- Да так… - замялась Алка. - С одной знакомой…
- Со знакомой? - улыбнулась мать. - Ну-ну…
Ближе к назначенному времени Алка всё же разволновалась и приехала на Пушкинскую площадь на час раньше. Она зашла в "Макдональдс" и взяла мороженое. Предательское малодушие стало овладевать ею. У меня вообще всё в порядке, думала она, работаю у дяди Рашида, ищу работу более содержательную, на автомобильных форумах вовсю шарю, и на диван они с матерью больше половины накопили… Алка доела мороженое и встала: театр, пожалуй, переживёт без меня…
- Простите, вы, по всей вероятности, королева фруктовой лавки?
Алка повернулась. Перед ней стоял этот, владелец картонной "Маserati".
- Алла. - Алка замешкалась. - А ты… А вы…
- Андрей, - спокойно сказал парень и улыбнулся. - Видишь, как здорово, встретились на полчаса раньше и не в назначенном месте. Это хороший знак.
- Наверное, - сказала Алка. Мосты домой были сожжены.
- Пойдём в театр, - сказал Андрей с утвердительной интонацией.
Они вышли на бульвар и не торопясь пошли в сторону Арбата.
- Что смотреть будем? - спросила Алка.
- Спектакль называется "Косметика врага". Современная французская пьеса. Как любая хорошая пьеса, сразу обо всем. Ты в театре когда была в последний раз?
Последний раз в театре Алка была в пятилетнем возрасте на балете "Щелкунчик" и поэтому соврала, не покраснев: "Месяца два назад…"
Они подошли к старинному зданию, стоявшему чуть в глубине от бульвара.
- Бывший камерный театр Таирова, - сказал Андрей. - Ныне имени Пушкина. Предлагаю по старинной театральной традиции по рюмочке коньяка перед спектаклем.
- Давай, - согласилась Алка.
- Тогда прошу пожаловать в буфет. - Андрей сделал церемонный поклон.
Андрей вёл себя безукоризненно. Был в меру словоохотлив, много рассказывал о театре и драматургических новинках, причём доступным языком и без высокомерия, в принципе, допустимого в силу Алкиной безграмотности.
- Ты в театральном учился, - сказала Алка.
- Нет, - сказал Андрей. - Даже не пробовал поступать. Я просто люблю театр, люблю живопись, люблю литературу. Меня можно назвать профессиональным дилетантом.
Спектакль произвёл на Алку большое впечатление. Во-первых, играл Райкин. Как зовут второго актера, Алка не знала, Андрей шепнул, что это не актёр, а главный режиссер этого театра, но играл режиссер бесподобно. Все два часа представления Алка просидела как завороженная.
После спектакля Андрей вызвался проводить домой, но Алка, вошедшая в роль королевы, сказала, что для первого знакомства достаточно.
- Да, конечно, Ваше Величество, - Андрей улыбнулся точно так же, как в первую минуту их знакомства. Они обменялись телефонами и договорились созвониться на днях.
Поздно вечером, уже лежа в кровати, Алка отправила ему эсэмэску: - Спасибо за вечер! Всё было просто замечательно!
Новое, доселе незнакомое чувство накатывало на неё волной, оставляя в состоянии почти беспредельной радости. "Просто помутнение какое-то! - думала Алка. - Господи, что со мной такое происходит?!"
Спустя несколько дней дядя Рашид попросил съездить в налоговую инспекцию.
- Ты девочка разумная, - сказал он. - Разберись с нашими налогами, а то меня уже забросали письмами.
Налоговая находилась в Кузьминках. В этом же районе жил папа. За всю осень и зиму они они созванивались лишь несколько раз и так не увиделись. Всё как-то не получалось, дважды Алке показалось, что отец был сильно выпивший. "Телефон может голос искажать", - успокоила тогда себя Алка. Надо увидеться, подумала она, поднимаясь по эскалатору, а то как-то нехорошо…
Стояла вторая неделя апреля. Снег растаял, только в самых укромных уголках виднелись почерневшие от городской грязи прогалины. Было солнечно, ветрено и холодно. Алка, поеживаясь, принялась рассматривать распечатку карты с местонахождением этой чёртовой инспекции.
- Михалыч! Как же ты меня достал! - донесся до неё резкий голос. - Толку от тебя как от козла молока.
Алка инстинктивно повернулась и остолбенела. Возле павильона метро в не очень чистом пальто стоял её отец, зажав в руке жёлтые листки с рекламой. На него визжала грузная тётка в каракулевом полушубке: - Старый мудак! Ещё раз увижу, что рекламу выбрасываешь, а не раздаешь, шкуру спущу!
- Не надо, Светлана Николаевна! Не увольняйте! - уныло оправдывался отец. - Больше не повторится, клянусь!
- Смотри у меня! - грозно сказала тётка, перешла через дорожку и села в машину. Машина резко газанула с места.
- "Hyundai sonata", - автоматически отметила Алка. - Узбекская сборка. Дерьмо, а не автомобиль.
Отец достал из кармана пальто чекушку водки, отхлебнул и прошептал слова, которые Алка вполне распознала: сука рваная!..
- Папа… - негромко сказала Алка. Отец подслеповато посмотрел по сторонам и, наконец, увидел Алку.
- Дочка?! Ты что здесь делаешь?
- Я в налоговую еду, - сказала Алка. - Она тут рядом находится.
- Я вот прогуляться вышел, а знакомый попросил помочь, - папа торопливо спрятал листки с рекламой в тот же карман, где лежала чекушка. - Как у тебя дела? Давно не виделись…
- Папа, пойдём в кафе посидим, - сказала Алка. - А то холодно очень…
- Ты понимаешь, дочка, - сказал папа. - Я из дома вышел, а денег не взял. Давай в другой раз. У тебя точно всё в порядке?
- У меня есть деньги, папа! - сказала Алка и, взяв его за рукав пальто, повела в кафе.
В кафе отец первым делом отлучился в туалет и вернулся оттуда покрасневший и повеселевший.
"Выпил", - грустно подумала Алка.
- Папа, что происходит?
- Да всё нормально, - отец старательно придавал своему голосу жизнерадостность. - Ты лучше расскажи, что у тебя нового?
- Папа, - снова сказала Алка. - Скажи мне, что происходит?
- Ну, я пока без работы, - нехотя сказал отец. - Специалист моего уровня не может на первое встречное предложение соглашаться. Я бы бомбил, конечно, только эти сволочи из банка заставили машину продать, чтобы кредит погасить. Ну, и возраст, конечно, налагает свои ограничения.
- Да какой у тебя возраст, - сказала Алка. - Ещё пятидесяти нет. А пьёшь зачем?
- Желудок в последнее время сильно побаливает. На нервной почве, сама понимаешь. А так выпьешь и полегчает…
Алка вернулась домой совсем в ночи. Вдвоем с отцом они сходили в магазин, купили продуктов, лекарств в аптеке, Алка сделала у него в квартире уборку и постирушки.
- Папа, ты только не пей! - сказала Алка. - Я тебе приеду обязательно через несколько дней.
- Ладно, дочка, - сказал папа. - Обещаю…
Мать уже спала. Алка пожевала на кухне холодных котлет с гречкой и решила проверить почту.
- Уважаемая Алла Владимировна! - прочитала она. - Вы прошли предварительный отбор по конкурсу вакансий. Для окончательного решения приглашаем Вас на собеседование 23 апреля в 10.00 утра по адресу…
Внизу стояло название банка, в котором когда-то работал её отец.
"Вот теперь я буду ходить в театр регулярно, - первый камешек уверенно лёг в основание ещё не вполне сформировавшегося плана, когда утром, почистив зубы, Алка рассматривала в зеркале свою миловидную мордашку. - Не боги горшки обжигают…"
- Ты чего такая веселая? - спросила мать за завтраком. - Случилось что?
- Весна, мама, весна, - сказала Алка. - Ну, я побежала, а то дел много.
- Давай-давай… - сказала ей мать вдогонку.
На следующий вечер Алка встретилась в кафешке с Андреем и как бы невзначай спросила: - А когда снова в театр пойдем?
- Не знаю, - сказал Андрей. - Ты что-то конкретное хочешь посмотреть?
- Да, - сказала Алка и назвала несколько спектаклей, отобранных в результате тщательного анализа столичной афиши и опубликованных в интернете рецензий.
- Интересный набор, - сказал Андрей. - Просто помесь негра с мотоциклом. Психологические детективы и легкомысленные комедии. Колись, чего задумала?
- Ничего я не задумала, - легко и не напрягаясь, соврала Алка. - К нам дальняя родственница приезжала, из Петербурга. Вот она посоветовала.
- Своеобразная родственница, - сказал Андрей.
- Билеты давай впополаме покупать, - сказала Алка.
- Да с деньгами сейчас нет проблем, - Андрей работал частным "мастером на час". - У меня весенне-летний период самый сенокос, или, как говорят господа актёры, "чёс". Все приличные мастеровые в отпуска сваливают. Но что-то ты хитришь…
- Ну, Андрей… - капризно протянула Алка.
Откуда что бралось, Алка сама себе удивлялась. Через месяц после принятия на работу, она бойко орудовала в операционном зале банка, заслужив репутацию самой сообразительной сотрудницы. В трудовом коллективе у неё сложились ровные дружеские отношения, в обеденный перерыв она с удовольствием, но в меру кокетничала с людьми из службы безопасности, задавшись целью выяснить, не связывают ли они её фамилию с отцом. Выяснилось, что вместе с отцом из банка было уволено множество людей, в том числе весь прежний состав безопасников. Она улыбалась и вспоминала фразу из спектакля про авантюристов, на который её сводил Андрей: "В нашем паскудном деле главное это ангельское терпение!" Правда, какое у неё паскудное дело, Алка сама ещё толком не понимала.
С отцом было сложнее. Пить он прекратил, или, во всяком случае, стал значительно меньше. В середине лета, окончательно оставив надежду устроиться по специальности, нанялся на работу в такси. Получал там гроши и уставал как чёрт. Когда Алка приезжала к нему, папа обычно сидел на кухне и хмуро и неподвижно смотрел в окно.
- Может, мне в деревню уехать, - однажды сказал он. - Буду у Ваньки батрачить. Там хотя бы свежий воздух…
Дядя Ваня, папин двоюродный брат, имел в Калужской области необъятное хозяйство, состоящее из кошки, собаки, десятка облезлых куриц и самогонного аппарата, у которого, сколько Алка его помнила, в основном, и проводил время.
- Папа, не хандри! - сказала Алка. - Подожди немного, всё образуется.
Отцу она ни разу не обмолвилась, где теперь работает.
- Ты отца давно не видела? - спросила мать. - Что-то я ему несколько раз звонила, телефон выключен. Поменял, что ли?
- Вроде прежний, - спокойно сказала Алка. - Он в деревню собирался.
- Ханурик Ваня ему достойную компанию составит, - сказала мать. - Ладно, по осени позвоню.
Они сидели с Андреем в кафе, она замотанная после работы, он какой-то напряжённый. Разговор не клеился.
- Я просто чувствую себя гидом-экскурсоводом, - сказал Андрей. - Это не современно: не спать с мужчиной, с которым регулярно встречаешься.
- Ты торопишь события, - сказала Алка. - Ты мне очень нравишься, но во мне что-то должно ёкнуть. Я не знаю, что, но я знаю, что мой мужчина должен быть единственным в жизни.
- Ёкнуть? - сказал Андрей. - Интересное определение. Это всё максимализм, свойственный молодости.
- Милый мой старичок, - засмеялась Алка. - Ты лучше скажи, почему ты не стал никуда поступать. Ты же очень талантливый человек.
Андрей был родом из какого-то маленького урюпинска, название его Алка вечно забывала, остался в Москве после армии, снимал квартиру и, в общем-то, перебивался с хлеба на воду.
- Я поступал, - сказал Андрей. - И даже проучился полтора года на историческом в университете.
- Ты не говорил раньше, - сказала Алка. - А почему ушёл, из-за денег?
- Денег не хватало на жизнь, - сказал Андрей. - Их и сейчас, собственно, не хватает. Так что дело не в деньгах, тем более что я сумел поступить на бюджетное отделение. Просто в какой-то момент я потерял нить.
- Какую нить? - спросила Алка. - Путеводную, что ли?
- Типа того, - сказал Андрей. - В один прекрасный миг я остро ощутил, что головы всех этих замечательных доцентов и профессоров, которые читают нам лекции об изощренной казуистике исторических трагедий, заняты на самом деле совсем иными проблемами: на что купить жене шубу, дитям мороженое, тёще новую мотыгу на дачу. И выучившись, мне предстоит уподобиться им или же, вопреки, стать "белой" вороной. Но если становится белой вороной, то лучше уж читать книги и быть самоучкой.
- Тебя трудно представить семейным человеком, - сказала Алка. - Скорей, этим пианистом с корабля.
Они недавно посмотрели спектакль "1900" с Меньшиковым в главной роли.
- Я хиппарь-революционер, без роду и без племени. Он один на всех, все на одного. Так что вить уютное гнездышко и растить деток явно не моя стихия, - сказал Андрей. - А ты что думаешь о будущем?
- Не знаю, - сказала Алка. - Когда поступила в автодорожный, мне казалось, что всё предначертано: получу высшее образование, буду работать в настоящей автомобильной фирме, сделаю карьеру в любимом деле. А сейчас, не знаю, мне кажется, я живу только сегодняшним днем…
В самом начале ненастного дождливого октября её вызвала начальник территориального управления банка Тамара Павловна Крылова, прозванная за дурной характер и чёрный глаз царицей Тамар.
- Алла, ты делаешь большие успехи, - сказала царица. - Начальник оперзала на тебя не нахвалится.
- Спасибо! - сказала Алка.
- В финансовую академию не планируешь поступать? - спросила Тамара Павловна. - Мы можем дать рекомендацию для заочного отделения.
- Может быть, в следующем году. Заранее спасибо за рекомендацию.
- У меня к тебе предложение, - сказала Тамара Павловна. - Старший кассир оперкассы на Бабушкинской уходит в декретный отпуск. Требуется замена. Опыта у тебя, конечно, почти нет, но схватываешь ты быстро. Месяц постажируешься, а потом вперёд. Что думаешь?
- Я не знаю, - сказала Алка. - Как-то неожиданно…
- Ездить, конечно, далековато, - Тамара Павловна взглянула в папочку, лежавшую на столе. - Ты ведь в Битце живешь?
- Да, - сказала Алка. - Но рядом с метро.
- Почти два часа добираться. Но ничего, девушка ты молодая, здоровая. Здоровая? - переспросила царица.
- Вроде не жалуюсь, - сказала Алка.
- Это правильно, - сказала Тамара Павловна. - В твоём возрасте болеть - непозволительная роскошь. Зарплата, естественно, будет увеличена, - она назвала сумму.
- Я думаю, что смогу согласиться, - сказала Алка.
- Я распорядилась выписать тебе небольшую премию, - сказала Тамара Павловна. - Так сказать, аванс в счёт будущих заслуг.
- Спасибо, Тамара Павловна, - сказала Алка. - Я вас не подведу.
- Я очень на это надеюсь, - сказала царица. - Предполагаю, что у тебя большое будущее.
- Ты даже не представляешь, какое, - подумала Алка, закрыв за собой дверь кабинета. Неясный замысел наконец начал обретать конкретные очертания.
Через две недели Алка знала каждый закуток операционной кассы на Бабушкинской. Болтушка Светка, старший кассир, вся в охах и ахах первой беременности, рассказала ей жизнь финансового очага за рамками инструкций. Второй кассир Лена уходит домой в пять вместо семи, с тихого попустительства начальства, она далеко живёт. Охранников двое, работают посменно. Первый - болванистого вида Вова, бывший десантник, целыми днями болтает с девками по служебному телефону. Второй - Пётр Николаевич, старый пень, дорабатывает стаж до пенсии, мимо него вагон с металлоломом провези, не шелохнётся. Давно бы уволили, но он дальний родственник самому предправления.
Камера над входной дверью не работает четвертый месяц, хотя я несколько служебных записок уже написала, сказала Светка, в нашем банке такой бардак.
- У нас вообще все видеокамеры чудные, - сказала Светка. - Их, наверное, при царе Горохе делали. Вместо фигуры контур, вместо лица - сплошной овал. Фиг поймёшь, кто вошёл, кто вышел.
- А если ограбление? - спросила Алка.
- Да какое здесь ограбление, - засмеялась Светка. - Бабушкинский рынок рядом, целыми днями народа тьма-тьмущая, да и милиции полно. Только идиот может решиться…
Ежедневно в оперкассе было десять-двенадцать миллионов рублей. К шести вечера с рынка сдавали выручку, это ещё миллионов пять, перед новогодними праздниками все семь. Инкассаторская машина из банка должна была приезжать в шесть пятнадцать, но обычно опаздывала, пробки, и деньги забирали около семи. Почти час в сейфе около полумиллиона долларов, и она, Алка, полная их хозяйка, не считая кого-то из дурачков охранников. Господи, полмиллиона долларов, и больше никаких проблем. Оставалось определиться с напарником.
Они вышли с Андреем из театра и решили прогуляться по пустынному уже Страстному бульвару.
- Странный спектакль, - сказала Алка. - "Шесть персонажей в поисках автора". Я, честно говоря, не очень поняла, что к чему. То ли люди, то ли куклы. Мне показалось, что они мечтают о кукловоде.
- Пиранделло, автор пьесы, писал в двадцатые годы двадцатого века, - сказал Андрей. - Это было время авангардизма и отрицания, что по сути одно и то же. И то же время показало, что это бег по замкнутому кругу: воинствующие атеисты перед смертью молили бога о пощаде, а закоренелые ботаники превращались в безжалостных палачей.
- То есть без кукловода никак? - сказала Алка. - Жаль, что он совсем не обращает на меня внимания.
- Это вопрос выбора. И, в конечном счёте, если ты не решишь сама, за тебя выберут другие.
- Ты был когда-нибудь на Золотом Кольце, Владимир, Суздаль? - спросила Алка.
- Нет, - сказал Андрей. - Я равнодушен к русской архитектуре. А это ты к чему спросила?
- На ноябрьские в банке небольшие каникулы, - сказала Алка. - Давай съездим, я хочу развеяться.
- Сейчас с деньгами не очень… - смутился Андрей. - Давай после Нового Года, я поднакоплю тогда.
- Я получила в банке премию, - сказала Алка. - Поехали. Приглашаю.
Андрей спал на спине. Вот и всё, думала Алка, почти не было больно и крови тоже почти не было. Всё произошло как-то незаметно, совсем не так, как должно было быть. Алка первый раз в жизни поймала себя на ощущении, что всё происходит не так, как ты себе это представляешь. Впрочем, а как она себе это представляла?
Они приехали в Суздаль под вечер, поужинали в ресторанчике, выпили немного вина. Небольшой зал ресторана был пуст, только у эстрады одинокий пожилой дядька неверным голосом пел в караоке: "Дрова в имилинаторе видны…"
Они поднялись в номер, Алка посмотрела в окно, голые березы в безнадёжности готовились к снегам и холодам. Андрей обнял её, повернул к себе и поцеловал в губы.
Алка аккуратно провела пальчиком по его плечу: только не обмани меня, я тебя очень прошу…
Андрей забормотал что-то во сне и повернулся на бок.
- Мне надо тебе кое-что рассказать, - сказала она за завтраком. И рассказала всё: про отца, про автодорожный институт, и про банк.
Андрей выслушал внимательно, не перебивая.
- И в качестве сухого остатка, - сказал он. - Ты решила стать графом Монте-Кристо. Я правильно уловил режиссёрскую задумку?
- Я просто не вижу другого выхода, - удивляясь собственному хладнокровию, сказала Алка. - Я могу, конечно, годами горбатиться на этот замечательный банк, и даже, наверное, сделаю неплохую карьеру, но в один миг меня выкинут как шавку, как в своё время моего отца. Или банк накроется медным тазом, я, во всяком случае, не удивлюсь. А эти деньги позволят жить, не интересуясь чьим-либо настроением.
- Ты в школе "Преступление и наказание" читала? - спросил Андрей.