- Поместится, если не будет волноваться, - сказал Джереми.
- Я не могу не волноваться, - сказал Мартин. - Предмет моей любви ускакал во мраке ночи, и я терзаем недобрыми предчувствиями.
- Сейчас четыре часа дня, - сказал Джереми, - прекрати немедленно.
- Я буду холотропно дышать, чтобы успокоиться, - сказал Мартин.
- Ради бога, - сказал Джереми, - только тряпки в гараже не втяни, как пылесос.
- Это не тема для издевок, - сказал Мартин.
- Извини, - сказал Джереми, и они с Лу завели Мартина в гараж.
Мартин поместился, но было совершенно ясно, что еще пара волнений - и из гаража его будет не вытащить.
Глава 6
Если бы кто-нибудь вздумал заглянуть в гараж после того, как Джереми и Лу спрятали туда Мартина, то он решил бы, что сошел с ума и видит галлюцинации: в гараже обычного городского дома стоял небольшой (для тех, кто не знал, каков нормальный размер Мартина) слон, а перед ним два мальчика восьми и шести лет пели, рассказывали страшные истории, громко кричали и даже пытались извлечь очень жалобные звуки из двух губных гармошек. Наконец Лу и Джереми окончательно выбились из сил.
- Не могу, - сказал Джереми, - он не уменьшается ни от чего.
- Я сейчас с ног свалюсь, - сказал Лу.
Мартин очень виновато посмотрел на братьев.
- Зато вам удалось очень качественно напугать меня историей с мышью. Клянусь. У меня тряслись поджилки и сердце ходило ходуном. У вас огромный талант пугателей, - сказал он.
- Лучше бы ты уменьшился, - сказал Лу.
- Оставь его, он не виноват, - сказал Джереми.
- И вам удалось очень качественно растрогать меня той песней про…
- Не оправдывайся, Мартин, - сказал Джереми, - как-нибудь уладится.
- Я очень волнуюсь из-за того, что… - начал Мартин, и взгляд его затуманился.
- Неееет! - закричали Джереми и Лу, и Мартин поспешно продолжил:
- Не волнуюсь! Не волнуюсь! Просто… э… переживаю, что поставил вас в такое неловкое положение.
Лу посмотрел на большое зеленое полотенце с белыми звездами. Раньше оно лежало у Мартина на спине в качестве попоны, а теперь Мартин накрыл им макушку, как платочком. Полотенце показалось Лу очень маленьким.
- Все, - сказал Мартин. - На сегодня все. Пожалуйста. Я измучен волне… э… переживаниями, а также должен обдумать план ухаживания за женщиной моей мечты. Вы не знаете, какие цветы она предпочитает? Конфеты? Игрушки? Литературные произведения? И, главное, нравятся ли ей крупные мужчины?
- О господи, - сказал Джереми.
- Она терпеть не может розы, - сказал Лу. - А от шоколада у нее диатез. И вообще от сладкого.
- Как прекрасно, - сказал Мартин.
- Почему? - спросил Джереми.
- Не знаю, - сказал Мартин, - меня умиляют ее немощи.
- Она хочет самокат, - сказал Лу. - И она умеет читать "Винни-Пуха" на два голоса. А крупные мужчины - не знаю. Однажды она отлупила одного парня на пару голов выше нее. Но он был тот еще козел. А ты не козел.
- Лу, не подавай ему беспочвенных надежд, - сказал Джереми.
- Я попросил бы, - сказал Мартин.
- Я сейчас засну прямо здесь, - сказал Лу.
И братья закрыли дверь гаража и побрели в дом.
* * *
Над маленьким домом С Одной Колонной, где жили Марк, Ида, Джереми и Лу, небо только-только начало голубеть; толстые голуби спали на перилах балкона, звезды еще казались совсем яркими, а рассвет полз на город медленно и сам, кажется, периодически засыпал по дороге. Джереми открыл глаза и долго не мог понять, что его разбудило. Будильник молчал, Лу посапывал, зарывшись лицом в подушку и подогнув под себя левую ногу, из комнат Марка и Иды не доносилось ни звука, но что-то было не так. Наконец Джереми понял: над домом, заплывая в окна, стелился низкий протяжный гудок. Он прерывался и возникал снова, и опять прерывался, и Джереми показалось, что этот гул пытается превратиться в мелодию. И тут он понял, что это такое гудит. Как был, в одной пижаме, он рванулся с постели, на ходу нацепил тапочки на босу ногу и понесся по лестнице вниз. Он распахнул дверь, посмотрел в сторону гаража и тут же заскочил обратно в дом и захлопнул дверь. Несколько секунд он стоял, широко раскрыв глаза, и пытался переварить увиденное, а потом набрал побольше воздуха в легкие и закричал:
- Марк! Мааааааааарк!
Глава 7
Когда Мартин волновался, он начинал расти, а с момента знакомства с девочкой Диной, лучшей подругой Джереми и Лу, он только и делал, что волновался. Он волновался, что не произвел на Дину должного первого впечатления. Он волновался, что не сумеет произвести на Дину должное второе впечатление. Он волновался, что не сможет найти с Диной общий язык. Он волновался, составляя план на завтрашний день. Он волновался, что не сможет выспаться как следует перед таким ответственным мероприятием. Он волновался, как волнуются все влюбленные, не знающие, что их ждет, - будь они люди или слоны.
И поэтому Мартин вырос очень, очень, очень сильно. В своем нормальном состоянии он был размером с кошку, а этим утром Марк, Ида, Джереми и Лу, одетые кое-как, в пальто, накинутых на плечи, и в ботинках на босу ногу, бегали вокруг гаража и ломали себе голову над тем, как извлечь из него застрявшего Мартина, который за ночь еще как следует подрос и теперь не проходил в гаражную дверь. Они давали Мартину советы, пытались намазать его бока маслом для смазки дверных петель и даже подумывали тянуть его на веревке. Наконец все сдались. Страшно стесняющийся, чувствующий себя очень виноватым, смертельно уставший Мартин изо всех сил старался не волноваться и даже предложил нагудеть всем присутствующим какую-нибудь бодрую песенку.
- О господи, - сказала Ида.
- Все. Звони пожарникам. Пусть снимают крышу, - сказал Марк.
* * *
Через час вокруг дома номер семь, где жили Марк, Ида, Джереми и Лу, чьи мама и папа работали в лаборатории в далекой-далекой Индии и, к сожалению, не могли видеть всего происходящего, стояли четыре пожарных машины и подъемный кран. Пожарники разбирали крышу, а рабочие, приехавшие на подъемном кране, подводили под пузо Мартина лебедки. Они собирались поднять Мартина через разобранную крышу и поставить на площадке перед гаражом.
- У меня будет кожное раздражение от лебедок, - сказал Мартин. - Я совершенно не волнуюсь по этому поводу, не беспокойтесь, но хорошо бы кто-нибудь сбегал в аптеку и приобрел три или четыре кило детского крема. Я не хочу добавлять к своим душевным страданиям страдания физические.
- Лу, пожалуйста, - сказал Марк.
- Сорок тюбиков, - сказал Джереми.
- Шестьдесят, - сказала Ида.
- Не много? - сказал Марк.
- Я утоплюсь в том, что останется, - сказала Ида.
Глава 8
В десять часов утра улица, на которой стоял Дом С Одной Колонной, была перекрыта. Все, от кого дела не требовали присутствия в офисах, магазинах или банках, высовывались из окон или жались к стенкам домов и с восторгом смотрели на то, что происходило на проезжей части. Они свистели, выкрикивали приветствия и махали руками, шляпами, зонтиками и свернутыми в трубочку газетами. А по проезжей части шел Мартин.
Мартин изо всех сил старался не волноваться, потому что когда он волновался, он рос. А в далекой индийской лаборатории, где Мартина вывели на свет и наградили старым именем "Пробирка Семь", никто не поинтересовался, что нужно сделать, чтобы Мартин уменьшался. Поэтому волноваться Мартину было никак нельзя, - но ужасно хотелось. Потому что Мартин шел завоевывать сердце женщины, которую полюбил на всю жизнь. Ее звали Дина, ей было семь лет и она училась в одной школе с Джереми и Лу, а также жила с ними по соседству. С того самого момента, как Мартин познакомился с Диной, он только и делал, что волновался. И сейчас он был размером с самого настоящего слона. То есть с маленький дом. И шел по направлению к школе. Его сопровождали четыре пожарных машины и один подъемный кран.
Чтобы не волноваться, Мартин все время думал о белых мышках. Белые мышки с раннего детства действовали на него успокаивающе. В лаборатории их было много, и все бойкие; обычно слоны боятся мышей, но это, наверное, потому, что из-за своего огромного роста не могут разглядеть их как следует. Мартин же в нормальном состоянии был совсем маленьким слоном и поэтому знал, что мыши - милейшие существа. Поэтому сейчас, идя к Дине, Мартин думал о белых мышках. В хоботе он держал огромный букет ромашек, а на спине у него стояли две банки первосортной селедки ("Диатеза не будет", - сказал Джереми, - "это точно. Будет нервное расстройство". "Нормально для влюбленной девушки", - сказал Мартин и попросил продавщицу завернуть селедку в золотую бумагу и перевязать широкой лентой). Ночью он написал прекрасную серенаду, "немножко под Чайковского, но очень обаятельную", и собирался исполнить ее перед окном классной комнаты, где Дину как раз учили складывать одиннадцать и тринадцать. Обычно серенады исполняют под окном, а не перед ним, но Мартин был очень большой, а окно классной комнаты располагалось всего лишь на втором этаже.
Когда в класс, где учился Джереми, ворвался маленький мальчик и закричал: "Слон! Слон! На школьном дворе стоит слон!!!" - Джереми обмер и бросился к окну. Действительно, Мартин стоял как раз посреди школьного двора, рядом с ним вертелся уже успевший выбежать Лу, а из пожарной машины, припарковавшейся чуть поодаль, выбирались Марк и Ида. Мартин же изо всех сил старался не раздавить никого из высыпавших во двор восхищенных учеников и все время приговаривал:
- Пожалуйста, уважаемые дамы и господа, не под ноги, не под ноги, дамы и господа, и особенно берегитесь задних, я совершенно их сейчас под собой не чую. Передние еще кое-как, а задние совсем нет. В них проваливается сердце, в самые пятки. Простите, молодой человек, вы не знаете божественную женщину по имени Дина? Она тут учится в первом классе. Юная леди, пожалуйста, не висите на моем хоботе, и не будете ли вы так любезны помочь мне отыскать молодую леди по имени Дина, которая…
Но тут из практически опустевшего здания школы выбежала Дина. При виде ее Мартин судорожно представил себе белую мышку, но тут же почувствовал, что вырос как минимум сантиметров на десять.
- Ой! - сказали все.
- Дина, это Вы, - сказал Мартин. - Дина, мне очень нужно с вами поговорить. Хорошо бы с глазу на глаз, но в нашей ситуации шансов, видимо, нет. Но тогда хотелось бы хотя бы глаза в глаза.
Дина первый раз в жизни говорила со слоном накануне, когда повстречалась с Мартином в гостях у Джереми и Лу. Тогда Мартин был всего лишь размером с кошку, но в ее присутствии увеличился до размеров небольшого шкафа, и Дина, хоть и ни в коем случае не была трусихой, а один раз даже отлупила парня на целую голову выше себя, тогда все-таки несколько испугалась Мартина. Но теперь Мартин был огромным, огромным, огромным слоном, - и Дина почему-то совершенно перестала его бояться. Осторожно переминающийся с ноги на ногу, с зеленым в белых звездах полотенцем, повязанным на хвосте в качестве банта, с букетом ромашек и двумя банками селедки Мартин выглядел таким трогательным, добрым и жалобным, что Дине немедленно захотелось погладить его по голове. Но сейчас это, конечно, было бы совершенно неуместно. И Дина оглянулась, размышляя, на что бы залезть, чтобы они с Мартином могли беседовать, глядя друг другу в глаза. Тогда начальник одной из пожарных машин, сопровождавших Мартина на всей дороге в школу, предложил Дине залезть в люльку на конце длинного "хобота" машины и подняться на нужную высоту. И Дина поднялась.
Стоя в люльке, она заглянула Мартину в огромный взволнованный глаз. Она отражалась в глазу почти целиком, вместе с перилами люльки.
- Я сейчас с ума сойду, - сказал Дина.
- От радости? Правда, Дина, ну скажите, что от радости, - попросил Мартин.
- От странности, - сказала Дина.
- Сложная эмоция, - сказал Мартин, - как хорошо, что вы от странности не растете. Впрочем, я любил бы Вас в каком угодно виде. Даже огромной и с диатезом.
- У меня сейчас нет диатеза, - сказала Дина.
- И никогда не будет, - сказал Мартин. - Я не допущу. Я буду Вашим рыцарем и Вашим боевым слоном, Дина. Вот Вам цветы и селедка; я бы отдал Вам свое сердце, но, боюсь, оно стало крупновато, того и гляди повалит Вас с ног. Дина, выходите за меня замуж.
Все ахнули.
- Дурдом, - сказала Дина.
- Поделикатней, - сказал Мартин, - я все-таки делаю вам предложение. Будьте моей навеки. Правда. Мне осталось жить совсем немного, лет двести девяносто, и я хочу их все провести с Вами. Соглашайтесь. Я умею играть на волынке. Со мной не пропадешь.
- Миленький Мартин, - сказала Дина, - Вы мне очень нравитесь.
- Я чувствую подвох, - сказал Мартин.
- Правда, - сказала Дина. - Правда-правда. Сейчас я очень это искренне. Но я не могу выйти за Вас замуж.
- Вы меня не любите, - сказал Мартин.
- Я очень Вас люблю, - сказала Дина. - Просто…
- О господи, - сказал Мартин и еще раз подрос. Теперь он опять смотрел на Дину немножко сверху вниз.
- …просто я маленькая девочка, - мужественно сказала Дина. От жалости к Мартину у нее разрывалось сердце.
- Понимаю, - сказал Мартин, - а я огромный слон. Красавица и чудовище. Мы скованы рамками архетипа.
- Это не из-за какого не из-за типа, - сказала Дина, - просто я маленькая девочка и не могу выйти замуж ни за кого. Чтобы выйти замуж, надо стать взрослой тетечкой. А я хочу побыть маленькой девочкой. Еще хотя бы лет десять.
- На моей шкале, - сказал Мартин, - десять лет - ничто. Скажите, и я буду ждать.
- Не надо, Мартин, пожалуйста! - сказала Дина. - Когда кто-то ждет, что ты вырастешь, нет никакой радости быть маленькой девочкой. И от тоски сразу вырастаешь.
- Недетская мудрость под коркой младенческого диатеза, - сказал Мартин, - я сражен окончательно. Дина, Вы мой идол.
И тут Дина увидела, что по хоботу Мартина катится огромная слеза.
Мартин плакал.
Внизу кто-то сказал:
- Бедняжка!
А у самой Дины от сострадания перехватило горло. Тогда она встала на цыпочки, протянула руку как можно выше и погладила Мартина по голове. Слоновьи слезы все текли и текли, а Дина все гладила и гладила Мартина по голове, и вдруг поняла, что сейчас она вывалится из пожарной люльки - она давно перегнулась через перила вниз, чтобы доставать до теплой серой макушки!
- Он уменьшается! - закричал Лу, который стоял к Мартину ближе всех, - Мартин, когда ты плачешь, ты уменьшаешься!
- Я уже не плачу, - сказал Мартин, - я стараюсь запомнить момент этой невыразимой нежности на двести девяносто лет.
- И все равно уменьшаешься! - крикнул Лу. - Дина, а ну погладь его еще раз!
Пожарник в машине потянул рычажок, люлька с Диной опустилась пониже, и Дина еще раз погладила Мартина по голове. Мартин немедленно стал заметно меньше. Теперь он был лишь немного выше пожарной машины.
- Ух ты! - сказали все.
Лу попробовал погладить Мартина по ноге, но Мартин остался прежним; тогда Дина снова погладила слона по голове, и он стал меньше. Дина гладила и гладила Мартина по голове, а он покорно вздыхал и уменьшался, и когда все закончилось, Мартин был своих прежних размеров, то есть примерно с кошку, а Дина выбралась из пожарной люльки и сидела перед ним на корточках, а все школа, Джереми, Лу, Ида и Марк стояли вокруг них. Тогда Мартин тихо сказал:
- Я очень устал.
Большое зеленое полотенце с белыми звездами, завязанное бантом, лежало на земле. Дина подняла его, развязала, отряхнула, завернула в него Мартина, взяла его на руки и понесла в Дом С Одной Колонной, где жили Ида, Марк, Джереми и Лу и где Мартин жил в большой коробке из-под телевизора, застеленной толстым куском шерстяной ткани для уюта и тепла.
Глава 9
Мартин лежал в коробке, укрытый зеленым полотенцем с белыми звездами. Глаза у него слипались от перенесенных волнений и бессонной прошлой ночи, но он был совершенно спокоен, потому что рядом с ним на полу сидела Дина. В комнате горел только большой ночник. Дина обещала сегодня побыть с Мартином, пока он не заснет.
- Дина, Вы мне друг, правда? Вы не сердитесь на меня? - сказал Мартин.
- Да, - сказала Дина, - я Вам очень друг.
- Спасибо, - сказал Мартин.
- Не за что, - сказала Дина. - А Вы не сердитесь на меня? Вы мне тоже друг?
- Нет, - сказал Мартин, - нет, Дина, я Вам не друг. Я Ваш рыцарь и боевой слон. Можно я буду Ваш рыцарь и боевой слон?
- Мне будет очень приятно, - сказала Дина.
- Я умею играть на волынке, как сегодня уже единожды упоминалось, - сказал Мартин. - Это большое дело. Боевой слон, играющий на волынке, наводит на врага невыносимый ужас. Враг бежит.
- Я чувствую себя очень защищенной, - сказала Дина. - Только, миленький Мартин, пожалуйста, не волнуйтесь больше так сильно.
- Так сильно - не буду, - сказал Мартин. - Еще лет двести девяносто, я надеюсь. Плюс-минус один день. Но тогда уже будет совершенно другая история, тогда можно. Но иногда я все-таки буду немножко волноваться, Дина. Чтобы Вы приходили и гладили меня по голове. Не слишком часто, не беспокойтесь. Можно? - спросил Мартин.
- Можно, - сказала Дина.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
МАРТИН НЕ БЕСПОКОИТСЯ
Глава 1
- Мартин, да не шебуршись ты, ради всего святого, хоть две минуты! - простонал Джереми. Край носка соскользнул и окунулся в чашку со сладким чаем. Джереми взвыл.
- Да уж недолго вам меня терпеть осталось, - хмуро заметил Мартин. - Еще дня два, от силы три. Состояние мое ухудшается час от часу. Сегодня утром я уже не сумел одолеть тост с джемом. Если все пойдет подобным образом, то меня добьет не недуг, но голод. А уж тогда я буду лежать смирно, как хороший зайчик, и все желающие смогут терзать меня и мучить, сколько угодно. Мне же будет все равно. Душа моя перестанет страдать в бренном теле и воспарит к… Словом, воспарит. Уж потерпите, дорогие близкие, чего там.
- Я подозреваю, что доконает тебя не недуг, а мы, - сказал Лу, двумя пальцами откидывая пропитанный чаем длинный шерстяной носок в мусорное ведро и сменяя брата на посту у постели больного. - Если я сейчас ненароком затяну носок слишком туго и кое-кто случайно испустит дух, я, кажется, испытаю сильное облегчение.
- Давай, давай, - Мартин закатил глаза. - Пока ты молод и полон сил, все готовы кататься на тебе верхом и развлекаться глупыми розыгрышами с подменой джема кетчупом. Когда же ты стар и немощен…
- Слушай, - сказал Лу, - с кетчупом все было всего три дня назад.
- Страдания, - обиженно сказал Мартин, - всякого сделают дряхлым не по годам.
- Кажется, получилось, - с облегчением вздохнул Лу, отступив на пару шагов назад и придирчиво оглядывая компресс на шее Мартина: под длинным шерстяным носком, играющим роль шарфа, находилась вата, пропитанная водкой. От Мартина шел хороший рабочий дух.
- Я задыхаюсь, - укоризненно сказал Мартин.
Лу подошел к слону и подсунул палец под повязку. Палец проходил свободно.
- Ты бессовестный симулянт, - сказал Лу.
- Я подозреваю, что он вообще не болеет, - недоверчиво сказал Джереми, - он просто хотел завладеть приставкой.