Естественно ко мне в голову закрались подозрения. Закравшись, они в голове встали строем и стали невнятно задавать вопросы о правильности происходящего. Они орали: "Эй! А попробуй что-нибудь сделать такое!" А что я мог сделать один в квартире? Поработать за компьютером? Это я и так делал, без признаков усилий. Может быть, надо сделать что-то такое, от чего устаёшь? Какой-то физический труд? Кто-то, что тратит калории, заставляет потеть, вонять, нагибаться. Секс? Но не с Первой же Любовью! А больше на меня никто не позарится. Может просто прибраться в квартире?
Это кажется, что так просто прибираться, производить уборку, мыть, чистить, пылесосить, вытирать пыль. На самом деле это очень даже не просто, а иногда даже не знаешь, с чего надо начинать. Так как квартирка Первой Любви была аккуратненькая, прибранная и даже почти чистенькая, то мной было принято решение сделать влажную уборку. И только.
А где одно – там второе. Вытерев пыль, я обнаружил несколько мест, которых не касалась тряпка человека. Вытерев их, я обнаружил места, где ласково и нежно был припрятан различный хлам. За хламом – немытый пол, а где немытый пол, там и сломанные розетки.
Для того, чтобы чинить розетки, нужны отвёртки, а это приводит к тому, что начинаешь переворачивать квартиру вверх дном в её поисках. Пока найдёшь, обнаружишь ещё с десяток требующих косметического ремонта вещей. А это уже требует хоть какой-то организации. Имеется в виду моей, внутренней. Надо спланировать, что и когда надо сделать и начать постепенно этот план выполнять.
А во время того, как делается дело, как постепенно квартира превращается в чистую квартиру, как заменяются перегоревшие лампочки, и всё постепенно приходит в порядок, можно наблюдать за тем, как повышается твой собственный уровень счастья и удовлетворённости. Даже в такой маленькой вселенной, как квартира бывшей Первой Любви в забытом богом городе, можно навести порядок и начать получать счастье. Счастья так просто достигнуть. Всего то и надо, что начать выполнять условия для его возникновения. Одно из них – удовлетворение от самореализации – у меня начало работать. И я был реально счастлив, когда на мне проступил пот, когда я начал уставать, когда меня ударило током, и когда я сидел на полу посреди сияющей комнаты. Может быть она и не стала больше блестеть, но для меня на тот момент она была самой чистой и блестящей комнатой в мире, а квартира, в которой она находилась, была эталоном приборки. Всё было в страшном порядке.
Не был в порядке только я – от переусердствования разболелась голова и снова пришлось лечь в постель. По телу бегала приятная боль от усталости и с непривычки. А в голове, напротив, бегали приятные мысли. Что-то перестало во мне сегодня умирать, что-то непонятно из-за чего начало расти в голове. Нет, не раковая опухоль, пытался шутить я, чтобы успокоить себя, что-то более серьёзное. Тяга к жизни что ли? Или желание созидать? Или что-то в этом роде, которое раньше свербило у меня в заднице, но потом перестало.
В этот день я лежал и чувствовал, как оно родилось в моей голове и медленно поползло вниз. А тогда ещё подумал, что, наверное, свербить. Я не ошибся. Это было оно.
Я считал, что нужно с чего-то было начать. С какой-то банальности, с чего-то простого, не очень навязчивого, легко выполнимого и при систематических занятиях которым постепенно получается результат. Чтобы не сильно мучиться этой дилеммой, решено было просто заниматься зарядкой. Каждый день, постепенно увеличивая нагрузки. Простейшие упражнения: приседания, отжимания и скручивания. А почему нет? Тело будет постепенно приучаться снова быть телом, мышцы снова станут мышцами, а всё плохое уйдёт, как обычно уходит всё плохое.
Сразу после решения этой дилеммы возникает следующая – а когда начинать? Как показал мой недавний опыт, главное не тянуть. Ни с сем не тянут и вообще ничего не тянуть. Если решил что-то делать – делай, а начинать делать надо сразу после решения. Многие считают, что это опрометчиво что-то делать после решения, дескать, необдуманно, вдруг решение плохое? Со всей ответственностью скажу, что в зарядке ничего плохого нет. Поэтому, я прямо после обдумывания и принятия решения стал делать зарядку. Просто стал вдруг приседать, считая вслух разы. Затем стал пытаться отжиматься. От пола отжиматься не получилось, но я калач уже тёртый – я стал отжиматься от стола. Натренируюсь и буду отжиматься от пола.
И так – пока совершенно не выбился из сил. Пока не упал на пол от усталости. А когда уже совсем сил не остаётся – отдыхаешь в полной удовлетворённости. И в ритм ежедневный входишь – зарядка, работа, отдых. И, что меня особо удивило, такие изменения нравятся не только тебе. Она также радуется вместе с тобой тому, что ты растёшь над собой. Так трудно себя заставить жить, ещё трудней заставить жить кого-то, а уж если у кого-то это получается, то этот кто-то будет радоваться в разы больше тебя. И будет прав.
И она радовалась. Я много раз замечал, как она подглядывает, когда я делал зарядку. Мне было приятно. Прямо как в детстве, но по новому календарю моей жизни у меня как раз сейчас и было детство.
Следующей приятной неожиданностью было то, что в зеркале перестало появляться чудовище и, следовательно, я перестал в это зеркало смотреться. Теперь там был я. Конечно, не совсем то, что было когда-то, но и уже не то, что было совсем недавно. Лицо потеряло всю эту пугающую опухлость и заметно осунулось. Стали узнаваемы черты лица и уже можно было сравнивать себя с фотографией в паспорте. Но шрамы и огромные чёрный синяки под глазами всё же остались. Да и бог с ними, пройдут. Даже если и шрамы не рассосутся, то синяки точно должны пройти со временем.
Моя Первая Любовь решила, что уже пора выходить на улицу на прогулки. Честно говоря, мне было несколько стеснительно. Вдруг, кто увидит? Но все сомнения мгновенно рассеялись, когда я вспомнил, что я мог себе позволить не стесняясь ни капельки совсем недавно.
Мы вышли вечером и гуляли практически до утра. Надышаться воздухом было невозможно. Я бы мог вечность ходить по улице и дышать, дышать, дышать. Наверное, моё поведение было похоже на поведение котёнка, который первый раз попал на улицу – очень страшно, но дико интересно. Смотришь на людей, наблюдаешь, а они, люди такие смешные, торопятся куда-то. А те, которые не торопятся, ещё смешнее, – вальяжничают, лицо солнцу подставляют, дурачатся. Дома такие красивые! Раньше же не было тут столько красивых домой, откуда? Построили? А деревья? Когда успели посадить столько красивых деревьев?
Она шла рядом и улыбалась. Ничего не говорила. Говорил только я, в основном восхищался, как малолетний дибил, всем подряд – "смотри, какая кошка", "смотри, какая какашка" и "смотри, какие собачки". Кажется, я ей даже крикнул один раз, тыкая в неё же пальцем: "Смотри, какая ты!"
А какая она? В комнатном полумраке, в свете пронзающих квартиру лучиков солнца, в которых любят копошиться и клубиться пыль, я разглядывал её тело. Вполне еще узнаваемые бёдра и талия, и очень знакомый с полоской треугольник между ног. Помню, как когда-то давно я часами его изучал. Сейчас у меня уже, наверное, не хватит смелости, раздвинув её ноги, спуститься ниже и начать разглядывать её влагалище. Да и само слово "влагалище" вызывает какое-то странное стеснение, раньше такого не было. В данный момент совершенно не хотелось задумываться над тем, почему слово влагалище перестало быть для меня естественным. Это, конечно, возбуждало, но отнюдь не способствовало настроению и атмосфере.
Мы занимались любовью. Мои успехи, её сострадание и возможно даже любовь, весенняя уличная романтика и долгое воздержание сделали своё дело. Мы занимались любовью! Это было здорово! Как снова лишиться девственности. Я вспомнил, как пятнадцать лет назад мы, неловко обнимаясь и целуясь, расстались с девственностями. Что-то похожее произошло и сейчас – всё происходило настолько сковано, стеснительно и неаккуратно, что иногда мы хихикали. Я занимался любовью наяву с взрослой женщиной, а перед глазами была та, которая когда-то подарила мне радость любви и секса.
Мы занимались любовью, а затем я разглядывал её тело. Ну, её, наверное, казалось, что я разглядываю её тело, а на самом деле я сравнивал её теперешнее тело с тем, которое было тогда. Чисто визуально мало что изменилось, но если приглядеться, то обычные физиологические изменения, конечно, произошли – обвисла грудь, прибавилось в бёдрах и живот стал выпуклее. Но всё это мне было не важно. Да и какая разница, что у неё сейчас с телом, если мы уже занимались любовью? И даже это не причина, дело в том, что я к ней ничего не чувствовал.
Да, секс, да, занимались, но чувств никаких не возникло. Я прислушивался к себе очень внимательно, смотрел внутрь, искал, думал, что вот-вот сейчас возникнет, но ничего. Ни-че-го. Нет, она мне нравилась, хотя бы в силу того, что она была первой женщиной, с которой я испытал семяизвержение, её образ, тело, запах, речь, всё это мне напоминало о приятном, но я уже начал подумывать о том, что не смогу жить с ней долго. Пока буду, но всю жизнь, конечно нет. А имею я право думать о будущем? Пока не знаю, но думать о том, чтобы думать о будущем я уже начинаю. А это уже хорошо.
То, чего я опасался, но позволял с собой делать, всё равно произошло. Это чёртово сближение. Почему женщины просто не могут заниматься сексом, вот без этого вот всего? Зачем нужно лезть дальше и всё портить? Это чувство собственничества убивает все остальные чувства на корню. Но вот в этом моменте я себя обманывал. Это ни какое не собственничество. Это просто любовь, то самое чувство, мотающее нас по жизни и ломающее нам наши цели и наши пути. Зачем? Никогда и никто не ответить на этот вопрос. Пойдёшь против любви – будешь успешным, но несчастным, пойдёшь на любовь – станешь счастливым неудачником. Это обычный расклад по любви. Редко кому выпадает счастье быть и счастливым и успешным. Всё больше несчастных неудачников вроде меня.
Мы уже вторую неделю спим вместе. Не то чтобы это мне дико не нравится, наоборот, мне спокойно, и я мгновенно засыпаю, ведь рядом практически родной человек. Этот человек равномерно дышит, обнимает, гладит и тыкается носом в плечо. Это настоящее природное успокоительное и снотворное в одном флаконе.
Засыпаем в обнимку. Просыпаемся в обнимку. Как так получается, если я ночью постоянно ворочаюсь? Или она, переждав очередной мой ночной переворот со спины на бок, снова меня обнимает? Так это же придётся делать всю ночь – невозможно выспаться. Или она уже это делает прямо во сне?
А иногда мне снятся кошмары, и я начинаю нервничать – дёргаюсь и ворочаюсь очень активно во сне. По её словам, конечно. Тогда она начинает меня гладить и шептать на ушко успокаивающие слова. Всё хорошо, не бойся, всё хорошо. Спи. И я успокаиваюсь, а она снова меня обнимает.
Немного раздражает её гадкая привычка будить меня перед тем, как встать с постели. Но я не сержусь, потому что она меня тискает. Это по-детски, всё конечно и я порой считаю, что так идиотничать нельзя, но всё равно позволяю. "А кто это тут у нас спить, бу-бу-бусечки? А кто это тут у нас глазики не открывает, кисаньки наши, а?" – иногда хочется застрелить её за это, но чаще всё заканчивается утренним сексом. Удивительно, но от этих вот бубубусечек у меня мгновенно появляется эрекция. Я поначалу считал, что я извращенец, но потом перестал удивляться этому факту. Подумаешь, извращенец.
Она тащит меня на кухню. Я только что испытал оргазм, я хочу понежиться, а она тащит меня на кухню. Потому что остывает завтрак. Когда она успела? Яичница с помидорами, молоко, кофе, нарезанный тонкими кусочками батон. Я ем, а она смотрит на меня. Практически не моргая, даже пугает такое. Что это с ней? И каждым днём она всё довольнее и довольнее.
Это обычный распорядок нашего утра. Она встаёт на час раньше меня, готовит завтрак, затем будит меня, удовлетворяет мои мужские и, надеюсь, удовлетворяет и свои женские потребности, а потом мы завтракаем. Вместе, до того момента, как она уйдёт на работу, мы вместе делаем всё.
Она разговаривает:
– Я купила тебе брюки и несколько рубашек, примерь, надо посмотреть, где подшить, чтобы подошли. А ещё ботинки прикольные подыскала, чёрные, итальянские. Договорилась со знакомой, Ирой, там работает, даст померить домой, если подойдут – возьму. Я билеты в театр достала, сходим? Я так давно не была в театре, да и ты, наверное, забыл, что это такое. А лицо у тебя нормальное уже, подкрасим чуть-чуть, хи-хи, и потянет.
Одежда, театр. Я киваю, а что ещё делать, да и нет у меня права отказываться, не могу я её обидеть, она же столько для меня сделала. Подумаешь "не хочу" и "стыдно". Надо пересилить себя и идти, а стыд и своё "не хочу" засунуть подальше.
Убирает со стола, улыбается:
– Я со Светкой разговаривала, помнишь, одноклассница наша, она сейчас бухгалтером работает. Приглашает нас в гости, на дачу, съездим? И у неё переночуем. Ну, я побежала.
А вот это уже интересно. Она хочет закрепить свой статус несвободной женщины перед подругами. Как интересно, а моего согласия не надо? Или достаточно секса?
Нужно было серьёзно обо всём об этом поговорить. Меня серьёзно напрягала сложившаяся ситуация, какими-то неумолимыми силами она разрешалась в сторону совместного проживания, и, возможно, дальнейшей счастливой семейной жизни. На данный момент меня это крайне не устраивало. Можно считать это каким угодно скотством с моей стороны, какой угодно неблагодарностью, но во мне уже загорелся какой-то странный огонёк надежды на возвращение к своей старой жизни. И прожить её я хотел не здесь. Не в этом, полном уныния городе и доме. И пусть это покажется бесчеловечным, я не хочу прожить свою оставшуюся жизнь со своей Первой Любовью.
Да я с ней сплю, разговариваю и она милая, но это не любовь. Это банально времяпровождение от безвыходности. Она, конечно, меня выходила и не дала умереть, но нельзя из благодарности или чувства вины продолжать жить вместе. Да это просто будет не честно по отношению к ней, хотя, может я себя оправдываю и успокаиваю. Но сути дела это не меняет.
Я дождался, когда она вернётся с работы, молча встретил в дверях, подождал, пока она снимет пальто и, взяв за руку, повёл в комнату. Поначалу она меня неправильно поняла и по дороге в спальню стала раздеваться, но уже через несколько шагов, поняв, что происходит что-то странное, она заволновалась и стала меня спрашивать, что происходит. Я начал разговор просто:
– Послушай, присядь. В последнее время мы очень сблизились, практически живём, как муж и жена. Я хочу сказать, что мы слишком торопим события.
– Мне всё равно.
– Послушай, я хочу сказать, что…
– Я тебя люблю.
Вот и наступил этот дурацкий момент, когда тебе человек признаётся в любви, а ты не можешь ответить взаимностью. Вернее, ответить то можешь, соврав, но я не могу её сейчас так "кинуть на чувства". Жесть какая. Я ничего не ответил. Опустил взгляд вниз и замолчал. А она продолжала говорить:
– Я знаю, что ты меня не любишь, но это со временем исправится. Я буду такой, как ты захочешь, я стану такой, как надо. Как любишь ты то, что сидит у тебя в голове.
И говорила, говорила, говорила. Как же стыдно, ужас. Но чувство вины пропадает с каждой секундой.
Чтобы не смущать себя желанием заняться любовью, я решил спать отдельно. Зачел лишний раз возбуждаться? Конечно, я сразу же себя логично спросил, а зачем вообще переставать заниматься сексом? По идее, что мешает нам двоим понимать, что будущего нет, и продолжать жить, как жили. Но в том то и дело, что она была права, говоря, что это всё стерпится и слюбится. Если не принимать никаких радикальных мер, что и не заметишь, как втянешься в процесс и перестанешь отторгать в него. И чем дальше, тем труднее выбраться. Как сон – затягивает и проснуться невозможно практически. Я один раз уже испытал это – ничего не предпринял, спустил всё на тормозах, сейчас пожинаю плод своего бездействия. Поэтому – никакого секса, никаких иллюзий, лишь одна плутония и дружеские отношения.
Ей это было непонятно. Несколько начатых было разговоров зашли в тупик – обиды и мольбы. Она обижалась на мою бесчувственность и на моё нежелание её любить. Когда я говорил, что это невозможно, и, в принципе, очевидно, что заставить любить нельзя, начинались мольбы. А умолять она любила и умела, это я прекрасно помнил из прошлого. Это был настоящий спектакль, а она, хоть и никудышной, но настоящей актрисой – слёзы, заламывание локтей, рёв и причитание. И всё это для того, чтобы оставить меня с собой. Мне иногда хотелось заорать ей в глаза: "Да нахера я тебе такой нужен?"
Ненавижу её за это, бесит! Но, даже учитывая все эти факты, секса меньше не хотелось. Приходилось бороться с желанием. Она же понимала это всё, и специально испытывала моё сексуальное терпение – чулки, корсеты, прикосновения. Пару раз я сорвался, но не более. Чисто в профилактических целях.
В конце концов, я сказал, что я не буду больше с ней жить. Не хочу. Меня крайне не устраивала эта перспектива безоблачного совместного существования. Я её, эту перспективу попросту отрицал. Не надо было мне этого всего. Я сказал ей, что я уезжаю. Скоро. Не знаю когда, но скоро. Я уже прекрасно себя чувствую, могу работать и сам могу позаботиться о себе.
Как она орала. Мне припомнилось всё. Начиная со школы и заканчивая сегодняшним днём. Сплошные "скотина" и "неблагодарная" и проклятия, проклятия, проклятия. Орала она, не обращая на меня никакого внимания, внезапно начала, расхаживая взад вперёд, и внезапно же закончила. Попросту ей нужно было выговориться. А меня всё это только укрепляло во мнении, что прошлое никогда не станет лучше, что оно прошлое и всё то, что в нём произошло, остаётся в прошлом и никогда не меняется. Неужели это так трудно понять? Оказывается да, но убеждаюсь я в этом постоянно. В данном конкретном контексте уже второй раз. Я про себя улыбнулся, но, наверное, не смог удержать эмоцию и улыбнулся лицом. Этот мой промах был мгновенно замечен и проклятья полились в адрес моего эгоизма. И она ещё спрашивает, что смешного. Да всё смешно. Пришлось её остановить:
– Ты выглядишь дуррой, прекрати. Мне лично смешно видеть тебя такой. Ещё бигуди накрутить, халат и тапочки надеть, и будет полный комплект.
Она остановилась резко, словно выстрелили ей прямо в голову, секунд пять смотрела на меня, а потом разрыдалась. А сквозь слёзы были слышны уговоры остаться. Останься, я тебя люблю, я без тебя не смогу, я уже привыкла, я себя убью, мне плохо, ты мне нужен, почему ты со мной так и я, мне, меня. И я после этого эгоист? Да, она спасла мою никчемную на том момент жизнь, но это никак не обязывает меня расставаться с моим будущим. Я очень ей благодарен, но не более.