- Но, Элоди, даже ты не можешь быть такой циничной в том, что касается брака!
- Почему это? Ты в курсе, что самые счастливые браки заканчиваются смертью?
- Как это?
- Плохие браки заканчиваются разводом, а хорошие - смертью. Чему уж тут радоваться.
Наверное, вид у меня был ошарашенный. Даже рациональная Элоди не часто выдавала такие перлы.
- Да ладно тебе, Пол, я же просто шучу. Я его люблю. Просто брак мне в принципе по барабану. По крайней мере, пока.
- Тогда зачем ты выходишь за него замуж?
- Aha, c’est та surprise! Пойдем, ты еще должен научить меня танцевать.
3
Найти станцию Velib и сдать наши велосипеды оказалось непросто. В туристических местах рядом с Сеной находились самые популярные стоянки, и они были забиты под завязку, так что нам пришлось припарковаться рядом с вокзалом Аустерлиц.
Пока мы шли вдоль реки, Элоди подробнее рассказала о своей скоропалительной помолвке. Как оказалось, они познакомились всего пару недель назад и уже были обручены.
- Его полное имя - Валери де Боннпуар.
- Ну просто средневековая принцесса. В смысле, принц, - поправился я.
- Пожалуй, да. За исключением того, что он нюхает кокаин. Между прочим, этим занимаются все по-настоящему шикарные мужчины Парижа. А Валери весьма и весьма шикарен. Он происходит из grandeсемьи.
- У него много братьев и сестер?
- Да нет же, дурачье! То есть да, братьев или сестер у него штук пять или шесть, но я не об этом. Самые высокопоставленные семьи - это семьи аристократов-католиков. Им принадлежат замки, лошади и прочие приятные вещи. Частный банк, в котором он работает, - это юг личный частный банк.
- То есть ты за него выходишь определенно не из-за денег.
- Quelle idée!
Задержавшись, чтобы наорать на такого же арендатора-велосипедиста, какими мы сами были пару минут назад, за то, что он не остановился на красный свет и не уступил нам дорогу, Элоди потащила меня вниз, под набережную, где пожарная бригада развернула свои шланги и проверяла их на предмет протечек. Мне было приятно, что кое-кто из них залюбовался Элоди, когда она простучала мимо них на своих каблучках.
- Vous allez dancer?- спросил один из них.
- Да, но не с тобой. - Она довольно улыбнулась и взяла меня под руку.
- Какие еще танцы? - занервничал я. Сквозь уличный шум прорывалась музыка из колонок. Не очень хорошая, если откровенно. Дрожащий голосок выводил что-то под жалкий аккомпанемент саксофона.
- Понимаешь, я так и не научилась танцевать вальс, - сказала Элоди, - а свадьба непременно начинается с вальса. Ты должен мне помочь.
- На берегу реки дают уроки вальса? - удивился я.
- Надеюсь, да.
Берег в этом месте был довольно широким, и люди сидели на скамейках, а то и просто на газонах, болтая и распивая принесенное с собой вино. Заходящее солнце отражалось в бензиновых разводах, оставленных на воде полицейским катером. С туристического катера, следовавшего к собору Парижской Богоматери, то и дело мерцали фотовспышки.
- Нам сюда, - сказала Элоди, карабкаясь по бетонным ступеням к источнику режущих ухо звуков.
Я наконец-то понял, что это за музыка, и кровь застыла у меня в жилах.
На лужайке с видом на реку человек пятьдесят танцевали типично французский танец под названием le rock. Пары в возрасте от восемнадцати до пятидесяти выделывали пируэты под гнусавый рок-н-ролл местного розлива.
За время, проведенное вдали от Франции, я совершенно забыл о страсти, которую французы испытывают к музыке подобного рода. Так же, как и о страданиях, которые это у меня вызывает.
Последний раз мне пришлось отплясывать le rock с пьяным отцом моей бывшей, чтобы спасти от его настойчивых домогательств старушку в бретонском национальном костюме. Одно воспоминание об этом до сих пор бросало меня в холодный пот.
Музыка грохотала из колонок, беспорядочно расставленных вокруг скульптурного сооружения, напоминавшего гигантскую телевизионную антенну. Паренек в майке "Vive le rock!" копался в проводах.
- Пойдем спросим у него, - сказала Элоди протаскивая меня зигзагом между танцующими парами.
Она наклонилась и прокричала что-то на ухо парню с проводами. Он жестами показал ей, что ничего не понял. Элоди снова что-то прокричала, и на этот раз выражение непонимания на его лице сменилось искренним удивлением. Он покачал головой и рассмеялся.
- Идиот, - высказалась Элоди и потащила меня обратно.
- Что ты у него спросила? - поинтересовался я, когда мы удалились на достаточное расстояние, чтобы слышать друг друга.
- Попросила поставить вальс, ясное дело. Не могут же они танцевать под вот это вот без остановки!
- Думаю, могут… На то они и французы.
Чуть дальше у реки небольшая группа прохожих наблюдала за тем, как две пары умело танцуют сальсу.
- Нет, это совершенно не подходит, - вздохнула Элоди.
- Почему ты так торопишься замуж? - поинтересовался я. - Ты случайно не…
- Не будь дураком, Пол, если я что-то в этой жизни и могу контролировать, так это свой собственный организм.
- Но вы знакомы-то всего лишь… сколько?
- Почти два месяца. Да, у нас ураганная страсть.
Звучало так, как будто по крайней мере одного из них засосало в воронку.
- А кто кому сделал предложение?
Она выглядела оскорбленной.
- Естественно, Валери попросил моей руки.
- То есть любовь с первого взгляда, на веки вечные, и прочее, прочее?
- Да. В принципе, я замуж не тороплюсь, но Валери… - Элоди замолчала и покачала головой.
Мне показалось, что она чуть было не раскрыла какую-то тайну, но впервые в ее жизни осторожность пересилила все остальное.
- Все, что тебе нужно знать, - улыбнулась она, - это то, что я выхожу замуж и мне нужно научиться танцевать вальс.
- И когда свадьба?
- Через две недели. - Я и рассмеяться не успел, как она добавила: - Ты должен там быть.
- Спасибо, я с радостью приму…
- За такое короткое время другого поставщика продуктов мне просто не найти!
Оказывается, Элоди уже обо всем договорилась со своим папой, Жан-Мари Мартеном, совладельцем моей английской чайной в районе Елисейских Полей.
Последний раз, когда я наблюдал папу и дочку в непосредственной близости друг от друга, Элоди в ярости швыряла в моего компаньона фруктами, однако семейная гармония, по всей видимости, восторжествовала, и Жан-Мари обещал приложить к свадьбе все усилия. Мои, если быть точнее. Чайной управлял брат Элоди, Бенуа, и, судя по всему, мужчины рода Мартен решили, что раз я возвращаюсь из Калифорнии, то буду идеальным кандидатом на роль добытчика тонн элитных продуктов - свой человек как-никак, - и это позволит им сэкономить на свадьбе немалые суммы…
- Все выглядит очень и очень многообещающе, - проворковала Элоди, не давая мне времени опомниться.
Она тащила меня к пятачку, где несколько пар, прижавшись щека к щеке, сосредоточенно передвигались с места на место под аккордеонно-оркестровую музыка, не имеющую четкого ритма.
- Идеально, - объявила Элоди.
- Разве это вальс? - В принципе, понять было невозможно.
- Да какая разница!
Мы спустились по ступенькам, и Элоди вцепилась в меня в ожидании, что я ее поведу в танце. У меня возникли серьезные опасения, что, поскольку я так и не научился танцевать вальс, единственное место, куда я мог бы ее привести, - это прямиком в Сену.
- Пол! - У Элоди заканчивалось терпение.
Выхода не было. Я сделал несколько пробных шагов, и мы на пару зачастили раз-два-три, раз-два-три, несмотря на то что наш счет ни в коем случае не совпадал с музыкой.
К моему удивлению, я достаточно быстро приспособился, делая два шага на раз-два и замирая на счет три, чтобы обдумать дальнейшее направление.
- Раз-два - налево, раз-два - направо, раз-два - туда, - приговаривал я. - Раз-два - осторожнее, раз-два - черт побери, раз-два - простите, мадам… - Ну, и так далее.
Элоди потихоньку расслабилась и втянулась:
- Как насчет тебя Пол? Тебе не грозит скорая свадьба?
- Раз-два - нет.
- Ну как-то же ты там развлекался в Калифорнии? Ты ведь вроде прославился?
- Раз-два - вроде того, - признался я.
Последние несколько месяцев фотографы охотились за моими ногами. Путем трагичной случайности я и мои колени стали известны благодаря ношению килта. Это привело к тому, что нас стали снимать в рекламе: кроссовок для бега, носков и крема для удаления волос (последнее, должен заметить, исключительно благодаря фотошопу).
Я достиг того уровня славы, когда проводишь много времени в такси, за которые не платишь, и попадаешь в ночные клубы без очереди, где посетители думают, что каждое твое слово - шедевр, и хотят с тобой переспать. Однако те калифорнийские девушки, которых я встречал, даже во время оргазма думали исключительно о своей карьере и не искали серьезных отношений с кем-либо ниже уровня помощника режиссера.
- Раз-два - была одна девушка… Черт! - Мы влетели в пару, вплоть до этого момента казавшуюся сросшейся. Теперь же они были разъединены и уставились на нас в ярости.
- Mais qu’est-ce que vous foutez? - возмутился пожилой мужчина в костюме и с узким галстуком.
"Какого черта вы творите", - понял я и честно ответил:
- Je ne sais pas.
- Жто ече жа рас-тва рас-тва? - с чудовищным немецким акцентом спросила партнерша мужчины; ее волосы были выкрашены в цвет дегтя.
- Мы танцуем вальс, - объяснила Элоди.
- Ici, c’est le ton-go, - заявил мужик.
То есть танго, понял я.
- А как насчет этих? Они тоже танцуют тон-го? - Элоди ткнула пальцем в парочку, которая, покачиваясь из стороны в сторону, целовалась взасос.
- По крайней мере, они дзелают это беж важих рас-тва-трёх, - заявила дама, и ее брови, выкрашенные в цвет волос, возмущенно подпрыгнули.
- Это публичное место, и мы имеем полное право считать вслух, сколько нам приспичит. Полюбуйтесь! - Элоди гордо задрала руки в ожидании, что я снова поведу ее в нашей имитации вальса, но я взял ее за руку и увел прочь.
- Пойдем отсюда, - сказал я ей, - если ты одолжишь мне денег, я куплю тебе выпить.
4
- Ну и кто эта калифорнийка, из-за которой ты уже и до трех сосчитать не можешь?
Мы снова арендовали велосипеды и доехали до переполненной террасы в кафе гостиницы "Одеон". Элоди заказала два бокала шампанского, чтобы отпраздновать наше воссоединение, и вид игристого напомнил мне о том, как хорошо снова быть в Париже.
- Она не калифорнийка, а англичанка. Мы один раз встретились в Лас-Вегасе и еще раз - на Венис-Бич, сразу после фруктовой битвы с твоим отцом.
- И кто она такая? - Напоминание о семейных неурядицах не могло отвлечь Элоди от возможности вдоволь посплетничать.
- Океанический эколог.
- Хиппи? Она ноги-то бреет?
- Да.
- А все остальное?
- Не твое дело, Элоди.
- Как ее зовут?
- Глория. Но фамилия у нее Мандей, так что все зовут ее просто Эм.
- Эм?
- Ну да, как начальницу Джеймса Бонда.
- Я надеюсь, она моложе и красивее, чем начальница Бонда?
Я улыбнулся, вспомнив свою последнюю встречу с М. Вернее, ее загорелое тело, позолоченное лучами восходящего солнца, льющимися в окно гостиничного номера. С того момента, как мы встретились на пляже, мы провели несколько приятных часов. Единственная совместная ночь была восхитительна. Когда она поправляла свои взлохмаченные волосы, в ее глазах цвета морской волны играли искорки. Поцеловав меня на прощание, она попросила позвонить ей, как только я вернусь обратно в Европу.
- Ну и что же случилось? - Элоди как бульдозер продолжала прокладывать дорогу к информации.
- Мы провели вместе одну ночь перед ее возвращением в Лондон. Это было еще весной, три или четыре месяца назад.
- У тебя есть ее номер?
- Да.
- Звони ей сейчас же. Что время терять?
Я засомневался. Есть миллион причин, по которым не стоит звонить тем, с кем у тебя был курортный роман, когда вы оба находились на приличном расстоянии от своей обычной жизни.
- Немедленно позвони, - настаивала Элоди.
- Нет.
- Смотри, вон свободная телефонная будка. Если тебе необходимо уединение, можешь позвонить оттуда.
- Я потом позвоню.
- Нет, немедленно. Сейчас же! - В этом вся Элоди. Время, проведенное в бизнес-школе, превратило ее из хулиганки в танк.
Я вздохнул и потянулся к телефону. Когда она в таком настроении, сопротивление бесполезно.
- Эм? Это Пол. Пол с Венис-Бич? - Я произнес это с вопросительной интонацией. Как если бы такие космополитичные люди, как мы, с легкостью могли забыть о страстной ночи в Калифорнии.
- Пол? Ты снова в Европе? - Ее голос остался таким же теплым, каким я его помнил. Похоже, она рада слышать меня.
- Да, в Париже. - Говорить о том, что с момента моего приезда и суток не прошло, не было нужды. Не обязательно выглядеть совсем уж отчаявшимся. - А ты в Лондоне?
- Да.
- Чем занимаешься?
- Чем обычно. Океан здоровее не становится, так что кое-что приходится подчищать. - Она хохотнула, как будто это была шутка для своих. - Кстати, я скоро буду во Франции по работе.
- Да? Может быть, встретимся?
- Конечно. Мне нужно на южное побережье, на границу с Испанией, в Коллиур. Поедешь со мной?
Фантазии об охлажденном шампанском, белоснежной яхте и соблазнительной девушке, похоже, начинают сбываться, подумал я.
- Договорились!
- Ой! - неожиданно воскликнула она, будто я своим согласием здорово ее удивил. - Но я не смогу тебе заплатить…
- Заплатить? А за что именно? - Мое удивление было таким же искренним.
- Прости, я думала… - Она в явном смущении замолчала.
- Я не ищу работу, - объяснил я ей. - Так что ничего не жду в ответ за свою помощь. Ну разве только…
Она рассмеялась, и мы мысленно вернулись в ту ночь в Лос-Анджелесе. Удовольствие от воспоминания однозначно было взаимным.
- Ну что? - Пока я звонил, Элоди допила свое шампанское, ее глаза блестели от алкоголя и предвкушения.
- Валери тебя любит? - спросил я.
- Да, он от меня без ума. А что? - насторожилась она.
- А как он отнесется к тому, если мы сейчас же отправимся к тебе?
- Что?.. - Элоди залилась румянцем. Во вселенских масштабах такое случалось приблизительно с той же частотой, как и сотворение планет, населенных разумными существами.
- Прости, я не могу ждать, - заявил я ей.
- Пол… - прошептала она. - Такая страстность - это как-то очень не по-английски с твоей стороны.
- Я в курсе. Как по-твоему, Валери не будет возражать, если мы сразу же включим Интернет и воспользуемся его платиновой карточкой, чтобы купить мне билет на самолет?
СЛОВО НА БУКВУ "М"
КОЛЛИУР
1
Коллиур во все времена вдохновлял художников. Дальше открою кавычки: "…которые зажигались его прекрасным видом и активностями рыбачьих лодок, благодаря анчоусам и солнцу. Вот причина, по которой художники достают холсты уже столетие или больше".
Как и все остальное, эта информация на сайте явно была переведена каким-то французом, которому эту работу поручили исключительно благодаря тому, что когда-то он с грехом пополам смог прочитать этикетку импортного кетчупа. И все-таки, после двух бокалов розового вина, я кое-что понял про город, в который меня пригласила М.
Во-первых, судя по фотографиям, там находилась церковная колокольня, своим видом напоминавшая огромный пенис.
А во-вторых, именно там Матисс и Дерен придумали фовизм.
Fauve переводится как "дикий", а если точнее (позволю себе такую вольность) - как "дикая кошка", но французские художники всегда отличались большим самомнением, так что Матисс и компания, скорее всего, подразумевали льва или тигра, но не какую-нибудь там бездомную кошку. (Это я про фовизм говорю.) Представленные на сайте образцы живописи были импрессионистскими пейзажами, состоявшими из клякс ярких цветов. Те, кто рисовал это, очевидно, полагали, что совершают открытие, отбросив черную краску и запечатлев цвета Коллиура в радужном спектре.
Сайт сообщал, что за лето 1905 года Матисс и Дерен сотворили в Коллиуре 242 картины. Следовательно, Коллиур - одно из наиболее часто изображаемых мест во Франции, наряду с Мулен Руж, прудом с лилиями Клода Моне и бедрами мадам Ренуар (тоже место, как ни крути).
- …потом им вспарывают брюхо и забирают икру, - рассказывала М. - От одной взрослой рыбы получают до двадцати пяти килограммов икры. Но до взрослых лет еще дожить надо.
- Фу! - было моим единственным комментарием. Не очень-то по-научному, согласен, но лекция о том, как добывают икру, не совсем вписывается в мое представление об идеально проведенном утре после романтической встречи с девушкой, которую ты не видел целых три месяца.
Сама по себе встреча была весьма романтичной. Я прилетел в Перпиньян, где меня поджидала красотка, на которую засматривалась вся мужская половина аэропорта. Французы небось надеялись, что эта улыбчивая девушка встречает свою престарелую бабулю, а тут вышел я и разрушил все их мечтания. Что само по себе значимый момент для любого англичанина.