– Присаживайся к столу, – пригласил жестом Быстров, давая понять, кто здесь главный. Иванов не обиделся – армия приучила к дисциплине.
– Если есть сильная армия, она должна воевать! – будто вдалбливая азбучную истину, четко произнес Быстров и стал размешивать сахар в стакане.
– Бисмарка цитируешь? – усмехнулся Иванов. – Умный был мужик.
Быстров продолжал говорить, не обратив внимания на иронию товарища:
– У американцев армия сильная. А кто помешает им напасть на ослабленную, погрязшую в долгах Россию, в которой развалились и деградировали армия, флот, разрушена противовоздушная и противоракетная оборона, которой нечем воевать? Мы какую-то маленькую Чечню профукали! И что говорить, если даже Украина разрабатывает планы ведения войны с Россией за спорные территории! Я уже молчу про Прибалтику с Польшей. А давай-ка вспомним всемирную историю: уже десяток веков Запад боится и смертельно ненавидит Россию с ее православием и непохожестью русских на их стандарты. И для Запада нет ничего страшнее, если Россия снова станет сильной с ее немыслимыми природными богатствами, господствующей географической позицией на огромном континенте, исторической ролью лидера в Евразии. Вспомни нефтеносный Ближний Восток девяносто первого: западные союзники ударами двух с половиной тысяч самолетов разбомбили Ирак, благодаря продажности Москвы, не выполнившей условия договора, подписанного советским правительством с Ираком. А там, на Ближнем Востоке, всего лишь были затронуты интересы американского нефтяного бизнеса. И нате – получите! Механизм разрушения запущен. А что помешает США провести такую же "дистанционную" войну против нас, добивая ракетами и самолетами остатки почти уничтоженной "демократическим правительством" Российской Армии? Затем они преспокойно высадят десант в любой точке России, например, на нефтеносном Кавказе. Заметь, повод найдется. Открою тебе секрет, если ты еще не в курсе: наш подводный ракетоносный флот небоеспособен. Да и надводный – тоже. Матросов кормить нечем. Нет даже солярки, чтобы выйти в море. Стратегические ракеты наземного базирования выработали свой ресурс. Самолеты стоят без топлива! Ничего нового мы не выпускаем. "Первое лицо" объявило, что врагов у нас нет! – Быстров со злостью стукнул по столу кулаком. – Они там, наверное, с ума посходили! Историю не читали! А история учит: пушки молчат до тех пор, пока существует равновесие сил. И стоит его нарушить – начинаются войны! Может, они надеются пересидеть следующую войну где-нибудь на Западе?
Иванов смотрел на разгоряченного Быстрова и узнавал в нем лихого командира спецназа, командовавшего диверсионной группой в первую Чеченскую. Виктор говорил, не страшась того, что их беседу не только прослушивают, но и в обязательном порядке записывают.
– Витя, не надо мне ничего доказывать. Я и так уверен, что нашим последним часом станет тот, в который Америка окажется неуязвимой для наших ракет, – спокойно сказал Иванов. – Газеты читаю и телевизор смотрю. И про Чечню догадываюсь, что там складывается союз кавказских бандитов и западных бизнесменов. И понимаю, что если американский бизнес захочет, то их десант окажется в любой точке мира в любое удобное для них время.
– Ладно бы только внешние враги нас прессовали! – в сердцах воскликнул Быстров. – На Северном Кавказе полностью "замазан" небезызвестный тебе господин Березовский с компанией!
– Березовский? – переспросил Иванов. – Ну что ж, теперь мне понятно, по каким каналам поступают к боевикам большие деньги из Москвы.
– Видишь, насколько все складывается плохо. – Быстров уже почти успокоился. – Поверь, я знаю побольше твоего. Сейчас в Чечне затевается серьезная провокация против России. Но это будет еще не крупномасштабная война, а всего лишь ее подготовка. А дальше – очень серьезно. Там интересы таких западных "воротил"!
– Во главе провокации – Басаев?
– Басаев. И арабский наемник Хаттаб.
– Про Басаева понятно, – усмехнулся Иванов. – Его амбиции не вмещаются в границы Чечни. Кстати, еще тогда, в девяносто пятом, поговаривали, что, командуя отрядом чеченских добровольцев во время войны в Абхазии, Басаев работал на ФСБ. Это правда?
– Можно я не стану отвечать на этот вопрос? – Быстров кинул выразительный взгляд.
– Тогда позволь узнать, если это не секрет, где Басаев с Хаттабом нанесут первый удар?
– По Дагестану. В этой республике Запад финансирует гнезда ваххабизма – страшной мутации ислама, которая призывает резать не только христиан, но и своих мусульман – не ваххабитов. Причем разрешает убивать и женщин, и детей. Это тот же самый терроризм, только облаченный в религиозное учение. Чтобы полностью выбить Россию из Закавказья и получить огромный кусок нефтеносного каспийского шельфа, Западу нужен Дагестан. Для этого все методы хороши. Если план хозяев Басаева выгорит, то новое "переходное" ваххабитское правительство сразу же запросит военной помощи. Догадываешься, у кого? А НАТО – тут как тут. Дальше базы НАТО появятся по всему Кавказу: в Чечне, Грузии и Азербайджане. Россия будет отрезана от кавказской нефти. А потом пойдут отделяться Калмыкия, Татарстан, республики Сибири. А Москва – ничто без регионов, пустое место, нашпигованное офисами. Если отделятся республики, Центральная Россия рухнет, как карточный домик.
– Подожди, – остановил Быстрова Иванов, – я чего-то не понимаю: а разве не "Аль-Каида" заинтересована в захвате Кавказа? Разве не "Аль-Каида" финансирует чеченцев и ваххабитов?
– Не совсем так. У "Аль-Каиды" враг номер один – Соединенные Штаты Америки. Хотя они ее и породили. И она ведет с ними войну. Обзаводиться новым врагом в лице России ей сейчас невыгодно ни при каком раскладе. Так, во всяком случае, сегодня. Да и действует она по принципу: враг моего врага – мой друг. Подставить Россию под американские бомбы и ракеты она может. Это ей даже выгодно. Но противопоставлять себя России – нет. Кстати, исламисты никогда даже не планировали акций, подобных агрессии НАТО, и не заявляли открыто о намерении свергнуть законную власть "третьих" стран, как сейчас заявляет об этом Конгресс США. Так что говорю тебе точно: если даже деньги чеченским террористам поступают из Саудовской Аравии, все равно это деньги Запада. Американцам очень хочется столкнуть лбами нас и "Аль-Каиду". Но пока это у них плохо получается.
– Почему же тогда в российских СМИ проходит информация о том, что "Аль-Каида" воюет с нами?
– Это отвлекающий политический ход. Россия на данном этапе сама не может противостоять США – нет сил. Чтобы не дать Америке повод для нанесения удара по территории России, обвинив в симпатиях к Усаме бен Ладену, наши силовые структуры выработали такую тактику, будто мы находимся с "Аль-Каидой" в состоянии войны. Теперь США не могут предъявить нам огульных обвинений в поддержке мирового терроризма, и им трудно аргументировать перед всем миром свою позицию по Чечне. Европейским защитникам прав человека тоже теперь трудно обливать нас грязью. Мы выбили у них из рук основной козырь – "Аль-Каиду". Но на Западе – не дураки. Они скоро выработают новую восточную тактику, чтобы поставить Россию в зависимое положение. А у нас все еще не будет сил для отражения американской агрессии.
– И какой же выход?
– Ввести войска в Чечню и уничтожить гнездо терроризма и развала страны! Делать это надо уже сейчас – пока не стало поздно. И надо срочно поднимать из разрухи армию!
– А дадут ли нам это сделать? – в голосе Иванова прозвучало сомнение. – При таком правительстве и депутатах…
– При нынешнем президенте и его окружении – конечно, нет! – Быстров был категоричен. – Но я уже сказал, что скоро все изменится.
– Хотел бы я иметь твою уверенность, – вздохнул Иванов.
– А ты поверь своему боевому другу. – Быстров выпил стакан чая залпом. – И еще послушай, что я скажу: даже если мы сейчас перехватим у боевиков инициативу на Кавказе, с Америкой нам еще придется столкнуться жестоко. Это будет борьба за рынки.
– Ну да. Американцы любят повторять: это бизнес – ничего личного! – скривился в усмешке Иванов.
– Да, это одно из правил развития экономики – конкуренция. Но пока нам надо выиграть войну с террористами на своей территории. – Быстров откинулся на спинку стула и стал смотреть на Иванова. Тот не опустил взгляда:
– Я так понимаю, в России она уже началась? Читал, что в переводе с латыни террор означает "ужас".
– Правильно, – согласился Быстров. – А толковый словарь определяет понятие "терроризм" как насильственные действия преступных лиц в целях подрыва существующей власти. Причем, кроме людских потерь, он влечет огромные политические, экономические и моральные потери, оказывает сильное психологическое воздействие на большие массы людей. Но особую тревогу вызывает то, что, объявляя свою противоправную деятельность джихадом – войной против "неверных", преступники навязывают миру конфронтацию между религиями. Поэтому стоит отделять "ислам" и "терроризм" как два разных понятия, не поддаваясь на попытки Запада навязать нам ложный, искусственно созданный образ врага.
– Да, страх может заставить изменить очень многое, – качнул головой Иванов. – Это крупный козырь в умелых руках.
– И чей-то очень прибыльный бизнес, – подсказал Быстров. – Вложенные в него дивиденды окупаются в десятки раз. Тебе мешает конкурент – убей его, забери его деньги. Другим наука будет. Тебе не нравится политика правительства какого-то государства – взбудоражь народ парой-тройкой кровавых акций, и нет того правительства. Соседям урок будет. Тебе не нравится налаженный бизнес или отношения между другими партнерами – взорви бизнес, внеси раздор в отношения религиозными, национальными разногласиями, и у тебя нет конкурентов. Это обыкновенный бандитский почерк в государственных масштабах. Но он очень доходен. Сейчас Масхадов дал согласие на размещение на территории Чечни лагерей и баз подготовки террористов, где инструкторы – иностранные наемники, и получил свои деньги. Этих баз и лагерей уже более тридцати. Как ты думаешь, против кого пойдут воевать их выпускники?
– Думаю, что никак не против Америки.
– Правильно. Разве может пес кусать хозяина? Если кончится финансовая подпитка, то не станет и лагерей в Чечне. Но сейчас в арабских странах создается единый международный террористический центр, где будут аккумулироваться финансы со всего мира и планироваться акции. Тех, кто хотел бы владеть запасами России, там хватает. Так что война наша только началась.
– Смотрю я на тебя, Виктор, и думаю: ты или фанат своей профессии, или сумасшедший. Какая война? Нам всем было сказано, что врагов у нас нет. Это политика государства! Деньги бандитам идут не только из-за границы. Ни для кого не секрет, что чеченская диаспора во всех регионах России обложена данью и платит чеченскому криминалу. И криминал этот – и есть бандиты Басаева, Масхадова и им подобным. Чеченский криминал очень тесно связан с российским. Весь незаконный бизнес задействован в финансировании Ичкерии! А уже оттуда часть денег, совершив оборот, поступает в Москву. Вы хотя бы с этим разберитесь, А потом уже замахивайтесь на заграничный террористический центр.
Быстров насупился и опустил взгляд.
– Что же ты, Саня, бьешь-то по самому больному месту, – тихо прорычал он. – У меня сердце кровью обливается, когда я вижу, что творят наши руководители. Но я не маг и не могу все исправить, лишь взмахнув волшебной палочкой, или силой мысли! – Быстров поднял на Иванова горящий ненавистью взгляд. – Я тоже – тот самый народ, который продают и предают ежедневно! Но все скоро изменится!
– Я тоже на это надеюсь, – примирительно сказал Иванов…
На следующий день в кабинете следователя вместе с Быстровым присутствовал майор Агеев и незнакомый мужчина в "гражданке". Когда Иванов вошел, Агеев сидел в милицейской форме за столом, а одетый по "гражданке" Быстров стоял у окна лицом к двери, облокотившись на подоконник. Иванова ждали. Быстров и Агеев его поприветствовали дружеским рукопожатием как старого знакомого, незнакомец сухо поздоровался кивком головы.
Когда Иванов сел на свое обычное место – за стол напротив следователя, Агеев открыл лежащую возле него тонкую папку с документами и быстро пробежал листы глазами.
– Я ознакомился с твоим подробным рапортом, Александр. В связи с этим возникли некоторые вопросы, – Агеев посмотрел на Иванова. – Вопрос первый: почему ты не включил радиомаяк на тревожной частоте при задержании колонны спецназом? Почему не подал сигнал тревоги?
Агеев замолчал, давая Иванову возможность обдумать ответ.
Но тот уже не раз прокручивал в голове всевозможные вопросы, поэтому долго думать не стал:
– Захват прошел очень быстро, никто ничего не успел сообразить. Вначале я сам решил, что это милиция. Дальнейшие события развивались стремительно. И когда я вспомнил про радиомаяк, то мы уже ехали с Батуриным и Сизовым на "Газели" – подальше от остановленной колонны. Еще я подумал, что мы не вышли за границы Московской области. А по инструкции, маяк нужно было включить после ее пересечения.
– Александр, ты понимаешь, что работающий радиомаяк облегчил бы нам выполнение задачи? – в интонации Агеева проскользнуло раздражение.
– Извини, Алексей, какой именно задачи? Разве вы со спецслужбами имеете разные конечные цели? – Иванов перевел взгляд с Агеева на Быстрова, потом снова посмотрел на Агеева. – Колонну с оружием задержали. Исполнителей взяли. Теперь надо найти и обезвредить тех, кто стоит во главе организации на местном уровне и выше. Или я чего-то недопонимаю?
– Все правильно, – согласился Агеев. – Задача-то у нас одна, только пути ее решения – немного разные. – Он бросил короткий взгляд в сторону Быстрова. Тот никак не прокомментировал выпад милиционера.
– Про исполнителей ты тоже прав, – помолчав, Агеев достал сигареты и предложил присутствующим. Быстров и Иванов отказались, Агеев закурил и глубоко затянулся. – Только все это – мелкая рыбешка. – Сидя за столом, он выпустил через ноздри густое облако белого дыма. – Из всех задержанных один только Сизов кое-что значит. И тот уже все рассказал и теперь молчит. Кстати, тебя покрывать не стал и покаялся, что это не он, а ты четверых застрелил. Но не беспокойся: по нашей легенде выходит, что это Батурин четырех спецназовцев положил. Если поймаем – ни за что не отвертится!
– А в том, что стрелял в пацанов в лесу, Сизов тоже покаялся? – поинтересовался Иванов.
– Нет, – удивленно поднял брови милиционер, – про это он ничего не говорил.
– Вы ему напомните про этот расстрел, – посоветовал Иванов. – Я в рапорте не указал, так как лично Сизова там не видел, но по некоторым фразам Батурина и самого Дмитрия я понял, что тот участвовал в расстреле пацанов из наци и землекопов. Возможно, что он был в маске. Даже, скорее всего. Сизов ведь не отрицает своего участия в спецназе Чугуна? Скажите, что есть свидетели его участия в расстреле, что эти свидетели дали показания, и добавьте, что Чугун уже "приговорил" Сизова как предателя.
– Спасибо за ценную информацию, – Агеев сделал пометку на листе бумаги.
Иванов посмотрел на молчавшего Быстрова. Тот одобрительно кивнул головой.
– Мужики, – поинтересовался Иванов, – а почему вы меня не расспрашиваете о том расстреле? Я многое могу рассказать. Мне эти пацаны до сих пор снятся!
– То, что нужно, мы уже знаем, – сказал молчавший до этого Быстров. – Но "наверху" решено не поднимать это дело.
– Что? – не поверил Иванов.
– Национализм – тема очень скользкая, – вступил в разговор Агеев. – А для многонациональной России – еще и очень опасная. Поэтому официально мы не знаем ни о каком расстреле.
– Но там же больше сорока человек "положили"! – воскликнул Иванов. – Большинству из убитых от семнадцати до двадцати лет! Коллеги, как же вы с таким камнем на душе жить-то станете?
– Люди каждый день пропадают, – спокойно возразил Агеев. – Будем считать, что и эти сорок пропали без вести. И чтобы сразу развеять все иллюзии, предупреждаю: если кто захочет в мутной воде рыбку половить, тоже может пропасть без вести. Тема закрыта!
– Вот это я понимаю – Система! – тихо проговорил раздавленный его словами Иванов. – Но не думал, Алексей, что ты такая сволочь!
– Вопрос второй, – как ни в чем не бывало продолжил Агеев, заглядывая в папку с документами, – почему ты, гражданин Иванов, дал возможность уйти преступнику Батурину? Мы же с тобой договорились обо всем! Тебе с ним нужно было только сесть в машину – и все…
– Уже и гражданин! – глядя в пол, медленно произнес Иванов и громко хмыкнул. – Гражданин!.. А не пошел бы ты… Гражданин начальник!
– Тихо-тихо, – стал успокаивать их Быстров. – Распетушились! О деле лучше думайте!
Иванов нехорошо посмотрел на листающего документы Агеева и, снова опустив взгляд себе под ноги, сказал:
– Батурин, словно волк перед западней, почуял опасность. При виде подъехавшей "Волги" заметался, как дикий зверь в клетке. Интуиция, что ли, такая? Глупо было разубеждать его. Мог бы заподозрить и меня. Я решил ему не мешать.
– Ты в какую игру играешь, Саша? – серьезно спросил Агеев, строго поглядев на Иванова. Тот медленно оторвал взгляд от пола:
– Это вы тут в игры играете! – зло бросил он в лицо милиционеру. – А у меня – жена и дочь! Подставляться, чтобы вы свои месячные плановые показатели не понизили, я не собираюсь! Батурин – боец! Голыми руками его не возьмешь! И фирма ему верит! И если он дошел до Чугуна, значит, с меня подозрения сняты! Теперь и мне можно показаться в фирме. И пользы от меня живого, думаю, для вас будет больше, нежели от мертвого. Я лично сдам вам Чугуна. Или, может, вы уже знаете, кто стоит за всей этой организацией, и моя помощь вам не нужна?
– Нервы побереги, – холодно посоветовал Агеев. – Не ты один у нас такой герой. Все рискуют.
– Но не все рискуют семьями, – Иванов жестко смотрел оперативнику в глаза. – Меня лично предупредил президент компании, что головой отвечу не только я, но и жена, и дочь. А тебе все игры мерещатся. Лучше выпускай меня скорее отсюда!
На лице Агеева недовольство сменилось озабоченностью.
– Тут идет бумажная волокита, – понизив тон, будто извиняясь, произнес он. – Ты ведь не сотрудник органов и не агент… Надо подумать, как тебя оформить.
– Оформить куда? – не понял Иванов.
– Оформить по бумагам, – уточнил Агеев. – Задержали тебя мы. Но у меня с тобой только устные договоренности. Сейчас подам рапорт начальству о твоем освобождении из-под стражи. Обосную. Думаю, что решат быстро.
– Как быстро? – Иванов не мог скрыть досады и раздражения.
– Еще день, максимум два…
– А может, и все три, – вступил в разговор Быстров. – Это как их начальство посмотрит.
– Нет, ребята, я в такие ваши игры не играю! – возмутился Иванов. – И так у вас тут три дня отдыхаю. Делайте что-нибудь! Давайте выпускайте меня сегодня!