеркало.
Под ее уличающим взглядом Холмс весь съежился.
- Ага, - сказал он, удрученно вздохнув, - ты опять об этом. Интересно знать, сколько ты будешь напоминать об этом, прежде чем позволишь спокойно жить? Сколько раз я должен тебе повторять, что это была чистая случайность.
- Ну тогда все в порядке, - сказала она. - Этим все исчерпано, и мы даже можем притвориться, что вообще ничего не было.
- Я этого не сказал, - возразил Холмс. - Я знаю, как это на тебя подействовало. Но откуда я мог знать? Я не подумал об этом, а потом оказалось уже поздно. Что еще я могу сказать, кроме того, что очень сожалею?
Глядя на нее в зеркало, он старался казаться возмущенным, но вынужден был опустить глаза.
- Дайнэ, - с отчаянием сказала Карен, - ты же знаешь, как я не люблю говорить об этом. Я стараюсь забыть о случившемся.
- Хорошо, - ответил Холмс, - но сейчас ты сама начала этот разговор. Нп ты, ни я не забыли о случившемся, хотя прошло уже восемь лет.
Он устало поднялся и прошел в спальню, чтобы переодеться.
- Беда в том, что у меня по сей день остался неизгладимый след от этого случая! - крикнула Карен вслед ему. - Ты же легко отделался и никаких последствий не ощущаешь.
Незаметно она провела рукой по животу, нащупала грубый рубец шрама. "Вот в чем главная беда". Она была на грани истерики.
Холмс решил все-таки отправиться на свидание, хотя настроение у него было испорчено. Он переоделся в спальне и снова вошел в гостиную. Уныние и чувство вины уступили в нем место уверенности. Однако он принял виноватый вид, как делал всегда, когда нужно было обеспечить себе победу.
Карен поняла его настроение. В зеркало она видела его в белье, крупного, с кривыми ногами и густыми черными волосами на груди. С явным выражением сластолюбия и ущемленной гордости на лице он напоминал беспутного монаха. Черные завитки волос с груди устремлялись вверх к шее. Столь непривлекателен был вид этого человека, что Карен брезгливо поморщилась и подвинулась на стуле так, чтобы больше не видеть его отражения в зеркале.
- Сегодня утром я видел полковника Делберта, - сказал Холмс. - Он спрашивал, собираемся ли мы к генералу Хендрику. - Спокойно наблюдая за ней, он случайно, когда надевал бриджи, передвинулся так, что его отражение в зеркале оказалось как раз перед ней.
Карен наблюдала за ним, прекрасно зная, зачем он все это делает, и вся ее душа трепетала, как затронутая струна гитары, и она никак не могла сдержать себя.
- Нам придется пойти, - сказал он. - Ничего не поделаешь. Его жена тоже устраивает чай, но я убедил его, что ты не сможешь прийти к ним.
- Ты мог бы сделать то же самое и относительно второго вечера, - ответила Карен, но ее голос уже звучал нерешительно. - И если ты хочешь идти, иди один.
- Я не могу вечно ходить один, - жалобно возразил Холмс.
- Можешь, если скажешь, что я больна. Пусть они думают, что я совсем больна.