– Белка, я терпела неделю. Неделю я наблюдала, как наша овечка возвращается под утро, кутаясь в мое кашемировое пальто от Max Mara. В ее, тьфу, в моей комнате, которую я ей выделила, между тем росла гора коробок в пакетах из "Москвы" и "Третьяковки". Наша милая Наташа предпочитала юзать мой гардероб, а когда я ее спросила, почему она не носит то, что ей купили, она сказала, что собирается все сдать обратно и вернуть энную сумму, которую потратил на нее Паша. Потом, правда, коробки исчезли. Да, я приветствую предприимчивость, и поэтому я молчала, но я стала ловить ее на вранье.
Во вторник я подписывала у Паши документы купли-продажи, и в тот же день мне надо было улетать в Киев. Тогда же он мне сказал, что везет нашу девочку в Швейцарию на три дня. Прихожу домой, а козочка с самым невинным видом собирает чемодан. К кому бы, ты думала, она якобы собралась ехать? К "маме"! – Машка сделала глубочайшую затяжку так, что сигарета истлела почти до половины. – Услышав эту наглую ложь, я высказала все, что думаю: и по поводу шмоток, и гулянок по ночам, и то, что мой канебовский крем исчезает с такой скоростью, будто его по ночам ест стадо гномов!
Я не выдержала и расхохоталась.
– Чего ты смеешься? – недоумевала Машинская.
– Машуль, не обижайся, но стадо гномов с маленькими ложками вокруг банки крема могут рассмешить кого угодно.
– Ничего смешного, если знать, сколько он стоит. – Машка глянула на салат, который нам подали, и потерла руки. – Ты не возражаешь, если я буду есть и рассказывать? Так вот, ты прекрасно знаешь, что я в выражениях не стесняюсь, когда мне что-то не нравится, но Наташа в тот вечер, похоже, решила меня переплюнуть. И сказала мне, что я психую, потому что я ей – внимание, Белка – за-ви-ду-ю! Я! Нормально?! Подруги, оказывается, объяснили ей все, пока она дома была, и научили, как себя вести. Эти же колхозницы ей посоветовали волосы обстричь и не стесняться в гостях, а использовать свой шанс на все сто! Да у нее крышу снесло! Нежелание слушать и учиться! И просто патологическая жадность! Откуда, Белка? Она же казалась совсем другой!
Машка наколола на вилку большую порцию салата и увенчала ее большой креветкой.
– У нее это и раньше проскакивало, – продолжала Машка с набитым ртом, – но тут ее на откровенность пробило. Столько яда, и за что? Я решила ее выгнать, но уже после возвращения. Отдать ей процент со сделки, чтобы моя совесть была чиста, и отпустить на все четыре стороны!
Но это еще не конец. Сегодня наша краля прилетела из Швейцарии притихшая, как пасхальный кролик. Я домой приезжаю, а Стелла мне говорит, что, мол, приехала Наташа, осунувшаяся и молчаливая. Захожу к ней, смотрю, а от девки половинка осталась. Ходит по комнате, вещи собирает. Ну, думаю, закончились мои мучения. Беру из сейфа пару тысяч и отдаю ей. Тут началась вторая часть Марлезонского балета.
Нашу Наташу все это время красиво обхаживали, подарки дарили, в рестораны возили, но наш уговор она исполняла и в койку к олигарху не спешила. Почувствовав свою независимость, она решила, что ей не хватает Швейцарии. Частным самолетом ее туда доставили, на какой-то вилле поселили, а Паша обещал попозже подъехать. Тут на виллу его друг прикатил и отымел Наташеньку на столе красного дерева, а потом на диване из натуральной кожи, а потом на
мозаичном паркете. Олигарх ее просто подарил своему другу-садисту. Как тебе?
У меня кусок застрял в горле. Посмотрев фильм "Необратимость", я поняла, что изнасилование – самый кошмарный кошмар, который может представить себе женщина. Пусть мои симпатии к Наташе испарились, но она не заслуживала такого отношения. Это было слишком жестоко.
– Ага. Съела? – Машинская любовалась произведенным впечатлением. – Но и это еще не все! Олигарх дал ей за это десятку зелени, и сегодня она съехала в "Хайятт". Я убила уйму времени, чтобы объяснить ей, что ничего хорошего из этого не выйдет. Но эта дурочка верит, что то была случайность и дальше у нее все будет хорошо. Он сумел ее убедить, что ничего не знал о том, что его друг на такое способен. Да вот только я жопой чую, что не все тут чисто, и хоть кол мне на голове теши, я уверена, что он пустит ее по рукам.
– Да уж, чернуха какая-то! Мне очень жаль Наташу.
– А теперь пожалей меня, мать Иза-белла! Через двадцать минут после того, как закрылась дверь за нашей провинциальной чаровницей, мне позвонили из "Второго дыхания" и сказали, что продали пару вещей, и я могу заехать за деньгами. Я было подумала, что ошиблись номером, но оказалось, что все верно и звонили именно на мой домашний. Наташенька сдала в комиссионку часть моих нарядов. Поэтому завтра утром мы поедем вызволять мои шмотки из комиссионного магазина. У нее хватило наглости дать им мой домашний!
Я завтра подниму на уши весь магазин, а когда она туда приедет за деньгами, ее там встретит следователь.
– Машка, прости меня. Я даже не знаю, что тебе сказать. Получается, что это я во всем виновата. Не пожалей я ее тогда в аэропорту, ничего бы этого не было и…
Машка не дала мне продолжить:
– Белка, все по большому счету
фигня…
– Ага, – вяло подхватила я, – кроме пчел…
– Правильно, а если хорошенько разобраться, то пчелы тоже фигня, поэтому не бери в голову. Лучше пусть ей влепят статью за воровство и пресекут желание развивать свои криминальные таланты. – Машкины глаза кровожадно блеснули при виде поданной говядины. – Я ее… я эту дрянь, – приговаривала Машинская, методично разделывая малопрожаренный кусок мяса, – отучу делать гадости.
– Маш, а ты не думала, что с таким стилем поведения она сама себя рано или поздно накажет? Более того, уже наказала. Заберем вещи из комиссионки и забудем, как страшный сон.
– Косоротова, ты знаешь мои принципы – зло должно быть и будет наказано, – повторила Машинская одну из своих самых любимых фраз, почерпнутую из какого-то старого фильма.
Остаток вечера прошел мирно. Мы уже собирались уходить, как из соседнего зала вышел Трой с двумя спутницами. Машка, завидев его, приветственно махнула рукой. Трой подсел к нам. Девушки остановились, поджидая.
– Ужинаете? – Трой обвел нас взглядом.
– Да, уже заканчиваем. А ты что? – спросила Машка.
– Тоже ужинал, – лаконичный вопрос и лаконичный ответ.
Трой сидел и молчал. Молчание у него было каким-то неподъемным.
– Может, позовешь своих спутниц, а то как-то некрасиво – ты сидишь, а они топчутся в сторонке, – предложила Машка.
– У нас полная демократия. Они ко мне сами подошли, забалтывали меня целый вечер. Достаточно того, что я оплатил их счет.
Тут к нам подошла одна из девушек:
– Поехали…
– Милая, я встретил хороших знакомых. Мне надо с ними поговорить, и я не хотел бы вас задерживать, нарушая ваши планы.
– Но у нас в планах был только ты, – игриво сказала спутница Троя.
– Значит, у вас были неудачные планы, – ответил Трой. Девушка отошла к своей подруге и что-то у нее попросила, затем вернулась и на кусочке бумаги написала свой телефон.
– Позвони, милый. Мы будем тебе рады. – Она эффектно развернулась и, покачивая бедрами, удалилась в сторону выхода. Ее подруга окинула нас недобрым взглядом и последовала за товаркой. Трой ухмыльнулся и опустил клочок бумаги в пепельницу.
– В нашем старом офисе была маленькая комната, которую мы специально обклеивали бумажками с телефонами девчонок. За год на стенах не осталось свободного места, зато никогда не было вопроса, кому позвонить, когда скучно, а на отработанных контактах мы ставили галочки, чтобы не запутаться. Было весело.
Мне он был неприятен. Еще тогда, в клубе, у меня создалось впечатление, что это не человек, а какая-то ходячая черная дыра. Даже болтливая Машка почему-то не спешила начинать разговор. Мне было непонятно, с какой стороны к нему подходить и надо ли это делать в принципе. Пока мы сидели, я рассмотрела его повнимательнее. На ум приходило только одно. Он странный. Странно спокойный, странно улыбчивый и замкнутый. Трой подозвал официанта и попросил счет. Когда на наш стол легла книжечка со счетом, Трой потянулся за деньгами.
– Да не надо… – начала Машка.
– Ты хочешь, чтобы я своему другу сказал, что встретил девушку, которая ему нравится, – Трой посмотрел на меня, – с подругой в ресторане и позволил им расплатиться? Я не думаю, что это правильно. – Трой отсчитал купюры и положил их на стол.
– А ты всегда правильный? – спросила Машинская. Могу поклясться, что в ее глазах промелькнул интерес.
– Стараюсь работать над собой. – Трой ухмыльнулся и встал из-за стола.
Уже на улице, глядя вслед машине Троя, Машка сказала:
– Им стоит заняться. – И веселые чертики продолжили свой танец в ее карих глазах.
22
Первым моим впечатлением от магазина "Второе дыхание" была унылая затхлость. Машка охарактеризовала это заведение по-своему.
– Я так понимаю, что это не "Второе дыхание", а отрыжки культуры потребления. Сначала в экстазе накупят ненужных шмоток, а потом сдают сюда, чтобы отбить жалкие крохи от реальной стоимости, – пробурчала Машинская и решительным шагом отправилась к столу приемщицы.
Издалека донеслось Машкино: "У меня к вам деликатный вопрос…", а дальше я уже не слушала, рассматривая внутренность этого необычного магазина.
Вот кронштейны с шубами, а тут висят только костюмы, обувь, сумки, шарфы, снова обувь. Есть порядком поношенные, а есть и абсолютно новые вещи с бирками. Элитный секонд-хэнд.
Я взяла элегантные вечерние туфли, расшитые стеклярусом. Хозяйка надевала их редко и по улице явно не ходила. Это было видно по слегка поцарапанной кожаной подошве и едва стертой краске по внешнему краю. Набойка тоже была почти нетронутой. Тут даже сохранился кусочек не до конца оторванного ценника. На вид размер сороковой, а на самом деле тридцать седьмой. Почему же их сюда отдали? Неудобная колодка или они просто лежали без дела на полке? Каблук достаточно старомодный, но исполнение добротное. Заглянем-ка вовнутрь: веер и лаконичное "Lagerfeld". Ага, туфли с такими длинными носами он делал задолго до того, как они вошли в моду, году эдак в девяносто пятом. Но, может, я что-то путаю.
А вот еще пара – к этой обуви можно применить только забавное слово "чувяки". Такие туфли часто стоят под офисными столами у бухгалтеров загибающихся организаций. Разношенные донельзя, они, как ни странно, дарят своим хозяйкам чувство почти домашнего уюта – нигде не жмут и почти идеально повторяют форму ступни и выпуклость пальцев. На что же рассчитывала их обладательница, отдавая такое на продажу? Было бы любопытно посмотреть на человека, который пусть не купит, но хотя бы заинтересуется. Рядом стоял эдакий дизайнерский выкрутас – грубые босоножки на деревянной подошве, а вместо привычной формы каблука резной кубик. Беру их в руки и сразу понимаю, почему они здесь, – натуральное дерево весит почти тонну, а тонкая кожаная перемычка наверняка впивалась в ногу под весом колодки.
Краем глаза замечаю Машку, которая удаляется с заведующей магазина в служебное помещение. Я нашла себе увлекательное занятие и продолжаю рассматривать полки и кронштейны. Вот вечерние платья. С ними все более или менее понятно – вещи яркие, надевают их редко, но появляться на вечеринках в одном и том же наряде несколько лет подряд многие женщины не хотят.
Одна моя знакомая к новогодним корпоративным гулянкам готовится за полгода. Она свято уверена, что ее сногсшибательный вид будет новостью номер один на протяжении трех месяцев среди офисных сплетниц, и на все сто использует свой единственный шанс умыть коллег-соперниц и доказать себе самой, что она преуспевающая дама. Поэтому она уже давно освоила прокат дорогих вечерних нарядов. Платья сюда сдают женщины, которые могут себе позволить их купить, а потом с небольшими потерями продать. Леопардовое великолепие от Cawalli, тонкий шелк от Valentino,
расшитый корсет от Dior – они будоражат воображение и даже по тутошним меркам стоят очень недешево.
Подхожу к стеклянному шкафу с бумажниками и часами. По обилию логотипов и страз понимаю, что это подделки. Сквозь шкаф я вижу стол приемщицы: она перебирает вещи, которые лежат перед ней ворохом, и заносит их названия в журнал. На стуле напротив нее, ссутулившись, сидит девушка. Приемщица деловито оценивает очередную кофточку. Наконец она разворачивает журнал, чтобы девушка в нем расписалась. Посетительница, которая до этого
нервно мяла в руках свою неуместно летнюю сумочку от Louis Vuitton, берет ручку. Ее пальцы заметно подрагивают. От созерцания этой картины меня пробивает почти физическая боль. Становится понятно, откуда в магазине это уныние, – его приносят сюда такие, как она: жены разорившихся бизнесменов, разведенные, еще вчера благополучные дамы, брошенные содержанки и просто сбытчицы краденого. От хорошей жизни сюда приходят редко.
Я поспешно отворачиваюсь, и мое внимание привлекает рыжеволосая девушка, которая с упоением рассматривает себя в зеркале примерочной. На ней потрясающий брючный костюм, и сидит он так, будто сшит по ее меркам. Девушка поворачивается, чтобы посмотреть на себя сзади, и тут наши взгляды пересекаются. Я узнаю ее. Это Леночка. По ее недоумению я понимаю, что она не помнит, кто я. Я решаю облегчить ей задачу и представляюсь. Если бы она наступила на змею, то, наверное, была бы более приветлива. Когда Леночка справилась со своими эмоциями, она премило улыбнулась и начала своим слегка писклявым голоском выяснять, что же я тут делаю. Может быть, пытка диалогом и продолжалась бы, но тут из кабинета заведующей вышла Машка.
Я попрощалась и повернулась к выходу. Машка шла впереди, и, когда я была почти у двери, кто-то дернул меня за рукав. Я обернулась.
– М-м-м… мы мало знакомы, и я не знаю, как это сказать, но, Изабелла, ты не могла бы не говорить, ну там, в компании Артема, что ты меня тут видела. – Я посмотрела в испуганные Леночкины глазищи и дала обещание не упоминать о нашей встрече.
Машка уже ждала меня в машине.
– Ничего не будет.
– Чего не будет? – не поняла я.
– Акта возмездия не будет. Заведующая валялась у меня в ногах, умоляя не поднимать скандал. Она предлагала вернуть вещи, но я уже и вещей этих не хочу. Не хочу, чтобы они мне напоминали об этой истории. Она отдала часть вырученных денег. А матюгальник я Наташе начищу при личной встрече. Едем в "Хайятт"! Я звонила Павлу и узнала, в каком номере она живет. Сколько дать горничной на чай, чтобы она смыла следы крови после того, как мы расчленим Наташу в ванной? – хихикнула Машка и посмотрела на меня.
– Минуточку, тогда придется кончать и с горничной! "Хайятт" на твои разборки горничных не напасется. А если серьезно, что ты собираешься делать?
– Фух, Белка, – Машка погрустнела, – да ничего я не буду делать. Противно, блин, до ужаса. Мне еще час тому назад хотелось удавить ее собственными руками, а сейчас… – Машка махнула рукой: – Пусть живет. Только если она мне где-то подвернется под горячую руку, то все окружающие узнают, чем эта девочка дышит. Уж тогда она не отвертится. В конце концов, я на ней заработала и почистила шкаф от хлама. Хотя сложно назвать хламом габбановский костюм, который примеряла твоя знакомая.
А, кстати, кто она?
Мне впору было хвататься за голову. Как я могла не узнать костюм, который мы с Машкой успели по очереди поносить в Киеве? Я так сконцентрировалась на Леночке, что не поняла, что костюм мне знаком и что он принадлежал Машинской. Вероятность того, что они могут встретиться, была велика, и я рассказала подруге про Леночку.
– Понятненько. Значит, на людях пальцы врастопырку, а сама в комиссионке отоваривается? Ну-ну…
– Не "ну-ну", а ты обещала молчать. – Я испытующе глянула на Машку.
– Хорошо, я сегодня в благодушном настроении. Куда интереснее вынуть Трояна из его раковины. Как ты думаешь, если я буду праздновать в "Лямбде" свой день рождения, это будет хорошим предлогом пообщаться с ним поближе?
– Хорошим, если только ты не потащишь его в койку после пятнадцати минут разговора.
– Неа, с ним бы я поиграла в кошки-мышки. Кстати, когда Миша прилетает? – В голове Машинской явно родился план.
– Не знаю. Он уже отдыхает лет сто и пока ничего не говорил о планах вернуться в нормальную жизнь.
– Ладно, разберемся. Тебя куда? На работу? – Машка наконец-то завела машину, и мы покатили в направлении моего офиса.
23
– Нет, он абсолютно непрошибаемый тип. – Машка, держась за голову, смешивала шампанское с апельсиновым соком. – Мы празднуем мой день рождения третий день, а Трой ведет себя так, словно мы вчера познакомились. Ни в клубе, ни в ресторане он не проявил ко мне ни малейшего интереса. – Раздосадованная Машка, сморщившись, отпила из бокала. От дыма ее сигареты к горлу подступила тошнота.
– Маша-а-а, не кури-и-и…
– Я тебе говорю: выпей шампанского с соком – будешь как новенькая.
– Начать похмеляться – прямая дорога к алкоголизму.
– А зря. Я понимаю, почему я напилась, – мне положено: у меня день рождения был. А ты чего набралась?
– Неблагоприятное расположение звезд и десять текилы-бум, если помнишь. Не буду показывать пальцем, кто это предложил.
– Кто? Кто этот негодяй? Где он спрятался? – Машка стала притворно искать виновника вчерашних возлияний. Она ходила по номеру и заглядывала в шкафы и тумбочки. Мне стало смешно.
– Машинская, прекрати клоунаду. Мне нужен аспирин, и пошли в бассейн. – Благо в этот раз Машка пригласила всех не в загородный дом, как она это делала обычно, а в гольф-клуб с неплохим бассейном.
– Неа, ты меня сейчас в мокрую воду не заманишь. Как ты думаешь, гости уже проснулись?
– Если учитывать, что большая часть не ложилась, у тебя есть все шансы застать пару бодрствующих личностей. Правда, они будут, скорее всего, в легкой прострации. Но я думаю, ты это переживешь.
– Хамишь? Я как раз хотела отправиться на поиски аспирина, но теперь делать этого не буду. – Машинская позвонила на ресепшн, и ей любезно пообещали принести аспирин в номер. – Ну, а где обосновался Миша?
– Понятия не имею, я потеряла его после шестой текилы.
– Это еще кто кого потерял?!
Вежливая горничная принесла пару таблеток аспирина и воду. Солоноватая жидкость с мелкими пузырьками показалась мне божественным нектаром, и через какое-то время я провалилась в тонкое состояние похмельного сна.
Разбудил меня стук в дверь. Вставать не хотелось, но стучали настойчиво. Я завернулась в одеяло и пошла открывать. Это была Машка, она забыла ключ от номера.
– Ёкалэмэнэ, я боялась, что ты тоже ушла. Хочешь прикол? Твой Миша втихаря пытался выяснить у наших общих знакомых, не сидишь ли ты "на стакане".
Меня Мишино ханжество взбесило:
– А не пошел бы этот Миша! Я взрослая девочка и делаю что хочу. Я же не обвиняю его в том, что он, похоже, кокаином не брезгует. Мы знакомы больше трех месяцев, а он не мычит, не телится. Я устала. Звонки-цветы-вздохи – это хорошо, но к чему все это? Зачем морочить мне голову? Машка, ты была права. Я нормальная, земная тетка! Я, в конце концов, секса хочу… – закончила я.
– Кажется, зря я тебе это сказала… – и Машка выскользнула из номера, благополучно оставив на тумбочке ключ.