6
Было чуть за семь, и я решил прогуляться. У стен замка несколько мужчин играли в петанк - игру, которую французы придумали, чтобы не помогать женщинам с готовкой.
В свете прожекторов, которые уже были включены, зубчатые стены замка казались белыми, и я подумал о девушке, которая ходила по самому краю. Действительно ли она была в ресторане или я обознался? После того как наши взгляды пересеклись, она не посмотрела на меня ни разу, а мне пришлось приложить усилия к тому, чтобы не глазеть на нее в присутствии М. Но сейчас я почти надеялся снова увидеть незнакомку.
Ноги сами принесли меня к кафе на пляже, чтобы пропустить стаканчик В кафе было много народу. Может, и она здесь? Воображение нарисовало, как я подхожу и спрашиваю, зачем она рисковала жизнью, прогуливаясь по стене.
Но ее нигде не было. Усевшись за столик с видом на море, я принялся, как сова, вертеть головой, чтобы привлечь внимание официанта. Наконец мне это удалось, и я заказал бокал красного банюльского вина. На его доставку в Коллиур было потрачено минимальное количество бензина. М. была бы довольна - окружающая среда почти не пострадала.
Солнце уже зашло за горизонт, на город спускались сумерки. Желтые огни фонарей на мысе уходили влево, по направлению к Испании. Банюль был в двух или трех бухтах отсюда. Я позвонил М. Она обещала вернуться после девяти, и мы договорились встретиться в кафе. По телефону ее голос казался напряженным. Похоже, переговоры с приятелями-учеными снова зашли в тупик.
Мой телефон начал вибрировать: я получил несколько сообщений.
Первое - от Элоди: "Валери на пути в Коллиур, чтобы встретиться с тобой. Будет звонить. Поцелуй от меня".
В принципе, кроме поцелуя, у меня ни к чему претензий не было.
Второе сообщение было отправлено с длинного международного номера, начинающегося с +.
"Личное пребывательство на местах, возможно, облегчит тебе получение денег за странные дела".
Я сразу узнал этот неподражаемый стиль вербального пофигизма. Эсэмэску писал мой друг Джейк, американец, который отправился в Луизиану, чтобы помочь каджунцам вспомнить французский язык. Судя по всему, взамен они помогли ему забыть английский.
Набрав номер Джейка, я попросил человеческим языком объяснить, что он имеет в виду.
- Привет, Пол. У меня сейчас обеденная пауза. - Его английский, и без того загрязненный десятью годами жизни во Франции, офранцузился еще больше. А с каджунским выговором впридачу я услышал что-то вроде "ледяная пука". Понять Джейка могли лишь немногочисленные обитатели Луизианских болот. Ну и я, само собой.
Аккуратно порасспрашивав, я наконец установил, что мой друг имел в виду. Джейк решил, что раз уж я нахожусь во Франции, то должен попросить грант у Министерства иностранных дел.
- Грант на что? - уточнил я.
- На пози.
С этим словом у меня трудностей не возникло. С первого дня нашей встречи Джейк долбил о пози - извращенное произношение французского слова, обозначающего поэзию. Он давно уже творил серию од о сексе с женщинами разных национальностей, живущими в Париже. Одной из наименее удачных была, на мой взгляд, та, которая начиналась словами: "Я у девушки из Киркука спросил однажды…"
Последнее время Джейк занимался свободным переводом Бодлера на то, что он достаточно вольно именовал английским языком. Это было очередным его шагом в борьбе за то, чтобы лишить американцев блаженного незнания французской поэзии.
- В данный момент я создаю сайт в Интернете, чтобы помещать строчки пози для моих школьников, - сказал он.
- Твоих учеников?
- Да. И всех каджунов. А после я хочу устроить Каджунский фестиваль пози. И нам нужен фин.
- Финн? Из Финляндии?
- Да нет же, чувак, финансы, деньги. Евро, доллары… А раз наша пози написана на францужеском языке, я и подумал, что, может, францужеское правительство нам заплатит. У них ведь есть франкофонический министр, нет? Тот, который занимается поддержкой францужеского языка во всем мире. Ты в Париже, может, ты сможешь сделать запрос?
Слушать его было настолько тяжело, что я готов был сам заплатить за этот фестиваль, лишь бы он замолчал.
- Я с радостью передам от тебя письмо, - сказал я. - Может быть, через Жан-Мари, отца Элоди. Он занимается политикой, у него есть друзья в нужных местах. Но в данный момент я не в Париже, а на юге. - И я рассказал ему о своей встрече с М.
- Та англичаночка? Но ты же ее уже поджарил. Зачем тебе жарить ее еще раз?
Нет, он имел в виду не то, что я ее посолил и приготовил. Джейк неправильно произнес французский глагол "трахать".
- Некоторые из нас нуждаются в большем, чем галочка на атласе, - сказал я. - Мы ищем чего-нибудь поромантичнее. Знаешь, вроде вечной любви и сексуальной гармонии.
- С англичаночкой? Нет, чувак. Ту англичанку, с которой я переспал, интересовали только пиво и - как это будет? - pipes.
- Минеты, - подсказал ему я. - То есть ты искренне полагаешь, что английским женщинам интересны только пиво и минеты?
- Я пришлю тебе про них стихотворение - прочитаешь, и все поймешь.
Я нажал на кнопку отбоя. Так заканчивались почти все из наших разговоров, и Джейка это нисколько не обижало.
- Это ужасно… - Какая-то женщина ошарашенно уставилась на меня из-под неровной рыжей челки. - Пиво и минеты? - пораженно повторила она.
- Простите, пожалуйста, это мой друг… - сказал я, указывая на телефон.
- Полная туфта, - перебила она. - Когда мы во Франции - то вино и минеты.
Оказалось, она была в числе тех, кого я заприметил в кафе накануне утром. Она сообщила, что их компания прибыла из "сексуального Суссекса".
- А знаешь, что по-французски значит Сууу… секс, - спросила она меня и сама же моментально ответила на свой вопрос: - "Сосать член" - вот что.
- Одна из вас выходит замуж, и вы решили устроить девичник? - спросил я в надежде сменить тему.
- Нет, мы просто приехали пить и снимать парней, - хихикая, пробормотала она. - Мы тут собираем народ для пляжной вечеринки, и я подумала, раз ты один, может, захочешь присоединиться?
- Это очень лестное предложение, - сказал я, - но вынужден ответить на него отказом.
- Струсил, что ли?
Если честно, то да, хотелось ответить мне.
На променаде я заметил двух ее подруг. В руках у них были пластиковые пакеты из супермаркета, набитые вином, и этот груз казался единственным, что помогало им сохранять равновесие. В топах и коротеньких облегающих юбчонках англичанки выглядели так, будто их багаж потеряли в аэропорту и поэтому одежду приходилось экономить. Татуированные амазонки, вышедшие на охоту за мужским телом.
- Я жду свою девушку, - сказал я.
- Фигня собачья, - объявила моя новая знакомая. - Девчонки! - крикнула она, и амазонки, звеня бутылками и пошатываясь, направились к нам. - Он отказывается идти! - пожаловалась она.
Ее подруги поставили сумки и попытались вытащить меня из-за стола.
- Нет, честно, моя девушка будет здесь с минуты на минуту, - сказал я, высвобождая руки. - Вы заставите ее ревновать.
- Пусть тоже приходит, - сказала рыжая, - там будет куча парней. Смотри.
Я обернулся и увидел еще четырех девушек, болтающих с какими-то парнями. Присмотревшись, я узнал спецназовцев, хоть они и сменили шорты на джинсы и рубашки с короткими рукавами, выставляющие напоказ бицепсы.
Рыжая призывно замахала, и вскоре вся компания ввалилась в кафе.
- Эй, c’est l’Anglais! - Спецназовец с ямочкой на подбородке принялся размахивать у меня перед носом пивной бутылкой.
- Bonsoir, - вежливо поздоровался я.
- Ты что, знаком с ним? - спросил парень со сломанным носом.
- Oui. - Спецназовец в красках рассказал о том, как я преследовал его до базы. Правда, раздраженным по этому поводу он не выглядел. Они все смеялись.
- Как тебя зовут? - спросил парень со сломанным носом.
- Пол Уэст. - Врать не было необходимости.
- Ça n’existe pas!
- Бывает, - возмутился я.
- Северный пол бывает, и Южный пол бывает, а Западного не бывает.
Со всех сторон раздалось ржание, развеселившиеся спецназовцы с одобрением хлопали приятеля по спине.
Я смеялся громче всех. Произнесенное с французским акцентом, мое имя звучало как Западный полюс. За два года, проведенных во Франции, я составил целую коллекцию лингвистических шуток, а теперь вот сам стал источником одной из них.
- Над чем они смеются? - спросила рыжая.
- Надо мной.
- Вы знакомы?
- Мы встречались, - уклончиво ответил я и внезапно осознал, что на пляжную вечеринку мне все-таки придется пойти. Эти парни уже так напились, что запросто нарисуют мне подробную карту всех военных баз Франции, а уж о рыбах, плавающих в этих водах, узнать не составит труда. И М., думаю, останется довольна. Никаких серьезных расспросов - обычная пьяная болтовня, к утру парни напрочь обо всем забудут.
- Хорошо, - сказал я. - И где вы собираетесь провести вечеринку?
Мой вопрос был встречен победным улюлюканьем, Сломанный Нос доверчиво продышал мне в лицо, что они поведут англичанок на небольшой пляж сразу за мысом.
- Очень уединенный пляж, - со значением подмигнул он.
- Я только позвоню своей девушке и скажу ей, где буду.
Я встал и отошел в сторону, туда, где было немного потише.
У М. сработал автоответчик, и я оставил ей сообщение, что встретил друзей и иду с ними промочить горло (это было полуправдой, но М. не стоило знать все). Немного подумав, я попробовал дозвониться до Элоди. Элоди не ответила, и я оставил ей такое же сообщение, но только более подробное. Если меня придется искать с собаками, по крайней мере, в мире есть две женщины, у которых есть информация о том, какие у меня были планы накануне исчезновения.
- Пошли, - объявил я, когда вернулся к столу.
- Ура! - В порыве чувств рыжая задрала майку и продемонстрировала всем свою грудь.
Мы отправились по променаду, мимо церковной колокольни, к узкой тропинке, ведущей вдоль скал. Большинство девушек и парней разбились на пары и, не теряя времени, принялись целоваться; руки тоже были при деле.
Я попытался отвлечь внимание Сломанного Носа от плоского бюста моей соотечественницы, задав вопрос о его подводных приключениях.
Не отвлекаясь от своего основного занятия, он рассказал, что часто ныряет в пещерах, каких много вдоль берега. Парень говорил с сильным южным акцентом.
Все его слоги были очень четкими, он умудрялся произносить даже непроизносимые звуки.
Однако разговоры о заплывах его быстро утомили, и он полностью переключился на подружку, объявив, что скоро задаст ей трах.
- Трах? - радостно повторила она. - Эй, девчонки, Франсуа тут говорит, что мы все получим трах!
Раздались крики одобрения, что заставило меня задуматься о том, насколько удачной была идея отправиться с ними неизвестно куда.
Мы дошли до той части пляжа, где было совсем темно - свет фонарей с набережной сюда не долетал. По моим скромным подсчетам, до того момента, как одежда будет сброшена и франко-английская дружба скреплена чем-то большим, нежели поцелуями взасос, оставалось недолго.
- Ну, займемся трахом? - спросила меня рыжая.
- Это он купание имел в виду, - сказал я, чувствуя, что порчу всем праздник, - просто произнес непонятно.
- Тоже сойдет. Для начала, - не сдалась она. - Пойдем поплаваем нагишом!
- Давай сначала выпьем.
Я выхватил из пакета бутылку и подошел к спецназовцу с ямочкой - штопор был у него.
- Вы часто приходите ночью на пляж? - осторожно спросил я. - Ну, поплавать, я имею в виду.
- Что?
Видимо, он не врубился, о чем я говорю, и пришлось повторить заново.
- A, oui, - ответил он. - Днем, ночью, в любое время. Но обычно без девчонок, это да.
Заметив, что он никак не может попасть штопором в центр пробки, я отобрал у него бутылку и стал открывать ее самостоятельно.
- Наверное, по ночам страшно плавать? - продолжил я развивать тему. - Ну… с большими рыбами?
- Да ну, - махнул он рукой. - Эти англичанки пострашнее будут, разве нет?
Рассмеявшись, парень нежно пожал мне запястье. Я с ужасом понял, что он решил, будто я к нему клеюсь. И не просто понял, а приветствует это. Так вот в чем дело…
- А акулы… - сказал я, немного отступив. - Акулы вам не встречаются?
- Чего? Нет, здесь их не бывает. На Мартинике, вот там - да. Или в Джибути. Но меня они не пугают. - Он вцепился мне в плечо, будто собирался защитить от хищных рыб.
- Джибути - это рядом с Ираном, не так ли? - Пока он не успел исправить мое сильно искаженное представление о географии, я влез с ключевым вопросом: - А осетров вы в Джибути видели? Или здесь?
- Осетров? А как они выглядят?
Примерно, как эти девушки, хотел сказать я, - с белыми животами и огромными жабрами.
Насчет белых животов - без преувеличения. Самые прыткие из девчонок уже разделить. У меня оставалась пара минут до того момента, когда разговор об осетрах уж точно не получит продолжения.
- Вообще, осетры - это рыба, которая производит икру. Черную. Я слышал, рядом с Коллиуром такие водятся.
- Рядом с Коллиуром?
Первая пара упала на собственную одежду и перешла к серьезным действиям, но парень с ямочкой продолжал смотреть мне в глаза, как если бы мог увидеть в них если не самого осетра, то хотя бы банку икры.
- Да, у Коллиура, - повторил я, с трудом удержавшись от того, чтобы резво отпрыгнуть в сторону, когда его большой палец впился в мою ключицу и принялся массажировать ее. - Вы их случайно не видели?
- Пол! - долетел до меня настойчивый женский крик, и я понадеялся, что это М. Спросила у официантов в кафе, в какую сторону направилась шумная компания, и сейчас устроит скандал за участие в пляжной оргии. Ладно, согласен, все что угодно, лишь бы сбежать отсюда.
Но нет, это была не она. На этот раз на мою плоть нацелилась рыжая соотечественница.
- Пол, ты пропускаешь все веселье, - сказала рыжая, дергая меня за рубашку.
- Fous le camp, grognasse, - зашипел на нее спецназовец.
- Что он сказал? - спросила англичанка.
Я пожал плечами, хотя знал перевод: "Отвали, глупая, надоедливая женщина"
- Casse-toi, pauvre corme, - повторил парень. - Не видишь, мы разговариваем?
- Что он там лопочет, лягушатник?
Я промолчал. Не говорить же ей, что дословно это означает "отвали, бедная писька".
Так или иначе, суть до нее, дошла, потому что женская рука чуть было не влепила спецназовцу по подбородку.
Но на то он и был спецназовцем, чтобы упредить удар. Хохотнув, парень толкнул рыжую. Не сильно, это факт, но ее способность сохранять равновесие была, по всей видимости, невысока, и она свалилась на спину, увлекая меня за собой.
Не успел я возмутиться, как рыжая снова была на ногах. Я тоже встал - и тут же пожалел об этом. Прикрываясь мной, как щитом, девчонка запрыгала, пытаясь побольнее пнуть парня. Сначала он посмеивался, но когда она засадила ему в лодыжку, ему стало не до смеха. Пытаясь достать рыжую, он оторвал приличный кусок моей рубашку.
- Merde! - Все, с меня хватит! - Послушайте, я не собираюсь заниматься сексом. Ни с кем, понятно? Верните мне кусок моей рубашки и давайте на этом распрощаемся.
- Кхм, простите… - Почувствовав сдержанное прикосновение к моему обнаженному плечу, я обернулся и увидел ухмыляющегося белобрысого парня. А этому-то что надо?
- Слушай, пошел бы ты! - На всякий случай я не стал уточнять направление.
Сняв рубашку и бросив ее на гальку, я зашагал по направлению к набережной, стараясь не наступить на какую-нибудь парочку, увлекшуюся трахом. Это было довольно сложно, так как меня пошатывало от дешевого красного вина, да и к тому же на пляже было темно. У самой скалы в нескольких ярдах от меня возникла тень, закричавшая по-французски:
- Полиция! Никому не двигаться!
От скалы отделилась целая группа таких же теней и побежала в сторону пляжа.
Французы - не самая послушная нация, включая тех, кто по роду службы обязан подчиняться. Спецназовцы забегали, оставив своих подружек. Я один остался стоять на месте и оказался легкой добычей.
Передо мной возник мужчина в куртке со светящейся надписью "Жандармерия" и приказал голой девушке, лежавшей у меня под ногами, встать.
- Я не могу трусы найти, - сказала она ему.
Я решил помочь ей. Нашарил какие-то трусы и протянул ей.
- Я совсем не хотел… - пояснил я жандарму. - Я здесь вообще случайно оказался…
Однако мои протесты не возымели действия. Он крепко схватил меня за руку и ждал, когда девушка натянет трусы.
- Это не мои, - сказала она. - Они размеров на десять меньше, чем надо.
- Я здесь правда случайно оказался. И этих женщин не знаю, - повторил я попытку внести ясность в происходящее, но жандарм был увлечен зрелищем погони (при этом своей хватки он не ослаблял).
Два находчивых спецназовца прыгнули в воду и кролем поплыли к свободе. Жандармам раздеваться не хотелось, и они махнули на них рукой. Зато другие вояки были оттеснены от моря и прижаты к скале. Разглядеть все это удалось благодаря переносному прожектору, который жандармы притащили с собой.
Среди спецназовцев был и тот парень, которого я отправил куда подальше. На спецназовца он не походил: слишком худой и длинноволосый. Услышав, что он просит офицера позволить ему переговорить со мной, я в ужасе закричал:
- Нет, нет, иди к чертям! Я его не знаю, честное слово, - сказал я "своему" жандарму. - Я кончил, и…
Проклятие! Хотел сказать, что отверг приставания этого сосунка, а получилось совсем другое!
Жандарм скептически поднял бровь.