-Пора, - раздалось совсем рядом, и первая фигура вывалилась из окопа и поползла по полю. Затем вторая, третья. Наступила и моя очередь. Мы с Анатолием присоединились к остальным. Пока удача была на нашей стороне. Минут через десять мы оказались на месте, куда так стремились. Скатившись в окопы, огляделись. Никого! А где же передовые части? Пригнувшись, прошли вдаль по окопу. Впереди заметили огонёк папиросы и вдруг, как гром с ясного неба:
-Стой! Кто идёт?
Мы замерли, в недоумении повертев головами. Опять никого. Чудеса, да и только. Внезапно прямо передо мной выросла белая фигура:
-Кто такие? - спросила она.
Замерев на минуту от неожиданности, ответил, слегка заикаясь:
-Окруженцы.
Направленное на меня ружьё, опустилось.
-Старший есть?
-Младший лейтенант. Здесь он где-то.
Появился наш командир и представился:
-Вывожу молодое пополнение из окружения. Наш грузовик разбомбило. Восемнадцать погибло, есть раненые.
-Идите за мной, потом разберёмся.
Последовав за провожатым, прошли по окопу и вскоре оказались перед блиндажом.
-Ждите, - опять короткий приказ.
Ждать пришлось недолго. Вскоре появился капитан и, оглядев нас, приказал отвести подальше от передовой. Сопровождал его старший лейтенант гос. безопасности.
-Николай, разберись там с ними, - донеслось в спину.
Понурившись, пошли следом. Явно, не зря к нам прикрепили этого Николая. Как же, жди, разберётся он. На самом деле всё оказалось не так уж и плохо. Нас попросили предъявить имеющиеся документы, которые находились у нашего командира. Слава богу, в суматохе он их не потерял. Проверив бумаги, старший лейтенант вернул их нам.
-Вижу, документы в порядке. Находились в окружении всего ничего. В контакт с врагом вступить, явно не успели. Теперь давайте, рассказывайте, что там с вами произошло?
Ткнув пальцем в меня, приказал следовать за ним.
Отойдя в сторону так, что нас никто не мог слышать, я кратко рассказал обо всём, что произошло.
-Теперь ты, - палец указал на другого. В сторону отошёл ещё один новобранец из группы. Опять рассказ, и вновь палец указывает следующего, и вновь отчёт. Пока не опросил всех, старший лейтенант не успокоился.
-Теперь ты, - приказал он нашему командиру.
Тот выложил свою версию случившегося, думаю не отличную от нашей.
-Ну, что же, смотрю, вы тут все друг за друга горой стоите. Вроде всё сходится. Решаем так, завтра с утра наступление. Получите оружие, а там посмотрим, как в бою себя проявите.
Винтовку кто в руках держал?
Все, понурив голову, молчали. Мы с Анатолием решили не выдавать себя и претворились неумёхами.
-И что, прикажите с вами делать? - сдвинув ушанку на лоб, задумчиво произнёс старлей. – А, ладно, - махнул он рукой, - старшина, иди сюда.
К нам подошел пожилой мужчина в телогрейке.
-Ты, это, подбери уж чего вот этим тетёхам. Смотри мне, чтобы покормили. Сутки до нас добирались.
Развернувшись, замполит ушёл.
-Ну что, пошли что ли, - развернувшись, старшина не оглядываясь, пошёл на свет костров. Мы последовали за ним.
Подойдя ближе, уловили запах разогреваемой еды. Вокруг костров сидели солдаты и ужинали. В воздухе повисла напряжённая тишина.
-Держитесь вместе, садись вот сюда к костру, - посоветовал старшина, - котелков и ложек, как вижу, у вас нет. Ладно, что-нибудь сообразим.
Вскоре принесли котелки с кашей по одному на двоих. И только тут я почувствовал, как проголодался. Весь день прошёл в напряжении и лишь сейчас меня отпустило.
После ужина выдали уже знакомые всем "Мосинки". Ночь прошла спокойно. Даже не верилось, что мы находимся на линии фронта. Утром после завтрака всё и началось. Сначала внезапный артобстрел. К счастью, никто из наших не пострадал. После небольшого затишья послышалась команда приготовиться к атаке. Мы с Анатолием замерли в предчувствии скорой битвы. Все мысли ушли на второй план, осталась жажда сражения и скорой победы. И вот, когда раздалось "Рота, вперёд!", мы, не задумываясь, бросились в атаку. Анатолий бежал рядом. Я даже чувствовал его дыхание. Вдруг, нелепо взмахнув руками, он упал. В пылу атаки я не сразу заметил это и не смог ему помочь. Прямо передо мной выросла фигура немецкого солдата, одетого в шинель насыщенного мышиного цвета. Это был пацан лет двадцати. Увидев меня прямо перед собой, он замер от неожиданности, широко раскрыв глаза от страха. Скорее всего, это был его первый бой. Я, не успев остановиться, по инерции пролетел вперёд, сбив немца с ног. Тот, не удержавшись, упал навзничь. Передёрнув затвор, направил винтовку на своего противника и тут понял, что не смогу выстрелить. Передо мной был враг, которого я, по идее, должен был уничтожить. Он смотрел на меня глазами полными удивления, и в них отразилась целая гамма чувств: страх, недоумение, жажда жизни, но ненависти в его взгляде не было. Увидев направленную на него винтовку, юноша зажмурил глаза, и я увидел, как слёзы потекли по его щекам. Передо мной был не враг, а парень ещё ничего не видевший в своей жизни, впервые оказавшись в таком переплёте. Ну не мог я выстрелить, не мог убить. Однако, и врага оставлять за спиной было опасно. Поэтому я решил вывести его из строя, ударив винтовкой по голове. Прихватив "Шмайсер", побежал вперёд к окопам, где уже шла рукопашная. Вдруг что-то толкнуло меня в грудь. Больно, как больно! Пробежав несколько шагов вперёд, не удержался на ногах, и упал на мёрзлую землю. Очнулся оттого, что на лицо лилась вода. Пить хотелось невероятно. Открыв глаза, с удивлением разглядел рядом своего недавнего противника. Паренек держал флягу с водой и старался напоить меня. Увидев, что я очнулся, улыбнулся. Я попытался встать, но он отрицательно покачал головой. Интересно, где я? Неужели в плену? Оглядевшись, заметил, что мы вдвоём находимся на поле, где недавно шла ожесточённая битва. Об этом свидетельствовал подбитый бронетранспортёр и множество неподвижных тел неподалёку.
Вскоре я опять потерял сознание и очнулся лишь, когда почувствовал, что меня куда-то тащат. Вновь передо мной осунувшееся лицо немца, которого я так и не сумел убить. Тот, положив меня на снятую с кого-то шинель, пытался вынести с поля боя. Боль то накатывала, то на время отступала. Так и я, то впадал в беспамятство, то ненадолго приходил в себя.
В очередной раз к жизни вернул меня женский голос:
-Повезло тебе, сынок. Вовремя тебя к нам доставили. Скоро санитарный поезд подъедет, а там, говорят, хирург хороший. Он мигом тебя на ноги поставит.
С трудом разлепив губы, спросил, как я сюда попал.
-Не поверишь, немчура тебя притащил. Молоденький такой. Видим, идёт кто-то в нашу сторону. Смотрим – немец. Переполошились все, стрелять уж собрались, а немец руками замахал и на землю всё показывает. Поняли мы, что он без оружия. Подошли поближе, а там, на шинели, ты в беспамятстве валяешься. Ну, вот тебя к нам в санчасть и передали.
-А немец тот где?
-Как где? Наш замполит велел его, как врага, расстрелять. Повели к оврагу, небось.
Я попытался встать, но тут же рухнул обратно.
-Не надо, ради бога не надо!
-Чего не надо-то? - удивилась санитарка.
-Стрелять немца не надо. Помогите! Спасите его!
-А тебе он зачем? Враг ведь.
-Вы сначала спасите, а я уж потом всё объясню.
Санитарка сорвалась с места. Вернулась обратно минут через пятнадцать, успокоила:
-Лежи, жив твой немец. Вон, - указала куда-то рукой,- стоит, глаза пялит. Вроде к тебе просится. Пустить что ли?
Я кивнул. Неловко переминаясь с ноги на ногу, паренёк подошёл ко мне и сказал лишь одно слово "данке". Вскоре его куда-то увели.
-Ну, всё, собирайся. Пришли за тобой, - укрывая меня одеялом, сообщила знакомая мне санитарка.
Два солдата подхватили носилки и вот я здесь, Светлана, - закончил свой рассказ Вячеслав.
-Теперь, Слава, всё будет в порядке. Операция прошла успешно. Да, кстати, немца твоего у нас на работу определили. Оказалось, что он студент медицинской академии в Берлине и оканчивал третий курс, когда его в армию призвали. Я немного по-немецки понимаю. Так вот, он всё про тебя спрашивал. Интересовался, как дела. Значит, это он тебя спас? Интересное дело выходит.
Я собиралась уходить, когда Вячеслав, удержав меня, попросил разузнать, нет ли его друга в поезде. Как мог он описал его. Я пообещала проверить, и отправилась на очередную операцию.
Всё вроде бы становится на свои места. Я узнала, что мои подруги и Серафима живы. Правда, неизвестно, где они находятся. Нашёлся и Вячеслав, человек, который связывал меня с двадцать первым веком. Ну, что, жизнь продолжается и не всё так плохо, как казалось раньше.
С момента этого разговора прошло три дня. Я так и не смогла разыскать друга Вячеслава. Возможно, он попал в другой лазарет. К нам постоянно поступали раненые, мест в вагонах практически не оставалось. Необходимо было выписать наименее пострадавших. И вот, нам объявили, что вскоре мы прибываем на один полустанок неподалёку от Москвы, откуда должны были забрать часть раненых в стационарные госпитали. Меня вызвал главный хирург и объявил, что я буду сопровождать раненых, а потом, когда их всех размесят, вернуться обратно. Как не хотелось мне покидать насиженное место, но пришлось. Ближе к вечеру наш эшелон прибыл на станцию. Тыловые службы подогнали несколько грузовиков, на которые и погрузили раненых для отправки. Вячеслав как раз попал в эту партию. В качестве помощника ко мне приставили Питера, пленного немца, спасшего моего знакомого. Это объяснилось просто. Никто кроме меня не знал немецкого, а посему солдатика прикрепили ко мне. За время своего пребывания в санитарном поезде, он показал себя только с хорошей стороны, да и знания, полученные им в академии, пригодились как нельзя лучше. Попрощавшись, села в головной грузовик, и мы тронулись. Как мне объяснили, ехать предстояло не более двух часов, но сопровождающий нас капитан, объяснил, что могут быть задержки, поскольку на днях в район нашего следования была сброшена немецкая диверсионная группа. На обочине дороги виднелись остовы разбитой техники. Убитых не видно, по всей видимости, санитарные команды успели их уже убрать. Попадались покинутые жителями деревни. Да и в тех виднелись лишь почерневшие дома с открытыми дверями и выбитыми окнами. Кое-где встречались одичавшие животные, потерянно бродившие по опустевшим улицам. Проезжая через одну из таких деревень, у меня возникло неясное чувство тревоги. Вроде бы все, как и везде. Ветер гулял в деревьях, под колёса с громким лаем бросилась собака. На колокольне развивался забытый немецкий флаг. Вдруг я заметила неясную, на секунду мелькнувшую за одной из изб, фигуру. Мелькнула, и тут же исчезла. Может, кто из местных жителей, а может, ещё кто. Не успела я сказать о своих наблюдениях капитану, как раздалась автоматная очередь и головной грузовик, вильнув, уткнулся мотором в берёзу. Дверь открылась, и из кабины выпало окровавленное тело водителя. Неужели мы нарвались на немцев. Открыв дверцу, сползла на землю. Кто-то ухватил меня за руку и потянул на себя. Оказалось, Питер, рядом - Вячеслав.
-Ползём подальше от дороги, - почему-то прошептал он.
Тем временем битва разгоралась. К сожалению, особой охраны у нас не было. Сопровождали колонну с ранеными лишь пять солдат. Раненые не в счёт. Питеру оружие было не положено. Таким образом, мы остались лицом к лицу с врагом.
Нам удалось укрыться за кустами, неподалёку виднелся остов сгоревшей избы.
-Ползём туда, - скомандовал Вячеслав.
Мы уже добрались до намеченного места, когда раздался одиночный выстрел и мою грудь обожгло. Неужели меня ранило? Питер с Вячеславом подхватили меня, и затащили под защиту наполовину сгоревших стен.
-Тихо, тихо, - Питер постарался перевязать рану.
Было больно и холодно. Последнее, что я услышала, были его слова:
-Слава богу, пуля прошла навылет, лишь бы не было заражения крови, - и спасительная тьма окутала меня.
Москва 1918 год.
Где-то в провинции 1918 год.
Пробуждение было неприятным. Ужасно болела голова. Казалось, ночью меня мучили кошмары. Последний отрывок своего сна я помню особо отчётливо. Мы едем куда-то на автомобилях. Появляются немецкие аэропланы. Раздаётся взрыв. Наше авто взрывной волной отбрасывает в сторону и я слышу крик Антона:
-Бегите, чёрт вас побери, бегите, - и он безвольно обвисает на руле.
Вскрикнув, проснулась. Рядом на кресле, в недоумении уставившись на меня, сидел Артур.
-Что с тобой? Приснилось чего, что ли?
-Приснилось.
-Представляешь, и мне тоже. Будто едем в санитарном поезде. Бандиты кругом. Ужас, да и только.
Оглядевшись, с удивлением, спросил:
-А где мы находимся?
-Ты что, ничего не помнишь.
-Вроде бы я о чём-то тебя расспрашивал, а потом мы оказались в санитарном поезде. Затем налетели фрицы, состав разбомбило. Я пошёл по полю к сараю. Помню деревню, дорогу в город, а дальше, извини, всё вдруг исчезло.
Ой, а есть-то как хочется. Слушай, может, чего у тебя в холодильнике завалялось? Поди, сваргань чего.
Не успел Артур закончить фразу, как в дверь постучали.
-Войдите.
На пороге появился Никифор с подносом, на котором стоял чайник, чашки и пара тарелок.
-Вот, позавтракайте, а то скоро выходить.
Поставив поднос на стол, удалился.
-Ничего себе, уже и завтрак поспел, – обрадовался Артур, - поедим! – и тут же набросился на бутерброды. Заглянув в тарелку, обрадовался ещё больше, - моя любимая кашка. Живём! Ешь, давай, чего сидишь как не родная.
Придвинув к себе тарелку, поняла, что проголодалась и с удовольствием расправилась с овсянкой.
Вновь появился Никифор, и забрал грязную посуду. Вслед за ним вошёл Василий Михайлович с перевязанной головой:
-Ну, как почивали?
-С божьей помощью, вроде выспались.
-Если так, думаю, вы готовы к разговору. Присаживайтесь. Мне нужно многое сказать, но сначала, Съюзен, покажите мне перстень.
-Какой перстень? – я совсем забыла о своей странной находке.
-У вас должен быть массивный золотой перстень с изумрудом.
-Ах, да!- удивленно воскликнула я, вытаскивая перстень из кармана, - держите!
Мужчина внимательно изучил драгоценность и, посмотрев на меня, удовлетворённо произнёс:
-Это он.
Перстень вновь перекочевал ко мне.
-А теперь слушайте внимательно. Царское семейство отправлено в Екатеринбург. Я проконсультировался с бывшим царским астрологом, с которым его императорское величество советовались по всем вопросам. Так вот, он сказал, что царю и его близким грозит смертельная опасность. Вы должны, как вам уже говорили, отправиться в Екатеринбург и попытаться спасти хотя бы наследника престола. Мы уже направляли своих людей туда, но неудачно. Одни пропали, других отказались принять. Остались вы. Наследник вам доверяет. Вспомните, что он сказал на прощанье. Правильно, показав перстень, вы в любое время можете пройти к нему.
-Да, не простую задачу вы поставили перед нами. И как, по-вашему, мы туда попадём? Дорога, как я понимаю, не близкая. Денег у нас нет. Особыми умениями также не обладаем.
-Подождите, подождите. Денег мы вам дадим. Часть получите золотыми червонцами, часть - драгоценными камнями. Вдвоём, думаю, справитесь.
Артур уставился на меня и покачал головой, что выдавало крайнюю степень удивления и разочарования в одно и то же время.
-Видите, ваш спутник согласен с нашими планами. Подождите, сейчас вам принесут всё необходимое, а я, пожалуй, пока пройдусь. Голова, видите ли, побаливает.
-И как это понимать?- взвился Артур,
-Какой к чёрту Екатеринбург? В Москву, домой, хочу.
-Успокойся. Мы и так в Москве.
-Как в Москве?
-В ней, родной.
-Так чего мы здесь делаем и слушаем всякую чушь о каком-то цесаревиче и его спасении.
Вставай, пошли. Метро, наверное, уже открыли. По-быстрому доберёмся.
Артур вскочил, схватил меня за руку и потащил к двери.
-Подожди, ты что, не понял, никакого метро здесь нет?
-Как нет? В Москве и метро нет? Не смеши меня! Не дури, пошли. Так и быть не буду тебя больше допрашивать, но и ты молчи о моём странном сне.
-Артур. Ты так и не осознал, что это был не сон. Мы в Москве.
-Так и я тоже говорю. Мы в Москве. Пошли к метро.
-Опять ты за своё. Да, мы в Москве, но в Москве 1918 года.
Артур застыл:
-Значит, всё, что я, якобы, видел во сне, произошло с нами на самом деле? Не может этого быть! Скажи, что пошутила.
-Да нет, какие уж тут шутки. Едем царевича спасать, а то, если я правильно я поняла, нам из этого особняка живыми не выбраться.
Наш диалог прервал всё тот же Никифор:
-Держите, господа, - нам протянули мешочек с монетами и прочими ценностями, - а в это вам следует переодеться. Так будет удобнее, - на диван плюхнулся куль с одеждой.
Никифор вышел, а мы переоделись. Действительно, наши хозяева оказались людьми практическими. Мне досталось зимнее удобное пальто на ватине, опускавшееся сантиметров на двадцать ниже колен. На голову я повязала пушистый тёплый платок. На ногах оказались полусапожки на высокой шнуровке и плоской подошве. Всё было удобным и неброским. Артур надел утеплённую тужурку, брюки, сапоги и шапку. Поглядев на себя в зеркало, остались довольными.
-Ну, вот и всё, мы готовы на выход. Присядем на дорожку?
Вздохнув, Артур согласился. Последний раз, взглянув на комнату, в которой провели почти два дня, закрыли за собой дверь. Удивительно, нас никто не провожал. На столике около выхода лежал конверт, на котором крупными буквами было написано "Для Съюзен". Я машинально взяла его и сунула в карман. Выйдя на улицу, огляделись. Как я поняла, Артур всё же пока не особо верил в происходящее и пытался отыскать ближайшую станцию метро. Не найдя таковой, понуро поплёлся за мной.
-Теперь куда?- поинтересовался он, поплотнее обматывая вокруг шеи шарф. Дул холодный ветер и кружились игривые снежинки. Угрюмые прохожие, скользнув по нам взглядом, проходили мимо, растворяясь в позёмке.
-У меня тут организовалось небольшое дельце. Надо было бы навести родственников, но сначала – на вокзал. Узнаем, когда будет поезд на Екатеринбург.