"Серая мышь" начинает действовать…
Нет ничего страшнее женщины, чье самолюбие ущемлено. Самые страшные враги выкристаллизовываются из бывших друзей. В одночасье Микис приобрел страшного врага в лице своего секретаря Ирины.
Хлопнув дверью в доме Самсонова, она поставила точку на прежней жизни. Подвела итог многолетней службе во славу великого имени. Своим поступком он снял с нее все обязательства. Растоптав ее чувства, вычеркнув ее из своей жизни, Самсонов дал ей полную свободу действий. Как он мог забыть то, что она для него сделала? Как он мог так ее обесценить?
Эти вопросы постоянно крутились в голове секретарши. Она постепенно привыкала к мысли о его предательстве. Нелегко признать, что теперь и она оказалась на месте тех женщин, которых Самсонов когда-то предал ради нее. В конце концов все возвращается. Не хочешь попасть в неприятную ситуацию, не ставь в нее других. Однако Ирина никогда не задумывалась над этим. Вот уже пять лет она жила жизнью Самсонова, абсолютно растворившись в ней. В своем собственном доме будто отбывала повинность: как зомби, выполняла домашние обязанности, следила за детьми, что-то отвечала мужу, но каждую секунду мысленно была с Самсоновым, только он полностью владел ее чувствами.
Со временем Ирина поняла, что он давно уже не работает как художник. Во всяком случае на ее памяти такого не случалось. Правда, были какие-то мастерские в разных концах города, но в них никого не допускали. Когда переехали в особняк на Успенском шоссе, во дворе дома Микис обустроил мастерскую, но бывал там крайне редко. В основном, она служила как складское помещение для бесчисленных альбомов, календарей и книг, которые на деньги спонсоров этот модный художник регулярно выпускал для поддержки своего имиджа.
Попав к нему на работу, Ирина впервые почувствовала себя женщиной. Самсонов был всегда внимателен, любезен, предупредителен, вовремя говорил ласковое слово. Она даже не заметила, как стала его любовницей. Это было логическим и оправданным итогом их привыкания и обоюдного притирания друг к другу. Конечно, эти отношения имели и обратную сторону медали: Ира стала безумно ревновать ко всем его бесконечным дамам. Однако со временем выработала собственную тактику и сумела стать основной и самой необходимой. Фактически она была женой Микиса: вела все его домашние дела, ревностно охраняла секреты художника. Потенциально опасных барышень, которые могли бы претендовать на ее место или оказывали слишком большое влияние на Самсонова, умело выводила из круга его общения. Не соединяла, когда дамы звонили по телефону или не дозванивалась к ним, когда он просил об этом. Как у секретаря в руках Ирины было достаточно механизмов, чтобы Микис попал в абсолютную зависимость от нее. Ира вела все необходимые переговоры, была предельно любезна с нужными людьми и отсекала всевозможных просителей, обращавшихся за материальной поддержкой или с просьбой составить протекцию. Все "негры" Самсонова имели дело только с ней, не беспокоя мэтра своими претензиями, не имея возможности наблюдать уровень его благосостояния, поскольку работы привозили к ней домой и расплачивалась с ними тоже она.
Именно Ира встала китайской стеной между Микисом и Леной Макеевой. Последняя целых две недели тщетно пыталась поговорить со знаменитостью по телефону, но всегда находились какие-то причины, в силу которых художник не мог даже подойти к трубке. Ира просила позвонить чуть позже, через час, завтра, через три дня… Так повторялось довольно долго. За время этих телефонных переговоров секретарь умело выведала у Лены, кто она такая, для чего звонит и зачем хочет встретиться. Постепенно картина прояснилась, и стали вырисовываться возможные последствия этой встречи. Привыкшая разрешать многие проблемы и щекотливые вопросы, Ирина и здесь взяла бразды правления в свои руки, о чем теперь очень сожалела. История с Яной совершенно выбила ее из колеи.
Однако сдаваться Ира не собиралась и на полпути к своему дому уже придумала окончательный план действий, но решила не торопиться, успокоиться и активные действия предпринимать на свежую голову, взвесив наутро все "за" и "против". Приехав домой, она и виду не показала, что на работе что-то произошло, а вечером позвонила Анжеле и рассказала о событиях в доме Самсонова Анжела отреагировала совершенно спокойно, сказав:
– Да сколько таких барышень уже было на нашем веку. И безумная любовь, и даже дети, а потом – где эти барышни? Без нас он как без рук, мы все дела его ведем, а новые люди еще не известно как себя проявят.
Не беспокойся. Без работы не останешься, – подвела итог Анжела, явно недооценивая ситуацию.
– Легко так рассуждать.
Ира не могла рассказать всего, что творилось на душе. Она же не просто секретарем работала, ей казалось, она была для Самсонова всем, а на самом деле он только делал вид, что любит и ценит, сам же использовал ее, как и остальных.
Однако в отличие от всех остальных Ирина прощать ничего не собиралась. Она умела рассчитывать ходы на десять тактов вперед, не ломилась в открытую дверь, а постепенно выстраивала цепь событий, которые всегда приводили к желаемому результату.
Ира не торопилась. Время шло… Отношения влюбленной парочки счастливо развивались. Микис даже решил купить девушке квартиру, чтобы она чувствовала себя уверенно в этой жизни, хотя предполагалось, что жить Яна будет с ним на Рублевке. Она оказалась девушкой практичной, а посему решила не терять времени даром и срочно полетела в свою Пензу выписываться, чтобы, вернувшись, тотчас прописаться в новой московской квартире. Правда, она и предположить не могла, что за время ее отсутствия на Самсонова свалятся такие события. Впрочем, на покупке квартиры они никоим образом не отразились, и в аэропорт Микис ехал уже с ключами от новой квартиры, которую знакомый риэлтор оформил за один день. Все переговоры проходили через Ирину, что доводило ее до температуры кипения. Однако внешне она была абсолютно спокойна и очень любезно напомнила Микису, что в аэропорту ему нужно быть не позднее 20. 00, а то девушка будет ждать и нервничать.
По утрам Ирина уже не просыпалась с щемящей тоской в груди и ощущением безысходности. Изо дня в день она приводила в действие свой план мести. Сегодня пришло время выбить самое сильное звено в защите Самсонова. Ира достала из сумочки сотовый и решительно позвонила.
После недолгого ожидания послышался голос Марины Плесовой.
Марина была очень удивлена, увидев на определителе мобильника фамилию Ирины. Отношения с ней и так довольно сложные, а в последнее время вообще почти прекратились. Случалось даже, что секретарь Микиса намеренно не сообщала о звонках Марины.
Было понятно, что только сверхъестественное событие заставило явного недруга позвонить, и после довольно сухого приветствия Плесова заняла выжидательную позицию. Ирина явно не знала с чего начать, но потом решила не мудрствовать и просто выложить всю информацию как есть.
– Мариночка, между нами в последнее время сложились весьма прохладные отношения, но тем не менее я решила позвонить вам. Наверняка вы, как всегда, принимаете горячее участие в проблемах Микиса, а потому хочу предупредить, чтобы вы не оказались в глупом положении, – говорила Ира, не давая оппоненту прервать себя и вставить хоть слово. – Дело в том, что Самсонов объявил сегодня, что решил жениться. Встретил на днях девушку прямо на улице, и что-то с ним случилось такое, чего никогда не происходило.
– Ну и прекрасно, – сказала Марина, не зная как реагировать на услышанное.
– Прекрасного мало, – не давая сбить себя с намеченного плана разговора, продолжала Ира. – У него сейчас проблемы, и очень большие. Пытаясь прикрыть свои авантюры, он непременно будет стараться всячески использовать ваши связи, чтобы кто-то не задумал ворошить его прошлое. Вы – вечная охранная грамота Самсонова, а ведь он просто использует вас, морочит голову, а сам живет в свое удовольствие.
У него сейчас любовь, мечты о новой жизни, в которой вам места не будет. Словом, информацию я сообщила, а вы уж сами решайте, как вам поступить. В ближайшее время до вас дойдут некоторые нелицеприятные подробности. Будьте к ним готовы и подумайте, стоит ли этот человек того, чтобы выгораживать его за счет своей репутации, – протараторила Ирина и, даже не попрощавшись, прекратила разговор.
Марина растерянно смотрела на мобильник, из которого доносились короткие гудки. Возможно, секретарша опять интригует, но, судя по ее решительному тону и нежеланию ничего обсуждать, именно все так и было, да и интуиция подсказывала, что Ирина говорила правду. Несомненно, это был поступок глубоко оскорбленной женщины, и звонила она не для того, чтобы досадить Марине, а чтобы выбить почву из-под ног у Микиса. Если это правда и события повернулись таким неожиданным образом, то она, Марина, не хочет в них участвовать. Стать посмешищем и служить пищей для досужих сплетен? Увольте!
Немного подумав, Марина позвонила Саше Алябьевой и поинтересовалась, вызывали ли ее для дачи показаний. Та ответила, что Маринину просьбу постаралась выполнить, во всяком случае о письме Лены Макеевой не упомянула.
– В связи с этим вы, наверное, чувствовали себя там не очень уверенно? – участливо спросила Марина.
– Да уж, казалась себе настоящей преступницей, непонятно зачем скрывающей от следствия важные детали, – проворчала в ответ Саша, подумав про себя, что знакомство с Самсоновым навечно гарантирует ей отрицательные эмоции.
– Я очень жалею, что попросила вас об этом, – заявила Марина неожиданно. – Если вы по-прежнему считаете необходимым, то можете отдать следователям письмо Лены Макеевой. В конце концов произошло убийство, и решать проблемы живых за счет и без того пострадавшего человека низко и возмутительно.
– Ушам своим не верю. Наконец-то! Что же такое произошло? Отчего вы так резко поменяли свои позиции? – искренне удивилась Саша.
– Ничего особенного не произошло. Просто я хочу отойти в сторону, не желаю и не буду служить прикрытием или отвлекающим маневром. Каждый сам должен отвечать за свои поступки. В этой жизни все возвращается – и плохое и хорошее. Если Микис ни в чем не виноват, и все его оговаривают, то он сумеет найти способ доказать невиновность безо всякой посторонней помощи.
– Наверняка Самсонов выкинул какой-нибудь очередной фортель? – стала допытываться журналистка.
– Да ничего нового. Все как обычно. Хорош со всеми и для всех, чтобы от этих всех получить свои дивиденды. Я устала. Надо же когда-то поставить точку. Видимо, момент настал.
– Ну что ж, замечательно. Мужчины должны закаляться, а если их постоянно защищать и помогать им, они становятся инфантильными. Сердобольность русских женщин привела к вырождению мужских особей, – ответила Саша для того, чтобы хоть что-то сказать, не очень веря в твердость Марининого решения. Та, узнавая об увлечениях Самсонова, нередко реагировала подобным образом, однако по прошествии некоторого времени он довольно ловко налаживал с ней отношения. Правда, прежде Марина не принимала таких жестких решений, не сходила с ранее намеченного пути.
– Мы сейчас не будем теоретизировать на эту тему. Может, имеет смысл сегодня же подъехать к Власову и передать письмо Макеевой. Мол, только что прочла и поняла, что это может помочь следствию. Лучше не откладывать, а сделать это прямо сейчас.
– Хорошо, сейчас же позвоню Власову и отдам письмо. Если что-нибудь узнаю – сразу свяжусь с сами, – не скрывая удивления, сказала Саша.
– Жду. Значит, на связи. Пока-пока, – заторопилась Марина и повесила трубку.
– Пока-пока, – еле успела проговорить Алябьева и тут же стала разыскивать телефон милиции. Сделать это было довольно сложно, поскольку номера телефонов записывались на всяких клочках бумаги и могли оказаться где угодно (так же как и визитки). Вроде бы все под рукой, все самое необходимое рядом, а найти невозможно.
Наконец откопав нужный номер, она позвонила.
– Анатолий Матвеевич, я прочитала записи, которые мне оставила Макеева. Вспомнила о них после нашего с вами разговора. Думаю, вам тоже будет интересно с ними ознакомиться, – выпалила Саша.
– Прекрасно, когда сможете подъехать?
– Буду в течение часа.
– Жду, – коротко ответил капитан.
У Александры просто камень с души свалился. Она думала, что следователь будет укорять ее и выяснять, почему сразу не сообщила о письме, а все разрешилось очень спокойно.
– Да, Александра Николаевна, не могли бы вы мне подсказать номер телефона Шапошникова? – спохватился в последний момент Власов.
– Легко, – сразу отреагировала Алябьева. Этот номер она помнила наизусть, поскольку с Петей общалась часто.
По дороге домой Саша все же решила предупредить Шапошникова, что ему будут звонить из милициии, и она, как законопослушная гражданка, была вынуждена дать номер.
Шапошников терпеливо выслушал объяснения Алябьевой и удивленно сказал:
– Странно, некоторое время назад Микис заезжал ко мне и даже словом не обмолвился, что к нему приходила Лена Макеева.
– А я думала, вы сейчас не очень контачите, – в свою очередь удивилась Саша.
– Правильно думала. Но пару недель назад он позвонил мне, причем сам, не через секретаря, как любил делать в последнее время. Был такой радостный, возбужденный. Вечером договорились встретиться. Приехал с какой-то барышней. Мы с Анькой поначалу не обратили на нее внимания, думали, очередная фефела. Однако Микис вел себя с ней не так, как со всеми, и сообщил, что женится на ней. Во всяком случае для начала собирается ее окрестить. Была Яной, станет Дашей. На другие темы – ни слова. Только завел разговор, почему не делюсь с ним заказчиками.
– А ты объяснил, почему?
– Объяснил, но он почему-то обиделся и уехал со своей будущей Дашей. С тех пор больше не объявлялся.
– Интересно все развивается, нарочно не придумаешь, – проговорила Саша.-
После визита в милицию созвонимся, поделимся впечатлениями… До связи.
Теперь все начинало сходиться.
"Видимо, Марине каким-то образом стало известно о скоропостижной страсти Самсонова, – размышляя про себя, наконец-то поняла суть происходящих событий Саша. – Это и стало последней каплей, переполнившей чашу ее терпения".
Да-а… Сложная теперь у Микиса Захаровича ситуация складывается. К большим начальникам он обратиться не может: там ему Гнилов подпортил контакты. А тут и Марина вдруг в сторону отошла.
Масленников дает показания
Алябьева подъезжала к отделению милиции. Обилие автомобильных пробок давало возможность не только пообщаться по телефону, но и поразмыслить о событиях последних дней. У Саши возникло странное чувство, будто она уже была участницей этих событий и четко знает сценарий, по которому они развиваются. Увидела встречу Шапошниковых с Самсоновым, вплоть до того, как они сидели, какое было освещение, кто во что был одет. Представила себе, как новую пассию художника крестят в Дашу и кто при этом присутствует, потом увидела Самсонова в аэропорту…
Тут пробка двинулась с места, живые картинки моментально исчезли, и через десять минут Алябьева была в милиции. Власов не стал ее долго задерживать, безо всяких комментариев взял письмо, поблагодарил, и они расстались.
Такая оперативность капитана была продиктована многими причинами. Во-первых, он не хотел долго выяснять, почему Алябьева сразу не отдала письмо, во-вторых, с утра у него были запланированы встречи. Вот-вот должен был подъехать Викентий Масленников, затем Шапошников и новый для Власова персонаж – секретарь Самсонова, Ирина.
Интуиция подсказывала капитану, что в события включилась новая движущая сила, которая в мгновение ока раскрутит этот запутанный клубок и приведет наконец к решению кроссворда с убийством Елены Макеевой.
До прихода Масленникова Анатолий Матвеевич успел прочитать письмо Макеевой. Ровно в два часа дня в дверь постучали, и вошел Викентий Масленников, автор "Букета одуванчиков". С первого взгляда этого человека можно было отнести к разряду художников. Типичная борода, длинные волосы, замызганные джинсы, черный свитер, видавшая виды куртка-пуховик. Вид довольно не ухоженный. В руках он терзал черную вязаную шапочку, окрещенную в народе "пидеркой".
Масленников был растерян и напуган. Не мог поверить, что Лены больше нет. Единственно близкого ему человека. Он очень тяжело переживал эту потерю. Спросил, когда Лену можно похоронить? До него этот вопрос никому не пришел в голову. Узнав, что через два дня, тут же сказал, что все сделает и возьмет на себя все хлопоты и расходы, связанные с похоронами. Очевидно, ему необходимо было занять себя активной деятельностью, чтобы не оставаться один на один с этой смертью и своим полным одиночеством. Викентий с абсолютной точностью повторил письмо Лены Макеевой об истории их отношений с Самсоновым. Во время своего рассказа он, видимо, вспоминал какие-то неприятные для себя моменты, и лицо его искажала боль.
– Не могу простить себе, что подстрекал Лену выяснить с ним отношения и потребовать денег. Я просто не знал, как помочь, ведь она жутко нуждалась и не могла найти сил, чтобы исправить ситуацию.
– А чем она зарабатывала на жизнь? – спросил Анатолий.
– Да так, какую-то косметику продавала…. Случайные заработки… Я помогал, когда мог, или мужчины, которые у нее изредка появлялись. Она даже хотела продать свою квартиру, купить меньшую, а на разницу жить.
– Как вы думаете, почему Макеева раньше не потребовала от Самсонова того, зачем пришла через десять лет?
– Не поверите. Лена ведь любила его до последнего своего дня. Поначалу ждала, что сам придет, потом не хотела, чтобы тот видел, как она опускается на дно. Даже когда Самсонов случайно зашел года два назад, Лена буквально вытолкала его за дверь, а потом целый месяц рыдала, зачем это сделала. Женщины хлопают дверью, уходят или выгоняют мужчин, а сами ждут, чтобы те за ними бежали, останавливали, уговаривали. Самсонов тогда ушел навсегда. Она же продолжила свой путь вниз. Когда дошла до последней точки, когда исчезла последняя надежда на то, что он все-таки вспомнит о ней, Лене стало все безразлично. Тогда-то она и пошла к Самсонову выяснить отношения. А подтолкнула ее только что вышедшая книга художника "Секреты успеха". Для Лены было очень важно, как он о ней вспоминает, оставила ли она хоть какой-то след в его жизни. Женщин понять невозможно, – тяжело вздохнув, констатировал Вика.
– Это точно. Непостижимые создания и непредсказуемые поступки, – согласился Власов, подумав при этом, что особенно это ощутимо в деле, где задействовано столько женщин. У каждой куча своих тараканов и подводных течений, к тому же любую из них можно подозревать.
В этот момент в комнату зашел стажер Щукин, которому было поручено выяснить все о современных технологиях создания картин.
– Викентий Арнольдович, а как часто обращался к вам Самсонов с заказами? – поинтересовался капитан Власов.
– Постоянно. Я все время выполнял для него различные работы.
– А поточнее, какие именно?
– Делал основы портретов.
– Это на аппарате в музее Российской авиации? – живо спросил Вася Щукин, видимо, накопавший какую-то интересную информацию.
– Да нет, как раз после этого. Я раскрашивал.
– Вы о чем говорите? – ничего не понимая, спросил Власов.