Она пожимает плечами и тихо уходит, но по придирчивым взглядам, которые она искоса на тебя бросает, ясно, что она стала за тобой приглядывать. От этого тебе становится еще интереснее: ты знаешь, что они за тобой следят. Рано или поздно ты забудешь запереть дверь в ванную. Неужели ты втайне гордишься собой и надеешься, что кто-нибудь оценит твои успехи, или стыдишься, потому что получилось еще не совсем то, к чему ты стремилась? Господи, ты так стараешься и все равно толстеешь. Ты выглядишь такой жирной! Мама видит тебя, когда ты выходишь из душа, и разевает рот. Ты хочешь пробежать мимо, но она хватает тебя за локоть и резко останавливает.
- О боже, Энни. Это не то, о чем я подумала? - и не твоя вина, что она так выпучила глаза.
Привет, мама. Сильно потрясена? С этим можно справиться. Не бойся. Разыграй из себя дурочку.
- Что, мама? О чем именно ты подумала?
У тебя все хорошо, все обойдется, но от твоей мамы так просто не отделаешься, - сегодня это уже не выйдет. Она ухватила тебя за руку и глазеет на тебя, на твое изменившееся тело.
- Энни, ты не становишься немножко…
- Нет, мама. А теперь пусти-ка меня!
- Милая, - она явно пытается говорить ласково, но в голосе ее слышится потрясение, - как ты могла?
Ты притворяешься, что не понимаешь.
- Как я могла что?
- Как ты могла позволить себе дойти до такого?
- Ни до чего такого я не доходила. Я такая же, как всегда.
- Посмотри на себя! Посмотри, на кого ты похожа!
Закройся полотенцем. Отпирайся любыми способами. Ну что ж, да, ты в определенном состоянии. Это круто! Опусти плечи и постарайся отпихнуть ее с дороги.
- Все в порядке, мама.
- Ах, милая, - потом она вопит: - Ральф!
Она отводит тебя в спальню, кладет тебе руки на плечи и поворачивает тебя лицом к зеркалу.
- Только взгляни!
Фу, думаешь ты. В ярком свете твои длинные бедра так и блестят, и твое обрюзгшее розовое пузо похоже на рекламный дирижабль. ЖИРНАЯ. Я тучная. Безобразно. Толстуха!
- Прости меня. - Ты начинаешь плакать. - Мне так стыдно, мама.
Но она не собирается прощать тебя. Ты порочишь семью. По телевизору показывают документальные передачи о таких, как ты. Нужно было смыться, как только она позвала папу. Когда он пришел, ты уже надела свой просторный махровый халат, а мама начала причитать:
- Что же нам делать?!
Он отвечает так быстро, как будто все уже решено:
- Конечно, мы этим займемся. Выкрутимся как-нибудь.
- Что ты имеешь в виду?
Он качает головой и цокает языком.
- Знаешь, для таких девочек, как ты, есть специальные заведения.
Ты вдруг говоришь тоненьким голоском, потому что изо всех сил стараешься сохранять спокойствие.
- Я справлюсь сама, дома, ладно? Мама? Папа?
Она молчит. Он молчит. Ты до смерти напугана. Наконец мама вскрикивает:
- Доченька, как же ты могла такое с собой сделать?
Она подразумевает: "Как ты могла сделать такое с нами?"
И хуже всего то, что ты читаешь у них на лицах стыд! Прямо при тебе они обсуждают, как бы все скрыть, как будто ты - старая кость, которую надо захоронить, ты - само воплощение их позора. Такое надо поскорее замести под ковер. Спрятать ото всех, убрать подальше из дома. Срочно отправить подальше, пока никто не узнал. Если пойдут разговоры, то наша дочка пропала, да и мы тоже. Папа вовсю работает пальцами. Он вводит в карманный компьютер телефонные номера, а потом объявляет:
- У тебя большие проблемы, мисси, но не волнуйся. Мы подыщем место, куда ты сможешь поехать, пока все не пройдет. Если мы все сделаем правильно и быстро, то даже двойняшки ничего не заметят.
Теперь ты уже рыдаешь.
- Я сама. Я позабочусь о себе. Обещаю. Я все сделаю.
Мама предлагает:
- Почему бы нам просто не отправить ее за город, Ральф?
Папаша сердито смотрит на экран карманного компьютера.
- Я хочу получить гарантированный результат.
Ты пытаешься что-то пообещать, но так расплакалась, что вместо слов раздается нечленораздельное "бууаа".
Мама втайне на твоей стороне. Она шепчет:
- Ральф, пребывание в таком заведении стоит целое состояние.
Ты видишь, что он задумался.
- Что же, есть клиника для амбулаторных больных, и мы можем обратиться туда.
- Милая, я поеду с тобой, - восклицает мама, но ты наотрез отказываешься.
Когда ты находишь в себе силы говорить, ты киваешь и, глотая воздух, стараешься успокоить их обещаниями.
- Я смогу сделать все сама, мама, обещаю, - упрашиваешь ты. - У меня получится лучше, если мне позволят заняться этим.
Мама моргает слипшимися ресницами, с которых капают слезы. Как же, успокоилась она!
- Обещаешь?
- Обещаю.
В этот момент ты, наверное, даже сама веришь в свои слова. Ну и что с того, что ты не можешь заставить себя пойти в такое место, и проезжаешь мимо конторы, куда тебя записали на прием, а вместо этого проводишь день в кино. Кто же об этом узнает?
Мама старается подбодрить тебя:
- Я так тобой горжусь.
Ну да, конечно.
Папа говорит:
- Когда у тебя снова будет нормальная фигура, я куплю тебе машину.
Некоторое время они убеждены, что ты действительно лечишься. Потом папаша останавливает тебя в холле второго этажа. Ты видишь, как он критически оглядывает тебя с ног до головы. Тебя охватывает страх, потому что ты знаешь, что будет дальше. Господи, его глаза похожи на штангенциркуль!
- Ну что, Энни, время вышло.
- Еще только полночь.
Ты только что вернулась домой, и от тебя пахнет Дэйвом. Дэйв любит тебя, но теперь и он видит, как меняется твое тело, и вы только что поссорились. Он тоже хочет, чтобы ты приняла меры.
- Я не об этом. Тебе дали шанс, и ты только посмотри на себя. - Папа в упор уставился на твой живот. - Энни, как ты могла такое сделать с собой? - Даже при таком освещении видно, что ты ни капельки не изменилась. Ты с таким наслаждением стремишься к собственной цели, а папа? Можно подумать, что он застукал тебя с Дэйвом, когда вы занимались любовью. - Тебе должно быть стыдно!
- Я буду вести себя хорошо. Обязательно буду!
- Речь идет не о хорошо и плохо, - отвечает он, - а о семье.
- Это же мое тело.
- Что подумают твои брат и сестра? Посмотри, как ты выглядишь. Посмотри, как ты обошлась со своей семьей!
Он так взбесился, что готов уже ударить тебя, но вмешивается мама.
- Не наказывай ее, Ральф, не отправляй ее никуда!
- Решить такую проблему можно только в одном месте. - Он хватает телефонную трубку.
Если думаешь, что тебя спасут слезы и обещания, то напрасно. За тобой уже едут.
Вот как родители решают проблемы. Сложили сумку, поцеловали на прощание. Отправили ее в обитель Преданных Сестер и не примут обратно, пока она совершенно не вылечится!
Едва наступило утро, как Преданные Сестры поставили тебя на весы. Кожей живота ты все еще чувствуешь холод от их медных штангенциркулей. Они измеряют тебя. Рост. Объем талии и бедер. Вес.
Господи, какая же ты громадная и отвратительная! Ты весишь восемьдесят четыре фунта.
Глава 3
День клонится к вечеру, и в густых сумерках электронные вывески сверкают, как драгоценные камни в короне предводительницы ведьм. Прижав лицо к окну автомобиля, Бетц наблюдает, как проносятся мимо сияющие логотипы, парень ее сестры, Дэйв, все так же ведет машину, а Дэнни спит на месте "второго пилота". Пока Дэнни молчит, она может вообразить, что они с Дэйвом в машине одни. Почти свидание. Если ей удастся его разговорить, они, может быть, станут беседовать. Она прожила с братом-близнецом достаточно, чтобы правильно выбрать тот самый тон, который его не разбудит. Тихим низким голосом она спрашивает:
- Где мы едем?
Любой другой парень был бы всем этим очарован: сгущающимися сумерками, близостью. Тем, что они в машине вдвоем. Дэйв скучным голосом отвечает:
- Мы как раз пересекаем границу штата.
Сердце ее подпрыгивает: он ответил ей.
- Какого штата?
- Думаю, Западной Виргинии.
- Это туда мы направляемся? - Она разглядывает то самое место, где к красивой мускулистой шее Дэйва прилипли его песочные волосы. Только так она заставляет себя удержаться от прикосновения к нему.
- Не-а.
Она не может позволить этой беседе просто так оборваться, поэтому задает новый вопрос:
- А ты сам-то представляешь, куда мы едем?
- В Кентукки.
- А что там в Кентукки? - Ну посмотри же на меня.
- Сам точно не знаю.
- Тогда почему…
- В Кентукки есть Преданные Сестры. У них там по крайней мере одна камера. - Он говорит об этом месте как о тюрьме.
- Камера!
- Ну, обитель. Называй, как хочешь.
- Откуда ты знаешь?
Его голос дрогнул.
- В одно из таких мест отправили близкого мне человека.
Сердце у нее так и выпрыгивает из груди, как у растревоженной матери. Тебе больно?
- Почему?
- Это секрет.
- Ты хочешь поговорить об этом?
- Нет.
- Ах. - Дай же мне тебя обнять и утешить!
Теперь, когда стало темнеть, кажется, что Дэйв до ужаса близко от нее. В воздухе уже витают признания, которые так и норовят сорваться с губ. Дэйв Берман, мне кажется, я тебя люблю. А Дэйв? Что должен сказать ей Дэйв? Она была бы рада, если бы он хотя бы просто продолжал с ней беседовать, но сейчас он молчит. Когда она снова заговаривает с ним, голос ее звучит на слишком высокой ноте.
- Так что, они держат ее в Кентукки?
- Кого, Энни? - Черт возьми, слишком уж особенным голосом произносит он это имя. - Не знаю.
- Да, Энни. - вздыхает Бетц. - Почему именно Кентукки?
- Надо же откуда-нибудь начать.
Как же неразговорчив Дэйв! Она изо всех сил старается вести себя тихо, но Дэйв жмет на тормоз, и Дэнни, несмотря на все ее старания, просыпается и начинает говорить. Слова он жует так, будто рот у него набит перьями, которые никак не проглотить.
- Ну что. Кентукки. Круто. Мы уже приехали?
- Нет.
Он моргает и прижимается носом к стеклу.
- А так и кажется, что приехали.
Бетц вздыхает.
- А мне кажется, что везде все выглядит одинаково.
Она права. Так оно и есть. Когда-то давно такие дороги проходили через фермерские земли, на которых простирались кукурузные поля, и лишь изредка можно было увидеть бензоколонку или деревенский универмаг "Последний шанс". Раньше в автомобилях еще не было удобных сидений, и предков двойняшек Аберкромби так и швыряло туда-сюда по задней части родительского "форда" или "нэша", и они играли в "коровий покер", в котором тому, кто увидит белую лошадь, начисляется сто дополнительных очков. А теперь небо так и переливается от мерцающих знаков на высоких опорах, и вдоль дорог центральных штатов тянется сплошная стена магазинов уцененных товаров, бутиков с дорогими штучками от именитых дизайнеров; вдоль этих четырехполосных дорог есть масса заведений, куда можно прийти без предварительной записи, начиная от клиник пластической хирургии и заканчивая храмами для бракосочетаний. По пути из клиники в храм, в ближайшем торговом центре, вы можете выбрать наряды для жениха, невесты и гостей, поцелуете вашего новоиспеченного мужа, стараясь не повредить свой новенький, хорошенький носик, и отправитесь проводить медовый месяц в ближайшем мотеле. Это высшая стадия развития коммерции, когда все проблемы решаются за один визит. После медового месяца всегда можно остановиться у "мультиплекса" и сходить в кино, а если заболеешь, существуют и медицинские супермаркеты, где есть лекарства от любых болезней, и вылечиться так же просто, как бросить в тележку с покупками упаковку простыней от Марты Стюарт. Вас быстренько подлечат, и если вы живете неподалеку, то успеете все за один день, и дома окажетесь еще до наступления темноты. Чуть подальше на этой же самой автодороге Уотэвер вы найдете центры дневного пребывания и психиатрические клиники, куда можно тоже обратиться без предварительной записи, а если ваша семейная жизнь не сложилась - что же, кругом есть целые взводы юридических фирм, которые за небольшую плату без проблем оформят развод. Все ваши земные нужды можно удовлетворить, не выходя за пределы торгового центра. Ты даже можешь предотвратить старение, если разоришься на эстроген или "Виагру", или сделаешь укольчик витамина В, или введешь мощнейшую дозу омолаживающего препарата. Чего только не придумали, чтобы остановить внутренние часы и замедлить старение! Все это вполне доступно, но можно еще пересадить себе железы обезьяны или козла, или даже железы подороже (если цена подходящая, то вопросов никто не задает) в любой из клиник омоложения. Посреди всего этого изобилия нет-нет да попадется бюро ритуальных услуг, поскольку не все, что делается в клиниках, дает положительный результат. А как же быть тем, кому не повезло? Преподобный Эрл рекламирует нечто под названием "Решения". Подробности не приводятся, так что кто же знает, что это такое?
Бетц угрюмо смотрит в окно. Снова и снова появляются одни и те же знаки.
- Почему все кругом кажется совершенно одинаковым?
- Потому что оно и есть одинаковое, - говорит Дэйв; может, это станет началом их серьезных отношений, а может и нет.
Тоскливое впечатление еще более усиливается при взгляде на однообразную череду фаст-фудов, заведений для ленивых, но голодных, разбросанных вдоль дороги, как будто домики на променадах. Мелькают, как эмблемы на государственных гербах, все знакомые логотипы от пышечных, кафе и морожениц до суши-баров и мексиканских закусочных. Полоса вдоль дороги просто усыпана "Толстячками" и "Любителями жареного", а также дорогими бифштексными, откуда доносятся изысканные запахи, действующие, как огромная доза феромонов; а время ужина уже давно прошло, и Дэнни Аберкромби вздрагивает, приходит в себя и резко выпрямляется на сиденье.
"Ох", - думает Бетц. Дэнни бормочет:
- Эй, парень.
- Если тебе пописать, то потерпи.
- Пора закусить.
- Вовсе нет.
- Правда. Надо поесть.
Дэйв молча пожимает плечами и едет дальше. Предприятия располагаются так, чтобы излишества чередовались с искуплением грехов; именно благодаря этому великая нация достигла нынешних высот. По закону спортзалы "Мощный трицепс" должны сотрудничать с клиниками "Диета Лайт", "Слендерелла" и "Стройная фигура"; все эти заведения помогут тебе сбросить вес и не набрать его снова; в наши дни самую малость предаться излишествам допустимо, но все свои слабости нужно как-то компенсировать. Объедайся на здоровье, но если не хочешь идти блевать сразу после трапезы, то придется попотеть в спортзале, а если без помощи сверхъестественных сил тебе уже не обойтись, то ведь всегда можно обратиться к Преподобному Эрлу. То и дело проносятся мимо вывески "Храмов диеты" и "Спортзалов искупления", но Дэнни Аберкромби не обращает на них никакого внимания. Он видит только названия заведений, где можно поесть, одно за другим, одно за другим. И все манят его. Ребята в пути уже несколько часов, и уже давно Бетц будто слышит тревожный сигнал, сообщающий о разыгравшемся аппетите брата. Она знает, что дело не только в голоде. Дэнни совершенно необходимо поесть. Она помнит, что он тренируется. Она слышит в его голосе знакомую беспокойную нотку, когда он говорит:
- Пора ужинать.
Дэйв продолжает вести машину.
Если бы в машине с Дэнни была одна Бетц, он бы уже вопил во весь голос. Но Дэйв старше; в этом году он заканчивает школу, и он так крут, что Дэнни пытается разговаривать невозмутимым тоном. Он изо всех сил старается, чтобы его слова прозвучали непринужденно, но Бетц улавливает в его голосе тревожную дрожь.
- Ну так что? Мы хоть когда-нибудь остановимся?
Дэйв рявкает:
- Что это с тобой?
По голосу Дэнни можно подумать, что с ним все в порядке, но это не так, и Бетц узнает об этом по некоторым приметам.
Она ловит сигнал.
- Проголодался? - Бетц тоже немного голодна, но ей важнее сесть где-нибудь в ярко освещенном симпатичном зале напротив Дэйва, глядя ему в лицо, а не в затылок.
Дэнни отвечает:
- Очень.
- Да, я тоже.
Они с Дэнни появились на свет с разницей всего в несколько секунд, поэтому когда одному из близнецов что-то нужно, другой об этом знает, потому что и ему это необходимо.
Дэнни оборачивается и смотрит на нее.
- Мы должны где-нибудь поесть. Верно, Бетц?
Бетц отвечает:
- Верно.
Они обмениваются заговорщическими улыбками, это часто бывает с близнецами.
Дэйв отвечает резким тоном:
- С чего такая спешка?
Бетц видит, как Дэнни барабанит пальцами по отделанному искусственным деревом окну и говорит, не объясняя причин:
- Чем дольше он будет ждать, тем больше времени нам придется потратить на еду.
- Ну, не останавливаться сейчас же.
- Сейчас как раз было бы неплохо.
Дэнни сообщает:
- Слушай, я же тренируюсь.
- С чего это ты так страдаешь, а?
- Дэйв, он это и пытается объяснить.
- Ну что же, ему не повезло. Мы не остановимся до тех пор, пока не нужно будет заправить машину.
Дэнни стонет.
- Послушай, па-арень.
Дэйв раздражается, теряет самообладание и начинает кричать.
- Ну так что? Тебе нужно посмотреть порнушку?
Как ужасно, когда такое начинается в машине.
- Да нет же, черт возьми.
- Ты любишь ходить в "Вихляющие туши", или в чем дело?
Дэнни сердито рявкает:
- Я же сказал, что нет!
Бетц становится неловко:
- Послушай, он тренируется. Правда. Ему надо поесть. Вот и все.
- Ну да, вот и все. Любителя поглазеть на "Вихляющие туши" я узнаю с первого взгляда. - Двойняшки не понимают, с чего он так разозлился, а Дэйв наносит последний удар. - Если хочешь, чтобы я высадил тебя у "Вихляющих туш", Аберкромби, то так и скажи.
- Чуешь родственную душу? - подкалывает его Бетц.
- Что ты, черт возьми, об этом знаешь? - злобно отвечает Дэйв, и она думает: "Вот жопа, я вывела его из себя". Он огрызается: - Я не об этом завел разговор.
На самом деле об этом никто не заводил разговор. Это витало в воздухе. О таких вещах никто не говорит, но все знают.
А дело все в том, что в этом мире свободного предпринимательства есть всякие места, где эти ребята никогда не бывали, но им приходилось о них слышать, и, кем бы ты ни был, признайся - ты возбуждаешься, тебе в голову лезут грязные мысли, когда ты просто думаешь о том, что там творится.