-Хорошо, поставь на табурет. Дай тряпку. Надо бы грудь ему протереть. Посмотрим, что там с раной. Помоги, - это уже ко мне, - рубашку снять.
Стянув нижнюю рубашку, я бросил её на пол. Валентина между тем вытащила из-подформу и стала связывать их в узел.
-Надо спрятать, - пояснила она и вышла.
Между тем Глафира сделала укол, растворила в кипятке какой-то порошок, и нам с трудом удалось влить раствор в рот Анатолию. Тот на минуту приоткрыл глаза, мутным взглядом обвёл комнату, и вновь потерял сознание.
-Теперь остаётся только ждать, - успокоила меня женщина, - через каждые два часа давайте эти порошки, - мне протянули пакетики, - растворив их в кипятке.
На этом Глафира попрощалась и, забрав свой саквояж, ушла.
Валентина вернулась через полчаса, и принесла свёрток с одеждой.
-Это вам, - она протянул его мне, - переоденьтесь. В форме оставаться нельзя, в городе немцы и вас могут арестовать. Долго здесь оставаться нельзя, а вот ваш друг побудет у меня. Выдам его за своего родственника, а вам завтра придётся уйти. Вот поешьте, - мне протянули кусок хлеба, чашку кипятка и пару картофелин.
-Извините, большего предложить не могу. С продуктами туго.
Всю ночь я просидел у кровати друга. Утром пришла Глафира проведать его и заверила, что опасаться больше нечего. После скудного завтрака я попрощался с Валентиной и, оставив Анатолия на её попечение, ушёл. Проблема заключалась в том, что я не знал, куда идти. Бесцельно бродил по городу. Мне удалось сохранить свою воинскую книжку, и я был уверен, что предъявив её, могу вновь оказаться в одном из воинских подразделений. В городе задержался до позднего вечера, а потом решил выйти на дорогу и отправиться дальше. Темнота сгущалась, и мне стала как-то неуютно. Часа через полтора впереди показался пугающий своей мрачной отрешённостью лес. Где-то ухал филин. Настроение резко упало. И зачем я только пошёл сюда? Остался бы в городе, возможно, нашёл место, где можно переночевать.
За невесёлыми размышлениями я едва успел заметить мелькнувший неподалёку слабый отблеск огня.
-Так, уже и глюки пожаловали, - не успел я подумать, как явственно увидел, что свет переместился чуть правее и стал приближаться. Зря я сюда сунулся, гуляю по лесу, огоньки блуждающие мерещатся. Не успел я сформулировать мысль, как почувствовал удар по голове и отключился.
Не знаю, как долго был без сознания. Очнувшись, отметил, что нахожусь в незнакомом помещении.
-Ого, очухался, пострелец! – услышал я мужской голос.
С трудом повернув голову, заметил, что нахожусь не один. Рядом на колченогом табурете сидел мужчина, одетый в старую телогрейку и с любопытством разглядывавший меня. Голова гудела, сознание фиксировало всё больше странных фактов: потолок, нависавший надо мной, почему-то был сооружён из веток, пол, чисто выметенный, застелен соломой, лежал я не на кровати, а на деревянном топчане. Под потолком коптила керосиновая лампа.
-Вижу, вижу, что любопытство тебя одолело, - продолжил незнакомец, - давай что-ли, познакомимся. Степан, - представился он.
С трудом высвободив из-под одеяла руку, произнёс:
-Вячеслав.
-Ну, что же, Слава, рассказывай.
-Что рассказывать?
-Как ты в лесу очутился? Кто сам по жизни? Не менжуйся, чем быстрее всё выложишь, тем быстрее решим, что с тобой делать.
-Сначала ответь мне на один вопрос. Кто меня так знатно приложил?
-Сначала ты давай, а я уж потом.
-У меня где-то в ковбойке документ лежал. Может, вы уже нашли?
-Нашли, нашли, не волнуйся.
-Тогда чего спрашиваешь. Там всё написано.
-Написано-то, написано, но мне хотелось всё от тебя лично узнать, а самое главное, почему боец Красной армии гуляет по лесу в одиночестве и в гражданке?
-Так уж вышло. Контузило меня слегка. Когда очнулся, вижу, друг ранен. Отправился я на поиски помощи. Вышел в город. Там мне помогла одна девушка.
-И как же ту девушку зовут?
-Валентина, там ещё фельдшер приходила.
-Случайно не Глафирой звали?
-А ты откуда знаешь?
-Наши это люди. Уже про тебя всё выяснили.
-Тогда зачем у меня выпытываешь?
-Хотел проверить. Ты уж извиняй, есть одна непонятка.
Глафира говорила, что с твоим дружком что-то неладно. Вроде ранен был. Ты ей сказал, что ранили его на днях, а вот рана зажила, по её словам, около месяца назад. Странно! Тебе не кажется? Может, пояснишь?
-Чего говорить, всё равно не поверишь.
-А ты попытайся.
Пришлось рассказать про странную избушку, исчезнувшую сразу же, как мы её покинули, про старушку и её странное лечение.
-Да, - слышал я про это, - в голосе Степана появились нотки удивления, - рассказывали люди, что в лесу можно встретить подобную избушку.
Она, то внезапно появляется и так же внезапно исчезает. Что самое странное, появляется она лишь тогда, когда кому-либо требуется помощь. Получив её, люди уходили, но обратно никто не смог вернуться.
Значит, говоришь, был там, и что видел?
-Да ничего особенного. Избушка, как избушка. Печь, стол, кровать, окно с занавеской. Хозяйка влила моему товарищу какую-то настойку, и раны его к утру затянулись. Позавтракав, мы ушли. Отойдя метров на сто, я обернулся, но избушки уже не было. Хочешь, верь, хочешь – нет. А теперь, скажи мне, куда я попал?
-Ко мне попал. Скажи спасибо, что ночью встретил тебя в лесу. Полкан чужака учуял, - в землянке появился волк. – Да ты не бойся ручной он.
-А зачем по голове надо было тюкать?
-А сам-то как думаешь? Не могу я вот так просто, показать своё жильё чужаку.
-Слушай. Стёп, а ты так и не ответил на мой вопрос.
-Разве? Лесник я местный. Живу здесь, людей заблудившихся спасаю. Тебя вот, например. Сам-то, что делать дальше думаешь?
-Вернуться назад хочу.
-Назад, это куда?
-Фрицев бить!
-Раз так, помогу. Утром отлучусь, а пока спи, давай.
Не знаю, как долго я спал, но, проснувшись, своего знакомца в землянке не застал. Полкан мирно посапывал в углу. Едва я встал с топчана, как волк приоткрыл глаз и посмотрел на меня. Увидев, что я не собираюсь выходить, успокоился. На столе виднелись миска с отварной картошкой, кружка с молоком и пара кусков хлеба. Рядом лежала записка "Подкрепись".
Позавтракав, вновь улёгся на своё место и не заметил, как задремал. Разбудил меня Степан, похлопав по плечу.
-Просыпайся, соня, за тобой пришли.
-Кто? - изумился я.
-Заходи, - сказал он кому-то.
В землянке появился мужчина.
-Анатолий, - в изумлении вскрикнул я, - ты!
-Здорово, дружище! Давай, собирайся. Нам пора.
Я впал в ступор. Как же так! Только вчера мой товарищ лежал без сознания, не мог даже рукой пошевелить, а сегодня вот он передо мной, живой, здоровый и невредимый.
Увидев моё недоумение, Толик, присел ко мне на топчан.
-Извини, не поверил я в твой рассказ о своём ранении, вот и налетел на тебя. Оказалось, правда. Когда ты ушёл, Валентина хлопотала возле меня, давала микстуру и порошки, но температура не спадала. Я метался в бреду. Думал, всё, хана! Внезапно раздался стук в дверь. На пороге стояла пожилая женщина в пуховом платке и полушубке. Войдя в комнату, и не говоря ни слова, она подошла ко мне и спросила, что случилось. Валентина рассказала. Старушка достала из кармана два пузырька и велела принести воды. Растворив содержимое одного из флаконов, с помощью Валентины влила мне в рот. Даже сквозь забытьё я почувствовал горечь напитка. Второй пузырёк она велела дать утром. И вот – я здесь. Хочешь, верь, хочешь, нет. Да, чуть не забыл, старушка просила передать тебе это.
Анатолий вынул из кармана листок бумаги и протянул мне:
-Сейчас не читай. Останешься один - прочтёшь! Так она велела. Нам, пожалуй, пора. Живо, собирайся.
Степан протянул мне телогрейку:
-Надень это, теплее будет. Как до своих доберётесь, там тебя переоденут. Вот, - он протянул небольшую холщовую сумку, - возьмите. Там продукты. На первое время хватит. Пора прощаться. Полкан проведёт по лесу.
Мы вышли из землянки, волк бежал впереди, показывая путь. Вскоре показалась опушка. Полкан встал, посмотрел на нас, и повернул обратно. Идти пришлось долго, пока впереди не увидели крыши небольшой деревеньки. Мы решили заглянуть туда и, подойдя к крайней избе, постучали в дверь.
-Хозяева, есть кто дома?
Дверь распахнулась, и на порог вышел старик в портах и рубахе навыпуск.
-Чегой орёте-от? Ась?
-Дедушка, - прокричал я, - в деревне немцы есть?
-Кричать-то зачем? Чай не глухой. А немцев в деревне нету. Одне мы здесь. Я да бабка моя. А вы хто такие будете?
-Окруженцы.
-Какие такие охруженцы?
-К своим добираемся. Друга у меня ранило, его спасал. Вот от своих и отстали.
-От своих, значица. Ладно, заходьте. Дома побалакаем.
Мы вошли в сени, и тут нас ждал сюрприз. Выпрямившись, увидели, что на нас направлены стволы двух наганов.
-Стоять, где стоите. Руки поднять, резких движений не делать, - приказал один из мужчин с оружием в руках.
-Так мы и так стоим, - ответил Анатолий.
-Кто такие?
Я рассказал то же, что и встреченному ранее деду.
-Чем докажите?
Возьмите книжки красноармейцев. Они у нас в карманах.
-Книжки, значит. Проверим.
Подошёл один из мужчин и достал наши документы. Затем нам устроили детальный допрос, выясняя, как зовут, где родились, из какого города призывались, в какой части служили, кто были нашими командирами. Вот тут едва не случилась беда. На все вопросы, касающиеся службы, я ответил без запинки. Но вот, когда нас стали расспрашивать про то, где мы проживали, я впал в ступор. Ты, наверняка, поймёшь меня, Свет. Я мог, конечно, назвать улицы, памятники современной мне Москвы, но реалий Москвы военной я не знал. Едва не сказал о храме Христа Спасителя, о том, что тело Сталина убрали из мавзолея. Выручил Анатолий, с блеском ответивший на все каверзные вопросы.
-Ну, что, прошли мы тест на пригодность? – поинтересовался я, не подозревая, что слова "тест" может быть не известно людям того времени. Оказалось, прав. На меня странно посмотрели и задали вопрос, который чуть не привёл к плачевным результатам.
-Чего ты говоришь про какой-то тест? Что это такое? – взвился один из мужчин, - слово какое-то не нашенское. Влад,- обратился он к своему спутнику, - мужик-то явно шпион. Слова у него странные. Точно, шпион. Расстрелять его, и нечего чирикаться.
-Подожди, подожди, сначала разобраться следует.
-Да подождите вы, шпион, шпион! – вклинился Толик, - какой он шпион. Кореш мой. Вместе учились, вместе росли. Только после школы я работать пошёл, а он в институт поступил. Да знаю я его как облупленного. Спас он меня. Стал бы шпион тащить меня из-под обстрела, рискуя жизнью.
-Ладно, ладно, не кипятись. Только пусть объяснит, что такое "тест".
Пришлось рассказать, что к чему.
-Вроде всё прояснилось, можете руки опустить. Пойдёмте в горницу.
Нас провели в комнату, похожую на многие другие в деревенских домах. Большую часть занимала белёная русская печь. У окна стояла длинная скамейка, перед ней, выскобленный до блеска, стол с самоваром. Как ни странно, в красном углу висела икона с лампадой перед ней. Из книг я знал, что наличие икон в домах не приветствовалось, а иногда, люди, имевшие у себя изображения святых, подвергались гонениям. У противоположной стены разместился объёмистый сундук.
-Присаживайтесь, почаёвничаем. Звиняйте, особых разносолов нету, но вот, картошечки с огурчиками солёными отведайте, - предложила нам хозяйка дома. Старик куда-то исчез, за ним, накрыв на стол, ушла и его жена. Мы остались вчетвером.
Вдруг я услышал тихое мычанье. Увидев моё изумление, мужчины рассмеялись.
-Сразу видно городского жителя, - усмехаясь, начал Влад, - смотри, - подойдя к закутку у печки, откинул тряпку, закрывавшую вход, и я увидел телёнка, стоявшего там, который требовательно мычал.
-Ишь, пить видно хочет.
Появилась хозяйка, принесла ведро с водой, поставила перед телёнком. Тот успокоился и начал пить.
-Мал ещё, а в сарае холодно, вот и пришлось сюда привести, - пояснила женщина.
Напившись, телёнок затих, и мы приступили к трапезе. Меня мучило любопытство, вот, мы всё о себе рассказали, а до сих пор неизвестно, куда попали. Словно почувствовав моё настроение, Влад отложил ложку, и ответил на интересовавший меня вопрос:
-Партизаны мы. Вижу, хотел спросить, да побоялся. Ещё раз повторяю, - видя моё недоумение, повторил мужчина, - партизаны. Ближе к вечеру выйдем в отряд, а там уж и решим, что с вами делать.
-А немцы в селе есть? - вклинился Анатолий.
-Были да сплыли. Нет, не мы их порубили, сами уехали. Делать им здесь нечего. Старосту оставили, а сами в город укатили. Староста из наших. Так что бояться нечего.
-А сейчас нам что делать?
-Да что хотите. Только на улице светиться не советую. Лучше всего отдохните.
Ближе к вечеру вышли из деревни. Вскоре к нам присоединилось ещё пять человек, вернувшиеся с задания. Часа через два прибыли на место. Отряд располагался в лесу в обустроенных землянках. Нас поместили в одну из них и сказали, чтобы мы не покидали её пределов до тех пор, пока не позовут. Я присел на топчан и не заметил, как задремал. Разбудил меня Толя:
-Вставай, за нами прислали.
На пороге виднелся молодой паренёк:
-Пошли, командир ждёт.
Мы прошли в землянку, расположенную чуть в стороне от других. За столом виднелся мужчина лет пятидесяти.
-Иди погуляй, Костя,- вместо приветствия произнёс он.
Паренёк, сопровождавший нас, вышел.
-Присаживайтесь, говорить будем. Да садитесь уж, вон туда, на скамейку. Рассказывайте, кто такие, куда путь держите?
-Так мы вроде бы всё уже рассказали.
-Теперь мне давайте.
Пришлось повторить всё то, о чём мы поведали раньше.
-Всё с вами ясно. Вроде не врёте. Пока у нас останетесь, а там, если будет такая возможность, переправим в действующие части. Впрочем, торопиться не советовал бы.
-Что так? – поинтересовался я.
-Я вам вот поверил, а поверят ли органы? Повоюете с нами, покажете себя в деле, полегче вернуться будет. Не будут долго мурыжить. Глядишь, и штрафбата избежать удастся. Моё слово кое-что да значит. Ладно, идите. Вас на довольствие поставят. Кость, проводи товарищей, - крикнул командир, выглядывая из палатки.
Появился знакомый нам паренёк и, не говоря ни слова, повёл нас на новое место жительства. Конечно, новым жильём землянку назвать было трудно, но всё-таки своё жилище как-никак. Вместе с нами, как оказалось, будут проживать уже знакомый нам Влад и его напарник Стас. Вот так мы и оказались в партизанском отряде. Начались будни. Вначале к нам присматривались, затем стали брать на задания. Одних никогда не отпускали. Нас всегда сопровождали либо Стас, либо Влад, с которыми мы, нельзя сказать, чтобы подружились, но находились в хороших приятельских отношениях. День проходил за днём, не внося в наше существование никаких изменений. Иногда приходилось дежурить по лагерю. В наши обязанности входила заготовка дров, поддержание огня на кухне, а также мы ходили на речку за водой, помогали врачам и так целый день.
Однажды командиру отряда поступило сообщение, что в один из дней на фронт пройдёт неприятельский эшелон с техникой. Было принято решение пустить этот состав под откос. Железная дорога проходила через город, в котором мы уже побывали, затем шла дальше через пустошь, где и было решено провести операцию по подрыву. Пустошь была странной и скорее напоминала громадный овраг, поросший кустарником и карликовыми деревьями. Как раз там было удобное место для засады.
После непродолжительных споров меня с Анатолием решили включить в состав группы, состоявшей из десяти человек.
К месту назначения выдвинулись ещё затемно и, выбрав удобное место, заложили взрывчатку, а сами залегли в кустах в ожидании состава. Время как будто замедлило свой ход и я, несмотря на мороз, задремал. Приснилась мне Москва, моя Москва и умершая бабушка, которую я очень любил. Она заменила мне родителей. Погрозив мне пальцем, тихо сказала "Береги себя, внучок. То, что вы задумали, пойдёт совсем не так, как должно. Берегись!"
Разбудил меня Стас, похлопав по плечу:
-Проснись, слышишь, состав приближается.
Действительно, вскоре показался ожидаемый нами эшелон. Боже, впереди была платформа с гражданскими, сидящими на ней. В основном. Как удалось разглядеть, там были женщины, дети и старики. Фрицы таким образом решили подстраховаться. Ни в чём не повинные люди могут погибнуть.
-Смотри, - подёргал меня за рукав Анатолий, - вот ведь что, сволочи, удумали. Что делать будем? Взрывчатка сработает от детонации, первыми примут на себя удар те, кто на платформе. Не выживет никто.
Не дожидаясь ответа, он вскочил и, размахивая руками, бросился к поезду.
-Стой, падла, - закричал Влад, - стой!
Раздался выстрел и Толик, взмахнув руками, упал.
-Ты что делаешь, идиот? – набросился я на Влада, - не видишь, он попытался предотвратить кровопролитие, а ты, ты его убил!
Не успел я закончить, как кто-то огрел меня по голове. Последнее, что я помню, был страшный взрыв и скрежет металла.
Очнулся я уже в лагере связанным. Рядом находился Анатолий. Оказалась, пуля, пробив мягкие ткани плеча, прошла на вылет, не причинив особого вреда. Он, как и я, тоже был связан. В землянку заглянул Константин, окинул нас взглядом и презрительно бросил:
-Чего зенки пялите, прихвостни фашистские? Глядите пока. Завтра вас в расход пустят, - и вышел, сплюнув на пол.
Ничего себе расклад. За что? Мы же хотели помочь, помочь своим же советским людям. И тут я вспомнил про взрыв.
-Толик, ты как? Говорить можешь?
Приоткрыв глаза, он кивнул головой.
-Не знаешь, чем дело закончилось?
-Состав взорвали. Технике каюк. Постреляли чуток.
-А как те, кто впереди на платформе находился?
-Погибли все.
Я отвернулся к стене, пытаясь сдержать набежавшие слёзы.
-Ты чего? - поинтересовался Анатолий, - смерти испугался?
-А кто её не боится?
-Слушай, бежать надо.
-Бежать надо, это точно, - согласился я, - но как это сделать?
-Двигай ко мне. У меня в сапоге нож запрятан. Меня не обыскивали в отличие от тебя. Постарайся вытащить. Может, верёвки удастся перерезать.
-Как ты себе это представляешь? Меня спеленали словно младенца.